Я буду нежен

Текст — ПОВ Лютика Текст — ПОВ Геральта Последняя здравая мысль покинула меня еще на той поляне, и теперь я просто шел за тем щенком. Точнее он вел меня куда-то вглубь леса сквозь заросли. — …папа обрадуется, а вот мама, наверное, будет плакать. Я ее любимчик, самый сильный в помете. Ты видел, какие у меня клыки? — Ага, — это просто очень страшный сон. Точно, я вчера отравился теми грибами. — …я тебя сразу учуял, еще прошлой ночью, но подойти не смог. — Ага. — А как тебя зовут? — Лютик. — Как-то не грозно, — кажется, я его разочаровал. — Ты обещал привести меня к тому человеку. — А, которого папа поймал? Его тоже в деревню притащат. Он твой раб? — я понял, что задумался. — От него несет магией, я не люблю магов, никто здесь не любит. Не знаю, сколько мы бродили по лесу, но пришли в деревню, где мне показали дом, обещали накормить и оставили. Я услышал, как на двери защелкнулся замок. Да, кажется, это местная тюрьма. Окна расположены высоко; такие узкие, что даже руку не просунуть. Но важно было не это, а то, что на койке в углу лежал Геральт. Больно. Голова раскалывается на кусочки, но я жив. Разве что не сильно цел. Я пытаюсь встать, приподняться и тут же морщусь. — Геральт? Ты очнулся! Знакомый голос. Ты жив, Лютик? Впрочем, что я удивляюсь. Ты живучий. — Конечно, я очнулся, — с трудом говорю я. — Где мы? — Это что-то вроде местной тюрьмы, как я понял. А мы узники, — он нервно хихикает. Да уж. Несколько хороших новостей одновременно. — Где мы? — я же вроде сказал. — Где-то посреди леса в их деревне. Ты бледный какой-то. Все в порядке? — Нет, Лютик, не все! — а вот кричать не нужно совершенно. — Но мы же живы. Это уже неплохо, — да, до завтрашнего дня точно. Я снова сглатываю слюну. Черт, Геральт, я уже даже в тебе чувствую силу. Такую… сладкую… Я осознаю, что уже некоторое время смотрю на твои губы, и резко скидываю наваждение, а потом и вовсе отхожу. Нет, это уже слишком. Черт! Теперь не могу тебя не чуять. — Нас обещали покормить. Я оглядываюсь. Сбежать отсюда на первый взгляд не так просто, но и далеко мы не уйдем. У меня нет оружия при себе, да и нога пока не даст бегать быстро. И что делать? Ждать, пока нас не съедят? Покормить… Лютик, ты можешь думать о чем-то ещё? Например, как отсюда выбраться? — Они тебя не тронули, почему? — А должны были? — Мы им зачем-то нужны. Что ты слышал? Что они говорили? — Что нас покормят, — ты закатил глаза. — И то, что тот волчонок, которого я гладил на поляне, пойдет со мной. — С тобой? И кто тебе это сказал? — Ну, он и сказал, — ты очень недоверчиво на меня посмотрел. — Ты понимаешь, что несёшь чушь? — Ну, может, ему предначертано уйти с первым встречным бардом. Я в повадках оборотней не силен. — Да кто в здравом уме с тобой ребенка отпустит? Ты же… — Я же сказал, предначертано. Я тоже другого варианта не вижу. А нога сильно болит? — Нет, — огрызаюсь я. Значит, тут целое селение. Что ж, надо выбираться. И попробовать договориться с ними. Если они не будут лезть в деревню, я смогу уйти. Да, без награды, но истребить целое селение в таком состоянии я точно не смогу. Нужно проверить, смогу ли я идти. Или хотя бы встать. Нога плотно перебинтована, но рана еще только начала затягиваться. Я пытаюсь подняться, опереться на раненую ногу и тут же едва не падаю от пронзившей боли. Лютик помогает мне сесть обратно. Да, ходить ещё рано. Нужно хотя бы день подождать. И выяснить, какие у них на нас планы. Я рефлекторно поймал Геральта, не дав ему упасть, и понял, какая на запах неизбежность. Он единственный человек на милю вокруг, нас не отпустят, не сразу, а я с каждым часом буду все менее и менее вменяемым. И в конечном итоге это все равно произойдет, но так я, по крайней мере, буду себя контролировать. Да, условно контролировать. Я понял, что снова смотрю на его губы, и осознаю, что он тоже это заметил. — Лютик? — и как это объяснить? Тут про любовь с первого взгляда не пройдет. — Знаешь, нас, скорее всего, съедят, и на этом все закончится, действительно все, — какую чушь я несу, самому стыдно. — А я… — а может, все же подождать? — Я хочу тебя поцеловать. — Что? — я морщусь. — Лютик, ты помешался? Тебя опоили? Никогда не замечал за ним такого. Как и влечения к мужчинам. И ко мне. Да что с ним такое? — Геральт, — Лютик вздыхает. — Я просто… — Договаривай. Как бы сказать, чтобы он мне не врезал: — Я не могу ни о чем больше думать. Я пытался, я понимаю, что это неправильно. — И давно? — я киваю и опускаю взгляд, чтобы казаться самым несчастным созданием на этой земле. — Прости, я… — так, прикусить губу, быстро посмотреть в глаза и снова опустить взгляд. — Зря я это все. Но я бы жалел всю оставшуюся жизнь, если бы не сказал, хотя осталось этой жизни… Лютик… Я бы никогда не подумал. Но ты таскаешься со мной так долго, что можно было и заподозрить. Я о таком слышал, но вскользь, и никогда не встречал влюбленных в свой пол людей. Поэтому не знаю, как сейчас реагировать.: — Лютик, извини, но я не могу ответить на твои чувства, — все же произношу я и почему-то отсаживаюсь дальше. Рефлекс. — Геральт, я не прошу многого… — И все же нет. Извини. Так, посмотреть на расстояние между нами, протянуть руку, но, не дотрагиваясь, сжать ее в кулак и опустить взгляд: — Я понимаю, — почти шепотом, в самый раз. Теперь обхватить себя руками, посмотреть на дверь: — Прости, я… — хмыкнуть. — Я не хотел, так глупо все получилось. Не переигрывать. Но все же немного драмы не повредит: — Ты теперь меня и видеть не захочешь, — посмотреть в глаза с надеждой. Ну, давай, пожалей меня. Мне плохо, я прошу о малом, а тебе уже стыдно. Сам себя загнал, нечего было отсаживаться. Теперь ты сволочь, втаптывающая в грязь чувства человека, который любит тебя всем сердцем. Брезгуешь другом? Ну-ну, Геральт, я же точно знаю, что у тебя есть совесть. — Нет, Лютик, я просто… — и что ему сказать, чтобы не сделать ещё больнее? — Я не захочу не видеть тебя. Сложно получилось. Но он вроде понял. Такой виноватый и потерянный. Никогда не видел Лютика таким. — Мы не умрем, — говорю я. — Я вытащу нас. Он хмыкает: — Ты даже встать не можешь. — Зато моя сила при мне. Нужно только найти старшего и потолковать с ним. — И ты веришь, что нас будут слушать? Вряд ли они разговаривают с едой, скорее всего, им нужно свежее мясо для какого-нибудь дня полной луны. — Мы выберемся, — кивнуть. — Да, я… Я верю тебе. Ты всегда находишь выход, — улыбнуться, совсем немного. — И всегда побеждаешь. — Ну, не всегда, — посмотреть на него восхищенным и влюбленным взглядом. Ты совершенство, Геральт, разве ты еще не понял? — Всегда, — смутился, значит лесть на тебя все же действует. За что бы еще подергать… Вот только все мои приемы рассчитаны на прекрасных дам с наливными грудями. Я поймал себя на том, что чешу запястье. Уже расчесал, и если бы до крови: на коже начала появляться мелкая чешуя, которая довольно скоро покроет руки на манер перчаток, да и стильные сапоги мне тоже обеспечены. Да и не ведешься ты на мои сладкие речи и томные взгляды. Тебе стыдно, неловко, но нет, в объятья барда ты падать совсем не спешишь. Плохи мои дела, совсем никакие. Если я останусь здесь, этот запах окончательно мной овладеет, и тогда либо Геральт свернет мне шею, либо будет томно подо мной стонать.