Серьезные отклонения (Hard Deviations)

      — Прошу, присаживайтесь, мистер Хардин.       Любезный, глубокий голос Дуку эхом разнесся по большой комнате. Ситх сидел во главе большого стола из серого мрамора, в приветственном жесте вытянув руку. У Оби-Вана свело желудок. За столом могут с легкостью поместиться по крайней мере двенадцать человек, но увидев лишь две тарелки — одну перед Дуку, а вторую сразу по левую руку от мужчины — его худшие опасения подтвердились. Как и оказалось, это была личная встреча с лордом ситхов, и именно этого Оби-Ван всеми силами хотел избежать.       Джедай чувствовал взгляд графа на себе, оценивающий, следящий за каждым его движением, за каждым вдохом. Сила вокруг зарябила мягкими, неуловимыми волнами. Ситх даже не пытался скрыть свое присутствие в Силе — в конце концов Рако Хардин всего лишь талантливый охотник за головами, ничего больше.       «Словно жидкий метал», — подумал джедай. Быстрый, сильный, и почти непробиваемый… и смертельный. Не удивительно, что граф такой опасный противник, даже будучи в таком преклонном возрасте.       — Ахм, — Дуку одарил головореза ожидающим взглядом. — Прошу, мистер Хардин.       Оби-Ван замешкался, все еще стоя на пороге комнаты и надеясь, что он может развернуться и выйти через дверь, притворившись, что ничего не было.       Но, конечно же, это была лишь отчаянная, напрасная надежда человека, которого, напуганного, загнали в угол, но Оби-Ван Кеноби не боится — и не будет бояться — человека напротив. Наемник выпрямился, поправил пояс, разгладив складки или недостатки, которые были на ткани. Нельзя больше бежать от происходящего. В последний раз проверив щиты в своем сознании, Оби-Ван подошел к столу и сел слева от графа Дуку.       Оби-Ван не боялся, но он и не был глуп — он прекрасно понимал, что он в невыгодном положении. То, как они сидели — джедай был спиной к выходу — а также засилье вокруг дроидов значило, что при возможном нападении его легче будет застать врасплох, ведь это не живые существа. Конечно Дуку все именно так и спланировал, и если бы их ситуации были диаметрально противоположны, Оби-Ван поступил бы точно так же. Это простая, но весьма эффективная тактика по нейтрализации любого чувствительного к Силе противника.       «Или просто любого врага», — напомнил он сам себе: в данной ситуации он просто охотник за головами, не джедай.       Но помимо тактической невыгодной позиции, что-то еще во всей ситуации сбивало с толку… Оби-Ван кинул взгляд на стол. Тарелки имели элегантную розовую окантовку, салфетки были сложены таким образом, что, казалось, нарушают все мыслимые и немыслимые законы физики. Серебро сияло — даже светилось — под продуманным приглушенным светом. Несмотря на то, что их было лишь двое, это больше походило на светский прием, чем на частный ужин, и Оби-Ван ненароком вспомнил высокие приемы и дипломатические банкеты, что он посещал в молодости — где правила, строгий этикет и церемониал имели не меньшее значение, чем речи и беседы.       И в подобных ситуациях падаваны всегда сидели по левую руку от своих мастеров…       Он решился кинуть взгляд на мужчину справа, его дыхание на мгновение сбилось, а пульс участился.       «Возьми себя в руки, Кеноби. Ты придаешь всему этому слишком большое значение».       Слишком глубокий анализ. Эти мысли до добра не доведут. Он так и не смог избавиться от этой привычки, даже дожив до тридцати лет. Докучливая помеха в мирное время, но на поле боя качество, которое не раз спасло его и бессчетное количество жизней.       — Вынужден признать, мистер Хардин, вы человек-загадка, — прервал Дуку его мысли, подняв свой бокал и сделав глоток вина, не отводя взгляд от лица Оби-Вана. — Вы не только явились без приглашения на секретное соревнование, но вы умудрились остаться в живых и еще и сохранить жизни другим, — граф вскинул брови, и его голос стал мрачнее. — Весьма странное поведение для жестокого рецидивиста, не находите?       Оби-Ван хмыкнул и заставил себя встретиться взглядом с Дуку.       — Крифф, я лишь оказался втянут в дело с Ивалом и Бэйном. Хотел лишь убраться из тюрьмы. Понятия не имел, что у вас тут будет сумасшедшее постановочное шоу, — он картинно забросил одну руку на спинку стула, второй схватив бокал, и сделал большой глоток вина. Оби-Ван подавил желание забросить ноги на стол — он уверен, что уже и так вывел графа из себя тем, как жадно пил явно очень дорогое пойло, а ему не хотелось уж слишком испытывать судьбу. — Короче, — продолжил он, — я хотел выйти из этой громадной ловушки для олухов не потеряв части тела. Вы убирали нас по одному. Не смейте винить меня в том, что я хотел увеличить свои шансы, оставив как можно больше живых тел между собой и вашими ловушками.       — То есть вы хотите сказать, что помоги остальным, чтобы потом в будущем использовать их в своих целях в качестве преимущества? — Дуку отсалютовал своим бокалом головорезу. — Хитро, мистер Хардин. Я бы даже сказал жестоко. И я ценю это в людях.       Оби-Ван внутренне поежился от этой ложной похвалы.       Благо после этого Дуку позволил разговору сойти на нет, и Оби-Ван смог оглядеться. Коричневые и серые панели дарили мягкое, приглушенное ощущение некого единения с природой. На стенах висело несколько предметов искусства — все оригиналы, джедай даже не сомневался. У дальнего конца стола стояло несколько высоких деревянных шкафов. Перед ним было большое окно, что дарило вид на захватывающие пейзажи Серенно с его взмывающими ввысь горами и зелеными долинами. Джедай глубже откинулся в своем очень удобном кресле. Жаль, что это дом его заклятого врага. Хотя Оби-Ван и не нуждался или желал подобной роскоши, он бы не отказался насладиться предметами живописи или видами в менее стрессовой ситуации.       Главные двери за его спиной распахнулись, и в комнату въехала небольшая армия дроидов-слуг, несущих тарелки различных размеров. При запахе еды — настоящей еды — живот джедая громко заурчал. Дуку насмешливо в изумлении вскинул бровь, кинув взгляд в его сторону, и в груди Оби-Вана вновь взвилось раздражение.       «Менее стрессовая ситуация это когда Дуку прекратит изучать каждое мое движение, словно я вомп-крыса в лаборатории».       — Чего? — с типичной бестактностью спросил охотник за головами. — Я голоден.       Оби-Ван был рад личине Рако Хардина — это давало ему возможность забыть о привычном культурном общении. Он никогда бы не заговорил с кем-то, даже с графом Дуку, в той же манере, в какой говорит Рако Хардин, но было облегчением не прятаться за маской и не задумываться об игре слов, учитывая уровень его не только психического, но и физического истощения. Особенно, когда он чувствует, как растет напряжение внутри каждый раз, когда ситх вскидывает брови.       Граф лишь усмехнулся в ответ, пока дроиды выставляли первое блюдо на стол. Сахбий, судя по внешнему виду, который Оби-Ван не ел уже очень давно. Дуку взял в руку вилку для салатов — одну из трех, вилок, лежащих на столе — и размеренно приступил к трапезе.       — В таком случае приятного аппетита, мистер Хардин. Уверяю вас, ни одно из блюд не отравлено и не испорчено каким-либо другим способом, — он положил в рот небольшой кусочек. — Смею предположить, что едва ли существа, которые как и вы замешаны в этой… деятельности, часто имеют возможность так хорошо поесть. Предлагаю вам воспользоваться подвернувшейся возможностью.       Конечно он был прав. Оби-Ван не только едва ли полноценно ужинал в последний месяц, но и вообще не ужинал, перебиваясь постоянными безвкусными пайками на передовой войны.       Оби-Ван опустил взгляд на три вилки перед собой. Он прекрасно знал, какой прибор серебра стоит использовать для этого блюда. Квай-Гон идеально вышколил его в вопросах этикета и дипломатии, что включало в себя в том числе и несколько месяцев зубрежки правил использования всех возможных столовых предметов почти в трех сотнях культур.       Тогда, когда роль джедаев заключалась в сохранении мира, когда они были дипломатами, и в галактике не было бессмысленной войны, лжи и насилия.       Он вслепую взял первую попавшуюся вилку, которая попалась под руку. Рако Хардин не будет знать, и скорее даже, ему будет плевать на тонкие премудрости обеденного этикета. Он почувствовал взгляд Дуку на себе, и в его глазах мелькнуло что-то отдаленно напоминающее удивление. Оби-Ван нахмурился и воткнул вилку в салат перед собой, пытаясь унять свое раздражение от Дуку, и свой внезапный гнев, возникший от мысли о лицемерии Ордена джедаев.       Дуку не стал настаивать на разговоре, и двое мужчин продолжили ужин в тишине, что прерывалась лишь редким звяканьем приборов или жужжанием дроида.       На стол ставились все новые блюда: томленый филлен, запеченный горак, мандалорское жаркое. И все в сопровождении лучших вин, которые только пробовал Оби-Ван. Возможно это была еда, может и алкоголь (но уж точно не приятная кампания), но Оби-Ван едва сдерживался, чтобы не расслабиться от вкусного ужина.       Он постарался проигнорировать странную смесь удовольствия и вины, что родилась от этих мыслей, и попытался сосредоточить свое внимание на чем-то постороннем. Чего хочет от него Дуку? Оби-Вану нужно понять это, потому что, если бы его раскрыли, то он бы уже был схвачен или вообще мертв, и уж точно не сидел бы за таким роскошным столом.       Но устроить все это ради охотника за головами? К которому с подозрением относился не только Дуку, но и остальные выжившие в Кубе наемники? По мнению джедая, который доедал последние капли сливочного десерта транн, это не имело никакого смысла. Почти в ту же секунду, как он положил ложку, подкатил дроид-слуга, забрал его тарелку и убрал все серебро, увезя в прилегающую кухню. Двери с шипением закрылись и Оби-Ван остался один на один с ситхом.       Граф взял салфетку и промокнул ею губы, а затем положил ее на стол и откинулся на спинку стула.       — Что же, поведайте, мистер Хардин, как вам удалось убить мастера-джедая Оби-Вана Кеноби?       Оби-Ван побледнел, а сердце подскочило в груди. «Как я…»       Не важно, как Дуку узнал эту информацию. Информацию, которая вообще не должна была покинуть пределы Корусанта…       «Ивал».       Он сжал кулак. «Нужно было прикончить его, когда…»       Оби-Ван тут же задушил эту мысль. Сейчас не время проверять контроль над своими эмоциями.       — Снайперская винтовка. Такая же, что вы видели в Кубе, — короткий ответ, и он взмолился, чтобы на этом разговор закончился.       Дуку взял бокал с остатками вина и приподнял его на свет последних лучей заходящего солнца, что заливали комнату через большое окно, выходящее на горы Серенно. Он изучил содержимое бокала, посмотрев на него снизу. Вино, будучи уже глубокого багрового цвета, каким-то образом в свете стало кроваво-красным.       — Хм, — перевел взгляд Дуку, встретившись с глазами головореза, и улыбнулся, — редкость для джедая, особенно калибра Оби-Вана Кеноби, пасть от руки простого снайпера.       Хардин хмыкнул и скрестил руки на груди.       — Значит мне повезло.       Дуку прищурился, и основание бокала коснулось поверхности мраморного стола с пустым, пронзительным звоном, который эхом отдался в высокой комнате.       — Я давно узнал, мистер Хардин, что удачи не существует, — слова прозвучали холодно, но точно, звуча окончательно, и жидкое серебро, что олицетворяло в Силе присутствие Яна Дуку, окаменело вместе с ледяным взглядом.       Сердце Оби-Вана пропустило несколько ударов, и он готов был поклясться, что Дуку слышал это. Джедаю пришлось приложить все силы, чтобы не сломаться под этим взглядом. Не сдать всю эту ужасную, сложную игру прямо здесь и признаться Дуку что нет, Оби-Ван Кеноби не умер. Что Оби-Ван Кеноби был выше этого, то он вообще был настолько умен, что смог обмануть весь высший Совет джедаев в том, что он не…       Короткий вздох. Голос чуть ниже. Сила вновь шевельнулась.       — Смерть Кеноби огорчает, конечно.       Оби-Ван почувствовал, как его брови устремились к потолку.       «Простите, граф, но не вы ли так пытались убить меня последние несколько лет?»       — Я думал, что вы сепаратисты по разные стороны с джедаями, — ответил Оби-Ван, пытаясь скрыть свое замешательство, вызванное фразой Дуку, пока он пытался вернуть самообладание.       — О да, так и есть, — граф поднялся со своего места, повернувшись спиной к Оби-Вану и сцепив в замок руки за спиной. Он подошел к огромному и без сомнения очень дорогому шкафу из криин-дерева, и остановился напротив закрытых дверец. Однако Дуку не стал открывать их. — Но мастер Кеноби был небезнадежен, и я надеялся однажды все же склонить его к более цивилизованной… беседе касательно курса Ордена джедаев. И поделиться некоторой информацией, которую, я уверен, весьма заинтриговала бы его.       Оби-Ван сглотнул. Он прекрасно знал, какое у графа мнение об Ордене джедаев. Он буквально выдавил признание от Йоды — они прогнили, они закостенели, они стали пешками Сената.       У него закружилась голова. Разве он сам не задумывался над этим последнюю неделю? Не проклинал Совет? Свое собственное решение предать Энакина?       Необходимость случая с Ф’ркором?       Он вновь перевел взгляд на графа. Сила закружилась в водовороте от странной тоски.       — Конечно, — продолжил Дуку, словно и не заметив пустой взгляд конкордианца, — меня поставили на место и джедаи, и сам Кеноби — правда, не побоюсь этого сказать, себе же в ущерб. Согласись он, то узнал бы… — Дуку покачал головой, вновь вздохнув, на этот раз тяжелее и глубже. — Война стала ужасной необходимостью. Способ противостоять Республике, что захватила слишком много власти, с правительством, прогнившим насквозь, — ситх опустил взгляд на Оби-Вана. — И Ордену, что отвернулся от собственных идеалов.       — Плевать что на тех, что на других, — тут же парировал Хардин, добавив циничности, переполненный досадой от ускользнувшей от него информации. «Я бы узнал что, граф?»       Ситх отвернулся от шкафа, положив руки на стол прямо напротив Оби-Вана, подавшись слегка вперед, чуть ли не ухмыляясь в лицо головорезу.       — Что же тогда, мистер Хардин. Если политика вас не мотивирует, что тогда? Уж точно не кредиты. Я видел, как вы спасали своих сородичей в Кубе. Как пощадили жизнь Морало Ивалу, когда у вас была возможность, нет, даже обязанность покончить с ним там же, — Дуку отстранился, и его тень легла на стол. — Какой охотник за головами убьет джедая, но спасет своих соперников? Особенно конкордианец? — Дуку чуть ли прорычал последний вопрос, и Оби-Ван почувствовал, как Сила угрожающе сжалась.       Оби-Ван замешкался, не найдя сразу же нужный ответ. Чтобы сохранить свое прикрытие, он должен был убить Ивала, дать Бэйну упасть, да и вообще позволить этой кучке наемников встретить свою неминуемую кончину. Он бы сослужил службу Республике, Ордену, уничтожив вполне реальную угрозу их стабильности.       И как правильно было бы подпитать все растущую жажду в собственной душе? Это существо, это нечто, что скрывается внутри, что требует все больше и больше с каждым днем?       «Джедай. Джедай. Ты джедай. Ты не убиваешь просто потому, что это удобно, потому что это просто». Но назойливые мысли все усиливались с его первых дней пребывания в республиканской тюрьме, с тех пор, как он сорвался и…       Он почувствовал новую волну удовольствия от воспоминаний. «Нет. Это был долг». Оби-Ван вскинул взгляд на ситха. Дуку позволил ему захлебнуться в тишине, в собственном отрицании, в собственной лжи.       — Слушайте, меня наняли, чтобы выполнить работенку, — быстро ответил Хардин. — Всем нужно жрать, знаете ли. Я убил Кеноби, был брошен в камеру и оказался втянут в какой-то дикий план. И я вижу это так — выжили самые лучшие наемники, — Оби-Ван замолчал, чтобы выковырять из зубов застрявшую еду, что бы точно сделал любой конкордианец. Он заметил едва уловимое отвращение на лице Дуку, когда он слегка дернул бровью. Оби-Ван испытал слабое чувство удовольствия от того, что ему не только удалось вывести лорда ситхов из себя, но и отвлечь его.       Оби-Ван нагнулся к Дуку, упершись локтями в стол и скрестив пальцы перед лицом.       — Лучшие наемники значат, что мы закончим работенку быстро и верно. Бэйн и Ивал обманули меня, но они поплатятся чуть позже, после того, как дельце провернем.       Граф вскинул брови, и Оби-Ван почувствовал как отступил в Силе Дуку, и его присутствие, что ранее кружилось вокруг джедая хищной птицей, отпрянуло назад.       — Я впечатлен, Рако Хардин. Я высоко ценю человека, который не только осознает важность стратегического сотрудничества, но и видит ситуацию целиком.       И в этот раз сложно было спутать странное чувство одобрения, что исходило от графа. Внезапно этот разговор был не о Рако Хардине, не о плане похищения канцлера, или даже Кубе. Вдруг смысл их ответов и фраз стал намного глубже, весомее…       «Ты вкладываешь в это все слишком много смысла, Кеноби».       Граф повернулся к нему спиной, наконец открыв створки шкафа. Хардин сморщился в смятении. «Что за показуха?» В его голове вдруг вспыхнула дикая, невероятная мысль о том, что Дуку прячет там невероятные артефакты ситхов.       Но массивные двери открыли, а за ними оказалась лишь хрустальная посуда, графины и несколько предметов, которые явно использовались только в декоративных целях.       Дуку выбрал один графин, в которым был напиток особенно глубокого фиолетового цвета, который на удивление показался Оби-Вану знакомым. Это напомнило ему сон в тюрьме. Глубокий голубой, смешанный с его собственной кровью. Этот тошнотворный фиолетовый, что кружился вокруг, пока все остальные цвета словно замерли…       — Немного кальвадоса?       Дуку держал в руке небольшой бокал, протягивая его Оби-Вану.       — Нет, спасибо, — вскинул Оби-Ван руку в отрицательном жесте. «Сосредоточься, Кеноби».       Ситх лишь улыбнулся, отсалютовав своим бокалом Хардину, а затем сделал глоток. Взгляд Оби-Вана вновь скользнул вглубь шкафа. Что-то там притягивало, требовало его внимания… что-то было очень знакомым.       Оби-Ван рассмотрел полки. Набор бокалов, античные альдераанские, если он не ошибается. И слово «дорогие» едва ли сможет описать этот редкий набор. Такое количество графинов с разнообразными напитками, что чуть ли не дважды хватило бы, что опьянел весь Совет. Оби-Ван вдруг подумал, что это неимоверное расточительство — иметь все это, но оставаться лишь в компании дроидов.       В противоположном краю шкафа что-то блеснуло. Что-то прямоугольное — деревянная шкатулка со стеклянной крышкой. Внутри лежал некий коричневый шнур, или даже несколько шнуров — Оби-Ван попытался приглядеться получше. Шнуры были заплетены в косу, смог он все же рассмотреть, косу, что была скреплена несколькими бусинами разных цветов…       По его венам растекся шок, а живот скрутило. Он едва бы сейчас мог услышать слова Дуку за шумом в ушах.       «О Сила».       Этого не может быть. Это невозможно.       Но нельзя было отрицать это чувство близости, отголоски присутствия в Силе, которое он так хорошо знал, которое не ощущал уже много-много лет.       Джедай спрятал свои трясущиеся руки под столом. Шрам на правой руке яростно запульсировал.       Как он хотел ее коснуться, поднести поближе к глазам. Это не вернет умершего к жизни, он знал это, но получить хотя бы возможность еще раз…       — А, вижу, кое-что… привлекло ваше внимание, мистер Хардин, — тон Дуку был лишен каких-либо эмоций.       «Может она не его. Возможно… погибшего джедая. Погибшего падавана. Военный трофей».       Он успокоился, выровнял дыхание, и его руки перестали дрожать. Мир перестал дрожать.       Да, скорее всего так и есть. Это военный трофей. Так это имеет смысл. Не может быть другого объяснения.       Дуку протянул руку вглубь шкафа и вытащил шкатулку с практически… сентиментальным выражением лица.       — Эфемерный осколок, оставшейся от бывшего ученика, — Дуку нахмурился, — старого друга.       Слова, словно они были во плоти, ударили его под дых.       Там, в руках у Дуку, лежала последняя частичка, служившая напоминанием о Квай-Гон Джинне. Падаванская косичка из десятилетий назад — когда Дуку еще не обратился, когда не было войны, когда не было Оби-Вана.       Когда не было Набу.       Дуку с минуту рассматривал шкатулку, баюкая в своих руках с такой осторожностью, в которую с трудом мог поверить Оби-Ван.       О, как он жаждал потянуться и коснуться ее, пусть и только с помощью Силы.       — Он был хорошим человеком, который пал слишком рано, — Дуку выпрямился, и его аура вновь потемнела. — Джедаи… — предложение повисло в воздухе обрубленным.       Дуку не нужно было договаривать до конца. Оби-Ван знал, слишком хорошо знал, каковы были последствия бездействия Совета. Орден подвел Квай-Гона, когда отказался принимать факт, что ситхи вернулись.       Орден подвел их всех.       Хардин поерзал на стуле, вскинув в защитном жесте руки.       — Слушайте, я ни черта не понимаю. Я здесь ради денег, а не для того, чтобы завязнуть в политике или мистической истории джедаев.       Дуку не шелохнулся, но кажется чуть сильнее сжал в руках шкатулку с косичкой Квай-Гона.       — Не беспокойтесь, мистер Хардин, вам заплатят, даю вам мое слово. В отличие от джедаев, я не лгу тем, кого нанимаю, — ситх замолчал, позволив этому заявлению повиснуть в воздухе на мгновение. Еще месяц назад Оби-Вана оскорбила бы критика Ордена Дуку, хотя это был не первый раз, когда кто-то кинул подобный аргумент ему в лицо. Но сейчас…       Где вообще правда? Орден словно потонул во лжи и фальши. Сенат погряз в коррупции. С малых лет его учили, что темная сторона всегда стремится искажать правду. И все же Оби-Ван был уверен, что мужчина перед ним не лжет. Во всяком случае не сейчас.       — Вы ведь наверняка собрали достаточно информации на Кеноби. Вы ведь не просто проходили мимо, и уж точно не пошли убивать джедая без дополнительных данных.       — Какая разница? Он — труп, — парировал Оби-Ван.       — Большая разница, мистер Хардин, — Дуку сел прямо напротив джедая, — потому что порой даже трупы имеют удивительную способность к воскрешению.       «Не могу согласиться», — с горечью подумал Оби-Ван, избегая смотреть на шкатулку, все еще находящуюся в руках Дуку. Разговор словно балансировал на лезвие ножа, и джедай прикусил внутреннюю сторону губы, и постарался успокоить себя тем, что если бы Дуку знал, кто он, то он бы был уже мертв. Мертв, ну или оказался бы в оковах, наверняка избытый и истекающий кровью.       «Просто подыгрывай. Дай ему то, что он хочет. Просто вытерпи это».       Хардин облокотился на стол, вздохнув.       — Ладно, да, я собрал кое-какую информацию на Кеноби. Одиночка, единственные реальные связи Скайуокер и Тано.       — И все, мистер Хардин? Пока вы меня едва ли впечатлили.       Оби-Ван нахмурился и сжал челюсти.       — Впечатлил или нет, но я сделал свою работу, — ткнул он пальцем в стол, чтобы подчеркнуть фразу, — в любом случае Кеноби отстранили от активной деятельности, и его не видели пару недель. Лишь вновь объявился за неделю до того, как я его убил. Выглядел не очень, помятый что ли.       Дуку поднялся.       — Интересно, мистер Хардин. Прошу, продолжайте.       — Больше нечего сказать. Мой информатор передал, что Кеноби покинет Храм для расследования деятельности картелей. Я подыскал местечко, выстрелил и все, — Оби-Ван громко чихнул. — Слишком просто для того, кто был чем-то вроде образца совершенства для их Ордена.       — Прошу, объясните, мистер Хардин, — граф явно был весьма заинтересован этой информацией. «Нехорошо».       Оби-Ван выроет себе могилу своим же языком, но почему-то он все равно не может остановиться. Он слишком уязвим сейчас, когда это напоминание о Квай-Гоне буквально уставилось на него. Он не доверяет сам себе, а Дуку продолжает изучать его, держит в заложниках, допрашивая даже без какого-либо оружия.       — Не знаю. Мужик был вроде генералом, какой-то большой шишкой. Наверное, я удивлен, что все было так просто. Наверное все-таки джедаи не такие крутые, а? Думал, что они будут осторожнее, ведь он такой важный.       Почему он говорит это все Дуку? «Заткнись, Кеноби, просто заткнись!». В его ушах вновь возник шум. Он умеет себя контролировать лучше, но слова не прекращая срывались с его губ. И все из-за пары прядей волос…       Квай-Гон. Квай-Гон, который был его мастером столько лет. Квай-Гон, который приговорил его к жизни фермера на Бандомире. Квай-Гон, который бросил его на Мелида/Даан. Квай-Гон, который перед всеми Советом взял Энакина Скайуокера в свои падаваны до того, как Оби-Ван был возведен в звание рыцаря. Квай-Гон, который даже воплотившись в виде призрака Силы на Мортисе, не спросил, как справляется Оби-Ван, который ни одним словом не подбодрил Оби-Вана, взвалившего на себя непосильную ношу с воспитанием и обучением самого сильного джедая, что видел Храм за всю современную историю.       Квай-Гон, чье одобрение Оби-Ван никогда не чувствовал. Квай-Гон, чей мастер стоял сейчас перед ним — его собственная линия преемственности. Если Оби-Ван так и не добился признания и одобрения своего собственного мастера, так может…       — Мистер Хардин?       Оби-Ван дернулся, встретившись с холодным, расчетливым взглядом Дуку. Быстро, быстрее, чем он думал было возможно, он проглотил ком из чувства обиды, ощущения ненужности, тревоги, что шептали ему, что он не может нести груз большой ответственности, что лежала на его плечах. И скорбь, что все еще жила в его души после ранней кончины его неидеального мастера.       Чувство разочарования, что он никогда не был тем, кем мог бы стать — всегда сдерживая себя, ограничивая в том или ином смысле.       Все это в мгновение ока он замуровал глубоко внутри. Взял под контроль — едва — но взял, погрузив под толщей ледяной воды, которая вновь заволновалась от остроты чувств, которые были вызваны простым появлением падаванской косички Квай-Гона.       Сила словно толкала его и испытывала, ища хоть какую-нибудь слабость, какой-нибудь изъян. То, как она струилась вокруг него, пытаясь толкнуть его в самые незащищенные места, выкапывая погребенные ранее воспоминания о его пленении на Джеонозисе — но нет, Дуку не знает. Джедай справился, и через пару секунд он почувствовал, как металлические волны схлынули.       Оби-Ван готов был поклясться, что вновь увидел тень одобрения на лице ситха.       Дуку опустил на шкатулку в руках последний многозначительный взгляд, и в его глазах мелькнуло нечто, что Оби-Ван не смог расшифровать, не мог понять — Дуку словно мимолетно вернулся в прошлое. Он убрал это последнее напоминание о Квай-Гоне в шкаф и закрыл дверцу.       Это лишь волосы давно умершего человека, но когда дверь закрылась, он словно вновь потерял своего мастера. Оби-Ван вновь почувствовал непомерное чувство потери того, кто вырастил его, почувствовал пустоту, что так и не была больше заполнена. Ощущение полной неопределенности и совершенного одиночества, даже несмотря на сотни окружающих его джедаев, на постоянное присутствие Энакина в его жизни.       Дуку осторожно кашлянул, привлекая внимание джедая.       — А теперь, мистер Хардин, вернемся к делу. Завтра вы поможете похитить канцлера Республики, — сантименты закончились, и Дуку вновь стал непроницаемым, словно мрамор. — Имейте ввиду, мистер Хардин, что с вашими… талантами вы понесете личную ответственность, если что-то пойдет не так, — взгляд ситха потяжелел на мгновение.       Оби-Ван поднялся, распознав тонкий намек, что ужин окончен. Охотник за головами направился к двери, которая открылась, обнаружив того же дроида, что изначально привел его на эту странную встречу. Джедай кинул последний взгляд на шкаф, проходя мимо него, пытаясь потянуться к нему в Силе, чтобы ощутить это знакомое присутствие в последний раз.       — Спокойной ночи, мистер Хардин.

***

      Ян Дуку проводил взглядом удаляющуюся фигуру Рако Хардина — Оби-Вана Кеноби — и даже когда дверь закрылась, следил за мужчиной в Силе, чувствуя его присутствие, или точнее пустоту на ее месте.       И до ужина у графа не было сомнений, а теперь у него были твердые доказательства.       Оби-Ван Кеноби пошел на сделку с собственной совестью. Во всяком случае по меркам и стандартам джедаев.       И помимо этого мужчина еще и глубоко изучил технику защиты сознания, на которую указал ему Дуку, и сделал он это за спинами Совета, благодаря чему добился ошеломительных результатов.       Дуку, правда, видел все немного по-другому. Кеноби только начал осознавать настоящую природу вещей, начал видеть сквозь ложь и махинации, стал вслушиваться в сладкие лживые речи и почувствовал гниль в сердце Ордена джедаев и самой Республики.       Именно Орден весьма успешно сломал этого мужчину, как и самого Дуку много лет назад.       За этим спокойным фасадом скрывалось так много эмоций, которым не дали волю, и, не имея выхода, они выливались в колкий сарказм Кеноби. Он ознакомился с личными данными на мужчину, когда стирал файлы о Камино в архивах джедаев, прочитал донесения о Бандомире, Ксанатосе и, конечно, о событиях на Набу.       Кеноби так долго варился в собственных подавляемых чувствах, что граф был впечатлен, что тот продержался так долго, что Совет так и не осознал, что их «идеальный джедай» страдает и испытывает глубокие, уже укоренившиеся чувства привязанности, отчаяния, досады и, конечно же, гнева. Но Дуку почувствовал зачатки еще на Джеонозисе. Он и тогда попытался прощупать их, понадеявшись, что лишь мимолетное упоминание имени Квай-Гона и правда о ситхе в Сенате толкнут Кеноби за грань. Но мужчине слишком хорошо промыли мозги, он всю свою жизнь полагался на Кодекс джедаев до такой степени, что это ослепило его, как и весь Совет.       Но сейчас…       Дуку улыбнулся, любуясь красочным закатом за окном. Когда Кеноби наконец обратится, когда он наконец примет весь свой потенциал…       Может ли эта сентиментальность и желание обучить мужчину, что был ему словно внук, оказаться неуместной? Иметь рядом с собой живое напоминание о Квай-Гоне — Кеноби, хоть и уже взрослый человек с собственным характером то тут, то там копировал то жест рукой, то какую-то фразу, напоминая бывшего ученика Дуку. Кеноби, который каким-то образом унаследовал манеру держаться и хороший тон от самого Дуку, черты, от которых Квай-Гон в свою очередь предпочел воздержаться в угоду некоего неистовства природы, Живой Силы.       Нет, Дуку не позволит этим чувствам завладеть им. «Слабость». Но не проигнорирует то, с какой легкостью Кеноби пользуется техникой маскировки. То, как мужчина легко управлял ложью, смешивая ее с правдой, словно он был рожден политиком. Дать этому таланту сгнить в Ордене…       Вместе, они наставят эту галактику на верный путь, покончат с коррумпированной Республикой. Возможно и изменят Орден, сделают его таким, каким он и должен быть — не этой тенью, лицемерной и скованной собственными догмами.       Кеноби падет перед ним, и вместе они покончат с угрозой его собственного мастера.       «Время Сидиуса подходит к концу».