Справедливое убийство

5 августа 1990 года

С момента получения злосчастного письма о зачислении Поттера в школу фехтовальщиков прошло почти две недели, но ярость Вернона Дурсля никак не утихала. Мужчина осторожно следил за своим племянником, надеясь, что тот совершит ошибку, ослушается его наказа «Больше никаких тренировок!» и сможет проучить поганого мальчика вполне заслуженно. Но проходили дни, а Гарри не попадался ни на каких ошибках: ежедневно наводил порядок в доме, занимался лужайкой и цветами, и один раз даже помог Петунье на кухне. Да и жена в последнее время вела себя странно. Всё больше молчала и выполняла любой приказ без всяких возражений. В тот дождливый вечер, когда семья Дурслей собралась на ужин за столом, Вернон долго сверлил жену взглядом, но потом всё-таки не выдержал и ударил кулаком по столу. — Скажешь ты мне, что происходит? Или каждое слово нужно из тебя клещами вытаскивать? — От резкого звука женщина подпрыгнула на месте и уронила вилку в тарелку. Испуганный взгляд Петуньи встретился с озлобленным взглядом мужа. — Всё хорошо, дорогой. — Слабо улыбнувшись, женщина накрыла руку мужа своей, но тот вырвал её, словно обжегшись. — Не ври мне! — Крикнул мистер Дурсль и ещё раз ударил по столу. — Я не слепой! Вижу, что что-то происходит с того момента, как к нам попало то треклятое письмо! Женщина опустила голову и положила руки на колени. Да, Вернон был прав. С того самого дня её словно подменили. Почти каждую свободную минуту она думала о своей сестре. О волшебнице, которая родилась у обычных родителей. О том, какой была Лили в детстве, когда уезжала учиться в школу волшебников и о своем совсем не девичьем увлечении. И Петунья прекрасно понимала, что сын Лили тоже унаследовал эту страсть к мечам, палкам и ненастоящим поединкам. Правда, за всё то время, что племянник жил у них в доме, ничего подобного она за ним не наблюдала, но на самом деле всё обстояло гораздо хуже. Поттер скрывал от них своё увлечение. Его еженедельные отлучки никогда особо не заботили Дурслей. И никто из них так и не задался вопросом, куда же исчезает калека на несколько часов. Нет, это было за гранью их интересов и забот. Но когда вскрылась правда… — Я что, со стенкой разговариваю?! — Рявкнул Вернон Дурсль и вскочил на ноги. — Не смей ничего скрывать от меня, слышишь?! Я не позволю! — Дорогой… — начала Петунья, но осеклась. Ей в голову пришла одна идея. — Ты прав. Это связано с тем письмом, но мои мысли только о нашем дорогом Дадлике. Как ты, верно, тогда заметил, со спортом у него большие проблемы, вот я и думаю, как исправить эту ситуацию. Решаю, в какую секцию его лучшего всего определить, чтобы через какое-то время его заметили и отправили на соревнования. — Женщина с теплотой посмотрела на сына, который с начала ссоры родителей перестал есть и таращился на них во все глаза. — Чтобы доказать всем, что Дадли Дурсль гораздо лучше, чем этот маленький слепец. Казалось, что ложь женщины сработала. Лицо мистера Дурсля смягчилось и он, вновь приступив к ужину, спокойно сказал: — Правильно говоришь. Я тоже об этом думаю. Надо только выбрать такое место, где наш драгоценный сын всем утрёт нос… Гарри слышал ссору дяди и тёти, сидя по-турецки на кровати в чулане и сжимая в руках подушку. Коробочку с вкусными пирожными мальчик не решался доставать в то время, когда все члены семьи Дурсль бодрствовали. Как бы сильно ему сейчас не хотелось съесть ещё один кусочек, Гарри понимал, что нужно сдерживаться. Ведь ответить на вопрос «Откуда это взялось?» он бы всё равно не смог – никто не поверит. Сочтут, что украл. Крики были такими оглушительными, что Гарри завалился на бок и закрыл уши руками. Он всегда знал, когда кто-то из Друслей поблизости. Ощущение, что за ним следит дядя, не покидали Гарри на протяжении последних дней. Дыхание мистера Дурсля было тяжелым и частым. Если бы могло, от очередного удара сердце мальчика остановилось бы. Но сейчас Гарри чувствовал, что что-то не так. Если с пульсом дяди Вернона всё было понятно, то сердцебиение тёти показалось ему странным. Слишком быстрым, что ли. Неужели женщина обманывала? Но зачем? С какой целью? Это правда, что в присутствии Гарри Петунья вела себя иначе, но в чем была причина таких изменений, мальчик не знал. Но очень хотел понять, что происходит. Убрав руки от головы, Гарри прислушался. Голоса стихли, но слышался звон посуды. Значит, все уже поели, и сейчас заставят Гарри выйти и помыть тарелки. Но прошла минута, две, пять, десять, а его до сих пор никто не позвал. Это было странно. Очень и очень странно. Тогда мальчик ещё не знал, что сегодняшний вечер принесет немало сюрпризов. Гарри не понял, что заснул, пока не услышал тихий стук в дверь своей комнатки. Мальчик сначала не поверил, что кто-то действительно стучит. Обычно дверь в чулан открывалась резко и без предупреждений, а сейчас всё было совсем не так. — Эй, — послышался за дверью тихий голос, — сейчас же выходи. Быстрее. Гарри сделал так, как ему сказали. Но не успел он оказаться снаружи, как сильные пальцы вцепились ему в плечи и сильно надавили. Мальчик уловил аромат, исходящий от человека, стоявшего перед ним, и очень удивился. Петунья редко говорила так тихо, потому он и её голос не сразу узнал. — Ты должен вести себя максимально тихо и не задавать вопросов, пока я не позволю, — заговорщицки произнесла тётя Петунья и подтолкнула племянника в сторону гостиной. Усадив мальчика на диван – впервые за всё его пребывания в этом доме – женщина села напротив в кресло и, ещё раз осмотревшись, сложила руки на коленях и принялась говорить так тихо, что не будь у Гарри хорошо развитого слуха, он бы ничего не услышал. — Кроме нас с тобой здесь больше никого нет. И я, если не сделаю этого сейчас, то уже точно никогда не осмелюсь рассказать о том, о чём собираюсь. — Тётя умолкла, а Гарри, ошарашенный такими переменами в поведении женщины, не придумал ничего лучше, кроме как кивнуть. Послышался тихий вдох-выдох, и Петунья продолжила: — Ты знаешь, что твоя мама была моей сестрой. Родной сестрой, не смотря на то, что внешне мы были мало похожи. Так вот, — миссис Дурсль сделала ещё один вдох, и на выдохе быстро произнесла: — она была волшебницей. — Что?! — Гарри подпрыгнул на месте. Уперевшись ладошками в диван, мальчик почувствовал, что те стали влажными. Сердце стучало так громко, что Гарри не слышал собственных мыслей. — Простите, но… Я не… Не совсем пониманию… — Это понятно, — Петунья перебила мальчика и, прислушавшись, старалась успокоиться. — Ты не был очень маленьким, когда попал сюда, и многое понимал к тому моменту, но причину, почему родители не рассказали тебе правду, я не знаю. И… И почему их убили тоже. Голова Гарри гудела от вопросов. Но прежде чем он успел задать хоть один, послышался тихий голос тети. Мальчик принял решение не перебивать её, пока он не почувствует, что должен что-то спросить. Времени, пока не вернулись дядя и кузен, было не так много. Поэтому Гарри положил руки на колени, опустил голову и продолжил слушать. — Лили ещё в детстве отличалась своей ненормальностью. То есть, я имела в виду, что она ещё тогда догадывалась о своих способностях, но ничего не знала про волшебство и всякое такое. А потом ей пришло письмо. Из школы, где учились такие, как она. — Сердце Петуньи забилось быстрее, но она постаралась говорить как можно спокойнее, чтобы не сорваться из-за детских чувств, вспыхнувших вновь. — Но я не это хотела тебе сказать. И никогда бы не решилась на подобный разговор, если бы Вернон не увидел письмо о твоем зачислении в школу фехтовальщиков. Тетя замолчала, и Гарри, не придумав ничего лучше, просто кивнул. Он знал о том, что его мама в детстве просто обожала сражаться на деревянных мечах, и эта страсть передалась ему от неё, но решил ничем не выдавать этого знания. Тётя ведь не в курсе, что о родителях у Гарри некоторые воспоминания. Но о том, что мама была волшебницей, Гарри не знал. Или не помнил. К тому же, за последние минуты женщина сказала ему больше слов, чем за все предыдущие годы. — Да, маленькая Лили была просто одержима сражениями и всем, что было с этим связано. Но не потому, что ей это очень нравилось, а потому что такой её воспитал отец, который с детства твердил нам, что мечтал о сыне. Гарри резко поднял голову, напрягая все чувства. Он слышал, как участился её пульс, сбилось дыхание. Казалось, что тётя вот-вот расплачется. Но ведь этого просто не могло быть, так? Ведь не могло же! Всегда сильная и строгая миссис Дурсль сейчас выглядела слабой и уязвимой. Тут мальчика осенила догадка. Может, это просто сон? Да, точно, это он. Ведь всё то, что происходило сейчас, не могло быть на самом деле. Не могло, не могло. — Ему необходим был наследник, как и любому мужчине, наверное, — продолжала Петунья, не обращая внимания на ерзания племянника. — Но вместо этого родились две дочери. И тогда ему в голову пришла гениальная мысль — воспитать одну из нас как мальчика. Сначала отец принялся за меня, но, — голос женщины дрогнул, но она взяла себя в руки и продолжила, — быстро понял, что это бесполезно. А Лили… Сестра оказалась гораздо способнее, чем я. Все эти драки, фехтование, участие в соревнованиях наравне с другими мальчишками изменили её. Изменили изнутри. Она стала более жесткой, более… Как бы это сказать? Более отрешенной, что ли. И отец гордился ей. Ровно до того момента, пока не пришло то злосчастное письмо. — И что случилось? — Тихо спросил Гарри после минутной тишины, и сжал руки в кулаки. — Он избил её. Избил так сильно, что Лили почти неделю не могла встать с кровати. Тебя, наверное, интересует, почему твой дедушка узнал об этом только тогда, когда пришло приглашения, и я отвечу. Эту способность ты унаследовал от неё. — Какую? — Вести двойную игру, — миссис Дурсль злобно выплюнула эти слова, во все глаза уставившись на племянника. — Конечно, любимица отца не могла рассказать ему о том, что с ней что-то не так. Что она чувствует себя другой, и может делать такие вещи, которые не могут обычные люди. Но, как я уже говорила, Лили не знала о Хогвартсе и о том, что её жизнь однажды изменится. И она изменилась. Когда тётя смолкла, послышался звон ключей со стороны входной двери. По спине Петуньи пробежали мурашки. Схватив мальчика за руку, женщина повела его на кухню и, толкнув на пол, кинула ему в руки приготовленную на всякий случай грязную тряпку. — И чтобы ни звука, — сквозь зубы процедила женщина и, повернувшись лицом к двери, ждала появления мужа и сына. Гарри, потерев ушибленный локоть, только кротко кивнул и принялся делать вид, что моет пол. В воздухе ощущалось странное напряжение. С чем оно было связано, мальчик не знал, но вдруг почувствовал покалывание в кончиках пальцев. Не придав этому сильно большое значение, Гарри встал на четвереньки и принялся водить тряпкой взад-вперед. Когда дверь наконец открылась, до ушей ребенка донесся крик тёти. Вскочив на ноги, Гарри повернулся в ту сторону, где по его мнению, стоял тот, кто так напугал женщину. — Здравствуйте, миссис Дурсль. Прекрасный вечер, не правда ли?