***
По кожаному салону автомобиля гуляет свежий воздух, означавший, что автомобиль явно проверялся перед вручением Мину, и судя по всему, он этому не очень то и рад, так как уже в пятый раз, в течение трёх минут езды, раздражённо дёргает носом. Чон следит за его руками, что напряжённо сжимают кожаный руль, тонкие пальцы с силой вцепились в него, будто норовясь оторвать. Хосоку хочется коснуться и успокоить, но опасается как бы таким действием не взбесить ещё сильнее злого младшего, что как ни посмотри парится об отношении того иностранца. Мин вздыхает и, чуть расслабившись, опускается на гладкую спинку сиденья, правую руку тянет к бардачку и, открыв, слава богу находит оставленную пачку сигарет и зажигалку, хорошо хоть их не посмел тронуть. Берёт пачку и лёгким движением пальца открывает, поднеся к губам, выхватывает белую сигарету, старший, не задумываясь, берёт зажигалку и прикуривает ему, тот сначала выгибает бровь, но всё же позволяет себе помочь, бросая обратно на место пачку, на что Хо облегчённо вздыхает. Хорошо, что Мин не оттолкнул, разозлившись ещё сильнее. Юнги меняет руки на руль и открывает окно, сделав затяжку, как-то быстро выпускает дым, сжимая во второй раз фильтр и уже выпуская дым легче, медленнее, как бы наслаждаясь, всё под наблюдением старшего, что не стесняется рассматривать его. Возможно, младший не курил, пока находился в тюрьме, поэтому первая затяжка показалась слишком горькой. Чон следит, как тонкие губы сжимают фильтр, а потом красиво приоткрываются, выпуская густые облака дыма, это вдруг оказывается таким привлекательным для него. Ветер нагло врывается в тёмные пряди, зачёсывая их назад и придавая картине эстетичности. Широкий вырез белой футболки чуть задрался по вине того же ветра, открывая острые ключицы, при виде которых старший напряжённо сглатывает, заставив себя отвернуться, чтобы не раззадорить ещё больше жгучее желание припасть к ним губами. — Мин Юнги, это имя, данное мне моей мамой, — неожиданно для старшего, Мин чуть хрипловатым голосом заговаривает, — биологической, — добавляет он, выпуская новую порцию серого дыма, Чон поворачивается почти всем корпусом к нему, принимая ошеломлённый вид. Того, что младший первый говорит, да и ещё на такие темы, он явно не ожидал, — Ван Тэим — это наследник компаний, — продолжает Юн тише, — ты спрашивал, — кивает, намекая на случай в тюрьме, глазами следя за серым БМВ перед ним, — ты первый, кому я это говорю, — чуть смущённо тянет тот губы в тонкую линию и через секунду делает последнюю затяжку, освободив фильтр из плена своих тонких пальцев, за окном и выпуская дым. Хосок следит за тем, как густой занавес задерживается секунду на лице младшего, а потом растворяется где-то за его спиной, и только потом понимает, что Шуга только что доверился ему. Тот чуть опускает веки, прикрывая дрожащий огонёк в тёмных глазах, и всё бросает короткие взгляды на старшего, что удивлённо оглядывает его, видимо, всё ещё не веря в происходящее. Сердце Мина тревожно бьётся, ожидая реакцию от вдруг затихшего пассажира, а мозг всё впихивает упрямо ему какие-то пугающие вопросы вроде: правильно ли поступил, открывшись? Не предаст ли Чон? Или что-то похуже, не станет ли презирать? Но ведь сердце заточенного ребёнка внутри холодной души, в шипованной клетке, говорит довериться и позволить себе чуть-чуть ослабить оборону, и, возможноь наивно и глупо с его стороны рушить то, что строил в течение стольких бессонных ночей, но всё же доверился Хоупу. Хосок наконец счастливо улыбается, кивнув несколько раз подряд, даже ослепительнее, чем прежде, и переводит взгляд на дорогу. — Спасибо, что доверился. Твоя мама выбрала красивое имя, ты обязательно будешь жить без сожалений, — с хрипотцой отвечает он, не переставая улыбаться и с трудом сдерживаясь, чтобы не кинуться сейчас же на эту колючку с объятьями. Чон начал получать ответы на свой напор, и это радует до предела. Улыбка просто сама лезет на лицо, тем самым даже не представляя, насколько сильно влияет и освещает внутренний мир младшего, что с поднятыми и одновременно смущёнными уголками губ наблюдает украдкой за довольным лицом Чона. Он ловким движением поворачивает руль за автомобилем Кроуна, минуя крутой поворот и заходя на территорию зелёного густого леса.***
Каждый из парней, хоть раз, да встречался с бывшим лидером клана Пака. И каждый помнит его как хорошего старичка, в меру, и отнюдь не со всеми. Его враги наверняка танцевали на его могиле, так как пока тот был жив, не смели соваться. Парни стоят в тишине и наблюдают за тем, как Чимин просит прощения перед озером, над которым был развеян прах отца. Слезами и обещаниями, что месть обязательно совершится, но в глубине души Чимин допускает, что, возможно, отец не этого желает, однако и спать спокойно парень не сможет, пока на свободе гуляет такая мразь, что может убить без колебания столько людей. Чонгук находится тут от имени бывшего лидера, тот бы обязательно пришёл с бутылочкой саке, грустно улыбнувшись, так как Пак Кину был тем ещё любителем японских гостеприимств. От своего имени и от имени всего клана, лидер обещает притащить и поставить на колени того, кто посмел сотворить такое. «Дети не должны держать зла на весь мир из-за ошибок родителей» Юнги даже сейчас чувствует тяжесть тёплой ладони на своей голове, то, что тот пытался довести до маленького потерянного ребёнка. Не получилось, но и не забылось. Юн помнил теплоту тех слов. Сейчас как раз настало время их использовать, жаль только сам лидер Пак не сможет этого увидеть, то, как Юнги повзрослел и одним за другим будет рушить все оковы мрачного прошлого, что угнетают его душу. — Прощай, старик, — тихо произносит Мин, вглядываясь в глубину озера и видя где-то там широкую улыбку мужчины. Ким стоял рядом всё время, держа руку на плече Чимина, что дрожал в новой волне горьких слёз, утешая своим теплом и присутствием, на этот раз ничего не говорил, а позволял старшему высказаться. — Жаль, что мы не смогли ещё раз посоревноваться, старик... — усмехается совсем не весело Тэ и хлопает последний раз Пака по плечу, — идём. В следующий раз ты должен обязательно счастливо улыбнуться ему. Мы. Каждый из парней попрощался, обещая отомстить. Обещания, уносимые прохладным лесным ветром, что будут во веки веков бродить по всему лесу и вокруг священного озера, в просторах которого отдыхает, может далеко не светлая, но явно одна из самых добрых душ. Облик второго лидера Пак Кину теперь будет охранять это место и ждать своего сына, наследника, что наконец вернулся домой. Прощание было не долгим, ведь парни не какие-то сопляки, что будут ронять слёзы, они лучше будут показывать боль утраты в действиях, чем бессмысленно тревожить тишину этого закрытого от остального мира места, что стало пристанищем искалеченной жестоким миром души.***
— Обычно ты много говоришь, — Тэхён выглядит заинтересованным и одновременно скучающим, такой его вид очень необычен и по-своему особенный. Пейзажи за окном кажутся такими чужими и незнакомыми. А ведь он просто не смотрел в глаза людей, а кажется будто всю жизнь был слепым. Оказывается город очень красивый. Людно и хаотично, всё излучает жизнь. — То, что между нами происходит… — а как будет правильнее это назвать? Тэ пока что не знает. Он просто смотрит в окно и озвучивает один из вопросов, что терзают его, — ты наверняка тоже почувствовал, — Чонгук наслаждается мягким тоном младшего, следя за дорогой. Конечно чувствует. Сразу как начал за ним наблюдать в тюрьме, а после тех бешеных сердечных загонов перестал что-либо отрицать или понимать. Конечно интересно, и хочется выяснить, почему всё настолько фантастически и астрально, но насладиться присутствием младшего намного приятнее, чем гадать над тем, что ему пока что не понять. — Меня тянет к тебе. Я не могу это объяснить... видимо, как и ты, — кивает Чонгук за обоих. И в правду не имея ответа, Тэхён просто промолчал. Он просто чувствует неладное и не может этого игнорировать, — волнуешься? — новое жилье Кима всё ближе, и колени младшего всё быстрее и быстрее дёргаются, что можно хорошо почувствовать, даже не видя. — Да, — понятно что волнуется, через несколько минут он увидит свою сестрёнку. Как тут не волноваться? Он даже ещё не отошёл от того, что сейчас находится на свободе, всеголишь отвлёкся ненадолго на автомобиль, мечта любого мальчишки и почему-то в друг оказавшийся интересный Сеул. И месяца не прошло, а в его жизни столько изменений. Новые знакомые, впервые за последнее десятилетия, изменения, связанные со способностью. Чонгук. Столько вопросов появилось, кажется будто вообще начинается другая жизнь. Другая борьба. Однако истинная причина взволновости — страх. Ложь, сказанная смотря близкому в глаза, — это же нижайшее для него. А сестра всегда была на другом уровне для парня. Смыслом жизни, смыслом каждый день просыпаться и бороться. — Приехали, — Тэхён не спешит хотя бы пальцем шевельнуть. На его памяти это первый раз, когда тело и разум работают сообща. Мозг послал импульс, а тело слушается. Он ещё не готов. Не уверен, что сможет как ни в чём не бывало соврать сестре, когда час назад переступал порог тюрьмы. Ещё как не уверен. Чон напрягается рядом. И опять же чувствуется эта необъяснимая связь. Иначе почему он тоже не может выйти, а сидит тут и беспокоится? И если сейчас забьёт на всё, просто проигнорит, то потом обязательно пожалеет. Да о чём тут говорить, он уже только от одной мысли жалеет. И надо это исправить. Подняв руки, касается тёплой кожей шеи Тэхёна и закрывает глаза. Потому что это почти что нетерпимо. Хочется большего. Намного, и даже его инстинкты не могут сказать на сколько. И зажмуренные глаза Кима говорят, что чувствует он себя ничуть не лучше. Тэхёна так дурманит от этого простого прикосновения, что чувствует себя просто слабаком, когда это совсем не так. Хочется отстранится и в то же время приклеится навсегда. Одно ведёт к другому, и из-за этого рождается страх достичь любой из них. — Тэхён.. — невозможно не реагировать на этот приятный голос или не чувствовать жар дыхания, — послушай, борьба за жизнь означает быть живым. Всё это время ты боролся за них. Ты добился наилучшего исхода и тебе нечего бояться, — младший каждой клеточкой чувствует уверенность сказанных слов. Они были сказаны не для того, чтобы внушать что-то, а потому что это правда. И он верит. И, наконец, уверено открывая дверь, выходит. — Знаю, — Чонгук усмехается с уверенности сказанных слов. «А кто только что дрожал, как мышь?» Чонгук не говорит эти слова, не хочет рушить только что затвердевший настрой. Он просто выходит следом и спешит догнать заблокировав автомобиль. — А ты куда? — растерянно спрашивает Тэ. — Я знаю этаж и номер квартиры, ты — нет, — ухмыляется Чон, опережая шаги собеседника. — Так скажи.. — догоняет Ким. Гук отводит взгляд в сторону и делает вид, что думает. Не дольше двух секунд. — Я решил, что нет. А ещё… — он сунул руку в карман белой куртки и вытащил серебристую карту, — у меня есть вот это, — с улыбкой на лице болтает ею в воздухе, младший просто поднимает бровь, так как ему это ничего не говорит, и Гук вздыхает, закатывая глаза, — пропуск, дурень! В принципе, это твой, но сейчас-то он у меня? — Тэ, понимая, что над ним издеваются среди белого дня, раздражённо шагает дальше. Парню вообще не нравится это место. Слишком сильно пахнет дороговизной, а входя во внутрь убеждается, что нужно переехать. Блеск кафельных полов, как будто от слюны после языка уборщика, что вылизал их, до тошноты искрится. Всё слишком яркое. Люди, как ходячие бренды, стучат золотой подошвой и скептично смотрят на вошедших парней. Хотя это и понятно почему. Простолюдин, одетый с иголочки из рыночного бутика, сразу бросается в глаза. Ким закрывает веки, не желая видеть следующие пять минут, где они его обсуждают. Всё слишком чисто, притворно, пафосно и режет глаза. Тэхён чувствует грядущий переезд. Это всё слишком непривычно, и в его глазах совсем некрасиво. — Прости, мои парни не умеют выбирать, — Чон мимолётно коснулся его руки, — можете выбрать любую квартиру, в любом месте. Надо было с самого начала так и сделать, — Ви повернул голову к нему. — Разве ты не привык к такому? — спрашивает он, ни чуть не сомневаясь в сказанном, но Гук обиженно усмехается. — Нет, я больше по традиционной теме. Если это не ванна, то кафелю нечего делать в моём доме, — Ким восторженно смотрит. Не то что прям удивляют такие слова, просто у них совпадают вкусы. Если бы у него был выбор, он бы выбрал традиционный деревянный дом. — Приятно слышать. Ну, веди меня, раз уж без тебя я не могу и шагу сделать, — довольный новыми открытиям со стороны старшего, улыбается Ви. — С удовольствием, — кивает Чон. Снаружи было видно что это здание одно из тех самых, что почти касаются облаков, и всё же увидев как старший нажимает на цифру 21 Ким поднимает одну бровь, смотря на него, тот просто кивнул. Первые четыре этажа сопровождаются напряжённым молчанием. — Ты это чувствуешь? Эту атмосферу… — нарушает удушающую тишину Чон. Этот его глубокий голос всё усугубляет, в разы. — Конечно. Мы молчим, вот и становится неловко... — пытаясь избегать самого главного, отвечает Тэ. — Нет… это из-за того ,что я хочу тебя коснуться. Мне это необходимо. Моему телу, — Тэхён вздрогнул. — Чонгук, хватит! Я тоже это чувствую и не понимаю. Не усугубляй ситуацию, тут слишком тесно и душно черт возьми, — Ви выходит из себя, потому что его раздражает непонимание и чёртово тело, что норовиться стать хоть на шаг ближе к Чону. Пять секунд назад всё было нормально, до того как зайти в лифт, до того как остались один на один. — Тэхён, успокойся, — тихо говорит Гук, хватая его руку. — Да не прикасайся ты ко мне! Я этого не выдерживаю, сейчас опять сознание потеряю, — вскрикивает младший. Как же, успокойся тут, в этом душном пространстве. — Тэ… — лифт остановился на пятнадцатом этаже, и вошла пара с ребёнком. Лидер сделал шаг назад, не отпуская руку, не слишком беспокоясь о чужом мнении. Ви же отдёргивает руку, но старший крепко держит, притягивая к себе. Младший поворачивает голову к нему, тихо нашёптывая: — Ты сбрендил? — Гук поймал наконец взгляд товарища. Вчера, сегодня, младший смотрел всем в глаза, только не ему. Либо держался только секунду, а потом отводил в сторону. У него такие красивые глаза, к ним так и манит, хочется чувствовать их на себе, и когда Ви пытается закрыть их, спрятать, то старший сжимает его ладонь, чтобы тот ещё больше их раскрыл, нежели прятал за веками и лишил лидера такого наслаждения. Тэхён чувствует себя беспомощным. Чёрные глаза лидера стали надеждой для него, так как он наконец смог посмотреть кому-то в глаза без страха, и дали шанс сделать тоже самое и с другими. Но в последнее время, всякий раз при их виде, появляется такое чувство, будто они что-то отбирают. Сейчас эти завораживающее глаза являются источником непонимания. Они дарят такую лёгкость на душе, будто способность испарилась, но от чего-то эта лёгкость нагоняет страх. Слишком всё просто и таинственно рядом со старшем. 21 первый этаж. – голос робота слышится как никогда кстати, прям спасательный круг для Тэхёна. — Надо выходить, — освободив руку, Тэ отворачивается и, проходя мимо женщины, выходит. Чон последовал за ним, зацепив краем глаза напряжение и неловкость на лице пары. И только ребёнок невинно оглядывается, поворачиваясь то на мать, то на отца, не понимая, что происходит. — Ты же понимаешь, что нам придётся в этом разбираться? — спрашивает лидер, останавливаясь позади младшего. — Но не сейчас, давай позже, — тихо просит Тэ. — Не забудь только, — соглашается Чон. — Не забуду. Куда дальше? — Ким выглядит поникшим и, возможно, снова задумался о всяком. — Тэхён, всё остальное потом. Сейчас важно лишь то, что находится за дверями 206-ой, — Ви молча подходит и нажимает на звонок. Без доли колебания, лишь бы побыстрее увидеть. "Да, это сейчас самое важное." Тэ нажимает второй раз, так как не открывают. — Если никого нет дома, то я свихнусь, — вздыхает младший. Он так переживал, чуть ли не струсил и вообще мог не быть сейчас здесь. Вытерпел этот чёртов лифт, а сейчас никого нет дома? Но дверь открывается, и открыла её совсем не сестра. Тэхён смотрит минуту, тщательно сканируя. В глаза посмотрел, но бесполезно, его способность опять сдала сбой, как и в случае с Юнги тогда в медпункте. Ещё один вопрос на его бедную головушку. — Чонгук, ты уверен, что это правильный адрес? — интересуется Ким у старшего, не поворачивая головы. Тот еле доходит до двери. — Да, уверен, — голос тоже уверенный, значит сомнений и недопониманий не должны быть. Младший опять смотрит на брюнета перед собой. — Ну и кто же ты? — выжидающе задаёт вопрос Ким. Сомнительная накачанная морда перед собой не очень похожа на любимое, крохотное личико На Ин. Чонгук подходит со спины и, видя парня в чёрном костюме, подмигивает ему, поднимая указательный палец к губам, показывая, чтобы тот молчал, на что брюнет опустил голову. — Оппа…? — высокий голос раздаётся где-то позади этой груды мышц. Тэхён знает, чей это голос, без раздумий отодвигает парня в сторону и глазами быстро находит сестру, что замерла в прихожей, — Оппааа… — не веря собственным глазам, тянет та, делая маленький шаг. — Ин… — Ви смотрит прямо в глаза сестрёнки, что мигом стали слезится, распахивает руки в стороны, и девушка сразу бежит к нему. Такое маленькое тельце. Низенькая и мягкая. Волосы по прежнему пахнут свежестью, так как любой запах её раздражает. Так подходит для огромных рук брата. Так всё правильно, так как и должно быть. Его Ин. — Оппааа… — девушка просто плачет, не сдерживая слёз, а старший целует в макушку, в висок, порозовевшие щёчки, и грубыми пальцами стирает слёзы, невесомо касаясь, боясь поранить нежную кожу. Он дома. И даже этот люксовый дом больше не кажется таким противным. — Боже, как же я скучал... — шепчет Тэ, посильнее прижимая к себе сестрёнку, — так скучал, — всё шепчет дрожащим голосом. Не было ни дня, чтобы Ин не мелькала в мыслях. Мысли о их разлуке на целый год так сильно утомляли и угнетали. Страх, что что-то может случиться, что сестра узнает и разочаруется, что не захочет больше увидеть. И всё же он был готов всё это стерпет, лишь бы живы-здоровы были, лишь бы счастливая улыбка. Но сейчас всё это улетучивается. Сейчас она дрожит в его объятиях, они рядом и утешают друг друга. Девушка так благодарна своему брату за то, что вернулся здоровым и невредимым, это первая их долгая разлука. Брат с пяти лет защищал её, несмотря на родителей и собственные трудности. Он буквально забил на себя и жил ради неё. Она прекрасно это понимала и не знала как помочь, так как брат даже в глаза ей не смотрел. Один раз, когда она насильно держала его голову в порыве ссоры, что вспыхнула из-за того, что он ни чем не делится, всегда замкнут и не позволяет себя утешить. То лишь от одной встречи глазами упал на пол, крича от боли, и больше она не настаивала. Её никогда не ругали, только наставляли, говоря, как будет правильнее. Брат был для неё примером, как и для качеств любого человека, так и для идеального мужчины. Тот, кто любит, защищает, учит, иногда ругает. Благодаря брату в ней воспиталась женственность, уважение к мужскому началу, способность сострадать, легко принимать защиту и помощь. Даже она, как девушка, хотела быть похожей на брата. Этот месяц был таким пустым без него. Раньше она сердилась на брата, что тот не смотрит ей в глаза, но в прошедшие дни отдала бы всё, лишь увидеть близкого, хотя бы с опущенной головой. А сейчас он вернулся, при этом смотря в глаза, у него такие тёплые и красивые глаза. Он и вовсе весь тёплый, это из-за уникальной души. Такой больше нет, даже у неё, хоть они и одной крови. От понимания, на сколько драгоценны эти объятия, слёзы хлынут пуще прежнего. Такие тёплые и горькие, дарят и радость и грусть, но держат на земле. Доказывают, что всё нормально, всё хорошо. Больше он не допустит, чтобы сестра волновалась или страдала. Это его предназначение как старшего брата: любить, заботится, волноваться и защищать. Прямо сейчас он чувствует угрозу рядом со стеной и грозно косится в сторону качка. Тот от такого угрожающего взгляда опустил плечи, что до этого держались горой. — Ну всё-всё, не плачь больше. Я вернулся. Я рядом, больше не оставлю, — Тэ отстраняется, снова вглядываясь в блестящие от слёз глаза, и вновь нежно стирает их, — ну что это такое? Такое распухшее личико, совсем не милое, — он искренне улыбается, дразня сестрёнку, — так странно видеть твои глаза... — Это тебе странно? — шмыгая носом, хрипло противостоит девушка, — а мне-то как, даже не представляаааааееееешь, — тянет девушка в приглушённые ноты плача. — Вот же дурнушка... — Ким усмехается, нежно поглаживая мягкие волосы. Хорошо, что сбой в системе всё ещё держится. Так он может наслаждаться моментом, не зная его наперёд. Какая бы не была причина, сейчас он доволен происходящим. Кроме одной маленькой(не совсем) детали. Тэхён опять косится на незнакомца. — И так, кто ты? Кажется, я это уже спрашивал, нет? — заговаривает он, вскинув бровь. Парень даже вздрагивает, не понимая сразу, что обращаются к нему. Поднимая глаза, смотрит на ухмылявшегося лидера, — ну так кто? — повторяет уже в третий раз Ким. — Эй, братик со сестринским комплексом, успокойся, это свой, — насмешливый голос крадётся по шее к ушам. Даже на расстоянии чувствуется власть. — Оппа, а зачем нам охранник? Он заявился под дверью от твоего имени. Пол месяца под дверью стоял, — с округлёнными глазами говорит девушка, даже жестикулируя, немного смешит, — я с трудом в дом его затащила, чтобы накормить, вот только он по большей части молчит, — бурчит девушка, кивая на парня. Тот, будто навострив уши, внимательно впитывает слова девушки. — Ты почему незнакомцев в дом тащишь? — повышает тон Ким, в то же время косясь и на Чона. Это ведь его проделки. — Но это же ты его прислал… — тихо отвечает девушка, начиная стыдиться своих поступков. Всё же парень в доме молодой девушки — это не то, чему брат учил, но он учил быть доброй. А этот брюнет явно голодал под дверью, не на минуту не сдвинувшись целых трёх суток. Так обучены все Кроуны, задание превыше всего. Раз лидер приказал, значит всё должно быть выполнено в лучшем виде. А мягкая и добрая девушка не смогла игнорировать такое наплевательское отношение к здоровью, хоть и чужому, — и он голодал, — ещё тише добавляет она, будто вот-вот заплачет. Тэ возмущённо тычет своим убийственным взглядом в парня. — Почему ты голодал? — кричит он, и парень подпрыгивает на месте, закрывает глаза, а потом открывает, смотря с непониманием. Что его только что спросили? — Простите, — в итоге он просто просит прощения, а на фоне заливистый смех Чонгука. Тэхён ни на секунду не изменяет себе. Просто так начал беспокоиться о незнакомце. И это так сильно притягивает внимание. — Да расслабься ты, Джексон. Почему твой характер такой радикальный внешнему виду? — улыбается Чонгук, подходя ближе. На Ин наконец замечает присутствие третьего парня, начиная разглядывать его, в глазах невинной девчушки вспыхивает искра. — Ух ты… — младшая Ким восхищено оглядывает его лицо, — какой красивый, — восклицает девушка, ничуть не преувеличивая, а Джексон повернулся к ней, смотря с нескрываемой ревностью. Его внешний вид и вправду не сочетается с характером. Что толку с каменных мышц, если все эмоции на глаза..!? Тэхён поворачивается к старшему и оглядывает его с головы до ног. Длинные подкаченные ноги, обтянутые чёрной тканью джинс, чёрная футболка, заправленная в них и сверху белая косуха. И конечно лицо без какого-либо изъяна, как и чёрные глаза. Мужественный такой. — Ну красивый, и что? — насупившись, хмыкает Ви, вызвав усмешку у лидера, что не теряя ни секунды приблизился к его уху: — Ты только что признал, что я красивый? — А разве я отрицал? — Тэ отодвигает от себя заулыбавшегося парня. — Но и не говорил, — ухмыляется Гук в ответ. — А ты не спрашивал, — хмыкает младший. — И как ты себе это представляешь? — усмехается Чон, проводя языком по нижней губе. Ким следит за красным кончиком языка, что быстро спрятался за губами, видя нахальную улыбку, отводит глаза. — Оппа, в тебе что-то изменилось… — задумчиво заговаривает На Ин. Тэхён не отрицает, но и не уточняет о чём она. Потому что это правда. Много чего изменилось. — Возможно, — только это тихое слово слышит девушка в ответ, — давайте зайдём, — сказал Ким, но первый в квартиру зашёл Чонгук. Ну а что ему скажешь? Джексон вышел за порог, намереваясь закрыть дверь и остаться снаружи, там, где его рабочее место. — Куда собрался? Тебе поесть надо, — и всё. Стальной голос Тэхёна что не терпит возражений, и Джексон всё же закрывает дверь, но с другой стороны порога.