***
— Мои дорогие друзья, — лорд Волдеморт развёл руками в приглашающем жесте, его шелковистый голос был как никогда соблазнительным. — С возвращением. Они стояли полукругом позади Тёмного Лорда. Пожиратели Смерти, так сказать. Студенты шестого и седьмого курсов стояли группкой по другую сторону заброшенного дома — обособленные, но не отверженные. Это было недалеко от хижины, в которой они получили свои задания, но всё же не там: местом собрания стал заброшенный фермерский дом в долине, к нему вела грунтовая дорога. Обстановка казалась абсолютно неуместной для элегантной группы, собравшейся здесь. Глаза Тёмного Лорда будто бы сияли видением лучшего мира, в который он поведёт своих последователей, хотя его узкие зрачки говорили, что он готов на всё, готов опуститься до нижайшего уровня, чтобы попасть в этот идеальный мир. Каждый раз, когда Эмму посещали такие мысли, она поражалась той поддержке, которой он сумел заручиться за столь короткое время, но затем, когда девушка снова видела Волдеморта, это казалось ей очевидным выбором. Как кто-то такой могущественный, такой самоуверенный мог когда-либо проиграть? Как он вообще мог встретить сопротивление? Конечно, если бы Тёмный Лорд встретился с Министром Магии и поговорил с ним, войны можно было бы избежать. Может быть, это была вина Министра, который даже не дал им шанса? Эмме хотелось попасть в приближённый круг, чтобы её знания не были такими поверхностными. — Ровно месяц назад я поручил каждому из вас конкретное задание, которым вы могли доказать, достойны ли этого дела. Большинство из вас разочаровало меня. Двое из вас — нет. Позади него послышалось бормотание. Эмма предположила, что это не было обычным явлением. Поттер изо всех сил пыталась сдержать улыбку, не сводя глаз с деревянных половиц под ногами. Сейчас не следует казаться слишком самодовольной. Более впечатляюще будет, если она просто сделает вид, будто ожидала этого с самого начала. Несмотря на это, сердце девушки начало биться с такой скоростью, что ей пришлось сосредоточиться, чтобы нормально дышать. Она подумала, удивили ли они его, а затем спросила себя, каким Тёмный Лорд был в его шестнадцать. «Силой, с которой нужно считаться», — заключила Эмма. — Тишина! — он не повысил голос, но одним словом, словно ножом, прорезал гул разговоров. — Неудача недопустима. Но я милосердный Лорд. У вас рано или поздно будет шанс искупить свою вину. А пока уходите, зная, что вы подвели меня. Под холодными и насмешливыми взглядами Пожирателей Смерти ученики начали расходиться, опустив головы в унижении. Скорее всего, они ожидали, что неудачу потерпят все. Всё было бы не так плохо, если бы они считали свои задания невыполнимыми. Большинство даже не пыталось, они уходили, качая головами в поражении или утешенные членами семьи, прошедшими через такой же изнурительный процесс. По крайней мере, так казалось, когда Эмма увидела, что фигура в капюшоне с жалостью смотрит на Рабастана. Она задавалась вопросом: это был брат или отец парня. Все потерпели неудачу, кроме Регулуса и Эммы. В редком проявлении эмоций Эмма поймала восторженный взгляд Регулуса. Несколько мгновений спустя это выражение пропало, и на лице парня расцвела слегка удовлетворённая ухмылка, но глаза всё равно выдавали Блэка. Волнение Эммы только росло. — Я должен признаться, — начал Тёмный Лорд с легким намёком на удивление, — что ваши действия меня удивили. Конечно, я бы тоже не возложил такое задание на одного несовершеннолетнего волшебника, но Макнейр, — он кивнул в сторону одного из Пожирателей, — сообщил мне о Великанах, которые примкнули к битве с новыми силами, в то время как Уилкис уже долгое время… разбирался с ними. Тяжелая тишина, исходящая от Пожирателей Смерти, будто объяснила Эмме, что означает эта последняя фраза. Девушка предположила, что Уилкису-старшему было поручено избавиться от магглорождённых чиновников Министерства. Она задалась вопросом, как Уилкис её возраста воспринял это, ведь отца его семейства сегодня здесь не было. И Эмме даже было немного жаль его. Если честно, у них было преимущество в виде неожиданности, а их лица не могли узнать, но девушка не могла не почувствовать определённую гордость за себя и Регулуса. Но Уилкс, вероятно, всё ещё имел возможность искупить свою вину. Тёмный Лорд не был настолько суров, чтобы не дать своим верным последователям второго шанса, хотя и наказал за неудачу. — Я терпеть не могу небрежность в выполнении заданий. Но если шестнадцатилетний может достичь за неделю того, чего не может взрослый волшебник… Что ж, даже у моего терпения есть пределы, — рот Тёмного Лорда скривился в холодной усмешке. — Но хватит о разочарованиях. Сегодня мы приветствуем двух новых друзей в наших рядах. Сегодня день для семьи, для празднования. Беллатриса, окажешь ли ты честь? Сердце Эммы бешено колотилось в груди. Вот оно. Это было всё, о чём она когда-либо мечтала. Её жизнь станет значимой. Все эти ссоры с отцом теперь казались не такими уж и важными, потому что она была верна достойному делу. Хотя битвы пугали слизеринку, она не могла дождаться, когда всё это закончится, когда восстанет новое общество, в котором будут ограничения для магглов или, возможно, способы, которые мешали бы им стыдить магглорожденных детей. Поттер подумала, что может разразиться пением, но старалась сохранять спокойствие. Дрожащими пальцами она взяла бархатную чёрную ткань. Беллатриса лучезарно улыбнулась, явно гордая тем, что ей поручили такую важную задачу. В глазах волшебницы стояли слёзы, когда она дала Регулусу его мантию, как будто её кузен вырос в нечто гораздо большее, чем она могла когда-либо надеяться. Просовывая руки в рукава мантии, Эмма подумала, что та была одновременно знакомой и странной. Как может простая чёрная мантия так отличаться от всех остальных? Сначала девушку удивил вес мантии. Она была такой же тяжёлой, как и её зимняя в Хогвартсе, и в то же время гладкой и мягкой на ощупь, что давало ей свободу передвижения, которую мадам Малкин одобрила бы. Но в то же время она не дарила тепла. Во всяком случае, Эмма почувствовала легкий озноб — хотя это могло быть связано с дрожью возбуждения, пробежавшей по её телу. «Одеяния как у хозяина, — подумала девушка. — Тёмный Лорд излучает силу и причастность, и я знаю, что наше дело правильное, только… всякий раз, когда я нахожусь в его присутствии, я чувствую трепетный страх. Что-то не так…» Она взглянула на Регулуса, у которого на лице была довольная ухмылка. «Конечно, Регулус рассмотрел ситуацию со всех сторон, взвесил всё. Может, я просто параноик, боюсь зайти слишком далеко, когда борьба только начинается. Мне нужно в это верить. Опасаться — это нормально. Пожиратель Смерти — это на всю жизнь». — Протяни левую руку, — мягко обратился к Эмме Тёмный Лорд, выводя ту из мыслей. Её глаза встретились с его змеиными зрачками, и все сомнения исчезли. Он доверял ей в совершении того, что было необходимо. Поттер почувствовала, как её разум пронизывают щупальца, и вспомнила уроки Регулуса. Окклюменция казалась такой легкой, когда она чувствовала себя настолько уверенной, и девушка чуть не рассмеялась над проверкой её разума в желании убедиться, что она не шпионка. Среди её воспоминаний невозможно было найти никаких опасений или сомнений — собственный разум Эммы уже изгнал их своим решением. Слизеринка шагнула вперед, закатывая рукав новой мантии, обнажая гладкую кожу. Тёмный Лорд одарил девушку одной из своих редких ярких улыбок. Поттер казалось, что она вышла на свет. Если бы только Эмма могла быть всё время такой уверенной в себе. — Мортмордре, — заклинание прозвучало почти как шипение, и Эмма почувствовала жжение в руке. Девушка стиснула зубы от боли, но не вздрогнула, наблюдая с восхищением за дымным веществом, выходящим из кончика палочки и выводящим голову змеи ярко-красным цветом, прежде чем подняться по её руке, чтобы сформировать череп у локтя, ухмыляясь ей невидящими глазами. Два усика вещества сломали строй, повернув в сторону и образовав остальную часть замысловатой татуировки, прежде чем снова слиться с телом. Конечным результатом была змея, выступающая изо рта черепа, которая, скручиваясь, образовала свободный узел в виде восьмёрки, прежде чем пройти половину пути вниз по предплечью, обнажая клыки.35. Секреты и Змеи
13 апреля 2021 г. в 16:54
— Волнуешься? — спросила Алекто.
Две девушки сидели в своей спальне. Софи не захотела идти в Хогсмид на этот раз, несмотря на то, что это было первое весеннее посещение деревни. Она сказала, что серьезно относится к учебе, многозначительно взглянув на Регулуса за завтраком тем утром. Он ободряюще улыбнулся ей, но, похоже, не уловил суть. Софи поинтересовалась, может ли кто-нибудь помочь ей с Трансфигурацией. Ещё один многозначительный взгляд. Регулус посоветовал девушке несколько справочников. Та спросила, пойдёт ли Блэк в библиотеку, поскольку тот боролся за должность Старосты школы. Брови Регулуса и Рабастана поползли вверх при этом заявлении, и последний ответил, что у них уже имеются планы на сегодня. Регулус только ухмыльнулся, одарив девушку снисходительным взглядом. Что ж, это взбесило Эмму. Софи ясно дала понять, что думает, что это была тайная улыбка, предназначенная именно для неё. «В каком-то смысле она права. Именно возле неё он становится наименее общительным», — мрачно подумала Эмма, прежде чем вернуться в реальность.
Она взвешенно посмотрела на подругу, но не осмелилась ответить, хоть Люсинда и никак не могла услышать их в душе. Алекто всё же поняла. «Во всяком случае, это не то, что можно выразить словами», — подумала Эмма, натягивая свой изумрудно-зеленый свитер и поправляя белоснежную юбку. Обе девушки решили облачиться в цвета Слизерина, хотя внутренне считали себя глупыми, пытаясь нарядиться для такого случая. Но они ничего не могли с собой поделать. Это будет тот момент, когда Лорд Волдеморт покажет, что они смогли его впечатлить, или их отодвинут в сторону как слуг в его крестовом походе за всеобщим благом. Никто не будет забытым, ненужным или бесполезным. Эмма вздрогнула. Она не могла представить ничего хуже. Кроме того, говорили, что Лорд Волдеморт был гордым потомком самого Салазара Слизерина!
Алекто укладывала свои густые рыжие волосы, в то время как Эмма нервно крутила медальон на шее. Комок застрял у неё в горле. «Когда все закончится, мама и папа поймут», — подумала она. В конце концов перед затишьем всегда должна быть буря. Её родители могли не одобрять насилие, но чего ещё им ожидать, когда оба их ребёнка играют в квиддич?
— Мерлин! — практически вскрикнула Люсинда, войдя в комнату, чем напугала обеих соседок. На девушке было только полотенце, но она уверенно пересекла комнату и, к удивлению Эммы, приземлилась именно на её кровать. Хоть они и жили в одной комнате уже шесть лет, Люсинда отказывалась даже надевать пижаму перед другими девушками.
— Это то, что я думаю? — задыхаясь, спросила блондинка, указывая на подвеску в её руках.
— Эм-м, — протянула Эмма, несколько опешив. — Ты о моём медальоне?
Поттер посмотрела на него. Насколько она знала, в её медальоне не было ничего нового или того, что отличало бы его от остальных. Только Алекто могла догадаться об истинном значении его для Эммы, и она была достаточно умна, чтобы никогда не упоминать об этом. Даже Регулус ничего не знал, кроме того, что медальон был действительно дорог для девушки.
— Это гораздо больше, чем просто медальон, Эмма, — выдохнула Люсинда, прежде чем вскочить, взметнув волосами. — Давай, я должна тебе кое-что показать!
— Ты точно осознаёшь, что на тебе только полотенце? — язвительно спросила Алекто. — Или это твоя новая тактика добиваться свиданий?
Люсинда покраснела, но только на секунду:
— Подожди.
Блондинка быстро оделась в то, что ранее положила на кровать. Она перестала увлекаться Регулусом и теперь интересовалась семикурсником из Пуффендуя. Девушку не беспокоило, что тот был лучшим другом Амоса Диггори, которого она использовала, чтобы подразнить Эмму. Люсинда быстро поняла, что Джеймс отпугнул большинство потенциальных парней сестры, и хоть она и не издевалась над Эммой открыто — чего ни один слизеринец не сделал бы с товарищем по факультету, — но, казалось, ощущала некое соперничество с Поттер. На самом деле это стало для девушек чем-то вроде игры, и пусть каждая говорила, что это их раздражает, однако они втайне развлекались своими маленькими соревнованиями.
Всё же у Люсинды была другая причина, чтобы продолжать встречаться с пуффендуйцем:
— Он просто невероятный, — сказала та, когда её спросили. — Я его совсем не понимаю, он для меня загадка!
Лично Эмма думала, что загадка в первую очередь в том, что пуффендуец был невероятным оптимистом. Любимой «игрой» Люсинды было расстраивать его рассказами о людях, часто слегка преувеличенными, чтобы тот искал их хорошие стороны.
Эмму вырвала из мыслей блондинка, которая схватила её за руку и бросилась вверх по лестнице, едва не столкнувшись со стеной в спешке выйти из гостиной. Алекто поспешила за ними, пожав плечами, когда Эмма бросила на неё вопросительный взгляд. Они остановились в аванвестибюле. Люсинда торжествующе указала на портрет Салазара Слизерина.
— Всё это для того, чтобы показать нам кратчайший путь, которому нас научили в первый год обучения? — Алекто фыркнула. — Все знают, что отсюда легко попасть в вестибюль.
— Нет, — нетерпеливо сказала Люсинда. — Смотрите, — и она снова указала на Салазара Слизерина, ткнув пальцем в середину портрета. Изображённый мужчина был не слишком впечатлён отсутствием у девушки манер, но ничего не сказал.
Эмма придвинулась ближе и прищурилась, рассматривая картину. Салазар Слизерин, основатель их факультета, имел обычное загадочное выражение лица, хотя сейчас он добавил к нему ухмылку. Девушка посмотрела ему в глаза. Тот ничего не сказал, хотя по взгляду, казалось, было видно: он знал что-то, чего не знала она. Взгляд Эммы скользнул по портрету: она отметила лысеющую голову, длинную распущенную бороду, медальон, который так ценил Слизерин… Медальон! Она присмотрелась поближе, затем подняла свой над головой, чтобы сравнить их. Они были почти идентичны.
— Видишь! — Люсинда была слишком впечатлена, чтобы сказать что-нибудь ещё. — Ты знаешь, что это значит?
— Это значит, что у меня все-таки есть надежда, — пробормотала Эмма слишком тихо, чтобы однокурсницы не услышали.