Парабеллум

Февральское солнце уже было по весеннему тёплым и утомительно ярким. Солнечный свет, отраженный от снега, изнурял ярким блеском и почти всех тянуло в послеобеденное время поспать, тем более во время нудного совещания. Акула, как всегда, подбирался к теме издалека, предварительно высказав своё мнение о правительстве и о ситуации в мире. Ральф растёкся по дивану, рядом, прикрыв глаза, тихонько посапывала носом задремавшая Крёстная. У окна, не скрывая зевоты, скучала Душенька, время от времени поглядывая в карманное зеркальце. По бокам на стульях млели другие воспитатели, Шериф откровенно изнывал от скуки, пытаясь умоститься и тоже подремать пока директор дойдет до сути сегодняшнего собрания. Комиссия, день, военная подготовка, патриотическое воспитание, отечество — такой неожиданный набор слов выдернул всех воспитателей из расслабленного состояния, кроме захрапевшего Шерифа, .       — Какой патриотизм? — сдавленным голосом переспросила Овца.       — Тот самый, — с садисткой ухмылочкой кивнул директор, — к юбилейной дате, которого от нас ждут оттуда, — пожелтевший от табака палец указал наверх, имея ввиду высшее руководство. И пока педагогический коллектив беспомощно хлопал глазами и разводил руками в попытках объяснить нелепость начальственного приказа, Акула с наслаждением озвучил им план минимально-необходимых мероприятий в рамках подготовки празднования Дня защитника Отечества Пришибленные неожиданной инициативой воспитатели разошлись по своим половинам Дома. Шериф топал рядом с Ральфом в неизменной клетчатой рубахе и бубнил про то, что лучше бы мальцов научили автомат Калашникова собирать-разбирать, а не эта дебильная строевая подготовка и идиотские спектакли. А перевязки делать и уколы жители Дома поголовно умеют с того момента, как научаются ложку держать. Чёрного Ральфа мало волновали переживания коллег по патриотическому поводу, как и грядущие мероприятия. Если его миссия сводилась в к молчаливому присутствию для поддержания порядка, то он не видел никакой проблемы. А все эти построения, смотры военных песен и сценки партизански допросов — для этого есть домовский массовик-затейник. Да и комиссия вряд ли явиться в ближайшее время, они ведь были накануне нового года. Проходя по первому этажу и услышав знакомые всему Дому вопли, Ральф решил заглянуть в спортзал.       — Правой, я говорю, правой, глистоносцы трахнутые! — бушевал Мастодонт в попытке организовать прохождение парадной коробки из домовского контингента. Парадный расчёт, мелькая голыми мосластыми ногами в разношенных кедах и стоптанных кроссовках, валандался по залу, впереди вышагивал Рыжий, назначенный знаменосцем. Стоило только физкультурнику отвернуться, как крысиный вожак в коротусеньких джинсовых шортиках в облипочку, начинал изображать спортивную ходьбу, виляя задом, и весь строй, шедший следом, начинал ржать и сбивался с шага.       — Порча генофонда! — Мастодонт краснел и брызгал слюной. — Постыдились бы своего воспитателя! Но вопли и угрозы ни на кого не действовали. Дети Дома обожали уроки физкультуры и старались их не пропускать. Это был своего рода обмен энергиями: Мастодонт разряжался в крике, ученики наслаждались процессом и ждали какого-нибудь нового бодрящего ругательства в свой адрес. Но сегодня преподаватель был в ударе, такое чувство, что он готовил олимпийскую сборную страны к выносу флага. Сборная почему-то поголовно была одета в шорты вместо спортивных костюмов. И шорты были, — мама не горюй. Ещё одна загадка Дома. Среди привозимой одежды для тех, кого не обеспечивали родители, почему-то оказывались совершенно невероятные тряпки, пользовавшиеся спросом у жильцов Дома. Как например фиолетовые с аляповатыми цветами лосины, надетые на Валета, под низ безразмерных баскетбольных трусов с символикой НБА. А на Сфинксе-то что?! Пошлейшие леопардовые, да это даже шортами назвать нельзя было! Это была какая-то униформа стриптизёрши, где талия заканчивалась в районе подмышек, а снизу… А что снизу? А тут сразу можно оценить: стоит ли брать зеленоглазого на работу у шеста или нет. Стоило. Плюс ноги у лысого были просто загляденье: длинные, мускулистые, стройные ноги. Позади Сфинкса, ухватив его за край футболки, болтался очередной защитник родного края, единственный не затронутый новым поветрием обнажённой натуры — Слепой. Вожак послушно шагал, равнялся, поворачивался через левое плечо и натыкался на своего поводыря, когда физрук орал мантры про газовые печи, гетто для калек и вообще всех собаками затравить надо! Ральф присмотрелся к замыкающему и шумно вдохнул сквозь зубы. В конце строя мотылял Папа Птиц в невозможных шёлковых трусцах с кружевными вставками на бёдрах цвета «пепел розы». И в цилиндре. И при трости. И пиджаке, в шнурованных ортопедических ботинках на тракторной подошве. Проходя мимо Ральфа, Стервятник учтиво приподнял шляпу. Воспитатель прикрыл глаза.       — Простите, можно пройти? Ральф обернулся к Чёрному, опоздавшему на занятие. На новом вожаке Псов были надеты спортивные шорты в жизнерадостных подсолнухах. Похоже в Доме новая мода. Какое мое дело? Никакого. Просто теперь эти «дети» будут мелькать в коридорах своими ножонками и сверкать тощими жопцами в разноцветных труханах. «Шортах, — поправил себя Ральф, ещё раз взглянув на безобразие на теле Сфинкса, — шортах».       — Левой, левой, держи строй, бычья отрыжка! — надрывался Мастодонт. — Поворот ёбанаврот! Тянем носочек, тя-а-нем! Подобрали огузки и курдюки, чтобы промеж ног не болталось!       — Автомат бы мне в руки, — обречённо шептал физрук, утирая пот рукавом кофты.       — Мало, — Ральф что-то прикидывал про себя, наблюдая парад чудовищ, — огнемёт и гранатами закидать, чтоб наверняка. Мастодонт уважительно пожал руку Р Первому.