***
— Пьер, — на глазах Лу появились слёзы, когда она подбежала обнять брата. Чарльз и Натали улыбнулись друг другу. Они убедили Дамблдора отпустить Лу к ним отпраздновать Рождество вместо того, чтобы оставаться в Хогвартсе, хотя и не были уверены, что Пьер сможет приехать. Никогда невозможно предугадать, что случится в следующий момент. Но сейчас он был в Годриковой Впадине и улыбался, стряхивая остатки Летучего пороха с одежды. — У тебя появились новые татуировки? — сразу поинтересовался Джеймс. Каждое серьёзное проклятие, которое удавалось разрушить, Пьер отмечал новым тату. Его работа была нелегкой и редко, когда удавалось разрушить сложное проклятье без потерь. Обычно им нужно было больше Целителей, чем Разрушителей, чтоб справиться с последствиями. Пьер ухмыльнулся и закатал рукав, чтобы показать чёрный череп, заключённый в жёлтый треугольник. Чем дольше они смотрели, тем ярче становился треугольник, а череп тускнел. — Потрясно, — воскликнули двойняшки в унисон. — Я сделал его как раз перед новостями о… — его голос стал тише. Пьер прочистил горло, прежде чем продолжить: — Я забыл вам рассказать, после этой поездки в Египет я настоящий Разрушитель проклятий, а не новобранец. Все поздравили его, а Лу в шутку стукнула брата в плечо за то, что он не рассказал об этом в письмах. — Мне кажется, что ты тоже скрыла от меня кое-что, — поддразнил он её. — Я слышал, что какой-то наглый шутник попал под твои чары. Лу покраснела, а Эмма покачала головой. — Я так долго ждал момента, когда Сириус станет частью нашей семьи, и теперь это сбудется! — закричал радостно Джеймс. — Джеймс! — попыталась остановить его Лу, но всё равно улыбнулась. — Мне кажется, или Сириус говорил, что «не хочет связывать себя ни с кем»? — заметила Натали, находя это забавным. — Я отчётливо помню, как в двенадцать лет он рассказывал, что девочки только мешают. — Ты само очарование, сестрица. Это всё, что я могу сказать, — подначивал Пьер. — Но теперь, когда весёлая часть закончилась, он должен встретить могущественного старшего брата — Разрушителя проклятий, — который скажет ему, что проклятья не единственная вещь, которую он может разрушить, если услышит что-то, что ему не понравится. Лу начала жаловаться на брата, но все знали, что это было напускным недовольством и она действительно скучала. Когда их родители погибли, он заканчивал последний этап обучения в Египте. Все волшебники, которые там работали, были помещены на карантин, пока не уладили все формальности. В конце концов она даже видела его на похоронах тёти Анны и дяди Джина в ноябре, но только на выходных. Теперь он выглядел более жизнерадостным. — Итак, Эмс, — Пьер повернулся к кузине, пока все доедали свои сэндвичи, — от тебя ничего не было слышно. Как там Хогвартс? — Ну, ты знаешь, — ответила она, — обучение и всё такое. — Ничего плохого? — спросил он. Эмма вспомнила, как она хотела заставить грязнокровку расплатиться за всё содеянное. — Ничего, — солгала девушка. Ей совершенно не хотелось беспокоить кузена, у которого и так было много дел. — Запомни, даже если я во Франции — мы одна семья. Джеймс и Лу пишут мне, но от тебя почти нет писем. Лу сказала, что думает, что тебе не нравится её новый друг, — он бросил на неё обеспокоенный взгляд. — Я думаю, она говорила об этом парне. — Сириус? Я не испытываю к нему неприязни. Скорее… в нём нет ничего, что могло бы нравиться. — Тогда ты идеальный кандидат, чтобы приглядывать за ним, — кузен улыбнулся. Про себя Эмма подумала, что не хотела бы находиться даже в одной комнате с Сириусом, но всё равно кивнула. Они погрузились в уютную тишину. — Пьер, — сказала Эмма через некоторое время, смотря в сторону кухни. Остальные ещё были там. — Ты когда-нибудь… делал что-то… Что-то, что ты никогда не думал, что сможешь сделать? — О чём ты? — спросил он нахмурившись. — Не бери в голову, — поспешно сказала она, но, секунду поколебавшись, выпалила: — Что-то не очень хорошее. Но только потому, что ты должен был это сделать. — Моя работа полна не самых приятных вещей, Эмс, — парень рассмеялся. — Честно говоря, я всегда думал, что ты захочешь стать Разрушителем проклятий, когда вырастешь. — Почему? — спросила девушка. Она не особо задумывалась о своём будущем. — Ну, ты не торопишься что-то делать сломя голову, но ты остаёшься любопытной, — ответил Пьер. — На самом деле, к вашему счастью, и ты, и Джеймс слишком любопытны. Но моя работа по большей части основана на инстинктах. Не нужно делать что-то, потому что это правильно, нужно делать что-то с целью выжить. Не каждый сможет сделать то, что необходимо, особенно если плохое проклятье взрывается. Эмма не знала, гордиться ли ей тем фактом, что Пьер считает, что они с Джеймсом одинаковые. Быть ли ей польщенной: его работа была действительно тяжёлой. Или напуганной, ведь её кузен думал, что она сделает всё, чтобы выжить. К тому же, в словах Пьера звучала явная угроза. Он явно заметил выражение лица Эммы, поэтому похлопал её по спине. — Подумай об этом. Мне пригодился бы кто-то, кто мог бы прикрыть мою спину.***
Под конец января Эмма почти забыла про банку с жуком на своём подоконнике. Во время одного из обедов Эйвери появился рядом с ней. — Не прогуляешься со мной, Поттер? — спросил он. Эмма увидела выжидающий взгляд Рабастана, направленный в их сторону, и поняла, что не сможет отказаться. Пока они молча шли вокруг Большого озера, девушка осознала, что не знает имени Эйвери. Она не думала, что кто-то знал. Все просто называли его Эйвери. Эмма украдкой поглядывала на него. Слизеринец был довольно красив: высокий, белокурый, подкачанный. Он взял на себя обязанности капитана команды сразу после того, как Рэйчел выпустилась. Но в его глазах было неприятное холодное выражение, которое заставляло большинство учеников бояться его, а слухи о том, что он активно практикует чёрную магию доходили даже до Джеймса. — Кэрроу рассказал мне о том, что случилось с Миллером, — без предисловий начал Эйвери. Он имел привычку называть всех по фамилиям и так же, как Регулус, не любил прозвища. Эмма задалась вопросом, кто из Кэрроу сказал ему. Вероятно, Амикус. Она не ответила, потому что не знала, что сказать. — Молчишь. Мне это нравится, — сказал Эйвери. — Громкие люди не всегда выполняют свою работу, — он остановился и повернулся к ней. — Слушай, я не собираюсь доносить на тебя. — Не ожидала от тебя этого, — ответила Эмма. Эйвери не стал бы утруждать себя этим разговором, если бы сделал это. — Видимо, ты действительно ненавидишь грязнокровок, — он улыбнулся. Эмма подумала о Лили Эванс, в которую Джеймс влюбился на втором курсе. А потом подумала о Брайане Фуллере и жуке в банке на подоконнике, которого она кормила раз в неделю. — Слушай, у тебя были свои причины на это, но я знаю кое-кого, кто действительно хочет с тобой встретиться. — Девушка с прищуром посмотрела на него, пытаясь соединить в голове всё, что Эйвери сказал. — Давай заключим с тобой сделку: во время праздников придёшь на приём к Люциусу Малфою в честь его помолвки, и в обмен на это я помогу решить твою проблему с жуком. Он будет помнить только прошлую неделю, проведённую в качестве жука. — Я не знаю, где живёт Малфой, — ответила Эмма, пытаясь выиграть время. — Регулус знает. Скажи своим родителям, что погостишь у Блэков.***
— Вы точно сошли с ума! — Сириус ходил по узкому коридору, качая головой. Это было странное дежавю: двойняшки и братья Блэк находились вместе в одном помещении. — Это была твоя идея? — он задал вопрос своему младшему брату, который, в отличие от него, выглядел немного скучающе. — Сириус, поверь, Эмма может принять собственное решение. Да, я пригласил её на праздники, но не собираюсь держать в заложниках, — ядовито ответил Регулус. Отношения братьев сильно ухудшились в последнее время. — Зачем кому-то добровольно возвращаться в этот дом? — пробормотал Сириус. — Джеймс, может поддержишь меня? — Тебя просто раздражает, что Джеймс наказан, а ты не хочешь возвращаться туда, — сказал Регулус, снова выглядывая в окно. Джеймс смущённо пожал плечами. — Что? Это была шутка для девочек на День святого Валентина: они становились розовыми, когда говорили с тем, кто им нравится. Это была гениальная идея, я не мог не взять на себя полную ответственность за неё. Сириус непроизвольно улыбнулся. — Почему ты хочешь приехать снова? — он спросил Эмму. — Не смогла насытиться мной на Межфакультетном балу? — Межф… — лицо Джеймса побелело. Сириус посмотрел на него, явно ни о чём не жалея. Регулус повернулся в их сторону, смотря на Эмму со странным выражением лица. Эмма проигнорировала всех. — У нас с Регулусом есть проект по Астрономии, где нужно наблюдать за движением звёзд в течение месяца, — ответила она. — Наши отдельные графики не совпадают, и я думаю, что наш папа очень «обрадуется» появлению ещё одного слизеринца у нас дома. Это было лишь отчасти правдой. На самом деле проекты были индивидуальными. Миллер оказался в Больничном крыле, так и не вспомнив, где он провёл последний месяц. Ходили слухи, что это было из-за ненависти к грязнокровкам, но большинство всё-таки думали, что это случилось вне школы. Эмма опасалась посещения особняка Малфоев, но она действительно была рада провести неделю у Блэков. Её отец качал головой, словно в каждом оскорблении магглорождённых была виновата она. Эмма допустила ошибку на Рождественских каникулах, согласившись с тем, что для магглорождённых первокурсников должна быть дополнительная речь, объясняющая что происходит (она вспомнила речь МакГонагалл на первом курсе), а отец воспринял это как дискриминацию по крови. У неё даже не было возможности объяснить, что это позитивная дискриминация, и напряжение между ними только возросло. — В любом случае, кто-то из вас сдаёт СОВы по Астрономии? В этот раз ворчание было общим: Сириус и Джеймс встали на сторону Ухода за Магическими Существами. Хоть Джеймс и не участвовал в «вечеринке-ненависти» Сириуса, которая была скорее связана с нежеланием последнего возвращаться домой, чем с нежеланием, чтобы Эмма была там, он был недоволен. Видимо, Сириусу удалось убедить друга в том, что Регулус влюблён в Эмму, и из-за этого Поттеру не понравилась идея сестры погостевать у Блэков. Эмма указала брату на то, что они с Регулусом делили общую гостиную последние пять лет и Сириус был бы последним человеком, с которым Регулус говорил бы о девушках, даже если бы она ему так нравилась. И Джеймс смягчился. Кроме того, после откровения Сириуса Сохатый решил, что ему стоит поговорить именно со старшим из братьев Блэк о своей сестре.