Я буду нежен

Текст — ПОВ Лютика Текст — ПОВ Геральта Нужно выбираться. И как можно скорее. Я понимаю, что мне совсем не улыбается сидеть с Лютиком в одной клетке так долго. Да и ему явно неприятно после моего отказа. Поцеловать. Надо же. Лютик, ну что же ты, мы не умрем, не здесь. А потом мы оба забудем об этом. Тебе больно, тебе неприятно, я вижу, как ты нервно расчесываешь ладонь и косишься на запертую дверь. Ладно. Нужно действовать. — Помоги, — прошу я, и Лютик подходит ближе. Он помогает мне подняться и дойти до двери, в которую я стучусь: — Есть кто? Нужно поговорить. Это все больше похоже на какое-то испытание воли, вот только этой самой воли у меня нет, это я прекрасно понимаю. — Нам запрещено говорить с ведьмаком, — раздался из-за двери совсем детский голос. — А может, старших позовете? — Они ушли в деревню, ой… — явно испугалась девочка. — Нам же сказали не разговаривать! — уже мальчик, но явно не старше. — В общем, сиди там, ведьмак, пока старшие не придут! — А это сколько? — спросил я. — Два дня, — ответили почти хором. Я потер пальцами виски. Это финиш. Два дня я не протяну. Геральт отошел от двери. — Лютик, если это правда, то в деревне сейчас нет старших, можно попробовать бежать. — Только толпа волчат. И да, мы по-прежнему заперты, а ты без оружия. — Это все равно шанс, когда здесь будет вся стая — будет поздно. Я киваю. — Геральт… — я сглатываю. — Мы сможем… — да, чуть не сказал «добраться до деревни». Сейчас эта стая как раз с деревней разбирается. Что ж, кажется, это действительно судьба: — Когда побежим? — Этой ночью. — Значит, у нас еще часов шесть, — я улыбнулся. — Думаешь поспать? — Почти, — я внимательно посмотрел на твою щеку. — Не крутись. — Что? — Там какая-то грязь, — ты потер щеку. — Нет, не убрал, — снова потер. — Ой, давай я. Я зафиксировал твою голову, провел пальцем по щеке. Нахмурился, приблизился и впился поцелуем в твои губы. Лютик, ты… Ты… Что-то туманит мой мозг, это какая-то магия, черная, проклятая, но сопротивляться я уже не могу, как и защититься. — Вот и хорошо, — Лютик оглаживает мою щеку, я отчаянно пытаюсь держаться, отступаю и снова едва не падаю на пол от боли. Он удерживает меня, доводит до койки и снова целует. Это его слюна, это она… И он. — Лютик… — Тсс, Геральт, прости. Но я не могу по-другому. Я буду нежен, обещаю. Расслабься. И ведь сила у меня есть, только я не могу ей воспользоваться. Потому что не хочу. Ты… Ты прекрасен, Лютик. Я закрываю глаза. На секунду мне показалось, что не сработало, эта проклятая сила дала сбой, но я снова увидел полные обожания глаза, и мне стало гадко от самого себя. — Прости, — я знаю, что эти слова совершенно ничего для тебя не значат сейчас, да и потом значить не будут. Я целую тебя снова и снова, забираюсь пальцами в твои волосы, опускаюсь ниже, целуя шею, расстегиваю рубашку. Почему именно ты? Я бы поимел любого своего знакомого, на самом деле плевать я на них хотел, но вот с тобой действительно паршиво. Ты, черт возьми, действительно мой друг. — Приподнимись, — я должен снять с тебя штаны. Я просто должен это сделать, потому что если я промедлю, если не смогу себя контролировать и сделаю тебе больно, то все будет еще хуже. — Лютик? — ты с беспокойством смотришь на меня, и я выдавливаю из себя улыбку. — После этого ты действительно не захочешь меня больше видеть. — Нет, что ты, — я улыбаюсь. — Конечно, захочу. Ты такой красивый… И как я раньше не замечал этого? И ты со мной, сегодня. Я чувствую, как тело наливается возбуждением. Ты ведь возьмёшь меня? Или я тебя? Нет, моя нога не позволит отвлечься, а мне хочется быть с тобой целиком, полностью. Ты такой красивый. — Поцелуй меня, Лютик. Поцелуй ещё раз. И я целую, снова и снова, твое дыхание сбилось, зрачки расширились, я чувствую, как каждое мое прикосновение отзывается в тебе, как желание поглощает тебя. Твоя магия, твои рефлексы — они усилены ведьмачьей сущностью, и теперь ты чувствуешь еще больше. Превратить все это в один поток нескончаемого удовольствия? Да, я могу. Ты не почувствуешь боли, никакой боли. Я ласкаю твое тело, и довольно скоро ты теряешься в собственных чувствах, твои стоны наполняют нашу камеру. — Прости, — впрочем, ты уже вряд ли слышишь меня. Я заставляю тебя лечь так, чтобы не повредить твою ногу еще больше, но при этом, черт, я должен просто сделать это. Один палец, два, три, ты сам насаживаешься на них, стонешь, умоляешь о большем. Еще один поцелуй. Как бы я хотел, чтобы мы не встретились, Геральт… Пожалуй, мне еще никогда не было так хреново. Ещё, Лютик, ещё… Больше. Я знаю, я никогда не делал этого с мужчиной, но я готов: — Лютик, — мой умоляющий стон. — Хорошо, — он целует мою спину, какой-то шрам обводит языком и входит. Я всегда думал, что это больно, ну, может быть больно, но Лютик нежен и аккуратен. Со мной можно и жестче, правда. Ты хорош, ты очень хорош. Ещё ни одна женщина не приносила мне такого удовольствия… Ни одна из них не сравнится с тобой. Не торопиться, каких же сил это требует. Как же я хочу поскорее со всем этим покончить. И все же я даю тебе возможность привыкнуть, не тороплюсь и ускоряюсь только тогда, когда чувствую, что уже можно, что ты не испытаешь ни малейшей боли. Я чувствую, как в тебе нарастает сила, как она бурлит, еще толчок, еще и… И поток накрывает меня. И все же я нахожу в себе силы удержать твое тело, содрогающееся в оргазме, да и сам изливаюсь глубоко в тебя. Я осторожно выхожу, опускаю тебя на койку, ты потерял сознание, они все теряют сознание после того, как я забираю их силу. Я отрываю кусок подола от своей рубашки, обтираю тебя, приводя в порядок, натягиваю одежду. Чешуя с моих рук исчезла, но впервые за очень долгое время я чувствовал себя настоящим чудовищем. Я сел на скамью у противоположной стены и стал ждать. Вот бы это был просто дурной сон. Все это, вся моя жизнь с того самого момента.