Я буду нежен

Текст — ПОВ Лютика Текст — ПОВ Геральта — Лютик? — Что? А, да, еда. Угощайся. Сейчас принесу. — Нет. Мы можем выбраться. Сейчас. — Но ты… — Смогу дойти до Плотвы. И мы уедем отсюда. Женщины и дети нас не остановят. А умирать и мне здесь не хочется. — Да? А, ну да, — я наконец собираюсь с мыслями. — Тебе помочь? — Справлюсь, — ты, хромая, добираешься до двери и открываешь ее. Нас даже не охраняют? — Идем. Я осторожно выбираюсь вслед за тобой и тут вижу, что из соседнего дома выходит женщина. — Она вас закрыть забыла, — она довольно быстро приблизилась. — Наверное, вы не все поняли: ведьмак должен оставаться в доме. Мы уважаем вашу дружбу, и ему ничего не грозит в деревне, но отпустить его сейчас мы не можем. — А меня? — Тебя — да, — она улыбается. — Но Каллен пошел со старшими, они вернутся очень скоро. Он обрадовался, что ты выбрал его. Пара дней, не больше, они убедятся, что люди ушли, и вернутся. У нас простая пища, но вы будете сыты. — А может, мы все же… пойдем? — Ведьмак останется, — она сверкнула глазами. — Мы чтим законы, но он наша добыча. Здесь больше двадцати волчиц, и пусть мы уступаем в силе, но не в скорости и ловкости. Ведьмак, если ты пренебрежешь гостеприимством… Пирожки мы приготовим уже из тебя, — она нехорошо улыбнулась. — Возвращайтесь в дом, я принесу постельное белье и сменную одежду. Я прикидываю расстановку сил. Их действительно много, теперь я вижу. У меня не было возможности разглядеть их деревню, но она большая. Спрятались они отлично. Они не будут нападать на Лютика, только на меня. Это не проблема, но пострадают многие, и зачем? Зачем детям на это смотреть? Да, это было глупо. Но заманчиво. — Хорошо, — я киваю, и Лютик с вопросом косится на меня. — Мы останемся здесь. Я останусь. Но могу я задать вопрос? — Какой? — она расслабляется. — Вы практически боготворите Лютика. Но почему? Какому существу могут поклоняться оборотни? Потому что я такого существа не знаю. — Боготворим? — она хмыкнула. — Мы почитаем силу, которой не можем противиться. Ты ведь тоже не смог ей воспротивиться, ведьмак, — она повернула голову на бок. — Люди слепы, а чуют еще хуже, ты ведь не чуешь его, ведьмак. — И все же, кто он? — Требуешь ответа, ведьмак? — Кто я? — она улыбнулась мне. — Кто-то сильный. Я не знаю, вожак знает, он сказал Каллену, что ты имеешь право забрать одного. И мы должны поделиться с тобой добычей, если ты того пожелаешь. — Поделиться? — Лошадь мы забрали себе, хорошая лошадь, молодая, мясо вкусное. Идите в дом, мне еще волчат кормить. Плотва… Прости. — Идём, — я захожу обратно, и Лютик заходит за мной. — Так кто же ты? — Я? Я не знаю, я же говорил тебе, Геральт, меня лечили от неведомой хвори. — И никто так и не открыл тебе правды? — Нет. Иногда мне кажется, что они и сами не знали, и это их пугало, — он пожал плечами. — Один чувствовал во мне силу, но не мог объяснить ее. — Значит, дождемся старшего. Теперь у меня к нему ещё больше вопросов. В корзинке были пирожки и крынка молока. Я посмотрел на Геральта, который начал их есть, и последовал его примеру. — Ты ведь все мне рассказал? — Разумеется, не все, я давно живу, но про свою хворь — да, все что знаю. Впрочем, маги, которых отец привел, со мной особо не разговаривали. — А позже? — А позже я уже к ним не обращался. А та ведьма предпочитала со мной не общаться. Как думаешь, меня можно вылечить? — А ты хочешь? — Симпатичных девочек уже почти не осталось, да и любовь, потому что зачесалось — это убивает всю романтику. Я не могу сдержать улыбки. Ты неисправим, Лютик, но ты хочешь исцелиться, избавиться от этого. А это самое главное. И я помогу тебе. Пока не знаю как, но мы найдем способ. Можно было бы, конечно, найти ее. Йеннифэр. Я мрачнею при воспоминании о ней. Нет, она вряд ли согласится. Но если не она, то кто? — Я тебе помогу, — все же говорю я вслух. — Если способ вернуть тебе человеческую жизнь есть, мы его найдем. — Здорово! — Надо же, вполне искренне, даже не ожидал от себя. — А они нас точно отпустят? — Думаю, да. Она верила в то, что говорила. Они что-то чуют в тебе, Лютик. Я принюхался. — Я чую только ту кикимору, — сказал я честно. — Впрочем, я рад, что моя хворь хоть где-то пригодилась. Может, я тоже оборотень? — Оборотень? — Ну, когда полная луна, у меня как бы сильнее чешется, правда на руках не шерсть, а чешуя появляется. — Лютик, ты же сказал, что все мне рассказал. — Ой, — я фыркнул. — Руки и ноги покрывает серебристо-черная чешуя, заостряются ногти, и я чую людей и эльфов на несколько миль вокруг. И слюни ручьем текут. Это должно мне о чем-то говорить, но не говорит. Я понятия не имею, что Лютик за существо, и все новые подробности не стирают белых пятен. Напротив, их становится все больше. — И все же ты не сказал мне раньше. Почему? Это не мешало тебе жить? Или ты думал, что я убью тебя? Почему, Лютик? Я ведь мог помочь и раньше, но ты молчал. Если бы не все это… — я хмыкаю. — Ты действительно хочешь с этим попрощаться? — Хочу, — чего уж, может, в самом деле рассказать. — Только жить мне тоже нравится. Если честно, я думал, что ты меня убьешь. — Убью? И ты все равно общался со мной? Зная, что твоя «особенность» может вылезти наружу в любой момент, ты отправлялся со мной в походы? Ты… Ты хотел, чтобы я это узнал таким образом? — Ну, не конкретно так, конечно. Я не знаю, Геральт, я понятия не имею, чего я хотел. Просто маг, который наложил на меня заклятие, сказал, что хорошо, что мы не обратились к ведьмакам. — Ты специально дозируешь информацию? — Да давно это было! Что, я должен помнить все, что случилось почти триста лет назад? — Триста? Лютик, тебе триста лет? — Ну, да, я же сказал… А, это много, да. Прости, я просто не задумывался. Ведьмаки тоже долго живут. — Долго, — я киваю. — Пока нас кто-нибудь не убьет. Никто не пытался убить тебя за это время? Никогда бы не поверил, что Лютик способен так хорошо скрываться. Или все же попытки расправиться с ним были? Но откуда? Со стороны ведьмаков или обычных людей? Лютик не успевает ответить, потому что приходит та женщина, которая обещала белье и сменную одежду. Да даже в борделях не меняют белье так часто. Что же за сила у Лютика? — Лютик, если все же решишь переночевать в нормальных условиях, достаточно об этом сказать, — напомнила она. — А дверь я все же закрою, чтобы дети тебя не замучили. Она улыбнулась. Так-то неплохая девица, крутобедрая. Жаль, что волчица. Прибравшись, она все же уходит. — И как ты умудрился выжить? — Ну, меня вроде как трудно убить. Пытались пару раз, но я в конечном итоге очухивался. — Ты что? — Просыпался. Меня вешали, топили, я падал в волчьи ямы, травился, несколько раз меня протыкали мечами и даже один раз закопали живьем. — И? — И это больно, очень. Особенно когда нечем дышать, лёгкие как будто жидким металлом наполняются. — И? — И я проводил в таком состоянии несколько дней или недель, пока моя жажда любви не мутила разум. Дальше чернота, а потом я просыпался в постели с очередной девицей или не девицей уже вполне целый. Способность не просто к регенерации, к воскрешению. Немногие это могут, но Лютик, который даже сил для этого особо не прикладывает… Это странно. Я молчу какое-то время, пытаясь подогнать Лютика хотя бы под одну известную классификацию, но он не подходит ни под одну. — Вопросы закончились? — Я не знаю, кто ты, Лютик. И как можно исцелить тебя. Но мы попытаемся найти того, кто знает. Я попробую, обещаю. — Обратишься к своей ведьме? — Йеннифэр? — Да, к той чернявенькой. Ты не представляешь, как я перетрусил, проснувшись с ней в одной постели. Ой, прости, она твоя женщина. Ты как-то не очень весело улыбнулся. — Она хорошая ведьма, по крайней мере сможет разобраться с чарами, которые на тебя наложили. Звучит как план. — Договорились. Значит, будем путешествовать вместе, — я потянулся. — Только держись поближе к основному тракту. Все же раз в неделю я должен тискать молодых дев. Я морщусь. Это ведь неправильно, забирать их энергию, их силы. Гораздо проще будет найти Лютику какую-нибудь ведьму. Он же так сладко поет, что девушки сразу сдаются ему. И все же упоминание об их совместной с Йеннифэр ночи меня задело. Сколько ещё у нее мужчин? Сколько было до меня и сколько ещё будет? Такая красивая и такая упрямая. Но может, она сумеет найти Лютику постоянную женщину. Остаток дня мы ещё о чем-то разговариваем, а потом я устраиваюсь удобнее, отмечая, что Лютик ютится на какой-то лавке. Он делает это довольно громко, и я сдаюсь: — Давай уступлю, — предлагаю я. — Или можешь воспользоваться предложением той волчицы. Я не буду тебя осуждать. — Ну уж нет, я туда один не пойду. — Почему? Вроде к тебе они никаких претензий не имеют. Поспишь в тепле. — Ага, а потом сожрут. Я им не доверяю. — А мне? — Тебе да, — я подошёл и сел рядом с ним на кровать. — Ладно, я посплю… — Да не дергайся ты, — я утолкал его подальше к стене и лег с краю, а потом прижался к боку и накрыл нас одеялом. — Лютик. — Тш-ш-ш, я сплю. Лютик… Я вздыхаю и отворачиваюсь от него к стене, а он прижимается ближе и обнимает меня. Да, после всего, что было ночью, мы явно стали ближе, хотя сейчас мне это и вовсе кажется сном. Но спать так близко — это слишком. Впрочем, он ведь не осознает, что это я. Просто кто-то рядом и… Я аккуратно отстраняю его, и он отворачивается, прижимаясь ко мне спиной. Ладно. Хотя бы так. Это первый и последний раз, Лютик. Просто потому, что если я вылезу, то разбужу его. И ноге нужен покой. Да что там, мне просто тепло от него и хочется спать. И я позволяю себе упасть в сон.