Из беспризорницы в Спектры

Шепард никогда не думала, что этот момент настанет — миг, когда она будет спокойно сидеть на скамье и наслаждаться видом без какой-либо спешки, глядя на суетившихся людей, азари, турианцев и саларианцев. Они все спешили куда-то по своим делам, что-то делали, о чём-то говорили — жили своей жизнью. Доки новой Цитадели совершенно не походили на то, какими они были до войны, на старой станции. Общая планировка и какие-то детали дизайна остались, но ощущение, будто через много лет встречаешься со старым другом и с трудом узнаёшь его — так сильно он изменился. И стоишь, не знаешь, что сказать, о чём говорить… Восстановление после войны всё ещё шло медленно, хотя прошло уже много времени — однако невозможно было измерить, сколько ещё лет понадобится, чтобы всё пришло в норму. Если вообще будет возможно вернуть всё в норму. И Шепард имела в виду не только себя. В той бойне на Земле она выжила каким-то чудом — отправляясь на последний штурм, она была абсолютно уверена, что не вернётся. Но вот она здесь, на восстановленной Цитадели, которую общими усилиями отбуксировали обратно в туманность Змея. Жизнь постепенно возвращалась на круги своя, однако шрамы, оставленные Жнецами, будут вечно напоминать о той войне. — Коммандер. — Джокер, — Шепард подняла голову и с улыбкой поприветствовала пилота кивком. — Как раз тебя жду. — Ну, вот, я пришёл, — он улыбнулся. — Готова? — Да, — Шепард усмехнулась. — Просто сижу… ностальгирую. Ещё минута, и пойдём. Джокер сел рядом с ней на скамью и огляделся по сторонам. За последние годы они стали друг другу гораздо ближе, чем раньше — жаль, что для этого понадобились такие обстоятельства. После бойни Шепард долго лежала в больнице — выздоровление давалось ей чертовски тяжело. Она долго пролежала в коме, а когда очнулась, выяснилось, что из-за тяжёлых травм ей ампутировали левую ногу выше колена. Но она была жива — снова всем назло. — И о чём же ты ностальгируешь? — спросил Джокер, глядя на двух беседовавших азари неподалёку. — О том, как Цитадель выглядела до войны. — Что, тебе дизайн не нравится? — Джокер не сдержал усмешку. — Нравится, пожалуй, тут теперь даже лучше, чем было. Именно Джокер навещал Шепард гораздо чаще остальных — заглядывал поболтать, приносил всякие сладости, травил байки, анекдоты. В общем, просто был собой, без каких-либо масок. Шепард догадывалась, что таким образом Джокер пытался убежать от болезненных воспоминаний о войне и справиться с потерей СУЗИ, которая была ему дорога. И Шепард старалась сделать всё, чтобы ему было легче. Она не сможет заменить её, но хотя бы будет рядом. — Ты не жалеешь о том, что мы с тобой решили сделать? — спросила Шепард, посмотрев на Джокера. — Нет, — он задумчиво потёр нос. — А должен? — Просто… там, в палате я лежала и вспоминала о том, как во время войны отчаянно мечтала о доме. Вот закончится всё, и я брошу всё и куплю домик где-нибудь в глуши на Земле. А может вообще на какой-нибудь другой малонаселённой планете. Буду жить одна, пить пиво, наслаждаться покоем, который мне так был нужен… — Честное слово, не похоже на тебя, Шепард. Чтобы ты и жила обычной жизнью? Она усмехнулась. Да, трудно было такое представить, но это была её самая большая мечта — дом вдали от всего, покой, тишина. Она хотела этого больше всего на свете. — Ага. А потом я провалялась в больничной палате дольше, чем когда-либо за всю свою жизнь, и поняла, что нет. Это не для меня. У меня никогда не было дома и вряд ли когда-нибудь появится. — У тебя есть квартира на Цитадели… — Была. — Тебе не дали новую? — Я и не просила. Не хочу. Она и моей-то никогда не была на самом деле. Это квартира Андерсона, я ей лишь воспользовалась для одной вечеринки. Воспоминания о наставнике дали о себе знать тяжёлым комком в груди, но Шепард решительно отогнала от себя эти мысли. Она уже достаточно погоревала о нём, нужно двигаться дальше. — Зато какой вечеринки! — Джокер посмеялся. — Вечность вспоминать будем. — Да… — Шепард выдохнула. — Но это всё в прошлом. Джокер повернулся к ней и заглянул в глаза. На мгновение вся Цитадель, кроме них двоих, перестала существовать. — Послушай, я понимаю, о чём ты. Отстой, когда нет дома. Но у тебя есть дом. И уже давно, пусть ты это могла и не осознавать. У меня тоже есть дом. И сейчас мы с тобой пойдём домой… и полетим навстречу новым приключениям. Потому что ни ты, ни я не можем терпеть, когда наши задницы в безопасности. А “Нормандия” слишком прекрасна, чтобы кто-то другой смел к ней прикасаться. Шепард рассмеялась. — Если ты не передумала... — Нет, я не передумала. Я не для того отваливала целую кучу кредитов за протез и договаривалась с кучей людей, чтобы в последнюю минуту отказаться от нашего плана. Буквально за несколько дней до её выписки из больницы они решили, что не смогут сидеть на берегу всю оставшуюся жизнь. Да, пришлось повозиться, подключить связи, но вот они в шаге от исполнения своего плана — продолжить бороздить просторы Галактики, спасать жизнь, выполнять свою работу, для которой они были рождены. Шепард уже не могла жить без полётов и собиралась служить до последнего вздоха. — Замечательно, — Джокер поднялся и протянул руку Шепард. — Что скажешь, коммандер? Готова отправиться навстречу звёздам? Шепард, еле сдерживая улыбку, посмотрела на его чересчур серьёзное лицо. Ну и как можно было отказаться, когда пилот так бессовестно пользовался своей харизмой?.. — Готова, — Шепард всё же улыбнулась и, вложив свою руку в руку Джокера, поднялась со скамьи.