Легенды Средних веков

Богат и прекрасен был Гамельн в тринадцатом веке, Что в Нижней Саксонии твёрдо, как крепость, стоял. Он — гордость Германии. Словно в Аравии Мекка, Расплавленным золотом в солнце закатном сиял. Дома как дворцы, и один был прекрасней другого, И Роланд из мрамора поднял свой меч Дюрандаль. На площади главной фонтан в честь владыки морского, Там воды фонтана прозрачны, как горный хрусталь. А небо над Гамельном шпили соборов пронзали, И ратуши башни им в том помогали всегда. В ней бюргеры жили безбедно да горя не знали, Не знали о том, что нависла над градом беда. Он был неприступным — не раз то доказано было: Его не смогли одолеть ни враги, ни болезнь. Но жителей города алчность с корыстью сгубили, О том, что случилось, поведала древняя песнь. Засушливый год стал поистине неурожайным, Крестьяне голодные в Гамельн пришли за зерном. Но бюргеров жадность тогда оказалась бескрайней, Ни с чем воротились просители в стылый свой дом. Решили чиновники голод, как лошадь, стреножить, Смекнули они, что извлечь можно прок из того. Весною голодным крестьянам продать подороже Сумеют зерно и богатыми будут весь год. Тут диво случилось. Нежданною серой бедою Нахлынули крысы. Их множество было — не счесть. Гонимые голодом в Гамельн ворвались ордою — Животным неведома совесть, неведома честь. Они всё пожрали: зерно, что хранилось в амбаре, Сыры, и колбасы, и хлеб, что лежал в закромах. А после все слышали жалобы кельнера в баре, Погрызены крысами свечи — и бар был впотьмах. Сновали повсюду: в тарелках, на кухнях, в постели, — Заполнили улицы вплоть до стены крепостной. Крысиные полчища медленно хлебом хрустели, И Гамельн накрыло уродливой серой волной. От тех грызунов бесполезны волхвов амулеты, Молитвы в церквях не спасали от варварства крыс. И в день предпоследний засушливо-знойного лета Над Гамельном голод костлявою тенью навис. Собрались тогда на совет власть имущие люди, И был среди них бургомистр, что крепок умом, А также судья Гангель Мун, что хитрее всех судей, И, споря недолго, сошлись на решенье одном. Они приказали котов молодых и голодных Из всех деревень на огромных телегах собрать. Создать батальон из подобных Витали животных И бросить в атаку на крыс ненасытную рать. Но план не удался, и кошки тотчас разбежались, Таких угощений не видели в жизни своей. Такого количества крыс дети Баст испугались, И город покинули сотни мурчащих зверей. И Цунь-Куанксе не смогла даровать им спасенье, И дети её не смогли крыс несносных изгнать. Собрался опять на совет бюргерат в воскресенье, И стали судачить, как злостных врагов обуздать. И бросили бюргеры вызов бессмысленный крайне, И монстра к ответу призвать час давно уж настал. Крысиный король был умён и силён чрезвычайно, Пятнадцать голов разгрызали прочнейший металл. Король не явился. Его ведь и не было даже, То вымысел гамельнцев, их самый лютый кошмар. А вместо него заплутавшую крысу под стражу Схватили и заперли в клетку под звуки фанфар. Звучали весь день обвиненья в преступных деяньях, Которых бедняжка никак не могла совершить. Суд длился почти до заката, и вот наказанье: Ей хвост подпалить и назад к королю отпустить. Но день наступил, и совсем распоясались крысы, И мантии сгрызли у тех, кто вчера осуждал. Мрачнее чем тучи угрюмые жителей лица. Тогда бургомистр указ судьбоносный издал: «Тому, кто избавит от крыс город Гамельн навеки, Достанется золото — сколько он сможет забрать. Награда достойная ждёт лишь того человека, Кто сможет беду одолеть — крыс прожорливых рать». Явился спаситель — хромой и немного горбатый, С глазами, в которых плескался геенны огонь. И в алом плаще, что был множество раз перелатан, И дудку держала костлявая слишком ладонь. «Я крыс уведу и в реке утоплю до последней, Но если нарушите слово, то ждёт вас беда». И дудку к губам он поднёс, и симфонией медной Полились протяжные звуки, как путь в никуда. Всё небо покрылось тягучим и мутным туманом, И вороны с карканьем взмыли со шпилей церквей. Вдруг хлынули крысы, сметая в стремлении рьяном Толпу зазевавшихся, крайне уставших людей. И прочь зашагал крысолов, вместе с ним уносилась Беда острозубая, крыс многодневный банкет. Пошли на погибель и, с дудочкой спорить не в силах, Все сгинули в Везере — гамельнской бурной реке. Но вот крысолов прихромал за достойной наградой, Над ним посмеялись и выгнали бюргеры прочь. Неведомо было глупцам: то был Дьявол из Ада И вскоре нагрянет беда, что чернее, чем ночь. Пока все победу над войском крысиным справляли, На площади снова послышался дьявольский зов. Услышав ту дудочку, дети тотчас оставляли Дела, и семью, и родной им родительский кров. Так Гамельн утратил детей, что дороже, чем злато. Зашёл в этот город слепой спустя множество лет. Поведал о том, что есть город, где юность крылата, Но где этот город? Не смог дать на то он ответ.