Из беспризорницы в Спектры

Шепард было почти шестнадцать, когда убили Дэмиена. Красным было всё равно на смерть очередного, пусть и не последнего члена банды. Они собирались отомстить, но не за него, а за нанесённый ущерб их репутации. Никто не смел переходить дорогу Красным, прикасаться к ним и даже косо смотреть в их сторону, а тут какие-то ублюдки посмели убить члена их банды во время перестрелки из-за пустяка. Дэмиен сам никогда не любил Красных, но многое сделал для них. Этого Шепард никогда не понимала — зачем стараться для тех, кто тебя не ценит и не уважает и при любой возможности втаптывает в грязь? — Я делаю это для тебя, — отвечал он ей каждый раз, закуривая дурацкую сигарету, от которой у неё потом болела голова. Она не просила его об этом. Она вообще мало о чём его просила, потому что привыкла всего добиваться сама — этому он учил её с раннего детства. — Никому нельзя доверять, кроме себя, — постоянно повторял он. — А как же ты? — удивлялась она каждый раз. — Мне тоже нельзя доверять, — усмехался Дэмиен. В детстве Шепард не понимала, что значат эти слова. Она пыталась понять, почему Дэмиен был так холоден с ней, но в то же время постоянно заботился о ней и учил чему-то новому. Как стрелять, выживать, добиваться своего, бить морды тем, кто стоял на пути и не хотел отступать — всё это были его уроки. Если бы не он, Шепард бы не выжила. Почему Дэмиену нельзя доверять, она поняла только несколько лет назад. Во время очередной пьяной посиделки у костра Красные пили и обсуждали всякую хрень. Шепард сидела неподалёку, потому что ей больше было нечем заняться. Она часто так делала: слушала сплетни, смотрела на Красных, на плясавшие тени на исписанных граффити стенах, размышляя о жизни и вообще обо всяком. К тому же Шепард надеялась подслушать что-нибудь интересное — информацией можно неплохо шантажировать людей, но чаще всего Красные говорили об азари — почему-то именно они вызывали у них бурный интерес. Шепард видела их на фотографиях — ничего особенного, просто синие женщины с щупальцами на головах. В какой-то момент один из Красных — Шепард даже не помнила его имени — напился и разоткровенничался, а затем он заметил её и решил поболтать с ней. Тщетно пытаясь привлечь её внимание, он выпалил: — Ты же знаешь, что Дэмиен тебе не родной отец? Знала, конечно, знала, это было очевидно. Она ведь даже внешне ни капли не была похожа на него. Просто мужчина, зачем-то взявшийся за её воспитание. В детстве она, может, и считала его папой, но он быстро пресёк подобные разговоры, и с тех пор он был просто Дэмиеном. Иногда Шепард называла его «папа» или «сэр», но случалось это крайне редко. Где были её настоящие родители, Шепард не знала, а Дэмиен всегда угрюмо молчал и не реагировал на её расспросы. Может, не знал, а может просто не хотел говорить. — Он убил твоих настоящих родителей, а тебя похитил, когда тебе всего несколько месяцев от роду было. Шепард знала, что не стоит вступать в дискуссии с пьяными Красными, но эти слова почему-то задели её. Сначала она решила не думать об этом, всячески отмахиваясь от мыслей о мёртвых родителях, но чем сильнее она старалась не думать о них, тем чаще мысли возвращались и мучили её. С трудом дождавшись возвращения Дэмиена вечером следующего дня, она не сдержалась и начала задавать вопросы. Много вопросов. Шепард слишком долго молчала и слишком долго терпела. Ей нужны были ответы. — Где мои родители? Зачем ты воспитываешь меня, если я не твоя дочь? Дэмиен молча сел на потрёпанный диван и закурил дурацкую вонючую сигарету. Шепард это начало раздражать. Разговор наверняка пойдёт по старому руслу: он посмотрит на неё своим пронзительным взглядом каре-зелёных глаз, вздохнёт и будет молча курить до тех пор, пока ей не надоест его расспрашивать. Но не в этот раз. — Ты убил их? Впервые за всю жизнь она заметила мелькнувший испуг на лице Дэмиена. Этот суровый седевший мужик, который всегда хмуро глядел на мир и чаще молчал, вдруг чего-то испугался настолько, что моментально затушил сигарету. Шепард попала в больную точку — значит, слова Красного всё-таки были правдой. К горлу подступил ком, но она держалась изо всех сил. При Дэмиене плакать нельзя — одно из главных правил. — С чего ты взяла? — спросил он, снова хмурясь. — У костра вчера наплели, — Шепард всеми силами старалась придать своему голосу уверенность, и у неё вроде как получилось. — Ты убил моих родителей и похитил меня, когда я была ребёнком. Это правда? Дэмиен опять молчал. От нахлынувших эмоций Шепард затрясло. Никогда она не была настолько близка к разгадке этой тайны, но в то же время возможность узнать правду пугала её настолько, что хотелось убежать. — Кэролайн… — Не называй меня так! — выпалила она. — Ты убил их или нет?! Дэмиен вздохнул и похлопал по дивану рядом с собой, приглашая её сесть. Неужели он наконец-то ответит на её вопросы? В каком-то трансе Шепард подчинилась и села рядом с ним. — Я не убивал твоих родителей, — начал он, глядя в пространство. — Но видел, как они погибли. Он замолчал. Шепард не шевелилась, боясь спугнуть Дэмиена и сбить его настрой на откровение. — Мы в то время много грабили, — наконец продолжил он, вздохнув. — Влезали в дома всяких зевак и тащили всё что плохо лежало. Как-то на вылазке мы попали в небольшую и не особо богатую квартиру, но твои родители застукали нас и начали защищать своё имущество. Я хотел просто приструнить их, напугать, но у Мануэля было своё видение. Он просто достал пистолет и… выстрелил в них, прежде чем я успел что-либо сделать. Эта картина встала у Шепард перед глазами. Размытые фигуры её родителей — она не видела их лиц, просто знала, что это её родители — выстрел, они падают замертво, кровь, внезапная тишина, от которой звенело в ушах. — Они не мучались. Умерли мгновенно. Мне пришлось обшарить ваш дом, потому что нужно было выполнить план, и я не горжусь этим. А потом я заглянул в спальню и увидел тебя. Ты была ещё совсем маленькой, и из-за перенервничавшего ублюдка, которого я не смог остановить, ты осталась сиротой. Дэмиен перевёл взгляд на Шепард и добавил: — Прости, Кэрри, я забрал тебя, чтобы тебе не пришлось пройти через весь тот ад, через который я прошёл сам. Детский дом — не лучшее место на Земле. Как, впрочем, и сама Земля. Он замолчал, и наступившая тишина резко ударила по ушам, оглушая. Шепард, почувствовав, как по щекам потекли слёзы, бросилась прочь — не на такую правду она рассчитывала. Она вообще не знала, на что она рассчитывала. Впоследствии они более-менее помирились, но какая-то неловкость ощущалась в их отношениях с того самого разговора. Будто эта правда нарушила и без того хрупкое доверие, что между ними было. Дэмиен снова оказался прав — никому нельзя было доверять, в том числе ему. Дэмиен рассказал ей, что не знал, как её звали при рождении, поэтому сам дал ей имя — Кэролайн Шепард, в честь его погибшей в детском доме сестры, которую он очень любил. Наверное, это что-то да значило, но Шепард тогда это не тронуло. И вот теперь, стоя над его телом и глядя на его расслабленное лицо и седевшие тёмно-каштановые волосы, Шепард поняла, что всё-таки простила его. Если он и виноват в том, что с ней случилось, то косвенно. Не он выбрал дом, в который они залезли, не он стрелял в её родителей — настоящий убийца давно подох от передоза красным песком. Но именно Дэмиен забрал её и воспитал, попытался исправить то, что уже случилось. Без него она вообще могла давно погибнуть или стать совершенно другим человеком. Пусть её жизнь в трущобах не была сахаром, но ей нравилось то, кем она была — она слишком привыкла к себе и не хотела бы становиться другим человеком. За всё это она до конца своих дней будет ему благодарна. Шепард не плакала. Дэмиен запретил ей плакать из-за его смерти — знал, что рано или поздно это случится и всегда говорил радоваться за него, потому что для него весь кошмар закончился, и он воссоединился с сестрой. — Прощай, Дэмиен. Спустя несколько недель, в свой день рождения — или, вернее сказать, день, когда Дэмиен забрал её — Шепард решила покинуть Красных, потому что Дэмиен был последним звеном, связывавшим её с этой бандой. Да и не только с бандой — с Землёй в целом. Соврав про возраст, она записалась в войска Альянса, чтобы улететь с мерзкой планеты, и с тех пор старалась как можно реже думать о своей прежней жизни.