Страсть

       Новый день, новый уровень скуки и новая головная боль. Хотя вряд-ли новая, она неизменна, остаётся такой же, что и в прошлом, как и темнота – вечный спутник. Мучительная, прожигающая, потухает внутри, покрывает органы пеплом и не даёт нормально вздыхать. Если бы она могла оставлять внешние раны, то от тела Тэхёна ничего бы не осталось. Хотя парень считает, что так было бы легче жить, а то без души куда хуже, так как все удары приходятся именно по ней. Там весь пепел стекает через стеклянные часы его бессмысленной жизни, готовые в любой момент остоновится, но ведь как-то досих пор живёт. Собирает себя, как мозаику, каждый божий день, скрывая пустую дыру под безразличным обликом. Вот, дожил до таких дней, когда засиживает штаны на тюремной койке, пытаясь просверлить дыру в потолке. Впрочем, бесполезная трата времени. На свободе он хотя бы мог деньги зарабатывать для покрытия долга что давало смысл прожить ещё день, и возможность уберечь Найн от проблем. Полностью расчитавшись с кредиторами, на запястьях зазвенели наручники! Может, это судьба подарила ему новый смысл жизни? А может, как обычно, издевается над ним? А не пошло бы оно всё к чёрту? Пребывая в тюрьме, Тэхён понял что должен сделать по освобождению, не зря же он ломает себе тут голову в думах. Несмотря на наставления учителя, что нельзя просто так применять силу, в корыстных целях, просто чтобы причинить вред, пойдёт и разобьёт морду владельцу Крота (тупое название клуба, что подходит как вщитое благодаря расположению под землёй. Локации нет, будто постоянно перемещается, но нет, вход один и тот же, на том же месте… прям как нора крота. Другого объяснения Тэ не находит. Да и не задумывался раньше…. до наступления таких дней). Сколько бы не думал, но не может найти кого-то другого кто мог бы его подставить, своих знакомых может посчитать по пальцам. А владелец клуба где не редко замечались гости под влиянием препаратов подходит как ни кто другой на роль мрази скинувшая на него такую вину. У учителя попросит прощения, конечно, если они ещё встретятся, и целый год за решёткой — достаточно весомая причина. В камере тишина давит в не правил гравитации, и не потому что в новизну, а потому что одна на двоих. Хорошо, что часов тут нет, у него и так голова гудит, а с их тиканьем с ума бы сошёл. Хотя не факт, что они продержались бы долго, полетели бы нахуй после первого же дня существования в их камере.       Казалось в тюрьме должна быть работа или какие-то занятия, но тут нечем заняться от слова совсем. Он уже как час лежит и пялится в потолок, думая, чем же ему заняться. Хоть их и выгоняют из камеры в восемь утра на завтрак, кроме мытья полов в той или иной части тюрьмы никакой работы больше не дают, после они свободно могут вернуться в камере, что в принципе запрещено. Раздумья привели к выводу что это всё влияние Шуги. А как ещё обяснить то что их в камере только двое когда в остальных камерах по пять человек, и вместо обычных матрасах на полу у них кровати(железные и скрипучие правда)?! Так что вариант со старшим кажется в полне себе разумным. Как оказалось, клуба каллиграфии и в правду нет, из-за нехватки участников, а на требований его создания ему наотрез отказали со словами "забудь" и даже повторили слова Юна: "Тюрьма тебе что, отдых?". В замен предложили пройти обучение на уровне высшего учебного заведения, но вот незагвоздка, у Тэхёна есть бакалавр, он прекрасно закончил старшую школу. Вот так вот. А заняться чем-то другим, кроме этой проклятой каллиграфии, которая всё вертелась в голове ему не хочется, что противоречит желанию разбавить как-то скучные деньки, не то и вправду перестанет существовать. И вспыхнет он, как огненная птица, оставляя после себя горку пепла. Вот только он не чёртов Феникс, и не воскреснет как по волшебству. Остаётся думать дальше. Либо идёт и разбивает морды направо и налево, так как другого он не делал раньше, кроме несколько подработок хамала и курьера, или найти себе занятие. Так как если не будет примерным, то продлит свой срок что равно невозможности быстро выйти и увидеть сестру что безумно хочется. А ведь безумно хочется потискать в объятиях и помацать щёчки. И если в глаза сможет посмотреть, то вообще будет восхитительно… На прощание тогда не смог посмотреть. Знакомыми он так и не обзавёлся. Не то что не хочет, хотя он и в правду не хочет, но всё же не в этом причина. Как бы это объяснить...? Парню, который всю жизнь провёл без друзей и не смотрит людям в глаза, сложно с кем-то идти на контакт. Есть те, кто готовы сделать первый шаг, но Тэ не хочет подпускать к себе являясь хорошим знакомым с предательством. Он не тот, кто будет повторять свои ошибки, он тот кто делит людей на категорий: Сестра - за которую он любого порвёт. Мать - которую он защищает не потому что любит, а потому что она дала жизнь его сестре. За его жизнь он не станет благодарить. И остальные, на которых ему наплевать, то есть ничего не требует от них, ни понимания и отойти с пути, так как сам может обойти. Пусть к нему не лезут и будут жить, всегда так было. Однако же это только то, что он знает. В неведении от него всегда существовала и четвёртая категория. Всегда были те, кого тянуло к нему, манило, как к запретному плоду. Но из-за закрытых глаз Ким ничего не знал и не подозревал, да и остальных, хоть и тянуло, но смелости подойти не хватало... чужое мнение останавливало. И в тюрьме эта категория тоже есть, даже ещё ближе, чем кажется. Например, на кровати снизу. Юнги всячески пытается скрыть, что громко сказано, свой интерес. Просто он впервые находится в ошушениях которых не понимает, а мозг вообще отрицает. На его памяти это впервые, когда думает одно, а делает другое и поступает необдуманно. Например, прошло только полторы недели их совместного проживания, а он беспокоится о Тэхёне больше чем за кого-либо ещё за всю жизнь. Не может дать ему пропустить завтрак, продолжая будить его своими странными способами. Всегда следит за его ленивыми действиями, не менее лениво конечно, в этом он никому не уступит. И всякий раз, когда видит, что Ким недовольно ерошит волосы, то начинает мямлить себе под нос и намекать, что собирается в душевую, хоть и не собирался. После он обязательно начинает сам себя уверять, что ему и вправду нужно было, чтоб совсем не растерятся. Но когда в ответ младший коротко улыбается благодарно в мозг немного успокаивается, доброе дело делает как ни как. Вот такие у него необычные трудные времена, когда противоречишь сам себе, прошедший час не исключение. Проснулся он сразу как Тэхён зашевельнулся, и не встал только потому, что неосознанно прислушивается к спокойному дыханию младшего, хоть и спокойное, но перегоревшими волнами мозга так и веет. Иначе и быть не могло по сколько камера маленькая, их двое взрослых парней каторым свойственно постояно думать. Мозг как самый ответственный в этой ситуация пытается всячески достучаться до хозяина словами по типу: ВСТАНЬ К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ, А ТО Я ТЕБЯ ТЕРЯЮ, ПАРЕНЬ. Но опять же, поступает он совсем иначе. — Ви, прогуляемся? — решив сделать первый шаг якобы невзначай спрашивает Шуга что вызывает усмешку Тэ, ему не надо смотреть чтобы увидеть выходящий пар из ушей старшего. — Не каждый день приходится о таком просить? — издевается Тэхён прекрасно понимая что второго раза может и не быть. — Так пойдёшь или как? — ступая против своего нрава, Юн спросил ещё раз. Вообще, за эти дни он много раз шёл против своего нрава, а всё потому, что Тэхёну хотелось помогать, как-то отвлечь. — Пойду, — Тэ берёт очки из-под подушки и спрыгивает с кровати, не пропускать же такое редкое предложение. — Ты гибкий, и ноги крепкие. Занимался спортом? — это гибкость маячит перед его глазами с первых минут появления новенького, а руки так и чешутся потрогать мышцы. — Мама наградила, — подмигнул тот в ответ и вышел первым. — Ври больше.

***

В тюремном дворе есть довольна большая баскетбольная площадка и достаточно скамеек для зрителей. Несколько парней гоняют мяч, крича и матерясь, делая набрежные броски, и попадают… далеко не в кольцо. Вкратце – никакого уважения к игре. Как обысно парни шагают в тишине, не утруждая себя неловкими разговорами, которые им не даются. Ким уже знает, что пойдёт побросать мяч, старший же с опущенной головой тихо радуется, чувствуя небывалый душевный покой. Пока что непонятно чем цепляет Тэхён но в такие минуты он рад, что не делает так, как говорит его консервативный мозг, ему и самому не вредят прогулки и свежий воздух. — Йо, старик, — заметив старика Пака Тэ решает поздороваться таким забавным способом, но поднятая вверх рука в знак приветствия была принята чуть ли не как угроза жизни. — Старик? Пацан, ты с кем по-твоему разговариваешь? — одна из шестёрок сразу угрожающе посмотрела на младшего, которому, кстати, по барабану, но не может не отметить какие тут все дотошные. Шуга что не заметил как младший остоновился, врезался в его спину ударившись носом, дальше и взгляд поменялся на убийственный из-за боли. Когда тот заглядывает со спины что-бы понять что происходит, еле сдерживая плохого слова, зэк начинает обдумывать свои слова отступая. — Пусть. Этот паренёк мне нравится, — увидев паренька Пак по-доброму улыбнулся продолжая наблюдать площадкой в неком лёгком напряжений. — Я же не со зла, — усмехается Ким, глядя на парня, что делает шаги назад при себе матерясь, — старик, когда ещё посоревнуемся? — младший сел рядом, а Юн поморщив нос проигнорировал вопросительный взгляд Пака. — Будь поуважительнее, лучше называй меня отцом, — Ким показушно дернулся в сторону. — Странные у тебя предпочтения, старик. — Дурааак… не о том думаешь, — громкий рёв засмущёного мужчины обратил на себя всеобщее внимание, в том числе и находившегося неподалёку лидера, что сразу узнал предмет его интереса. — Понял-понял, — Тэ поднял руки вверх в примерительном знаке. — Кхм... все мои подчинённые мне как сыновья, — объясняет старшей уже в привычной манере своего спокойного голоса. — А я когда успел стать твоим подчинённым? — удивляется Тэхён. — Хоть ты и одного возраста что и мой сын, я был бы не против заполучить тебя в свои ряды какподчинённого. Что думаешь? — с серьёзным выражением лица спрашивает старший, в чьих глазах на миг проскользнул блеск надежды. — Заманчиво, но нет, не планировал таким заняться. У меня свои цели и принципы. Цель — разбить морду тому, кто его подставил. Принципы — не быть преступником. Да-а… о том, где он сейчас находится, не будем говорить. Тут кроме неосторожности нет его вины. — Тогда что же ты тут забыл? Это входит в твои принципы? — вот-вот. Разве входит? Старший колит точно в больное. — Правильнее будет обстоятельства, — коротко и ясно решает отрубить на корню дальнейшие вопросы на которых у него нет ответов. Ни верных, ни таких которые бы ему понравились. «Так-то» — мысленно хмыкает Юнги, не оставшись единственным без ответов. — Понятно. Так или иначе, больше мы не посоревнуемся, — как-то даже грустно говорит старший. — Старость не радость? — шутливо ухмыляется Тэ. — Мелкий засранец, — мужчина отзеркаливает его ухмылку, хорошо понимая что это просто с усилием выстроеный щит, — но на радость мне это не так, — Пак дал Тэ подзатыльник, тот заметил, что его хотят ударить, но поддался. Что ему будет от удара этого старика? Однако силушки у этого «старичка» огого, — я завтра выхожу. — Больно знаете-ли, — младший обиженно погладил ушибленное место, — поздравляю. Было приятно познакомиться, не забываете хорошо кушать… на свободе, — парень остронёно смотрит куда-то вдаль задумавшись, наверняка мысленно пытается находиться рядом с семьёй. Если не всматриваться и судить поверхностно то конечно же Тэхён кажется избалованым и себе на уме, к его сожалению ни Юн, ни Пак не являются теми кто бы поверил в такой фарс. Все его действия скрывают что-то большее, то, что не каждый сможет понять или признаться, что чувствует тоже самое. — Могу устроить тебе шикарный ужин, — утешающим тоном пытается разрядить обстановку старший. — Не нужно. Лучше сами кушайте, а то вот, даже 100кг не смогли поднять, — Тэ поднимается, ухмыляясь, и на этот раз уворачивается от грядущего подзатыльника. — Малец... — Шуга, поиграем? — Ким кивнул на баскетбольную площадку и зашагал к ней, не дождавшись ответа. Пак проводит его с тёплой, отцовской улыбкой, надо быть знакомым всю жизнь с Тэхёном что-бы вытащить его из плотного кокона недоверия. Остальным же его поведение кажется самоувереным и высокомерным, что раздражает, а так же завидно, ведь Юнги и Пак Кину не последние люди с которыми можно безаботно поболтать, Тэхён же делает это с слепой лёгкостью. — Можно. А разве ты с очками сможешь? — соглашаясь и ворча одновременно, догоняет старший, так и игнорируя непонимающий взгляд Пака. — Я их сниму. Ступив на площадку Юн кивает одному из парней, через секунду ловит пас, ловко оттолкивается от земли и делает бросок, мяч оказывается в кольце. Тэ осторожно кладёт очки в самый безопасный угол, как ему показалось, и идёт играть, избегая чужих глаз, тем временем в их ряды добавился ещё один игрок. Чонгук чей взгляд прикован к Киму играет за соперников, но тот и не видит и не чувствует. Да нет, просто игнорирует, хоть и в правду не знает, кто так на него уставился. Парни из команды в нормальной форме, не жирные чтобы не могли прыгать и мышцы ног хорошие. Тэхён допускает что наплевательское отношение и возможно неопытность делает их игру такой уродливой. Вдвоём с Шугой было бы легче играть, чем обходить своих же, остоётся надеется что для пасов хоть годны. Стоило бы по проще относиться к, в конце концов, обычной игре в баскетбол, он бы и рад так сделать, но такое отношение не в его стиле. Если и играть то хорошо. Пройдя мимо наблюдавший Шуга усмехается, дотронувшись до плеча вдумчивого парня, идя, чтобы прыгнуть за мячом и дать начало игре. Юнги встречается взглядом с Чоном, что вышел за соперников. Однако, это тюремный баскет, официальности вроде свистка и арбитра им не нужны, и прыгать за мячом они, конечно же, не будут. Чонгук вытаскивает монету, и Юн хмыкает своё тихое «Орёл». Начинает команда Шуги, который передаёт пас Тэ. Тот с лёгкостью обходит соперников, радостно встречая прохладность скорости. Какие-то мизерные секунды доставляют ему столько удовольствия и дарят такое чувство свободы, что Ким чуть ли не взлетает забыв себя в высшем наслаждение и это от всего лишь нескольких секунд. Дальше на его путь встаёт Чон, и ему приходится остановиться. Ким поворачивается спиной, продолжая дриблинг, пока другой его блокирует, всячески толкая грудью, что даёт понять Тэхёну, кто его соперник. — Как тебя зовут? — спрашивает старший, пока пытается отобрать мяч. — Не лучшее время, чтобы спросить, не находишь? — Ким не упускает мяч, делает шаг влево, чтобы обойти но увы не получается, Чонгук хорош в защите. — Если отберу мяч, ответишь? — Чон дышит прямо над ухом и Тэ съёживается на секунду чувствуя ползучие мурашки по всему телу. — Если… - Ким делает пас в сторону, где оказывается Юн, а тот бросает в кольцо, без промаха, — отлично. — крикнул Тэ напарнику, а тот поднял уголок губ и кивнул. — Попробуй ещё, — бросает младший уходя, всё ещё чувствуя призрачьность чужого дыхания. — Обязательно, — Чон деловито улыбнулся, а уши раздражённо дергаются от звука падающего мяча. Игра ребят собрало больше зрителей и даже несколько местных шишек, в основном две, Пак Кину и Бан Чоль. Слышны разговоры про ставки, кто-то интересуется, кто в авторитете и кто выигрывает, и по своей интуиции делает ставку. Как и главные что уже сделали свой выбор. В тюрьме мало кто знает кем является Чон, а те, кто знают, молчат. Но Бан Чоль является одним из немногих, и его ставка понятно кому принадлежит, надеясь на то что Кроун будет играть применяя силу, или же всерьёз никто не пойдёт против него. — Эй, Пак, уверен, что эти лохи выиграют? — Бан мерзко хохотнул, поглаживая своё брюхо, что вызывает презрительный взгляд Пака, такой тяжёлый что тот чуть не пискнул, — как знаешь. Чон, конечно, хорошо играет, но выложиться за всю команду не может, и поступать так, как Бан ожидает, он не собирается. Забил пять раз, и то только своими усилиями. У соперников не лучше, кроме Тэ с Юнги, остальные полный ноль, но они всё же вдвоём и лидируют на два очка. Жара не шуточная, пот льётся градом по лицам, Чон раздевает рубашку и бросает в сторону привлекая к себе внимание. Тэхён бросает на его фигуру взгляд и отмечает, что тот в хорошей форме, по крайней мере спина, так как старший находится спиной к нему. Широкая, каждый мускул хорошо очерчен, а крылья-то какие, от того и талия узкая… В мыслях Тэ крадётся доля зависти, следом догоняет уверенность в том что у него не похуже будет, а из раздусмй его выводит тяжёлая рука Шуги, что похлопал по плечу, напоминая, что игра не закончена. Игра продолжалась, пока не достигла 21/23 в пользу команды Тэ. Удивляет что нашлись те которые начали вести счёт, ведь в начале казалось что эта игра никому не сдалась без ножей и стрельбы. Только Богу ясно, как Гук забил столько в одиночку, прорываясь через защиту соперников. Его дальние броски, в хорошем исполнении, очень помогли, иначе пришлось бы тяжело.       — Эй, сделайте что-нибудь с этим, — заметив что его деньги испаряются Бан нервно цокнул, рыча на своих шавок. Неподалёку сидевший Пак раздраженно дёргает ушами, когда слышит его мерзкий голос.       — Сейчас. Видя поражение Чон вздыхает, но не только из-за этого... Всё это время он наблюдает за Кимом, тот улыбается при каждом удачном пасе и броске, так чертовски красиво и необычно улыбается, что Чонгук не замечал как залипает. Но общается он только с Мином и касается тоже только его, тем временем как Чонгука игнорирует и даже имя не хочет сказать. Слишком многого просит что-ли? Раздражает просто пиздец. И не то что-бы он не знал его имя, просто хочется услышать от обладателя, как-то начать общаться что-ли. Незаметно прокатывается мысль что, может если были бы в впереди, то младший обратил бы на него внимание. Но он и так больше всех выкладывается и светит голым торсом. Вряд-ли этого мало. Оглядывая свою команду замечает только бездарей. Все стоят, ловя мух, а те, кто хоть немного старались, уже сдались, хоть и рано. Разрыв всего в два очка, это легко можно исправить, а они свесили руки. Парень устало вздыхает почти закрыв глаза, но в поле зрения попадается крайне подозрительный тип, у которого что-то блеснуло в рукаве. Дальнейшая игра для Чона забывается и он становиться безучастным следя за страным парнем. Тэхён идёт в нападение, слишком увлёкшись игрой и растеряв бдительность, а на него как раз тот тип. К нему приближаются, якобы блокируя, но из рукава скользнул нож в руку, следом же конечно замах рукой и удар, но Ким оказывается на земле прикрыт чей-то широкой грудью. — Ты обязан сказать мне своё имя, — тихо проговаривают над ним. — Чонгук? Ты что творишь? — Ким было встал, но на него сверху падают, — эй.. — Тэ пытается его оттолкнуть, заводя руки за спину чтобы схватить, но их будто обожгло. Чувствуется что-то чертовски горячее, наподобие кипятка, либо это уже глюки от жары. Подбежавший Юн каменеет, зрачок сразу расширился, как увидел ножевую рану, а руки предательски дрогнули. «Что? Тепловой удар, даже не на шутку вспотел» наивные мысли так и вьются в голове, и только подняв запачканую алым руку Ким приходит в себя. Сначала он бегает глазами по сторонам, замечая окровавленный нож в чейто руке, потом отодвигает парня, смотря на его лицо. На закрытые глаза. — Эй, Чонгук, ты слышишь? Чонгук? — Тэ проверяет пульс и вздыхает, — жив. Шуга, быстро позови охранников. — Они уже тут, — низко отвечает старший осторожно поднимая Чона, а младший помогает с другой стороны, не упуская замены в Шуге, но время не подходящее чтобы обострить на этом внимание. Они отдали его в руки охранникам только когда дошли уже до запретной им зоны. Ким не успевает отдышаться, как слышит бег старшего. Шуга бежит обратно. Думая секунду, Тэ тоже побежал следом. Юн выходя во двор вслепую шагает, пока не фокусирует взгляд. Среди всё ещё стоящей толпы быстро находится тот у кого руки в крови, Юнги всего лишь одним ударом вырубает его. Не раздумывая, не поговорив или ещё какая нибудь бесполезная хрень, но на этом не останавливается. Упираясь одним коленом по его боку продолжает наносить удары, ослепленый злостью что черпается из ненавистных воспоминаний. Звонкость лезвия, рассекающего плоть, и падающих капель. Нахлынушее прошлое не даёт успокаиваться и это отдаётся судорогой в теле, но он просто вкладывает ещё больше силы в удары. У самого костяшки вдребезги, а боли ноль из-за адреналина как и у парня под ним, что скорее всего онемел от боли. В толпе лишь тихо бродит его прозвище Шуга, которое как и говорил Тэхён, совсем не подходит ему. Никакой он не сахарный, тот, кто так его назвал, явно сделал это с сарказмом. Ким тоже не подходит, не потому что не может, а потому что не хочет. Очень хорошо понимает(на самом деле нет), что тот чувствует(чувствуют они разное), и что ему это необходимо. Пак тоже подошёл к толпе. Видя привычный образ постоянно злого Мин Юнги, ухмыльнулся кивая своим парням и ушли. Недавно его послушный образ испарился. Мину знаком парень под собой, и знает, кому тот склоняется. С окровавленными руками поднимается и свободно идёт в сторону скамейки Бана, не встречая препятствий на пути. Бан Чоль видит его, но наивно сидит на месте, считая, что ему не достанется. Его парни бессильны против озверевшего парня, что с бешеными глазами пытается стереть капли крови с лица, на самом же деле ещё больше измазываясь. Затуманенный разум инстинктивно бросает импульсы телу, и тот, как в бреду, ускользает от ударов шавок Бана. Даже ножи им не помогают. Особенно ножи. Шуга ненавидит холодное оружье и готов лишить рук тех кто с удовольствием им орудывают. Когда Бан понимает, что должен убежать, становится слишком поздно, так как уже валяется на земле, а Юн наносит третий удар. А этому жирдяю много и не надо, пузо не позволяет подниматься. Утешая собственную боль в крови этой мрази, парень неосознанно хватает нож, что так удачно упал радом. Лезвие почти вонзается в плоть, когда Тэхён крепко хватает его руку. Свернув выхватил нож, бросая куда подальше, а старшего оттолкнул от обездвиженного тела, держа за руку. — Он того не стоит, — с пониманием Ким хочет успокоить Мина. Он всё понимает, но не хочет видеть, как тот убивает. Хоть и догадывается, что это не впервые, но всё равно не хочет. Не может. Почему-то он догадывается, что и старший этого не хочет, просто что-то разозлило, до потери контроля. Юн вырвал руку и поднялся скрывая глаза за мокрой чёлкой от пота, на дрожащих ногах отправляясь внутрь, сбивая на своём пути бежавших охранников, которые если бы не Ким крупно облажались бы. Тэхён презрительно смотрит на окровавленного зэка, чуть не сплёвывая на его могилу. Он бы сам крест поставил, но он выше этого, и старший тоже.

***

Чон медленно открывает глаза. В этой тюрьме очень даже удобно, не приходится морщиться от света. Бок ужасно болит и чувствуется тугая повязка. В голове промелькнули недавние события, и он вздохнул. Какой же он дебил, что подставился под удар. — Очнулся? — Мед-брат подходит и щёлкает пальцами перед глазами раненого, — Видишь? — Вижу... — парень отталкивает в сторону чужую руку и понимает, где находится. Это, кстати, впервые. Даже на свободе ни разу не побывал в больнице, но имеет в наличии собственного врача. Вот поэтому наверное. — Хорошо тогда, — ассистент отворачивается, — тебе наложили пять швов, это ножевое ранение. — Знаю. Я могу идти? — Попытайся встать на ноги, если сможешь держаться, то можешь. — Смогу, — Чон встаёт как ни в чём не бывало, направляясь к двери. — Приходи через день на смену повязки или раньше, если рана откроется, — ассистент возвращается к написанию отчёта. — Ладно… - Чон останавливается у двери, говоря тихое спасибо, и выходит, а ассистент хмыкает с того, насколько тихо это было сказано. Медленно шагая, всё же больно, Чон думает, не легче ли было бы, если он просто отрубил бы этого дебила, что готов убить ради игры? Проще. И ему и остальным. Подняв голову, он видит парня, что опираясь спиной о решёточную дверь сверлит пол под своими ногами. По опушённой голове сразу становиться понятно кто это, и это вызывает улыбку. Может не такой уж и тупой поступок он сделал. — Как себя чувствуешь? — Чон не может видеть его глаза за этими линзами, но он уверен, что парень сейчас смотрит именно на его живот. Старший быстро хватается за бока, притворно сгибаясь. — Ой как больно…. Десять швов наложили. Ай… — Ким поднимает одну бровь. — Врёшь. — Верно, вру, только девять, — Чон показал свои тридцать два зуба. — Опять врёшь, рана не была такой большой, — Ким разворачивается, чтобы уйти, но Гук кинул правую руку за его шею, полностью опираясь. — Смотрел на моё голое тело? — шепчет он на ухо. — Нет конечно, — хмыкает младший, — увидел нож. И вообще сам ходи, ты тяжёлый, — Ким было уже скинул чужую руку со своего плеча, но тот скорчился от боли. — Верно, наложили пять швов, но всё равно чертовски больно, — Тэ посмотрел на него, не замечая на этот раз наиграность, позволяет себя использовать как костыль. — Да и вообще, я тебе жизнь спас, а ты так выражаешь благодарность? — младший отвернулся в другую сторону. — Никто тебя не просил. И разве сейчас я не помогаю? — Какая же ты добрая душа, — Чон косится на Тэ. Подтекст этих слов таков: скряга, безответственный эгоист. Из-за тебя я потерял свою кровинушку, а ты оплачиваешь простой силой? — Что ещё тогда? — Ким с опаской косится в ответ, не может не услышать этот красноречивый взгляд. В ответ он получает довольную ухмылку, как при получении золотой медали. Чон сперва думает, что бы попросить у этого незнакомого паренька? Но в голову не приходит ничего конкретного. А чтобы не потерять шанс, и он уверен, что если сейчас упустит, то потом Ким как-то увильнёт от ответственности, он просит первое, что вертится на языке. — Думаю будет достаточно того, что ты поможешь менять повязку раз в день. — Не слишком ли много ты просишь? — Ким повернулся назад. — Нет. О, вот это моя камера, — старший кивнул в левую сторону — каждый день в свободный час ты приходишь сюда и помогаешь дойти до мед-кабинета, а там поможешь менять повязку. Понял? — Чон прищурил глаза, ожидая ответа. — Там что, доктора или ассистента нет? — младший пытается противостоять. — Значит, пострадали из-за тебя, а хочешь, чтобы напрягся кто-то другой? — Гук убирает руку с его плеча и опирается о дверь, осуждающе сверля его очки. Ким, конечно, этого не видит, но хорошо чувствует. Думает секунду, а потом смиряется с фактом. — Ладно. Понял. — Вот и хорошо. Свободен, можешь идти, — Чон кивает на коридор. — Не командуй тут, — Ким развернулся спиной и произнёс, — Ким Тэхён, и спасибо, — а потом быстрым шагом скрылся из поля зрения. — Вижу, эта рана стоила того, — ухмыляясь, лидер входит в камеру.