***
Солнце только начинало облизывать волны, когда впереди вырос зеленый остров с живописным рельефом. Верх и бока земли были словно укрыты густым туманом, а одинокая чайка, забравшаяся слишком далеко от берега села на реи передохнуть, чтобы после ринуться вперед быстрее судна. Юнхо сонно трет глаза, стоя у самого носа корабля, и все всматривается в даль. Капитан, так ничего и не сказав за последние три дня про высадку на берег конкретно врача, сейчас мирно спал, но Чон все равно готовился к неизбежному разговору. Уже спустя пару часов жизнь на корабле расцвела, и Юнхо, до этого увлеченный переписью своих старых записей и рассматриванием порта, что становился все ближе, не заметил, как к капитану проскользнул один из матросов. Позже рядом с врачом возникло сразу двое — Сан, которого он прекрасно знал, и матрос, имени которого Юнхо до этого даже не слышал. — Доброго утра, — Чхве, не скрывая интереса, начал внимательно рассматривать записи врача, на что Юнхо недовольно захлопнул тетрадь и развернулся к пиратам. — Доброго, — проговорил Чон, рассматривая незнакомого матроса. Это был высокий мужчина лет тридцати с, как показалось Юнхо, совершенно стеклянными глазами, светло- голубого оттенка и рыжими волосами, стянутыми в невысокую шишку на затылке. Он не был азиатом, скорее напоминал крупных солдат Лондона. Рельефное тело прикрывала легкая рубашка и в отличие от Сана, пират не выставлял на показ свои загорелые плечи. — Дело такое, на берег сегодня сойдешь.Капитан будет занят очень важным делом. Юнхо услышал только «берег» и заветное «сойдешь». Парень не смог сдержать искренне счастливой улыбки. Про Порт- Роял он конечно же слышал, но не так много, как хотелось бы сейчас. — Поэтому ты погуляешь в нашей постоянной компании, — Сан смог разрушить радость всего за секунд, и врач сразу же нахмурился, но рта открыть не успел, как Чхве продолжил: — Это к слову Томас, но учти он не болтает! Сан мимолетно махнул ладонью в сторону пирата и наигранно высунул свой язык, прикусывая его зубами и демонстрируя пальцами ножницы. Юнхо постарался не подать виду резкого отвращения, появившегося от представления сих картин. Не хватало обидеть еще одного амбала на судне и записаться к нему во враги. — А почему я не могу побыть с Минги? — Чон поднялся со стула, так и не спрятанного обратно в каюты с заседания офицеров, и забрал с собой блокнот. Стоять рядом с Саном теперь было не так страшно, как раньше, к тому же он был ниже, что создавало некое ощущение превосходства. Чхве лишь казался добрым, на самом деле Юнхо считал его самым настоящим психопатом и теми самыми «ушами судна», которые знают все, что не должны и лезут туда, куда бы не следовало. — У него есть дела, — Сан вновь слащаво улыбается врачу, а, разворачиваясь, хлопает Томаса по плечу, и они вместе уходят готовиться к швартовке корабля, даже не выслушав всех возможных возмущений от парня. А как же! У Минги есть дела, еще бы. Хонджун уверен в том, что врач захочет сбежать, а Сон уж очень хорошо стал подходить под роль сообщника и горе помощника. Юнхо выпрямляется, тяжело вздыхая и зачем-то задвинув стул, идет прямо к каюте капитана. Постучавшись и дождавшись разрешения, врач заходит внутрь, осторожно прикрывая за собой дверь. Капитан сидит за столом, небрежно забросив на него ноги и облокотившись о ручку своего кресла. Он вновь листает какую-то еще незнакомую врачу книжку и, только подойдя ближе, Юнхо понимает, что это нарисованная от руки карта, а книга вовсе не книга — всего лишь какой-то старенький и потрепанный блокнот. Капитан молча облизывает указательный палец, переворачивая страницу и, переложив блокнот в другую руку, свободной подпирает свою голову. — Удобно? — тихо проговаривает врач, решая начать хоть какой-то диалог и разбавить тишину в каюте. — И нога уже не болит, — подмечает Чон, разглядывая хорошие темные брюки и удивительно чистые сапоги на небольшом каблуке. — Болит, — вздыхает пират, опуская блокнот на бедра и нахмурившись, поднимает голову на врача. Перья шляпы трясутся от движений, и Джун, цокая, выпрямляется, спуская ноги со стола и поправляя головной убор. — Чего хотел? — Я, — Юнхо запинается, набираясь чуть больше храбрости, чем требовалось обычно и сделав вдох продолжает, — хотел узнать, почему меня отправляют… — Сан присмотрит за тобой, что-то не нравится? Капитан поднимается изо стола, доски под ногами скрепят, и Юнхо по инерции отходит дальше, опуская голову вниз. — Хочешь, можешь вообще не сходить, меня это даже больше устраивает. Старший отходит к своим ящичкам, начиная рыться там, чем-то греметь и звенеть, а после вытаскивает небольшой зашнурованный мешочек, пару раз подбрасывая его из руки в руку. — Лови. Юнхо успевает среагировать, ощущая тяжесть монет в своих ладонях и выжидающе смотрит на капитана. — Заработал… Чего так уставился? — Хонджун одаривает парня улыбкой, подходя к столу и забирая блокнот оставленный на нем. Занавески на окнах заструились от теплого ветра, и врач, опомнившись, выпрямился, прижимая к себе бархатный мешочек и не решаясь его открыть. Это казалось до жути неправильным и странным — получается ли, что он теперь и правда в доле? В доле — сродни приговору. Юнхо разворачивается к капитану, что уже успел спрятать блокнот и держал в руке небольшой, бордового оттенка платок с расписными черными фигурами на нем. Врач молча пронаблюдал за тем, как старший достал из ящика плотную рубаху грязно-бордового оттенка почти в тон платку, с широкими рукавами и интересными манжетами на шнурках, затем резко сбросил шляпу на свою постель и стянул свою простую светлую рубашку через голову. Юнхо тихо отвернулся в другую сторону, где все еще висел гамак, хотя сам врач не ночевал в капитанской каюте уже почти как неделю. Он якобы заинтересованно принялся рассматривать книги капитана в уже сотый раз и еле заметно вздрогнул, когда пират позвал его. — Юнхо, завяжешь? Эта рубаха без всяких сомнений шла капитану и выглядела по сравнению с другими его одежками дорого, одним словом — шикарно. Юнхо мотнул головой в знак согласия и быстро перешел за стол к постели, оставляя на нем свои заработанные монеты. Он чуть дрожащими от нервов пальцами схватился за длинные шнурки, свисающие с манжеты правой руки и осторожно перебросил их в разные стороны, опоясывая чужое запястье. — Нужно обвязать вокруг и вставить в конце в петельки, — тихо проговорил капитан, следя за каждым движением парня. Юнхо опустил запястье, берясь за шнурки второго и потянул чуть вверх, прося поднять руку. Закончив с манжетами, Чон потянулся к шнуровке на груди рубахи, и капитан замер, с интересом наблюдая за младшим. Поправив шнуровку, Юнхо сделал шаг назад, еще раз рассматривая красивую рубаху, а, встретившись глазами с улыбающимся пиратом, смутился, поспешив отойти еще дальше. — Спасибо, — капитан тихо засмеялся, оборачиваясь к своей постели и складывая небрежно брошенную рубашку в угол. — Юнхо, напиши еще где-нибудь список того, что тебе нужно… В целях врачебных, я имею в виду, — Хонджун поднял с постели приготовленный платок, не спеша убрав все косы назад, и аккуратно накрыл им голову, завязав крепкий узел сзади. — Хорошо. — И Сану отдашь, все это он оплатит. Врач только кивнул головой, отходя к столу и уже раздумывая, куда можно будет потратить заработанные деньги в порту, при этом не испытывая огромного чувства вины. Он ведь и правда поработал, значит можно и получить свою награду. Хонджун тем временем вынул из того же сундука длинный и тонкий бархатный шарф, обвязывая его вокруг талии, сверху затягивая пару ремней с клинками в ножнах и некую пародию кобуры на правом боку с мушкетом. Он отходит ближе к окнам, вытягивая небольшой шкафчик, и роется уже там, довольно вытаскивая круглую серьгу диаметром не меньше двух сантиметров и простое серебристое кольцо, мысленно прикидывая пойдет ли оно. — Юнхо, — капитан разворачивается на каблуках и решительно настигает врача, огибая стол. Сабли гремят и медальон на шее вместе с цепочкой на сапогах звеня переливаются, когда Хонджун двигается, и, честно признаться, Чон бы соврал, сказав, что не засмотрелся на новый образ пирата. Зайди он так к нему в каюту в самую первую ночь, может Юнхо бы и сразу догадался о том, что именно этот парень — капитан. — Дайка свою руку. Ким ловит пальцами холодное запястье и улыбается. Пару ловких движений — кольцо оказывается на среднем пальце левой ладони и идеально вписывается по размеру, на что капитан улыбается, выпрямляясь, и крутит руку парня в своих. Врачу остается только засмотреться на без сомнений дорогие перстни капитана. Золотистый с безымянного пальца он не снимал никогда — по крайней мере Юнхо точно не видел этого, второй — серебряный и громоздкий с выгравированной печатью сидел на большом пальце правой ладони. Еще кольцо чуть меньше на мизинце, и самое обычное — схожее с новым подарком врача, на указательном. Хонджун резко опустил руки, заглядывая в глаза парню и заставляя Юнхо отмереть. — Что не нравится? — Что? — врач дергает ладонью, рассматривая кольцо и виновато поднимает брови, замявшись на месте. — Кольцо? Нравится, да… Благодарю. Капитан усмехается, наклоняя голову вниз, и из-за широких краев шляпы Юнхо совсем не видно выражения чужого лица. Ким медленно обходит парня, легонько стукая его по плечу и зовя выйти на капитанский мостик. Врач стоит еще несколько секунд, то хмуря брови, то вскидывая их вверх и все крутя рукой. Смешанные чувства закрадываются в душе и Юнхо, раздражённо схватив со стола мешочек, выходит за капитаном из каюты.***
Вблизи Ямайка кажется огромной и, пожалуй, Райской. Чон наглядеться не может на зеленые высокие пальмы и домики, скрывающийся между ними. Порт-Роял совсем отличалась от того, где уже останавливалась «Аврора», а заметив, что корабль ставят на якорь довольно далеко от берега, Юнхо осознал и попытался принять тот факт, что придется еще и качаться в шлюпке по волнам до самой пристани. Капитан улизнул от врача вниз, в каюту офицеров, а командой управлял старпом, прибывавший в хорошем расположении духа, видимо от осознания хорошей еды или развратных блудниц, ожидающих на берегу. Тем не менее, врачу даже не пришлось выслушать от офицера претензий по поводу того, что парню не должно стоять на капитанском мостике и валять дурака. Юнхо скривился от своих же мыслей и даже сойти на берег захотелось чуточку меньше. Он услышал, как бьются двери нижней каюты, и сразу же обернулся, облокачиваясь на перилла. На нижнюю палубу медленно вышла шляпа, широкая, почти такая же, как у капитана, и Юнхо даже не распознал бы этого «почти», если бы за первой шляпой не вылезла вторая — знакомая, изредка облокачиваясь на свою трость. Сонхва поднял голову на Есана и тут же двинулся наверх. Врач, прибывая в замешательстве, быстро развернулся и медленно поплелся вниз по другой стороне судна, дабы не пересекаться со старшими, даже не поворачиваясь на них и быстро оказываясь на нижней палубе. Юнхо смешался в каше из занятых матросов, в искреннем восхищении рассматривая квартирмейстера. Красная бархатная рубаха, к которой, к слову, как никуда больше подходил горящий алым камень на золотистом перстне, плотный камзол с золотистыми вставками и расписными красным пуговицами. Сонхва словно был олицетворением выражения — дорого— богато. И Юнхо, пожалуй, впервые видел такого красивого мужчину с серьгами, шляпой и перстнями одновременно. Без всяких там «модных» париков и узких белоснежных чулков — Пак был безбожно красив. Чон задержал дыхание — бархат одевали только на важные мероприятия и праздники, но что за праздник мог ожидать пиратов в порту, Юнхо даже не догадывался. И парень продолжил бы разглядывать нарядившихся для чего-то офицеров, если б Пак не уставился прямо на него, отчего врач резво дернулся в сторону своей каютки и, как вовсе не интересуясь, прошел в нее, прикрывая скрипучую дверцу.***
— Смотри-ка даже не опоздали ублюдки? — Сан не прекращая грести, скривился в отвращении и казалось все в шлюпке разделили его мнение. Кроме врача конечно, которому выпала честь отправится на берег, вместе со своими смотрителя и еще десятком человек. Ладно хоть работать веслами не заставили. — Про что вы? — Юнхо закутался в принесенный ему обычный, сероватого оттенка камзол и попытался разглядеть что-то там, куда до этого смотрел Сан. Одни корабли и ничего понятного. — Вон гляди, стоит! — Чхве поднял свое весло, прижимая его к краю лодки, прекращая грести и рукой махнул к необычному для европейского стиля судну. — Золотая Лань, — прошипел один из пиратов, тут же хлопая Сана по плечу, дабы тот не отлынивал от работы. — В народе она больше гуляет под названием Надежда, — Чхве локтем пихает матроса, что задел его, и фальшиво улыбается ему, прикрывая глаза. — Почти с нашей родины кораблик, но на честь его капитана стоит возлагать одни только надежды! — Но-но! Языки то прикусите, бестолочи, — проговорил грузный мужчина лет сорока, задающий ритм гребцам и все на удивление замолкли. Юнхо среди обычных галеонов, то поменьше, то побольше, совсем мелких лодочек в стороне и парой огромных кораблей, наконец смог найти необычное судно. Из далеко оно казалось наверняка меньше, чем было на самом деле. Напоминало китайский парусник — джонка, но обычно такие кораблики были речными и разве, что прибрежными. Этот же явно был лучше и на нем выходили в открытый океан. Паруса словно красные веера неубранными стояли в сторону выхода из порта, но Юнхо даже представить себе не мог, как именно складываются такие паруса. Разве что гармошкой прямо к мачте? Или они вовсе не убирались? Пусть, как выразился Сан, кораблик был с их родины, а Чон о своей якобы родине только слушал от матери с отцом, а про корабли они не проронили и слова за девятнадцать лет. Юнхо вздохнул, опуская голову и всматриваясь в беспроглядную глубь моря, ненароком вспоминая свою позорную попытку побега, будто снова ощутив холод того порта. Хонджун с Сонхва отправились к берегу ещё полчаса назад и сейчас наверняка уже бродят по такой желанной твердой земле. Врач смотрит на близкий берег и от предвкушения даже по ногам проходится лёгкая дрожь. Мало того, кажется разгадка таинственной встречи офицеров становится все ближе и ближе.***
Ощутив такие долгожданные камни под ногами, Юнхо от счастья убегает вперед от шлюпки, напрочь забывая о том, что у него есть весьма навязчивые компаньоны, мигом настигающие его. Он не обращает на них внимания, наклоняясь к небольшим камушкам берега, и берет их прямо в руки, по-детски улыбаясь и перебирая их в ладони. — М-да, сколько радости, — шепчет Сан Томасу, на что мужчина пожимает плечами и не сдерживает собственной улыбки, поправляет пояс на талии. Порт с берега кажется огромным, красивым, живым, словно поющим, когда разговоры всех людей сливаются в нечто единое, и у Юнхо начинает кружиться голова, мало того ноги отчего-то ужасно заплетаются, будто его продолжает качать по волнам. Врач запинается, подаваясь назад, но его тут же ловят за плечи, толкая вперед и ставя обратно на ноги. Томас хлопает парня по рукам, а Сан проходит вперед, раздражающе щелкая перед глазами пальцами. — Эй, сосредоточься на чем-нибудь, привыкать обратно к твердой земле тяжело. Юнхо кивает, цепляясь за рыжеволосого пирата и пытается самостоятельно стоять, вслушиваясь в крики птиц и шум волн, омывающих берег. С горем пополам все трое плетутся вниз по берегу, где по словам Сана должен быть самый хороший рынок из четырех, что были в порту и самая лучшая таверна из десятка «скучных». Пират предупреждает, что народ здесь не такой уж и доброжелательный, поэтому врачу очень важно не отходить и не поддаваться необдуманным действиям, что Сан выделяет очень настоятельным тоном. У Юнхо же продолжают заплетаться ноги, и он искренне удивляется тому, как ровно по камням шагают пираты. Самому кажется, что земля подобно судну качается и нужно постоянно переставлять ноги и держать равновесие. Чон тяжело вздыхает, когда Чхве сворачивает наверх и, стараясь поднимать ноги повыше, идет за ним. На рынке туда сюда снуют сотни людей, все гудит, и Юнхо только успевает следит за Саном впереди и догонять его. Чхве же торгуется почти со всеми, шутит, грубит, Чону даже рот не дают открыть за его «неспособностью к торговле» обнаруженной при первой же попытке что-то купить. «Тебя так легко облапошить! » — посмеялся Сан и настойчиво попросил оставить всю работу на него. Юнхо разглядывал все, что успевал. Ткани, незнакомые и причудливые фрукты, даже блестящие перстни с ожерельями удалось поразглядывать, пока сам Сан выбирал серьгу для себя. Когда Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и врач полный радости рассматривал это, пираты с купленным отправились в таверну на небольшом возвышении, к югу порта. Юнхо почти ничего не потратил из своих заработанных монет, на что Сан догадливо подметил — сбежать с деньгами намного удобнее, чем без них. Зато все из списка врача: травы для мазей, настоек и другие полезные в медицине вещи, Чхве и правда по приказу капитана оплатил. Пожалуй из всего, на что все- таки потратился врач, самым дорогим была белая рубаха. Его собственная, что грело душу просто невероятно. Не то чтобы ему сильно доставал тот факт, что все плавание с пиратами он носил непонятно чью одежду, но своя — это уже значительно меняло положение. Также парень радостно нес в руках связку фруктов и самое главное — винограда. Выглядел он уж очень аппетитно и привлекательно, особенно после плавания длинной больше месяца и поедания яблок и то, как повезёт. С приближением к таверне встречалось все больше развязных дам, зазывающих к себе и пьяных мужчин, то оживленно спорящих о чем-то, то просто заснувших на ступеньках. Юнхо старался идти поближе к Сану, ведь перспектива остаться одному нравилась ему все меньше. Томас шел сзади, замыкая их небольшой выгул и нес все, что купили в медицинских целях. За очередным поворот красовалась двухэтажная постройка с высокой вывеской гласившей «Жемчужина». Сан с кем-то весело поздоровался на входе, обменявшись парой фраз и указав на врача. Их пропустили внутрь, и Чхве, почти не давая привыкнуть к освещению и обстановке, потащил врача к столику в углу от барной стойки. Откуда ни возьмись вокруг пиратов возникли девушки, слащаво хохоча и нагло нарушая личное пространство. И если Сан был совсем не против этого, грубо прижимая к себе за талию одну из дам и совсем не добро улыбаясь ей, то Юнхо оставалось только сжаться на лавке и попросить Томаса пересесть на край, а ему уступить место, трудно доступное для изворотливых противных рук — в самом углу. Спустя всего минут десять, Чон смело мог назвать девушек настоящими аморальными чудовищами. В голове не укладывалось, как такое вообще возможно и как такое можно считать нормальным. Еще через десять минут их было просто очень жаль. Не от хорошей же жизни они становились такими? Врач старался игнорировать почти все — начиная от шлюх до звонких бренчащих звуков музыкантов, наслаждаясь тем фактом, что он на суше с другими живыми людьми, и отдыхал от шума моря, который по началу даже фантомным шорохом стоял в ушах. Позже принесли готовую еду, и Чон от души наелся жаренного сочного мяса, каких-то овощей, что было даже не важно, и сладких пышных булочек. С часу в заведении, Чону уже хотелось побыстрее оказаться в теплой постели, но Сан с Томасом по всей видимости совсем не разделяли его идей. Он, подперев рукой голову, медленно жевал свой фиолетовый виноград, как можно дольше смакуя его вкус, и разглядывал бармена за стойкой. Томас кажется разделял скуку с врачом, а вот Чхве смеялся вместе с девушками и постоянно распускал руки, на что Юнхо отказывался глазеть. Единственное, что казалось даже жутким, так это то, что пить пираты просто не стали, и Сан, даже изображая увлеченный вид, был напряжен. У Юнхо от осознания на секунду даже подскочила самооценка вместе с отвагой в груди — неужели пираты считают, что не смогут поймать его даже на нетрезвую голову? Эта глупая мысль испарилась, когда на втором этаже грохотнули двери и на балкон вышел совершенно незнакомый Юнхо мужчина. Он был азиатом с ярко подведенными красным глазами, напоминая своим видом настоящего Китайского дракона, что был изображён на левой стороне его шеи. Мужчина кинул свой колкий взгляд вниз, затем мимолетно кому-то кивая. Его одежды выделялись пожалуй очевидным званием — капитан. Чон не сомневался, что это офицер какого-то из кораблей, что стоял сейчас в порту. С пояса свисал чудной серебряный знак на ярко красном платке, а восточные одежды сияли золотыми нитями и вышитыми на дорогой ткани узорами. Ну конечно. «Золотая лань», что стояла в порту, прекрасно подходила для этого человека. Юнхо поспешил опустить голову, как только увидел Сонхва с Хонджуном выходящих следом.***
Ранее и тем же временем.
Порт встретил офицеров все с той же суетой и шумом. Заприметив нужный корабль еще у захода в гавань, Хонджун приказал отправить весть на «Золотую Лань» и как можно скорее. Встреча была назначена в небольшом, но добротном борделе «Жемчужина» к югу острова, о чем было сразу же доложено доверенным лицам, в том числе и Сану, что должен был смиренно «выгуливать» врача. Хонджун нервничал, докучая этим Паку и передавая, до этого совершенно спокойному квартирмейстеру, часть своего волнения. С капитаном «Надежды», как ее величали в народе, они не были знакомы лично, лишь через людей и слухи. Договор о встречи и сделка дались тяжело, но капитан всеми силами убеждал себя, что все это будет вознаграждено сполна. Когда офицеры нашли нужный им бордель, чужая команда уже ждала наверху, о чем сообщила дочь хозяина сие помещения, принимающая важных персон. Хонджун протяжно выдохнул, прежде чем толкнуть широкие деревянные двери второго этажа и пройти внутрь. В легкие ударил неприятный дым, а потекшие слоями свечки в комнате давали всему желтоватый оттенок словно уже прокуренных вещей, коих в большой комнате было неприлично много. Комоды, зеркала на них, ковры, грязный балдахин над совсем не вписывающейся в обстановку переговоров кровати и причудливые цветы в расписных вазах — прекрасней места для встречи и не найти. За единственным, довольно низким столом по левую часть помещения восседал мужчина азиатской внешности. Пока выдыхаемый им дым, рассеивался перед его же лицом, Ким уже успел разглядеть черные, как уголь, короткие волосы и эти хищные подведённые глаза, сродни демону из страшных сказок. Он отвёл от лица длинную тонкую трубку — кисеру, и осторожно опустил на металлическую подставку. Хонджун насчитал всего восемь чужих в комнате — с ним было всего лишь пять, считая Пака и, если повезет, еще человек десять внизу. Скорее всего, капитан «Надежды» рассчитывал на такого же рода везение. — Господа не пунктуальны. В чужом охрипшем голосе отчетливо слышался характерный акцент. Он словно глотал звуки в конце и ненароком выделял ударения там, где быть их не должно. — Обстоятельства решают, — отвечает Ким, проходя ближе к столу и внимательно разглядывая чужих людей. — Ким Хонджун…. Почему не Кл-ромер, а Ким? — мужчина откидывается на спинку стула, оценивающим взглядом ползая по капитану, и надменно ухмыляется, вдруг резко поворачивая голову назад — к одному из своих офицеров, и на чистом китайском щебечет ему:«Взял фамилию какой-то шлюхи.»
Хонджуна от такого неуважения берет дрожь, и злость кипит в глазах. Сонхва подходит ближе, касаясь спины, и капитан медленно выдыхает, стараясь не озвучить такое навязчивое «Сначала научись выговаривать — р». — Путь из Сингапура был долгим, не правда ли? — Пак подталкивает капитана вперед, и Джун опомнившись отодвигает стул для себя подальше от стола и вальяжно присаживается. — Не представишш насколько, мой дорогой друг. В комнате повисает тяжёлая тишина со злобными гляделками капитанов, пока на первом этаже не начинается новая, в быстром темпе, мелодия. — Перейдем к обсуждению важных вещей, — Сонхва встает за спиной своего капитана, опираясь руками на спинку стула. Бок так ни к стати начинает ныть, и Пак прискорбно замечает, что если начнется драка, ему придется нелегко. — Я принес, что должен, а вы? — дракон поддаётся вперед складывая руки перед собой и клонит голову к правому плечу, как назло играя с нервами Кима. — Конечно, но хотелось бы для начала увидеть товар. Мужчина вновь выпрямляется, жестом руки подзывая к себе не высокого человека и, когда тот наклоняется, шепчет ему на ухо:«Принеси карту, но держись в стороне, мне не нравится этот ублюдок»
Офицер хмурится, отвечая своему капитану. «В таком случае все пойдет не по плану, Хосок? Или мне стоит…» Капитан Надежны ударяет офицера по спине, излишне экспрессивно вскрикивая на режущем английский слух китайском.«Не надо задавать мне идиотских вопросов, принеси, сказал тебе!»
Сонхва в душе удивляется несдержанности чужого капитана — чем-то они даже были похожи с Кимом. Жаль только что последнего человека, знавшего на их корабле китайский они потеряли в давнем бою. Оставалось только догадываться о том, что кричит Хосок своим людям. — Пока к нам бежит карта, может хотите, — Чон поднимает свою трубку, обхватывая тонкий конец губами и делая короткую затяжку, выдыхает в сторону от чужих офицеров. — У меня и для вас есть такой подарок, — Хосок резко щелкает в воздухе пальцами, вновь прокричав что-то на своем родном и улыбается, когда на стол ставят тонкий деревянный футляр. В футляре покоилась длинная кисеру, исписанная рисунками восточных животных, уже готовая к использованию и даже чем-то набитая. Капитан настойчиво придвинул ее поближе к Киму и приподнял брови, играясь со своей тонкой трубкой пальцами, крутя ее по кругу. Хонджун вместо того, чтобы недоверчиво покоситься на китайского барона, просто улыбнулся ему и прикрыл крышку футляра. — Может лучше вашу трубку? Хосок прищурился, сделав вид, что не понял или не расслышал иностранной речи, на что Джун повторил: — Вашу, — пират мотнул головой на руку Чона и вновь улыбнулся. Мужчина резко придвинулся ближе к столу и склонился над ним. Между капитанами оставались считанные сантиметры, но ни один ни дрогнул. Хосок вдруг хитро улыбнулся, переворачивая пальцами свою трубку и поднося ее конец к губам капитана «Авроры». У Хонджуна в груди все скрутилось от первой, до слез терпкой затяжки непонятной гадости, и он чуть было не закашлялся. И как этот ублюдок может курить это с таким спокойным лицом? В голову почти сразу ударило по-настоящему тяжёлыми пьянящими красками, Ким медленно выдохнул вперед, на секунды размывая силуэт барона. Чон же только прошелся длинным языком по сухим губам, следя за реакцией пирата. Он забрал свою трубку, ловко переворачивая ее обратно, и откинулся на спинку скрипучего стула. — Не плохо? — Что это? — Хонджун вскинул голову, после поправляя свою шляпу и боковым зрением убеждаясь, что его люди с Сонхва все еще рядом. — Это не имеет важности, главное что потом хорошо, — ответил Хосок на ломаном английском и положил трубку обратно на металлическую подставку. В комнату незаметно вернулся его человек с длинной желтоватой тубой и передал товар своему капитану. Чон потряс ею в воздухе, заулыбавшись квартирмейстеру и капитану, а после снял с нее веревку, разматывая карту, но всего лишь наполовину, параллельно с этим случайно надорвав один из концов. — Еще там был дневник, не знаю чьей, но за него плата отдельно. На стол бросили небольшую тонкую книжечку, потрепанную временем. Ким почти сразу узнал в ней дневник одного из братьев, но вида не подал. — Сколько? — спросил Сонхва. — Процентов пятнадцать от общей суммы, — Хосок схватил книгу в руки, безынтересно покрутив ее, и бросил обратно, выбивая пыль со страниц. — Это же просто записи, даже не на вашем языке. — Десять, — Хонджун фальшиво улыбнулся на недовольный взгляд капитана «Надежды» и резкими движениями забрал со стола дневник с футляром трубки. — Идет. — Сонхва, расплатись, — Ким поднялся, мимолетно пролистав блокнот и замечая испанский алфавит — не самое худшее из возможных. Пак спокойно прошел до стола, опуская на него увесистый мешок с золотыми монетами, подбрасывая в него еще несколько, как десятую часть. Пока Хосок был занят подсчетом, Сонхва забрал карту, подмечая ее рваный угол, подобно Хонджуну быстро ее разглядел, и поспешил свернуть обратно. Выходя из комнаты вслед за Паком, Хонджун почувствовал, как же сильно бьет в голову чем-то пьянящим совсем не так, как делал это алкоголь. Команда Хосока начала быстро испаряться из «Жемчужины». Чон же медленно спускался с лестницы, разглядывая посетителей и громко переговариваясь со своим офицером на родном языке, будучи верно уверенным, что ни одна душа его не понимает.«Кто-то прознал про нашу встречу, Цзы, нужно отчалить побыстрее.»
Офицер кивает, оглядываясь на потенциальных свидетелей, но никто не обращает на них внимания, разве что какой-то высокий парнишка в углу все никак не сводит глаз с Хосока, пока рядом сидящий рыжеволосый мужчина не отвлекает его, позаимствовав что-то с его стороны стола. «Товар же у них, в чем наша проблема?» — интересуется офицер. «Если карту украдут, первые на кого они подумают будем мы, идиот» — Хосок буквально шипит на пирата, сильно толкая его в плечо к выходу. «Не хочу драться в этом порту, можешь представить себе это?! Не хватало еще записаться во враги к Ост- Индской компаниираньше времени» «А опий? Губернатор согласился на поставки, а Лэй передал, что уже продал весь товар на рынке.»«Отплываем прямо сейчас, с этим всем потом.»
Капитан бросил взгляд на берег вдали, где стояли корабли, и устало выдохнул, оказавшись на улице.
«Отличный галеон, черт его возьми…»
Прошептал он напоследок, разглядывая издали судно Кима, светящиеся в огнях, и вместе со своими людьми быстро двинулся к южному выходу из гавани.***
Хонджун сидел напротив Юнхо в углу борделя. В голове почему-то не осталось почти ничего, кроме мыслей о такой долгожданной карте брата и его же дневнике. Хосок наверняка быстро нашел чужой корабль у берегов Индии и, Ким надеялся, с самой что ни наесть жестокостью разделался со всеми до последнего. С такой же беспощадностью, какую проявил бы сам Джун. Капитан отчего-то ласково улыбается в сторону врача, пребывая совершенно не здесь и чувствуя, как сильно едет голова. Однако Юнхо, смущаясь, отводит взгляд наверх, медленно дожевывая ягоду винограда. Сан отправился с девушками наверх, наконец расслабившись после заявления капитана об успехе их прибытия. Томаса выпроводили на покой, а остальная часть команды вместе с квартирмейстером, пошли искать их старпома, который должен был договориться на рынке о товаре, что им удалось забрать с проклятого судна и, конечно, закупиться на будущее плаванье. Хонджун расслабился, считая, что одной ногой уже стоит на заветном острове и начал докучать своему врачу. — Юнхо. Парень дернулся, неожиданно для себя проглатывая небольшую ягодку целиком, что заставило выпрямиться и глубоко вдохнуть. — Помнишь, я говорил, что мы кое — что ищем?! — капитан весело поднялся со стула, перемещаясь в опасную близость к врачу и снимая свою шляпу. Он покрутил в руках картой, что успел отобрать у Пака, и зачем-то придвинулся еще ближе, облокачиваясь на парня. Юнхо замер, не понимая чего сейчас можно ожидать от непредсказуемого пьяного капитана. Пьяного — именно так решил врач. Ким будто бы и правда был на веселе и возможно чуть-чуть не в себе. — Ты представляешь, что теперь будет?! — радостно пролепетал пират и поднял руки в воздух, разводя их в разные стороны, будто рисуя для Юнхо какие-то неописуемой красоты картины будущего. — Я не очень хорошо понимаю о чем вы, — честно признается парень и старается держать равновесие, когда пират резко наваливается еще сильнее и словно обиженно дует губы. — Конечно ты не знаешь! Обо мне ты еще ничего не знаешь… Капитан излишне тяжело вздыхает, прежде чем продолжить. — Мой отец спрятал все свое добро на каком-то Богом, вот клянусь, забытом Богом острове. Специально избавился от нас ото всех, мы ведь его… Разочаровали! — Хонджун усмехнулся, опустил голову на чужое плечо и украл пару ягод у врача. — У него детей было-то. Думаешь я один?! Нихера подобного… Только теперь один, понимаешь? — Почему ваш отец так поступил? — спрашивает Юнхо и смотрит вниз на чужую макушку, не ведя головой и стараясь не дышать вовсе. — Я то откуда знаю, Юнхо! У него столько шлюх было, самых разных сортов, выбрал детей посильнее да и! — капитан повышает голос, начиная активно размахивать руками и сильнее прижиматься к врачу. — Сам вырастил зверей, а потом захотел избавиться. — Это грустно… наверное. — Самого старшего повесили на моих глазах, за то, что он попытался убить нашего отца, — Хонджун своровал еще винограда, быстро прожевав его, и добавил, — мне было восемь, а ему тринадцать. Шея не сломалась, и он весь день болтался на эшафоте, вот и думай. Юнхо замолчал, не зная, что и сказать, пока капитан продолжал рассказывать лишнего, совершенно не подходящего для разговора в борделе. — Фамилия отца была Кромер, знаешь, но я не стал. Не-е-ет. Фамилию матери взял, — Хонджун тяжело вздохнул, уставившись в пустоту. — Хорошая женщина была. — Соболезную, — прошептал врач, все также не двигаясь с места. — Да-а, не то что у Сонхва, — Ким уже бодро продолжил, проигнорировав врача. — Его мамка еще той тварюгой была, сам бы гадину придушил! Юнхо нахмурился от таких смелых заявлений в адрес чужой матери, а после вновь расслабился, испытывая лишь жалость. — Как она его била! Ты не представляешь, отец так меня не бил, чтоб ее… Дьяволица. Хонджун выпрямился, облокотившись о стену и сам побледнел, заметно приуныв. — Юнхо, а твоя мать… Какая она? Врач тяжело вздохнул, наконец опуская плечи и складывая руки перед собой. Вспоминать про родной дом было все еще больно до того, что кололо в сердце. — Моя добрая очень и красивая… Отец меня однажды… Чуть не убил за то, что я экзамен по анатомии провалил, так она заступилась… Так жалко было, что и из-за меня получила, — врач тяжело вздыхает, чувствуя как на глазах наворачиваются слезы, и быстро прикрывает веки. — Она наверное места себе не находит. Думает, что я погиб. — Повезло тебе, — Хонджун цокает, игнорируя последнее предложение парня и тянется за очередной фиолетовой ягодой. — Но главное, сейчас все при нас, да? Капитан снова покрутил в руке картой и развернулся к врачу, заглянув ему в глаза. — Ты пока просто не понимаешь, что это так важно, Юнхо-о-о, — протянул Ким, поддаваясь вперед к врачу и вешаясь на его плечи. — Тысячи островов, тысячи! А мне нужен всего лишь один, понимаешь? Хонджун отодвинулся, пока Юнхо быстро мотнул головой в знак согласия. Чон заглянул в чужие глаза, начиная подозревать что-то слишком уж неладное, и страшные догадки подтвердились, стоило присмотреться. — Эй, чего это ты так меня разглядываешь?! — Ким игриво хлопнул парня по плечу и тут же рассмеялся. — Сэр, вы что-то принима… — Может хочешь как- нибудь специфично отпраздновать мой триумф? — Хонджун перебивает младшего, снова пододвигаясь непозволительно близко и в миг становясь серьёзным. — Желательно в горизонтальной плоскости. — Что? — само по себе срывается с губ, и Юнхо теряется, чувствуя тёплые ладони на своих плечах, медленно ведущие вверх к шее. Ким разворачивается спиной к столу, подминая под себя правую ногу и заглядывая в взволнованные глаза парня. — Разве я тебе не нравлюсь? — Я… Я же не… Нравитесь, но это не то, чтобы я..В таком.., — голос начинает хрипеть, и врач просто опускает голову вниз, прикрывая глаза. Капитан улыбается глупо, снова засматриваясь в совершенную пустоту за спину парня и витая где-то за пределами «Жемчужины». Необычное, настораживающее чувство не покидало его грудь, но так хотелось почему-то пуститься в пляс или пойти — побежать на поиски Сонхва, может быть подраться с кем-нибудь или остаться с врачом. Одно было ясно — так не хотелось сейчас сидеть на месте и просто болтать. — Эй!!! Есть тут Капита-а-ан Хонджун?! — вдруг закричала полная дама в растрепанном виде и с гнездом из светлых волос на голове, вылетевшая к перилам второго этажа. Она улыбаясь глазела на посетителей борделя, видимо ожидая когда кто-то поднимется или хотя бы ответит ей. Юнхо обдало жаром, как то бывало на важных мероприятиях — будто ищут не пирата, а его самого. Хонджун же быстро развернулся, облокачиваясь о стену и, внимательно рассмотрев женщину, прокричал в ответ: — А кто спрашивает?! Пышная дама, склонилась над перилами в сторону пирата и в обмазанном приторной фальшивостью голосе проговорила: — Парень наверху вас зовет, сказал, — женщина сощурилась, встряхнув головой и до тошноты звонко продолжила, — дело уж бо-ольно срочное! Ким надменно улыбнулся ей, кивая головой и поднялся изо стола. — Сиди здесь и ни с кем не разговаривай, — пират обратился к врачу, разглядывая его все еще в шокированном, потерянном состоянии. — И Юнхо, смотри не вздумай убежать, — Джун поднял свою шляпу со стола и как ребенку пригрозил парню указательным пальцем. — Весь порт перерою, — прошептал Ким так, будто это было уже дело принципа, напоследок одаривая врача рассерженным взглядом, и ушёл к лестнице у входа в бордель. За столом сразу же стало одиноко и Юнхо все также взволновано ждал странного сегодня капитана, смотря на лестницу и изредка на сам второй этаж. Прошло каких-то десять минус и Чон начинал по-тихоньку тонуть в рискованных мыслях — может быть сейчас самое время? Ямайка огромна, даже обыскать этот порт пиратам будет тяжело, а договориться с каким-нибудь кораблем, что шел бы к берегам Англии за это время было вполне возможно. Хонджун пожалуй обладал навыками настоящей ищейки — это существенно останавливало, с другой же стороны Чон дураком себя не считал. Бежать сейчас было еще рано, глупо и весьма опрометчиво, а своих ошибок он повторять не намерен. К тому же все выглядит глупо, может это такая проверка? Ловушка? Юнхо нахмурился, вырывая себя из мыслей. На лавке, прямо рядом с собой он заметил свернутую карту, которой так хвастался перед ним капитан ранее. Неужели Хонджун просто забыл про нее или решил, что ни одна душа в борделе не интересуется богатствами? Парень быстро отвел от карты взгляд, пересаживаясь чуть ближе и, стараясь вызывать меньше подозрений к своим действиям. Он снова посмотрел наверх, на лестницу, шумящую барную стойку и выход — на первом этаже было полным полно народу и все как-то мельтешило из-за фонарей и громких разговоров. — Эй, — откуда ни возьмись рядом появился невысокий мальчик лет тринадцати. Юнхо не успел даже моргнуть и толком разглядеть его лица, как тот быстро схватил капитанскую карту, кидая во врача до ужаса похожим свернутым свитком. Чон опешил, смотря на то, как быстро вырывается за пределы борделя ловкий вор и напоследок улыбается ему.Черт возьми.
Юнхо живо поднялся изо стола, быстро вылезая из своего угла и кинув на второй этаж взгляд, полный надежд на то, что вот-вот выйдет капитан, ринулся за мальчиком. Хонджун, выходя из комнаты, громко смеясь вместе с Саном и парочкой распутных девиц, уловил только стремительно удаляющийся к дверям силуэт его же врача. Он быстро скинул с себя чужие цепкие руки, добегая до перил и заглядывая на стол, где до этого сидели они с Юнхо. Увидев совершенно пустой угол, капитан не поверил своим глазам, но больше — глупости парня. Чхве мигом заткнулся, увидев ярость, настолько сильно исказившую лицо и голос капитана. — Вот же гад, — прошипел сквозь зубы пират, а Сан поспешил прогнать своих спутниц, мысленно уже видя болтающегося на реях врача.***