Победа

Уже на следующее утро состоялся переезд в новые «шикарные» апартаменты. По странному совпадению эта крошечная, забитая хламом каютка оказалась прямо по соседству с каютой самого капитана. Джаред в своем духе долго и искренне благодарил Рейгора и жал ему руку, да еще смотрел на него своими преданными щенячьими глазами, тихо выводя Дженсена всем этим из себя. И не только этим. — Ты снова из-за меня вынужден сидеть в какой-то тесной кельи, — виновато поднял на него глаза Джаред, как только они остались наедине в захламленной каютке с одним спальным местом и продавленным матрасом. — Еще слово об этом, и я дам тебе в морду, — раздраженно оборвал Дженсен очередные самоуничижительные причитания Джареда, но видя, что парень снова не так его понял и теперь еще больше подавлен, пояснил. — Даже эта «тесная келья» несравнимо лучше того отвратительного общего трюма. Эта мысль немного утешила Джареда, но, похоже, не очень-то переубедила. Положительная сторона штиля была в том, что морская болезнь меньше мучила Дженсена, и он даже начал понемногу привыкать к новому образу жизни. Тем более, что теперь Джаред снова был неотлучно рядом с ним, и только с ним, буквально не отходя от их постели. Джаред заботился о нем, уделяя Дженсену всё своё драгоценное внимание и тепло. Это как-то напомнило Дженсену о том периоде, когда Джаред ухаживал за ним после нападения медведя. — Давай не будем вспоминать об этом, — попросил Джаред, когда Дженсен не удержался и вспомнил вслух. — Почему? Я чуть не был разодран насмерть медведем, спасая твою жизнь, а ты «даже зарезал ради меня свою лучшую курицу»! — потрясываясь от добродушного смеха, напомнил Дженсен. — Вот поэтому и не надо вспоминать, — опустил глаза Джаред. — Мне… стыдно. И как ты только можешь смеяться над этим? — Ты был такой сучкой, — продолжая трястись, со смехом констатировал Дженсен. — Такой смешной. — Я не хочу это вспоминать, — еще раз попросил Джаред и неохотно признал. — Я… действительно был сучкой. — Ты и сейчас еще такой, — со светлой обожающей улыбкой глядя на него, добавил Дженсен. — Вовсе нет. — Еще как да. — Нет… — Да, — похоже, что Дженсена буквально крыло от разбирающего его смеха и от близости Джареда, который снова был только его. — Кто на той неделе леденцы на палочке выиграл и не поделился с «братом»? — Откуда ты зна?.. Я подумал… Просто, тебя же тошнило, — обескураженно пробормотал Джаред, даже не представлявший, насколько усиленно Дженсен за ним следит всё это время. — Дженсен, хватит! — Зачем скрыл и припрятал тогда? Говорю же — эгоистичная сучка, — с запоем целуя любимого сначала в щеку, а потом в висок, посмеивался Дженсен. — Блять, да не дуйся ты… Идиот. Так сильно тебя люблю… — Да возьми ты эти проклятые леденцы! Мне не надо! — серьезно переживая, щедро и великодушно предложил Джаред. — Не возьму, дурачок. Сам ешь… Уже на второй день их сладкого и блаженного уединения, они как-то неожиданно для себя вернулись к своей прерванной интимной жизни. После этого хорошее настроение и уверенность сразу же вернулись к Дженсену, и он снова и снова заваливал Джареда, активно имея его со всех сторон снова и снова. Никто из них не знал, что находящийся за стеной в своей спальной каюте капитан Рейгор с огромным удовольствием и нехорошей улыбкой частенько наблюдает за ними в небольшое отверстие, специально проделанное в стене за этажеркой. Однажды вечером, убедившись по уже знакомому храпу, что Дженсен уснул, и увидев в проделанную дырку, что Джаред лежит с книгой и читает, Рейгор вышел в коридор, тихонько приоткрыл их дверь и одним кивком предложил выйти к нему. Не понимая, в чем дело, Джаред послушался их «спасителя» и, не одеваясь, вышел, как был — в одних тонких пижамных штанах, слегка ежась от ночной прохлады. Одобрительно глядя, Рейгор молча повел столь доверчивую и привлекательную особь за собой до своего кабинета, находящегося на другом конце коридора и там плотно закрыл за ними дверь. — Присаживайся, — кивнул он на большое кожаное кресло. — Дорогой мой гость, чувствуй себя как дома. Оказавшись неожиданно в богатой и культурной обстановке, о которой всегда мечтал, и для которой, как ему казалось, он был создан, Джаред и вправду почувствовал себя на редкость приятно и «как дома». Если бы еще здесь не было так сильно накурено, он бы даже захотел остаться тут на подольше. — Что будешь, Джаред? — обходительно предложил капитан, с гордостью открывая свой бар не самых дешевых напитков. — Виски? Ром? Водка? Ликер? — Да, ликер, пожалуйста. Рейгор многозначительно вздернул свои густые темные брови, точно без слов подтверждая свои мысли, что только такой хорошенький малыш, как Джаред, мог выбрать сладкую начинку для конфет вместо традиционной мужской гадости, обжигающей глотку и все внутренности. — Сливочный, кофейный, клубничный? — стал предлагать он дальше разновидности своих ликеров. — Сливочный, — пожелал Джаред в заметном счастье от такого обхождения и неожиданного угощения. Надо заметить, что Джаред принимал все происходящее, как должное, почти совсем не удивляясь, ибо на подсознательном уровне уверенно полагал, что, наверное, он просто очень сильно понравился Рейгору и, может быть, капитан даже влюбился в него и теперь хочет делать для него только разные хорошие вещи, какие сможет. — Печенье? Орехи? Цукаты? — предлагал капитан Рейгор дальше ряд подходящих к ликеру закусок. — Спасибо, — поблагодарил Джаред и нашел в себе силы отказаться. — Я уже почистил зубы. — Думаю, ты единственный, кроме меня, на этом корабле, кто чистит зубы, — с усмешкой прокомментировал Рейгор. Джаред довольно улыбнулся, подсознательно убеждаясь — вот чем он так понравился капитану. Впрочем, скромный Джаред был убежден, что далеко не только этим. Выпив сливочного ликера и почувствовав приятное тепло и расслабление по всему телу, полуголый Джаред развалился в кресле, чувствуя себя просто замечательно, как котенок под пузом мамки. Сидевший рядом капитан услужливо подлил ему еще рюмочку и перешел к делу: — В общем, так, прекрасная наша морская сирена. Разговор наш вряд ли будет приятным для тебя. Хотя, на самом деле ничего страшного, нечего переживать, — поспешил он успокоить, видя, как на глазах выразительно вытягивается лицо Джареда. — Всего лишь уточнение условий вашего дальнейшего нахождения в моей «вип-каюте», ничего более. — Условий?.. — переспросил Джаред. — Но Дженсен сказал… — Я знаю, что сказал Дженсен. И уверен, что он рассказал тебе не совсем всё. Не передал весь наш разговор, — пояснил Рейгор. — Но, в отличие от него, я буду с тобой абсолютно честен: нам с Дженсеном так и не удалось прийти ни к какому соглашению. — Не понимаю… — Я сделал вид, что мы договорились, — объяснил капитан. — Сделал вид, что я такой добрый и бескорыстный… Мне пришлось, потому что твой Дженсен упрямее осла. Он ни в какую не хотел даже обсуждать с тобой предложенную сделку — очень щедрую, между прочим. Я тебя уверяю, Джаред, что предложенная мною цена за безопасность ваших задниц и жизней — более, чем разумная. — И что же это? — спросил Джаред, уже догадываясь — на что никак не мог пойти Дженсен. Рейгор неотрывно с понимающей улыбкой смотрел Джареду в глаза. — Думаю, ты и сам уже понял. — Если я правильно понял, то… Тогда нам и правда придется уйти обратно, — неуверенным голосом произнес Джаред, глубоко огорченный таким поворотом событий. Ведь надо же, какая досада, только-только у них с Дженсеном всё снова наладилось, и жизнь стала вполне терпимой, как снова они в полной жопе. Этот хитрый капитан специально сначала пустил их пожить в «райской хижине» и попривыкнуть, а лишь потом объявил условия. Теперь возвращаться обратно в общий трюм, снова выслушивать всевозможную грязь, разврат и пошлости про себя, а особенно видеть снова побитого Дженсена и ждать самого страшного — всего этого до боли не хотелось. Но выбора не было. Обидно было до слез, которые тут же и выступили предательски на глазах Джареда. Он поспешил их незаметно вытереть, пока капитан не увидел, но тот, так и не отводивший от Джареда взгляд, всё заметил. — Ну, ну, не плачь. Всё ведь не так плохо. Я вас не выгоняю — вы сами уходите. Сами выбираете себе не лучшую судьбу, осознанно и по своей воле. — Нет, это Вы не оставляете выбора, — заметил Джаред. — Разве не оставляю? Как раз именно это я и делаю: оставляю вам выбор. Может быть, не простой, но выбор. Просто ты упрямо не хочешь этого видеть. Не хочешь потрудиться… Ведь ты всегда только берешь, так, Джаред? — продолжил Рейгор, ловко проезжаясь по самым болевым точками. — Я это сразу заметил и понял. Да, я знаю таких, как ты. Избалованные сучки, вы всегда только берете, берете, берете… Тебя любят, оберегают, спасают и боготворят, а ты что делаешь? Что ты даешь? Что ты сделал хотя бы раз для своего Дженсена? Спорю, ты всегда был только проблемой и обузой на его плечах. Да?.. Полюбил за что-то такой хороший и крутой парень на свою голову тебя — двухметровую никчемность с трогательными глазами и эгоизмом по самое нехочу. Как по мне, так ты просто ходячая проблема. Распутная, заумная принцесска с высоким самомнением и талантом попадать в неприятности. Я про вас мало знаю, но уверен, что из-за тебя у Дженсена в жизни сплошные беды. Всё самое неприятное, тяжелое и наболевшее всколыхнулось в Джареде от этой заранее продуманной речи. — И вот у тебя появляется шанс хоть что-то, наконец, сделать для любимого, хоть как-то отблагодарить и отплатить… Вероятно даже, буквально спасти Дженсену жизнь! И что ты выбираешь? Собственную задницу, как всегда — ведь она ближе к телу. Джаред подавлено молчал. — Я тебе так сильно не нравлюсь? — осторожно задал свой следующий вопрос капитан. — Да какое это имеет значение? — Ах, вон что. Так сильно любишь Дженсена? Понимаю и уважаю. Но ты хотя бы представляешь, что бы с тобой тут уже сделали, если бы не я? И где был бы уже твой ненаглядный Дженсен? За бортом, зарезанный и в пузе у какой-нибудь акулы. А ты бы валялся здесь, совсем затраханный и заебанный. И вот теперь за свои, без преувеличения скажу, бесценные одолжения, и за путешествие, можно сказать, первым классом, я прошу у тебя совсем небольшую, даже смехотворную плату. Ради Дженсена. А ты всё ломаешься, да строишь из себя святого. Что Дженсену будет проку от твоей святости и верности, если его изобьют и пальцы переломают? Если его из-за тебя утащат в ад, какой прок от твоей правильности? Если его убьют наконец — думаешь, будет ему большим утешением преданность и верность твоей задницы? — Я не могу изменить Дженсену, — чувствуя, что вот-вот готов согласиться, тихо и окончательно закрыл вопрос Джаред и поднялся, чтобы уйти. — Хорошо, — остановил его капитан. — Раз так, готов изменить условия. Пойду вам навстречу, в который раз. — Это-то что еще значит? — закатил глаза Джаред, удивляясь настырности и уже не ожидая ничего хорошего и приличного от этого морского волка. — Хочешь без измены — будет по-твоему. Одну минутку… Капитан порылся в одном из сундуков, выудил оттуда пачку огромных бумаг и бросил их на стол. — Взгляни, — пригласил он. Джаред не без любопытства взял и начал рассматривать наброски и законченные работы, выполненные углем и карандашом очень даже удачно и талантливо. В основном это были обнаженные женщины, но встретилось среди них и несколько крайне симпатичных парней. Джаред и сам немного рисовал, даже неплохо, но ему было далеко до таких профессиональных работ. Поэтому рассматривать их для него было настоящим удовольствием. — Знаешь, большинство делало это бесплатно, — как бы между делом говорил капитан во время просмотра, заглядывая Джареду через плечо. — По собственному желанию. Некоторые даже сами платили. И забирали работы себе. А некоторым приходилось платить мне самому. И с того момента, как я вас увидел, я загорелся желанием добавить вас обоих в свою коллекцию. И, наверное, только поэтому в конце концов и согласился взять вашу подозрительную парочку на борт. Уже в первую неделю плавания я потерял интерес к Дженсену — слишком шаблонная красота, слишком стандартно и скучно для меня… Да еще морская болезнь его изрядно подпортила. Но твоя редкая и удивительная красота всё никак не дает мне покоя. Я бы хотел оставить у себя как можно больше ее копий… Хотел бы запечатлеть ее как можно выразительнее со всех сторон... Джаред не находил слов. Ему очень понравились эти рисунки, но он и представить не мог себя на месте этих людей. К тому же, несмотря на хитро озвученную «уступку», это всё равно в некотором смысле была измена. Пусть не буквальная, но Дженсену бы точно не понравилось, что Джаред раздевается перед кем-то, да еще дает себя так зарисовать. От необходимости какого-то ответа Джареда спас громкий стук в дверь. — Я дам тебе время подумать, — тихо закончил Рейгор, забирая из рук гостя свою коллекцию. — До завтра. Вечером приходи сам в это же время, если решишь, что сохранность и безопасность Дженсена для тебя важнее твоей неуместной стыдливости. Снова раздался мощный стук, и из-за двери раздался голос Дженсена: — Рейгор, кончай накуриваться, открывай! Джареда нет!!! Капитан спокойно открыл, и Дженсен замер, потрясенно глядя на неловко замявшегося посреди комнаты Джареда в ночных штанишках. Ярость почти мгновенно исказила прекрасные черты Дженсена, и Рейгор счел не лишним спокойно объяснить ему с улыбкой: — Мы обсуждали Нифьегго. — Не знаю никакого Нифига! — натянул в ответ недобрую улыбку Дженсен. — Жаль, очень известный философ. Книга, которую я одолжил Джареду, — подсказал капитан. — Книга, которую он сейчас читает. — Все равно не знаю, — грубо отрезал Дженсен и, подойдя ближе, гордо высказал ему прямо в лицо. — И не хочу знать! — Думаю, нам пора, — поторопился Джаред увести подозревающего что-то Дженсена прочь. — Не веди себя так, — уже в коридоре одернул Джаред. — Как — так? — Как придурок. — То есть, теперь я виноват? А почему ты ушел, не предупредив? — Ты спал. — Я проснулся и чуть не… Дженсен запнулся, не желая продолжать. Джаред довольно улыбнулся: — И что? Продолжай-продолжай. Что ты сделал, когда проснулся? Чуть не умер от страха за меня? — Отвали, — беззлобно огрызнулся Дженсен. — Никогда больше не делай так, понял? И держись подальше от капитана — он какой-то странный. Давно хотел тебе это сказать. Эй, ты что — еще и пил с ним?.. Он тебя напоил?! — принюхался Дженс, разочаровано закатывая глаза. — Вот же ублюдок… На следующую ночь Дженсен уснул на удивление крепко. Все еще страдающий в своих сомнениях Джаред попробовал несколько раз потолкать любимого, но тот продолжал вовсю сладко похрапывать. Подумав, что это, возможно, знак свыше, и уже откровенно боясь необходимости переезжать завтра обратно в общий трюм, Джаред принял окончательное решение. Капитан Рейгор, покуривая, ждал его в своем кабинете и, вот приятный сюрприз — оказался весьма профессионален. Не было ни грязных намеков, ни лишних прикосновений. Раздеваться до гола в первый раз было сложновато, но Джаред смог себя переломить, повторяя себе, что это всё ради Дженсена. Капитан никак не предал его доверие. Только поправлял Джареду волосы, чтобы они правильно лежали, говорил, как ему лечь, и еще заставил выбрать из кучи и надеть какой-нибудь крупный кулон. С кулоном полностью голый Джаред выглядел еще внушительнее и развратнее. Первый рисунок был готов менее, чем за два часа. — Прекрасно. На сегодня хватит. Завтра в это же время, — довольно объявил капитан. — И сколько это?.. «Сколько это будет еще продолжаться?» — договорил за Джареда его измученный взгляд. — Пока я не посчитаю, что достаточно, — объяснил Рейгор. — Пока моя муза не исчерпает себя… Честно говоря, я не знаю. С тех пор Джаред позировал каждую ночь по несколько часов, пока Дженсен крепко спал, что само по себе было странно и наводило Джареда на разные мысли и подозрения. А тем временем требования Рейгора становились всё смелее, возмутительнее и бесстыднее. В последний раз он просил Джареда развернуться к нему задом, оглянуться, немного прогнуться в пояснице и раздвинуть ноги. Эта откровенно приглашающая поза ужасно смущала Джареда, который чувствовал себя в таком виде какой-то раскрытой шлюхой. Два часа стоя вот так на диване практически раком, Джаред думал о том, что он все-таки ненавидит Рейгора. И что всю жизнь потом будет вспоминать это плавание, как один сплошной кошмар без просвета. Одним ленивым послеобеденным полднем Рейгор покуривал и просматривал свои обожаемые работы с Джаредом — их уже было около девяти — чтобы представить, какую позу и какую сторону Джареда он хотел бы раскрыть в их следующую встречу, и не пора ли уже переходить к погруженным внутрь пальчикам и раскрытым стеночкам? Но не рано ли? Готов ли Джаред к этому? Не психанет ли? Что-то подсказывало, что — да, обязательно психанет. В это время капитану доложили, что люди выловили какую-то необычную глубоководную рыбину. Рейгор отложил рисунки, беспечно прикрыв их папкой, и пошел взглянуть со всеми на рыбу. Но чьи-то не в меру любопытные руки не смогли обойти вниманием оставленные без присмотра бумаги. В результате уже через пять минут капитанские рисунки пошли гулять по «Титану» и вызвали куда больше интереса и оживления, чем удивительная рыба. Вообще, это была просто сенсация. Ведь подумать только! Всеми любимый Джаред уже больше двух недель как пропал непонятно куда. По одной версии его захотел трахнуть сам Морской Бог своим трезубцем и, поднявшись для этого с глубин, утащил беднягу с корабля в свою подводную спальню, где насиловал не только трезубцем, но и всеми своими щупальцами. По другой версии Джареда унес с «Титана» и пожелал трахнуть Бог Ветра — именно этим и объяснялись две главные странности: исчезновение Джареда и столь долгий штиль. Ветер был занят, трахая Джареда — вот и все объяснения. Просто и гениально. Но по самой распространенной легенде, Джареда просто банально «затрахали до смерти». И вот вдруг он снова появился — да в каком чудесном виде! Хотя никто не знал, когда именно были сделаны эти замечательные рисунки, но само их существование говорило точно лишь о том, что слухи и байки не врали, и Джаред и вправду был невероятной шлюхой. И что его все-таки, скорее всего, затрахали до смерти. Капитан отдал приказ ловить свои блуждающие по судну рисунки, однако раньше него сами рисунки нашли Дженсена. Одиноко устроившийся вдали ото всех на корме брутальный мужчина дышал воздухом и старался не обращать внимания на ажиотаж, поднятый из-за какой-то там пойманной рыбы. О том, что там была уже не первая, а вторая сенсация, он не слышал и не знал, до тех пор, пока его бесконечно любящее большое сердце не почувствовало удар ножа, вошедшего через спину, в тот момент как злые люди сунули ему пачку листов со словами: — Вот твой драгоценный мальчик, Дженсен! Что, снова будешь защищать честь этой шлюхи? Или всё, выдохся? Нет? Не будешь больше защищать? Дженсен смотрел, снова и снова перекладывая листы, ничего не понимая, смотрел на рисунки — один хлеще другого, и сам чувствовал себя, как рыба, вытащенная из воды, которая раскрывает рот, но не может вдохнуть. Подробность, детальность и точность этих работ не оставляла сомнений, что сделаны они прямо с позирующего оригинала. Джаред, о боги, это был его Джаред… С грешным и блядским, как теперь казалось Дженсену взглядом, в бесстыдных позах, совершенно голый, если не считать какого-то пошлого кулона на груди — просто кошмар… И, да, рисунки были сделаны очень качественно и натурально, вплоть до интимных зон и родинок, а позы Джареда на некоторых из них были слишком уж откровенны. — Что это, блять, такое?! — не своим голосом прорычал Дженсен, врываясь в их каютку к Джареду и швыряя в него листы. — Дженсен, Дженсен… Просто послушай!.. — начал Джаред, выставляя вперед ладони, словно это могло чем-то облегчить удар для Дженсена или защитить его самого. — Я сейчас всё объясню…