Лаванда

«Ты заслужил это?» Лютик, вмиг оказавшийся рядом с ведьмаком, провел кончиками пальцев одной руки по буквам, ухватив предплечье товарища другой. -Зараза. - ругнулся Геральт, пристально вглядываясь в надпись. На его лице была написана растерянность, которой Лютик уже давно не наблюдал в его спектре эмоций. Впрочем, растерян был не он один - бард тоже пребывал в состоянии легкого шока, от которого, впрочем, быстро оправился и потянул Геральта в сторону кровати, усаживая его в подушки и пристраиваясь рядом на самый краешек. — Значит, так, дорогой мой друг. Что это ты там такое заслужил? — парень говорил преувеличенно бодрым голосом, надеясь тем самым расшевелить Геральта прежде, чем тот откажется принять его помощь. Еще в первый год совместных путешествий Лютик понял, что тот не любит, когда кто-то лезет к нему в душу, но в том, что Геральт не справится сам со всякими психологическими штучками, не было никаких сомнений. Уж в чем-в чем, а в человеческих (и не очень человеческих) чувствах и эмоциях Лютик разбирался, как никто другой, всегда видя и понимая чуть больше, чем было доступно остальным. За всей своей внешней несерьезностью, любви к пошлым шуткам и амурным похождениям, бард скрывал человека вдумчивого и тонкочувствующего, эмпатичного. И сейчас его эмпатия выла волком, надеясь, что вопрос понят бардом неверно, потому что в противном случае это означало, что Геральт, вероятнее всего, съедаем чувством вины. Лютик тут же вспомнил, как мелькала секундная горькая гримаса на лице ведьмака, когда тот слышал ненавистное «Мясник из Блавикена», как он отводил взгляд и лишь прерывисто вздыхал, когда его в очередной раз выгоняли из таверны, и как он презрительно звал баллады барда сказками, очевидно, не считая себя героем, воспетым в них. Под пристальным взглядом Лютика, Геральт, помявшись, все-таки утрудил себя ответом. Видимо, понял, что друг настроен решительно, и не отстанет, пока эти чертовы чернила не исчезнут с его кожи. -Ну, наверное, вот это все. — ведьмак неопределенно обвел рукой комнату, — Быть мутантом. И. Все остальное. -А, тююю! Ну тут проще простого, ты ж знаешь ответ. — обрадовался Лютик,  — Но почему она вообще появилась, может, надо озвучить вслух? Давай, Геральт, скажи это. -Сказать что? Улыбка исчезла с лица барда, когда он понял, что дело совсем не в невысказанном вслух убеждении. -Ты же не хочешь сказать, что не знаешь, заслуженно ли… -Да, — прервал его ведьмак, ощущая странное давление в груди, - Да, я не знаю, что из тех вещей, которые выпали мне в жизни, я заслужил. Лютик не сразу нашелся с ответом, а Геральт внезапно заговорил снова. — Моя мать оставила меня на дороге, и из меня сделали мутанта. Рассказать, как ими становятся? Я - чудовище, сделанное чужими руками для защиты нормальных людей от монстров, которое порой обращает свои мечи не только против нечисти. Что удивительного в том, что мне рады только там, где беда? Уходит она - уходит и надобность во мне. Я заслужил все, чем меня называют люди. И все, что они со мной сделали. Голос его звучал глухо и обреченно, и Лютик чуть не задохнулся от горечи, звучавшей в словах ведьмака. Вопрос на предплечье начал бледнеть, и бард схватил Геральта за плечи, затараторив с удивительной скоростью, не желая, чтобы чернила впитывали такой ответ. — Нет, Геральт, нет! Послушай меня, все не так. Если ты что-то и заслужил в своей жизни, так точно не то, о чем только что сказал. — Лютик говорил с таким жаром, что ведьмак не мог оторвать от него глаз, — Ты же веришь мне, веришь? В ответ мужчина нехотя кивнул, и бард с удовлетворением отметил, что вопрос на его руке стал чуть ярче - видимо, уверенность Лютика заставила Геральта усомниться в своей правоте, и магия теперь ждала нового ответа. — Я хожу рядом с тобой шесть лет. Хожу - сильно сказано, я прилип к тебе, как банный лист, и таскаюсь, надоедая болтовней и капризами. А ты всегда защищал меня, даже когда мог просто уйти. Но я пишу о тебе баллады совсем не в благодарность за это, хотя, возможно, мне и стоило бы благодарить тебя за спасение моей задницы чаще. Я рассказываю людям правду, Геральт. Открываю им глаза на то, как ты рискуешь жизнью ради их спокойствия, как защищаешь их от чудовищ, против которых и целая деревня бы не выстояла. И мне так жаль, Геральт, так жаль, что тебе пришлось пережить в Каэр Морхене то, после чего ты уже не станешь простым человеком. Этих страданий ты не заслужил. Как и не заслужил быть брошенным на дороге, как не заслуживал и не заслуживаешь этих недовольных твоим присутствием лиц. Слышишь меня? Ты не заслужил ни одного из этой сотни шрамов на твоем теле, не заслужил ночевок на жесткой земле, черствого хлеба и ледяной воды в реке. Я пою о тебе, потому что ты заслуживаешь восхищения, заслуживаешь славы и доброй молвы. Никто не смеет звать тебя Мясником, Геральт. Ты- Белый Волк из Ривии, и, клянусь, я сделаю все, чтобы люди начали давать тебе то, что ты на самом деле заслужил. Лютик боялся даже на секунду перевести дух или отвести глаза, чтобы посмотреть на вопрос. Глаза ведьмака горели золотом напротив небесных глаз барда, и тому казалось, что моргни он на долю секунды дольше, чем следует- огонек надежды, слабо заблестевший в золотом мареве, тут же потухнет. Поэтому Лютик неотрывно смотрел в этот кипящий металл, попадая под его гипнотическое воздействие. -Мне жаль, мне так жаль, что я не чародей или кто-то еще, кто мог бы просто показать тебе себя моими глазами. Ты зовешь себя мутантом, чудовищем- но это не так, Геральт. Ты убиваешь чудовищ, уничтожаешь мутантов, и не имеешь к ним ни малейшего отношения. Ты живешь, как бедняк, но внутри наполнен таким благородством, какого не сыщешь в самых именитых лордах прославленных родов. Да, Геральт, ты не человек, с моей стороны было бы глупо это отрицать- но ты не чудовище. Ты самое невероятное создание, которое я только встречал, а уж поверь, встречал я немало. Каждый должен восхищаться тобой, вот чего ты заслуживаешь. Вот чего ты заслуживаешь, Геральт… Бард остановился и перевел дух. Ему казалось, что из него разом выкачали все силы- Лютик чувствовал себя маленьким и сдувшимся, жалким. В какой-то момент он даже хихикнул про себя- с чего он вообще взял, что его пылкие слова могут переубедить Геральта? Наивный дурачок. Бард убрал руки с плеч ведьмака и нашел в себе силы впервые после окончания своего монолога посмотреть на его адресата. Тот молча протянул руку к Лютику, чтобы поправить выбившийся локон, и, словно испугавшись чего-то, снова уронил ее на одеяло. Темная надпись на миг стала еще ярче, а потом за считанные доли секунды пропала, оставив после себя только чистую кожу. -Спасибо тебе...- глухим шепотом сказал Геральт, не найдя других слов. Лютик кивнул и поднялся с кровати. -Всегда пожалуйста. Ты же знаешь, молоть языком я всегда был рад. У меня нескончаемый запас великолепных метафор и чувственных олицетворений! А без них никуда, Геральт, никуда. Разве была бы роза розой, будь у нее лишь тонкий стебель да сердцевина? Не отвечай, я сам отвечу- вовсе нет. Мои художественные средства, как лепестки- обрамляют стебель, создавая что-то прекрасное… - бард привычно переключился в режим болтовни, пытаясь сделать момент менее неловким. -Любишь цветы, Геральт? — поинтересовался он уже из ванной, -Я вот люблю! Ну что за дивное творение, и аромат чудесный, и выглядят потрясающе. Прям как я… Дальнейшие рассуждения Лютика заглушили всплески воды. Геральт, улыбавшийся краем рта во время самодовольных фраз барда, хмыкнул, и, подумав пару мгновений, тихо выскользнул из комнаты. Когда Лютик вышел из ванной, свет в комнате уже был погашен и она освещалась только взошедшей молодой луной. Подойдя к своей стороне кровати, он вдруг увидел стоящий на прикроватной тумбе стакан для эля, из которого торчал маленький букетик лаванды. Бард судорожно вдохнул сквозь зубы и протянул руку, словно желая коснуться фиолетовых цветков. Так и не сумев дотронуться до них, Лютик нырнул в постель, отворачиваясь от букета и пытаясь унять дрожь. -Что с тобой? Для напуганного барда даже вопрос, произнесенный тихим шепотом, звучал как гром среди ясного неба. -Просто замерз, знаешь, сквозняки тут жуткие.- нелепо отмахнулся бард, избегая взгляда Геральта, — Спокойной ночи, завтра день тяжелый. Геральт лишь хмыкнул в ответ, подмечая сжатую челюсть барда и его неровное дыхание. Что-то явно было не так.