***
Наступил день помолвки Нарциссы Блэк и Люциуса Малфоя. Это были последние выходные перед возвращением в Хогвартс. Эмма не могла понять, что она ощущает: страх или счастье. «Как минимум есть надежда, что из этого что-то получится», — подумала она. Нарцисса заканчивала учёбу в этом году, но настаивала, чтобы брак состоялся только через год после окончания её первого года курсов Целителей. Абраксас Малфой, отец Люциуса, был не слишком доволен этим. В конце концов это был брак по расчёту — он волновался, что Нарцисса найдет способ, чтобы тот не состоялся. Это было заключённое ими соглашение, хотя всем было очевидно, что Люциус ухаживал за Нарциссой, пока та не влюбилась в него. — Эмма, я так рада, что ты смогла прийти, — восклицание Нарциссы вернуло девушку в реальность. Эмма стряхнула пепел со своей одежды и осмотрелась. Поместье ей напоминало собственный дом, хотя там мраморные полы заменяли пушистые ковры. И здесь не было того ощущения дома, которое всегда было у Поттеров. Из огромных окон, которые начинались у пола и заканчивались под потолком, лился яркий свет. Комната была изысканной и красивой, но немного пустой. Эмма предположила, что мебель сдвинули в сторону при подготовке к приёму. Единственная блондинка семьи Блэков стояла перед ней в элегантном платье, а на её пальце, так же ярко, как и её улыбка, сияло колечко. — Поздравляю с помолвкой, — вспомнила Эмма, и улыбка на лице Нарциссы стала ещё шире. — Давай покажу тебе дом. Кстати, семья Кэрроу уже здесь. Я думаю, ты будешь рада увидеть Алекто. — Девушка взяла её за руку. — Такое ощущение, будто мы не разговаривали вечность, а прошла всего лишь неделя. Я думаю, что это из-за того, что в этом году я сдаю Ж.А.Б.А., а ты С.О.В… — А Регулус… — сказала Эмма, оборачиваясь. Девушка не очень хотела оставлять его наедине с родителями. Вальбурга могла быть пугающей. — Не беспокойся. Муж моей сестры Родольфус Лестрейндж и его брат Рабастан позаботятся о нём. Кроме того, он уже бывал здесь раньше. Это так мило, что ты заботишься о своём парне. — Парне? — удивилась Эмма. — Да, я хочу знать всё об этом! Это тоже брак по расчёту? Я была так рада, что мне выбрали именно Люциуса, а не Крэбба или Гойла! — Нарцисса рассмеялась. Эмма подумала об этих неповоротливых парнях, которые больше напоминали горных троллей, и вздрогнула. К счастью, они закончили школу пару лет назад и, что более важно, её родители не поддерживали идею «брака по расчёту». «Я думаю, что есть некоторые преимущества в том, что моя семья не озабочена чистотой крови», — промелькнуло у девушки в мыслях. — Я думаю, что ты всё неправильно поняла, — сказала Эмма вслух, когда к ним присоединилась Алекто. — Говори, — не выдержала Нарцисса. — Ты можешь рассказать мне, в школе никто ничего об этом не узнает. — Алекто, скажи ей, что мы с Регулусом не встречаемся, — обратилась девушка к подруге. — В тот день, когда они начнут встречаться, рак на горе свистнет. — Но она гостюет у него уже целую неделю! — надулась Нарцисса. — Да, но только потому, что я хотела попасть на этот приём, — объяснила Эмма. — Эйвери сказал, что я должна прийти, а мои родители не… — Подожди, что? — спросила Алекто, заинтересовавшись. — Эйвери просил тебя прийти? Я думала, что Нарцисса… — она замолчала, удивлённо смотря на последнюю. — Я посылала сову, но ответ прислал Поттер, — Нарцисса нахмурилась. Эмме было странно слышать, как Джеймса называют «Поттером». — Я предположила… — Вот ты где, — возле них появился капитан команды по квиддичу Слизерина — Эйвери. Он повернулся к Нарциссе и поцеловал ей руку. — Поздравляю с помолвкой, Блэк. Малфой тебе подходит: в свои двадцать один уже в Министерстве и идёт на повышение. — Спасибо, — вежливо ответила Нарцисса. — Поттер, иди за мной, — он повернулся и пошёл, явно ожидая, что девушка последует за ним. Алекто остановила её. — Расскажешь, о чём вы говорили. Удачи, — сказала она вполголоса. — Но будь осторожна с Эйвери. То, что мой брат говорит мне… И тогда Эмма поняла, с кем ей предстоит встретиться. Девушка проклинала себя за то, что не осознала этого раньше. Она начинала паниковать. Что мне делать? Прежде чем Эмма смогла сформулировать в голове план, она оказалась в комнате, наполненной знакомыми лицами. Тут были все те бывшие шестикурсники, которые пугали её в первый год, и выглядели они намного страшнее, чем тогда. Они выжидающе смотрели на Эмму, а она стояла и не знала, что делать. К счастью для неё, Волдеморт был не тем, кто тратил время на пустяковые дела. — Сюда, — прозвучал голос, и её ввели в небольшую комнату, видимо, это был кабинет. Это место резко контрастировало с остальной частью Малфой-мэнора. Если бы ситуация была куда менее напряжённой, Эмма бы пошутила о том, что это помещение похоже на тайное логово Абраксаса Малфоя. Окна были плотно зашторены, комнату освещал только зажжённый камин, создавая странный полумрак. В воздухе чувствовался запах сигар, в то время как по остальной части поместья витал лёгкий запах цветов, которые были искусно помещены в вазы в каждой из комнат. Здесь растений не было. Не было и фотографий. В углу стоял сундук, запертый на семь замков, а стол укрывали аккуратные стопки бумаг. Но осмотр комнаты ушёл на второе место, когда Эмма увидела славно известного Тёмного Лорда. Мужчина сидел в кресле с высокой спинкой, его руки небрежно покоились на подлокотниках. Он был красив, но по-своему: высокий, с чёрными волосами и аристократическими чертами лица, которые напоминали ей семью Блэков. На этом сходство заканчивалось. У Волдеморта были ярко-красные глаза со змеиными зрачками, а кожа была настолько бледной, что казалась полупрозрачной. Тем не менее он излучал ауру величия. По спине Эммы пробежал холодок то ли от трепета, то ли от страха, то ли от волнения — она не могла понять. — Соответствую ли я рассказам? — саркастически спросил он, когда Эмма перестала глазеть. — Да, — сказала Эмма, прежде чем успела подумать, и покраснела. — Эйвери говорит, что ты заинтересовалась моими идеями, — говорил он тихо, но слова были настолько отчётливыми, будто он шептал их ей на ухо. — Будь ситуация тривиальной, я бы позволил тебе проявить себя вместе с остальными, но твои обстоятельства довольно… особенные, — он сделал паузу. — Твои родители не осведомлены о текущей политической ситуации, не так ли? — Можно и так сказать, — дипломатично ответила Эмма, её внутренности сжимались от страха. Что он от неё хочет? — Ты, наверно, удивлена своим присутствием здесь, — высказал Волдеморт её мысли. — Скажи мне, Эмма Поттер, какова причина того, что ты сделала с Гектором Миллером? — Я ненавижу грязнокровок, — на автомате сказала девушка. В последнее время это было любимой темой для обсуждения среди старшекурсников Слизерина. — Он думал, что он лучше любого чистокровного слизеринца, поэтому я прокляла его. — Назови настоящую причину, по которой он тебя спровоцировал, — волшебник наклонился вперёд. — Джеймс проклял его, и Миллер подумал, что сможет отомстить ему через меня — это причина, по которой его прокляла я, — поправила себя Эмма. Она не могла отвести взгляд от его глаз. — Верно, — сказал лорд Волдеморт. — Теперь назови настоящую причину. — Я… — начала Эмма, но глаза напротив не позволили ей солгать. Её голос ослабел. — Я ненавижу чувствовать себя бессильной. Я ненавидела его ещё больше за то, что он видел мою слабость. Эмма покраснела, когда сказала это. Девушка мысленно ещё раз поблагодарила Мерлина за то, что слизеринцы ничего не видели. По правде говоря, её не заботила чистота крови Миллера, она просто хотела заставить его заплатить за его действия сполна. Лорд Волдеморт улыбнулся, казалось, этот ответ удовлетворил его. — Это то, что я хотел услышать, — сказал он. — Я вижу в тебе потенциал, Эмма Поттер. Он позвал всех в комнату. — Пора устроить небольшое представление. Кэрроу, ты готов получить свою метку? Амикус вошёл вместе с Родольфусом и Беллатрисой (теперь Лестрейндж). Он с нетерпением кивнул. «Она уже Пожиратель Смерти», — подумала Эмма. Что это за метка? Она знала, что у последователей Тёмного Лорда были разные «ранги». Для полезных, но слабых были специальные мантии. Они были просто чёрными, но Эмма ещё таких не видела. Потом шла маска. Чем ближе они были к лорду Волдеморту, тем рискованней была их позиция. Маска должна была защитить от действий Министерства. И, наконец, внутренний круг: Эмма знала, что Беллатриса и Люциус входили в него, но остальные оставались тайной. Для многих слизеринцев это было верхом амбиций и гордости. — Поттер, Кэрроу, вы знаете правила дуэли. Теперь забудьте их. Вам нужно вывести противника из строя любыми необходимыми способами. — Но она всего лишь девушка, — сказал Амикус. Эмма выглядела встревоженной. Дуэль? С семикурсником? Лорд Волдеморт кивнул Беллатрисе. — Диффиндо, — небрежно сказала она, и брат Алекто прижал к себе руку, резко вздохнув от боли. — Мне нужны люди, которые серьёзно воспринимают войну и могут быть способными бойцами. Мы можем встретить сопротивление магией. Проигравший… ближе познакомится с Беллатрисой, — коротко сказал Волдеморт. Кудрявая ведьма поблагодарила его, затаив дыхание. Мерлин, Сириус был прав. Она безумна… Однако у Эммы не было возможности подумать о несправедливости этого поединка. Сначала нужно выжить, а потом уже думать. Это нереально… Дуэль началась: Амикус посылал заклинание за заклинанием. От большинства из них Эмма просто уклонялась, остальные — отбивала. Многие заклинания были невербальными: не стоит забывать, что Амикус был на седьмом курсе. Девушка не успевала посылать заклинания в противника, а у него, в свою очередь, тоже ничего не получалось, и от этого парень становился всё более и более разочарованным. «Может, стоит подождать, пока он выдохнется?» — подумала Эмма. Слизеринец был совсем не в духе и начал тяжело дышать от их «танца» по маленькой комнате. Эмма спряталась за диваном и задумалась. Казалось, он предугадывал каждое её заклинание, а у неё даже не было уроков по невербальной магии. «Мне нужно что-то придумать, — подумала девушка. — Что-то, чего он не ожидает». — Хватит прятаться, — Амикус послал заклинание, превращая диван в пепел. Эмма схватила со стола книгу и бросила ту в него со всей силы (тут стоит поблагодарить квиддич). От удивления парень пошатнулся: книга попала в плечо, и палочка в его руке потеряла былое равновесие. Идеально. Они ещё не научились заклинанию, с помощью которого можно связать руки, хотя Джеймс несколько раз использовал его во время их дуэлей. Эмма смогла преобразовать ручку в верёвку и с помощью волшебства обернуть её вокруг рук и ног парня. — Силенцио! — выкрикнула Эмма, прежде чем противник смог придумать заклинание. Она гордилась собой. Некоторое время Амикус пытался бороться со своими путами, пока не упал, потерпев поражение. Эмма вытащила палочку из его рук и только после этого сняла заклинание немоты. — Я сдаюсь, — сказал он, тяжело дыша. — Развяжи меня. Она сделала, как он просил, и с торжеством повернулась в Волдеморту. Тот холодно посмотрел на неё своими жуткими красными глазами. Внезапно она упала на землю, прикусив язык при падении. Амикус вырвал свою палочку из её рук. — Диффиндо! — он использовал то же заклинание, что и Беллатриса на нём. Эмма с шипением от боли выронила палочку. Затем Амикус сделал то, чего она совсем не ожидала — ударил по лицу. Девушка почувствовала вкус крови, когда её голова коснулась пола. — Какого чёрта? — спросила она, но Пожиратели Смерти молча смотрели на неё. Вам нужно вывести противника из строя любыми необходимыми способами. Ей не следовало развязывать Амикуса. Но это было нечестно, дуэль закончилась! Она снова посмотрела на парня, он смотрел на неё убийственно, очевидно, в ярости от того, что его одолела пятикурсница. — Депримо! — выкрикнул он. Парень будто забыл, что может посылать заклинания невербально. Глаза Эммы расширились, и она отскочила в сторону, но луч заклинания попал в её ногу. Что-то невидимое и мучительно тяжёлое начало давить на неё, пока её лодыжка не сломалась с громким треском. Амикус усмехнулся с садистским удовольствием. Страх вернулся к Эмме: для него это не игра. Слишком поздно она вспомнила историю, которую ей рассказывала Алекто, о том, как её брат отрывал мухам крылышки и наблюдал, как они вертятся. «Неудивительно, что все так боятся слизеринцев, — подумала она, — когда Амикус в таком настроении». Собственный страх придал ей сил, и она потянулась за палочкой. Амикус всё это время посылал в девушку заклинания, и это делало её злее. Она вспомнила о словах Волдеморта и поняла, что это испытание для неё, чтобы увидеть, как она будет вести себя под давлением. «Что ж, будет ему небольшое представление», — подумала Эмма в ярости. В квиддиче Джеймс часто давал бладжеру врезаться в него, чтобы забить ещё один гол. Эмма всегда слишком боялась получить травму, потому что, в её понимании, игра того не стоила. Впервые она поняла, почему именно он стал лучшим Охотником: её брат был готов получить удар, если он позволит выиграть игру. Эмма поднялась на ноги, игнорируя острую боль, которая пронзила её лодыжку. Она не думала о боли. На самом деле девушка её почти не чувствовала: её разум был чист, поскольку весь мир сейчас сводился к ней и её цели. Она едва почувствовала, как заклинание Флиппендо толкнуло её обратно к стене, но позже вспомнила, как легко она сказала собственное. — Круцио! Эмма вытянула руку, чтобы не потерять равновесие, но все её мысли были сосредоточены на Непростительном заклинании. Прежде всего она использовала его, потому что сомневалась, что Амикус сможет противостоять ему. Девушка вложила в него всю боль и разочарование, чтобы продержать заклинание двадцать секунд. Не желая рисковать и поворачиваться к парню спиной, она закрепила результат, бросив простое, но эффективное заклинание Петрификус Тоталус. Только тогда Эмма расслабилась и посмотрела на Волдеморта «мёртвыми» глазами. Она слишком устала, чтобы беспокоиться о последствиях своих действий. — Счастлив теперь? — дерзко спросила слизеринка. Джеймс мог бы ею гордиться. — Как ты смеешь так говорить с Тёмным Лордом? — бешено начала Беллатриса. — Нет, — Волдеморт остановил её жестом руки. — Выйдите, я хочу поговорить с мисс Поттер наедине. Пожиратели Смерти вышли, и лорд Волдеморт подошёл ближе. — Мантия твоя, если ты этого хочешь. Но у меня есть более подходящая награда. Если ты поддержишь меня, я научу тебя волшебству, о котором другие волшебники могут только мечтать. Но пока ты ведёшь себя как школьница — ты бесполезна. Ты должна научиться контролировать свои эмоции, иначе они станут препятствием для способностей. — Пауза. — Эйвери! — он позвал семикурсника, который был за дверью. — Да, мой господин? — уважительно спросил тот не отводя глаз. — Сопроводите мисс Поттер обратно на Площадь Гриммо. Передайте Блэкам моё почтение: они должны гордиться своими детьми. И Эмма, — запоздалая мысль пришла к нему, — Эйвери дал слово, что тебе можно доверять. Не заставляй меня в этом сомневаться, иначе будут… последствия. Эйвери шумно сглотнул. Когда Эмма, хромая, слишком медленно выходила из кабинета, он легко приобнимал её, будто она была ребёнком. Коридор сейчас пустовал. Эмма задалась вопросом: как долго она была в кабинете? — Тебе лучше запомнить эти слова, Поттер, — предупредил Эйвери. — Мой отец и я рисковали ради тебя. — Почему? — спросила она. Этот вопрос не возник бы, если бы она была яростной ненавистницей магглов или всеми силами выступала за чистокровных. Более того, её брат — гриффиндорец. — Мой отец думает, что твоя семья может иметь огромное влияние на мышление волшебников. Они выходцы из уважаемых чистокровных семей, но в молодости оставались нейтральными во время борьбы с Грин-де-Вальдом, да даже сейчас ничего не сказали. Лично я не слепой. Твой брат — один из лучших волшебников нашего поколения, и он, кажется, единственный, кто может контролировать Блэка. И, кроме того, — он подарил ей одну из его редких улыбок, — я никогда не видел, чтобы кто-то использовал Проклятие Жука. До тебя. Нам говорили, что оно вышло из использования. Они вошли в бальный зал, где Регулус и Рабастан болтали в углу. Блэк их заметил и подошёл. Эмма чувствовала себя немного неловко, когда её держали как ребёнка, но понимала, что её нога больше не выдержит даже малейшего давления. — Эмма? — спросил он, выглядя взволнованным. — Что, чёрт возьми, ты с ней сделал? — выкрикнул Регулус, поворачиваясь к Эйвери. Его серые глаза потемнели от гнева. — Расслабься, — невозмутимо ответил тот. Он передал Эмму Регулусу, словно она была вещью. — Она не может идти, но она выиграла дуэль. Убедись, что с твоей лодыжкой будет всё в порядке. На следующей неделе, во вторник, у нас тренировка, — он подмигнул ей, и гнев Эммы на него испарился. — Я бы хотел, чтобы ты лучше заботилась о себе, — упрекнул девушку Регулус, направляясь к камину и касаясь её распухшей щеки. — К твоему счастью, Кричер знает несколько целительных заклинаний. — Ауч! Просто отведи меня домой, — сказала Эмма сердито.***
— Значит, ты прошла посвящение? — спросил Регулус, пока Кричер намазывал лицо Эммы различными кремами и мазями. Они были в комнате Регулуса, так как тот не хотел уходить, пока не убедится, что с ней всё в порядке. Это также был их первый нормальный разговор с тех пор, как Эмма ему солгала. В данный момент его беспокойство перевешивало его разочарование. Эмма поняла, что тоже относилась к нему холодно, вина заставляла её выставлять барьеры. «Я должна перестать вести себя так оборонительно», — подумала она. — Откуда ты это знаешь? — Эмма ответила вопросом на вопрос. Возможно, не сегодня. — Мои родители взяли меня на Рождественские каникулы, — ответил он с презрительной улыбкой. — Они хотели, чтобы я произвёл хорошее впечатление. А Эйвери — чтобы я рассказал Тёмному Лорду о твоём Проклятии Жука. — Я думала, ты хотел стать Пожирателем Смерти, — нахмурилась Эмма, игнорируя упоминание Миллера. Стремление Регулуса основать мир, в котором волшебники правили бы магглами, было одной из тем, о которых он мог спокойно говорить часами. Эмма никогда не уставала слушать об этом. Это было одной из тех вещей, что их сближали: нечто среднее между двумя крайностями. — Да, хотел, но… — Регулус вздохнул. — Просто они так борются за чистоту. Я хочу изменить ситуацию: конец Пакта о секретности, места для жизни магических существ, права для домовых эльфов, — он указал на Кричера, который засиял при его последних словах. — Я имею в виду, что, конечно, я бы ни за что не связался с магглорождёнными, но для моих родителей это значит гораздо больше, чем для меня. Я бы просто хотел, чтобы они перестали… — Сравнивать тебя с Сириусом? — закончила Эмма, вспоминая разговор со своим братом. — В точку. Я должен был завоевать их любовь, заслужить уважение. Сириус, чёрт возьми, делает всё, что захочет, а они всё ещё прощают его. Я уверен, что, если бы я сделал хоть половину из того, что сделал он, меня бы уже давно выжгли из гобелена, — он закатил глаза. — Сириус не понимает, как много ему позволяют. Эмма хмыкнула, не зная, что ответить. Девушка не хотела сломать тонкий лёд, по которому шла. — Так или иначе, — сказал парень, потерянный в своих воспоминаниях, — Тёмный Лорд думает, что я предан ему. Он думает, что я как Беллатриса. — А на самом деле? — спросила Эмма. — Ты шутишь? — Регулус рассмеялся. — Не важно, какой ценой, но он установит свою власть. И это будет лучше и для магов, и для магглов. Тебе их немного жаль, не так ли? Я имею в виду магглов. Они не знают о магии. Я не думаю, что они смогут нормально жить без этого незнания. — Мне больше жалко сквибов, — сказала Эмма. — Они знают, что такое магия, но не могут её использовать, — девушка вздрогнула. — Я бы это ненавидела. Не знаю, что бы я делала. Некоторое время они сидели в тишине, даже после того, как Кричер исцелил раны Эммы. — Тебя не пугает то, что лорд Волдеморт будто способен читать мысли? — нерешительно спросила Эмма. — Он будто смотрел мне в душу. — Тёмный Лорд владеет Легилименцией, и Беллатриса учит меня Окклюменции с тех пор, как тоже начала ею владеть, — объяснил Регулус, а потом добавил: — Тебе тоже нужно научиться, если ты захочешь присоединиться. Если тебя можно прочитать — тебя можно использовать. Твои чувства делают тебя уязвимой. Эмма вспомнила слова Волдеморта о контроле над своими эмоциями. Это правда. То, что не задевает тебя — не ранит тебя. Поэтому ли Регулус всё прячет в себе? Я знаю, что он заботится о своих друзьях. Я уверена, что Рабастан тоже. — Я просто переживаю, что не смогу… — сказала она, пытаясь раскрыться, потому что он сделал это. — Джеймс — самый смелый в нашей семье. Наверное, поэтому он в Гриффиндоре. Кроме того, я… Мои родители действительно против Волдеморта, и я не уверена, что могу пойти против них, даже если это поможет волшебникам. Это так запутанно: даже если я знаю, что я должна сделать — я просто не могу. Это ужасно. Я бы очень хотела, чтобы они поняли. — Когда мы впервые вернулись из Хогвартса, моя мать избила Сириуса за то, что его распределили на Гриффиндор, — сказал он. — Отца тогда не было дома, и она была просто в ярости. Сириус просил о помощи, хотел, чтобы кто-то его услышал, но я остался в своей комнате. Я ничего не сделал, просто слушал, как мать оскорбляет его. Только когда я услышал, что она поднялась по лестнице, я осмелился спуститься в зал. Я принёс горячую воду и попытался его перевязать, как только мог, но этого было недостаточно. Он просто сидел и плакал, а я рассказывал ему о всём хорошем, что было в Гриффиндоре. Когда его слёзы высохли, он просто посмотрел на меня и сказал убраться прочь. Я не был там, когда он во мне нуждался, потому что слишком боялся наших родителей, даже чтобы помочь своему брату. — Я этого не знала. — Потому что я никогда никому этого не рассказывал, — ответил он. — Иногда даже семья всё портит.