***
Веселые мелодии льются отовсюду. Юнхо кажется, что он мог бы плясать вечность и все кружиться и кружиться в кругу громких безликих людей. Врач ярко улыбается, замечая в толпе высокого парня, будто бы до смерти знакомого. Он быстро подбегает к нему, налетая с объятиями, но тот почему-то отбрасывает от себя юношу, выкрикивая ему: — Ты что?! Полоумный мальчишка! Чон теряется, опуская глаза в пол. Музыка затихает, инструменты исчезают из большой залы вместе с людьми. Юнхо готов поклясться, что чувствует слезы, обжигающие щеки. Человек перед ним резко наклоняется, взяв парня за ворот рубахи и заставляя его встать на носочки. — Ты полоумный мальчишка, маленькая шавка! Я убью тебя! — кричит ему высокий безликий юноша прямо в лицо и начинает трясти туда-сюда. Юнхо смотрит на озлобленного парня, в ужасе дергаясь от него, хватаясь за его цепкие пальцы и всеми силами пытаясь оторвать их от себя. Юнхо кричит на какого-то мальчика, подбежавшего к нему со спины и думает, что в сильнейшем приступе гнева убьет его: выпорет, застрелит, разобьет голову — все что угодно. Врач чудом одумывается, слыша как мальчишка слёзно молит о пощаде и отпускает его. Картинка перед глазами едет — он оказывается в пустом огромном пространстве с большим зеркалом напротив себя. Юнхо безынтересно крутит головой, рассматривая себя, пока по ту сторону не появляется другой. У другого волосы словно на тон темнее, а глаза — бездонные мертвые ямы. Он скалится не по-человечески жутко, демонстрируя заостренные пожелтевшие зубы. Юнхо не успевает и шагу от зеркала ступить, как из него стремительно вырывается когтистая бледная ладонь. Чона тянет вперед, он пытается ухватиться за края, но из груди будто вырывают нечто до смерти важное. Парня отбрасывает от зеркала, а в самом отражении рядом с другим он видит маленького мальчика — забитого себя лет десять тому назад. Отражение хохочет, пока врач пытается встать, не отрывая взгляда от чудовища. Мальчик в чужих руках плачет и кричит врачу мольбы о спасении, бьется, вырывается словно пойманный юркий зверек — все тщетно. Юнхо вскрикивает, когда видит, как в бледных ладонях начинает поблескивать тонкий кинжал. Отражение усмехается, раскрывая глаза шире и дёргает головой в сторону, приподнимая подбородок — словно считает себя вершителем судеб. Мальчишка зажмуривается и даже не кричит, когда лезвие мимолетно скользит по тонкой шее. Тень с особым наслаждением направляет клинок поглубже, смотря как по ту сторону ревет врач, умоляя не делать этого — не убивать ребенка. Но отражение Юнхо отбрасывает от себя уже бездыханную куклу, подходя ближе, и врач читает по своим же губам:«Умрёшь, щенок. Умрёшь.»
Отражение кивает вниз, приоткрывая рот и вновь расплывается в ужасающем оскале, пока все его зубы не начинают осыпаться, создавая под ногами целую кровавую горстку. У Чона руки, измазанные в крови, дрожат. Он медленно опускает свою голову вниз, грудную клетку сразу же сводит сильнейшей болью. Тело мальчишки валяется прямо перед его ногами, а острый кинжал он с криком выпускает из собственных рук, совсем не ощущая тяжесть упавшего клинка. Парень в панике поднимает голову на зеркало, но отражение в нем лишь повторяет его движения и бесовский внешний вид.***
Хонджун дёргается в сторону от мертвецки бледного силуэта, выставляя вперед руки. Он едва мог узнать в этот человеке своего измученного врача, еле-еле державшегося на ногах. Юнхо делал медленные судорожные вздохи, пытаясь остановить на ком-нибудь свой взгляд, затуманенный болезнью. Он выглядел хрипевшим призраком в тени, будоража команду сильнее, чем мальчишка с брига. — Мальчик, — прохрипел парень, сделав шаг к капитану. — Они убьют его?.. Ты его убьешь?! — врач резко перешел на крик, бросаясь к капитану и хватая ошарашенного пирата за плечи. — Ты убьешь его! Ты убьёшь! Это ты убьешь! — кричал в бреду Юнхо, а сам почти задыхался, никак не приходя в себя. Мальчишка с соседнего корабля и сам притих, во все глаза уставившись на устрашающего вида парня. Капитан постарался прийти в себя, перехватывая ослабшие руки и не решаясь заглянуть в чужие глаза. — Юнхо, уйди к себе, — прошептал врачу капитан, но тот только сильнее завыл о ребенке, начиная свои жалкие, никому не нужные попытки вырваться. На крики с верхней палубы, Сонхва с Есаном быстро вышли из своей каюты, громыхая передними дверьми. — Что здесь происходит? — громким, холодным тоном спросил старпом. Матросы разошлись, давая офицерам увидеть их врача, продолжающего кричать о мальчишке. Пак, не долго думая, двинулся к носу корабля, вставая между капитаном и врачом, перехватывая руки последнего, чуть щадяще чем делал это капитан. — Юнхо, пошли со мной, — проговорил квартирмейстер, потянув на себя врача. Младший заупрямился, вновь начиная свои речи о мальчике, состоящие всего из пары связанных между собой слов. Пак стеклянными глазами посмотрел на заплаканного ребёнка на борту брига и спокойно ответил врачу: — Хорошо. Сонхва обернулся к капитану, мотнув головой в сторону обреченных и тот даже спорить на удивление не стал. Капитан был слишком сильно впечатлен чужим выступлением и такими отчего-то остужающими кровь словами. Сан, стоявший ближе всего к разборке, на взгляд офицера согласно кивнул, опуская свое оружие и на руках поднимаясь на фальшборт. По шаткой доске он смело перешел на соседний корабль, быстро опускаясь перед мальчишкой, забившемся от клинка в грубых руках пуще прежнего. Чхве всего лишь перерезал веревки, стягивающие чужие ноги, и резво поднял юношу за локоть, толкая вперёд. В какой-то момент, пока Юнхо с замершим сердцем наблюдал за тем, как мальчишку переводят на пиратское судно, в глазах его вновь погас свет. Пак успел поймать врача, не давая ему удариться головой о палубу, а старпом, мигом оказавшись рядом помог поднять его, отчетливо запоминая напуганное до смерти лицо застывшего рядом капитана.***
Во время суматохи и последующей ей казни на палубе, Чхве любезно провожал пленных в сырые камеры трюма, замыкая их небольшую линейку с идущими впереди Чанелем и Томасом. Мальчишку он вел перед собой, разглядывая с ног до головы — абсолютно ничего примечательного. Разве что небольшая родинка под глазом Сану въелась в память. Внизу было холодно и темно. Паренек каждый раз вздрагивал от выстрелов, отчего Сан откровенно хихикал, подталкивая его в спину. — Живее, живее, — громко выкрикивал Чанель, загоняя порядка шести пленных в одну камеру. Дело дошло до мальчика, Томас угрожающе держал на прицеле всех пленных, сбившихся в кучку и на небольшую паузу, повисшую в трюме, только злобно прорычал, приподнимая брови. Сан разделял мнение пирата, толкая младшего в спину. Тот на удивление даже не сдвинулся, живо разворачиваясь к пирату и сразу же падая перед ним на колени: — Пожалуйста, они убьют меня, только не к ним, умоляю вас, — еле слышно взмолился юноша, складывая связанные руки вместе и преклоняя голову перед Чхве. — Пожалуйста… Пират замялся, проходясь языком по внутренней стороне щеки и внимательно рассмотрел озлобленные лица пленных, внимательно настолько, насколько это представлялось возможным при свете ламп в трюме. — Вставай давай, — прорычал со спины Чанель, хватая юношу за плечи и рывком поднимая на ноги. — Нашелся тут еще один на голову… Сан вдруг легонько ударил Пака по обнаженному плечу и сощурился. — Нет. Через камеру его посади. Мало ли. — Пират мотнул головой в сторону молчаливых пленных, как бы намекая о неожиданных и вполне возможных происшествиях, и проследил за тем, как Чанель увел мальчишку дальше, закрывая на противоположной стороне через пару метров. Тщательно проверив замки, пираты покинули трюм, оставляя в нем лишь кромешную темень и тихое жутковатое перешёптывание со скрипом досок.***
Хонджун в спешке носился по своей каюте, вороша сундуки и доставая из них постельное белье, пока остальные офицеры сверяли подделку с якобы настоящей картой, сидя за его столом. У найденного на бриге свитка и правда имелся порванный край — без сомнений это было оно. Однако метки на обоих картах сильно различались. Это могло значить, что какая-то из них ведет в ловушку или же является простой безделушкой, в чем Пак сильно сомневался. Есан же бесновался от того, что видел и свой портрет в бумагах с брига, коря себя за то, что не заметил ничего подозрительного в порту. Старпом был готов прямо сейчас начинать допрос, пока пленные не успели сговориться или ещё чего похуже. Он всеми силами подначивал на это уставшего квартирмейстера, наблюдающего за притихшем капитаном. Ким принялся перестилать свою постель, и Сонхва не смог сдержать любопытства. — Подожди, — сказал он старпому, останавливая потоки возмущения, безостановочно рвущиеся из груди Кана. — Ты что это делаешь? — поинтересовался мужчина у капитана, отодвигая от себя новые бумаги. Хонджун игнорирует, словно совсем не видит офицеров в своей каюте, собравшихся вроде как в срочном порядке дабы обсудить важные новости, и просто продолжает застилать постель, скидывая прошлые простыни в одну сторону. — Хонджун, — повторяет Пак. Капитан, услышав свое имя, наконец оборачивается к офицерам, резко отвечая старшему: — Я приказал Юнхо перенести сюда. На такое заявление Сонхва отвечать просто не захотел, даже не меняясь в лице. Он, устало выдохнув, поднялся изо стола, наплевав в этот раз на поступки младшего и, доложив ему о том, что они уйдут к себе выяснять подробности произошедшего, поспешил удалиться вместе с бумагами и притихшим хвостом в виде старшего помощника.***
— Я позову Сана или ты предпочтешь спуститься? — спрашивает старпом у Пака, пока они не спеша выходят из своих покоев, оставив все бумажки на столе. — Лучше пусть прямо сюда приводят, палубу отмыть легче. А там разберемся. Кан согласно кивает старшему, толкая от себя дверцы и чуть не врезаясь в Чхве Сана, застывшего на пути к офицерам. — По зову сердца, — смеется Чхве, прикрывая глаза. Пак улыбается пирату, проходя вперёд старшего помощника и обращается к Сану: — Кого рекомендуешь опрашивать первым, м? Чхве протяжно мычит, клоня голову вниз и отвечает: — Из офицеров там есть, насколько я понял, старший помощник, еще боцман со штурманом. Насчет остальных сказать не могу, — Чхве переводит взгляд на Кана и через небольшую паузу продолжает: — Знаете, на вашем месте я бы допросил еще и мальчишку. — С чего такое предложение? — вопрошает квартирмейстер. — Жаль, что Юнхо не в себе, думаю он мог хотя бы что-то нам прояснить, — продолжает вслух размышлять Пак. — Да, но мальчишка до смерти напуган, выдаст вам все, что знает, в этом я уверен, — кивает Чхве, складывая руки на груди. — Мысль интересная, — встревает старпом, догоняя квартирмейстера. — Только предлагаю забрать его не первым. А то мало ли, он еще не настолько сильно проникся… Своим положением. Сонхва ухмыляется на довольно изощренное предложение офицера и приказывает Сану привести им чужого боцмана и накрепко привязать к грот — мачте.***
Допрос англичанина длинной в целый час, который можно было назвать пытками и избиением без особых то и разговоров, не увенчался успехом в силу невероятной убеждённости мужчины в своей службе и вере. Уже бессознательное тело в багряного цвета рубашке, бывшей в прошлом белой, Пак приказал утащить обратно, прихватив из трюма ребёнка. С Есаном они оперативно решили поиграть ради интереса в хорошего — плохого надсмотрщика и на сегодня оставить палубу, принимая мальчишку прямо у себя в каюте. Чхве отправился к камере мальчика, пока его товарищи затаскивали за пустую решетку тяжеленное тело англичанина. За Саном увязался невысокий темноволосый матрос, подсвечивая Чхве дорогу, а после и скрипучий замок. Мальчишку пират нашёл забившимся в холодный угол. Чхве довольно грубо схватился за худое плечо, заставляя ребенка подняться, а после молча вытолкал несопротивляющегося из решетчатой камеры. Команда брига отчего ожила, с невероятной злостью разглядывая паренька. Сана это только позабавило. Он уже повёл мальчика к лестницам, когда один из англичан, несмотря на связанные накрепко руки, подлетел к решетке, смачно сплевывая чуть ли не в лицо Чхве. Пират опешил, широко раскрыв глаза и, также широко заулыбавшись, передал мальчишку в лапы Чанеля. Сан быстро просунул свою руку за решетку, хватая нахального матроса за волосы и припечатывая его к железным прутьям до крови расцарапывая довольно молодое лицо. — Дай мне еще хоть один повод, и клянусь своей жизнью, я подвешу тебя на твоих же собственных кишках, — Сан прижимает чужое лицо ближе и, силясь не задушить мерзавца, продолжает, — и смотреть буду, как чайки лакомятся твоей печенью, урод. И даже не отвернусь, — бодро проговаривает Чхве напоследок, неожиданно ослабляя хватку и вновь дергая моряка к решетке, после чего все же толкая болезненно простонавшего парня назад. Чанель то ли намеренно, то ли случайно остановился ждать Сана возле камеры с изуродованным телом англичанина. Мальчишка вытаращил глаза, разглядывая его в тусклом свете, а завидев впереди приближающегося Сана, вовсе замер. — Давай наверх его и до офицерской, — скомандовал Чхве, проходя вперёд. Мальчишка, явно не ожидавший, что его схватят поперек талии, поднимут и быстро понесут по лестнице наверх, задрыгал ногами и впал в панику, начиная совершенно несвязно вскрикивать и предпринимать глупые попытки вырваться из стальной хватки Чанеля. — Боги, прекрати орать! — не выдержав рявкнул Пак, оказавшись на верхней палубе, и быстро двинулся за Саном к каютам. — Эй-эй. — Чхве остановился, сморщив лицо от подступающей к вискам боли. — Правда, прекрати. Пират развернулся, щелкая в воздухе пальцами, и Чанель с облегчением опустил мальчишку на ноги. — Если не прекратишь, рот зашью и не моргну даже, ага? — спокойным тоном, пародирующий ласковый, проговорил Чхве, потрепав мальчишку по голове. — Только тем, кто лжет на этом судне стоит бояться, согласен? Ребенок неуверенно кивнул, поджимая губы, а Сан про себя отметил, что мальчишка не очень-то и похож на смелого, бойкого воришку. Разве что бегает может он и правда резво и прячется подобно крабикам в песке.***
В каюте офицеров было намного светлее, чем на палубе. Мальчик сощурился, прикрывая рукой лицо, и чувствуя, как пират сзади удивительно спокойно подталкивает вперед, шепча «Шагай». Ребенок поздно заметил, что провождающий его матрос даже не вошел вместе с ним, оставаясь за дверьми. По телу пробежала дрожь, и мальчик весь согнулся, уставившись в пол и не решаясь идти дальше. — Чего остановился? — Разнеслось по каюте. С постели по левую сторону поднялся незнакомый ребенку мужчина в свободной рубахе и не застёгнутом кожаном жилете. Приветливо улыбнувшись, он молча указал на стул возле большого стола, что стоял почти у самых окон. Пират подождал, пока мальчик все же пройдет вперед, последовав за ним и присев на соседний стул, пока ребенок не отваживался даже сесть. На противоположной стороне стола, прямо по центру, восседал мужчина, который мальчишку минимум несколько месяцев будет преследовать в самых страшных его снах. Сонхва с презрением оглядел ребенка, отчего младший съёжился. Мужчина уселся поудобнее, чувствуя как начинают ныть все мыщцы в теле, и холодно приказал: — Сядь. Мальчик живо опустился на стул, сводя ноги вместе и укладывая руки на колени. — Спасибо, что спасли меня, — прошептал мальчишка через непродолжительную паузу, добавляя после, — и простите, пожалуйста, что ударил вас. Пак будто и не слышит, берется за чайник на столе и наливает себе в небольшой бокальчик крепкого чая. Нижняя челюсть продолжает ужасно гореть и тянуть от очень неожиданного удара прилетевшего из сундука в капитанской каюте брига и даже разглагольствовать, — Сонхва бы признался честно — пират был совсем не настроен. Квартирмейстер снял крышку с миниатюрной белой банки, поднимая из нее такую же маленькую ложечку, полную переливающихся кристалликов сахара, и плавными движениями опустил ее к себе в чашку. — Другого будешь благодарить, — прошептал квартирмейстер, принимаясь беззвучно мешать свой чай. — А как тебя зовут? — Старпом наклонился ближе к ребенку, внимательно разглядывая его перепуганное бледное лицо, а после представился сам, не видя сдвигов в диалоге: — Я старший помощник этого судна — Кан Есан, а это. — Старпом указал на офицера за столом. — Пак Сонхва, наш квартирмейстер. — Я просто… Уен. Чон Уен, — проговорил в ответ мальчишка, с силой впиваясь пальцами в свои же колени. Сонхва приподнял брови, опуская чашку на блюдце — два Чона за такое короткое время. Удивительно. — Будем знакомы, Уен, — улыбнулся старпом, пододвигая свой стул чуть ближе к ребенку. Уен вздрогнул, дернувшись в другую сторону и судорожно выдохнул, прикусывая нижнюю губу. — Не бойся. — Есан помотал головой, создавая фальшивый вид обеспокоенности на своем лице — мол правда волновался за ребенка. — Мы зададим тебе пару вопросов, а ты отвечай только правду, хорошо? Мальчишка на такие слова видимо очень сильно задумался, чем разозлил порядком уставшего квартирмейстера. Луна уже висела над судном и, если Есан со своим сбитым к чертям режимом дня и ночи был готов пытать весь трюм ещё и по несколько раз, то Сонхва хотел лишь умыться, выпить какую-нибудь успокаивающую настойку и оказаться в своей постели не задумываясь ни о чем. — Если я узнаю, что ты соврал мне, Чон Уен… — Пак тяжело вздохнул, прикрывая глаза и откидываясь на спинку стула. — Хорошо ли ты плаваешь, а? Уен отрицательно затряс головой, шепча обнадеживающее — «Не очень». — Прискорбно, — Сонхва оскалился, заставляя младшего опустить глаза обратно к своим ногам. — Ну тогда! — Есан довольно выпрямился, хлопая по своим бедрам и корпусом развернулся к мальчику. — Как вы оказались на Ямайке? Мальчик кажется хотел прокусить свои губы до крови, ломая брови домиком, словно мог расплакаться сию же секунду. — На корабле. — На чьем знаешь? — спокойно поинтересовался Кан. Уен молчал, прожигая взглядом свои руки, не решаясь разглядывать взрослых, жестоких разбойников. — Отлично, — прорычал Сонхва, наклоняясь к столу и подпирая свою голову руками. — Есть такое правило — песочных часов. Но я предпочитаю — пяти секунд. Не даешь мне то, чего я хочу по истечению пяти секунд и я отрубаю тебе палец. Какой сам захочешь, — улыбается Пак, разводя руки в стороны и кивая на мальчика. — Получается у тебя целых двадцать попыток. Ты умеешь считать? — Ну-у, — тянет старпом. — Думаю он довольно смышлёный ребенок, правда? Уен судорожно вздохнул, опуская голову еще ниже, стараясь уйти от противной ему ладони, нахально зарывшейся в волосы. — Тогда я могу начать счет? — Квартирмейстер лениво поднимает со стола переливающийся серебром кинжал с расписной рукоятью и небольшим зелёным камнем в ней. — Один.Два… — На корабле китайского охотника, — быстро тараторит мальчик, сжимая ладони в кулаки и пряча ноги под стул. — Я хочу знать больше, — строгим тоном произнес Пак, про себя подмечая, что Хосока и правда многие называли «Охотником». — Господин, я же не могу… У Сонхва глаза загорелись огнем, Есан же поспешил вставить свои пять копеек, не давая сделать это старшему и пытаясь не рассмеяться на дрожащее и совсем непривычное «господин»: — Почему не можешь? На молчание со стороны Чона, Пак принялся считать вновь, отстукивая счет перстнем по поверхности стола. — Я всего лишь сын художника, Господин, я мало, что знаю, — также быстро ответил мальчик, поднимая голову к пиратам и засматриваясь на аппетитные яблоки с пряниками квадратной формы в соседней тарелке. — Художника? — переспросил Есан, на что мальчик согласно кивнул, бегая взглядом по каюте. — И часто ты воруешь у взрослых? — Сонхва приподнялся, на зависть пленнику выбирая себе самый красивый пряник и опустился обратно. — Я не ворую, — пробубнил себе под нос Уен, вновь склонив голову. — Не нужно врать мне, — с настоящей ненавистью в голосе прорычал Сонхва. Он резко отломил от пряника половину и, приподняв брови на голодный взгляд ребенка, откусил один из углов. — Лучше расскажи про своего отца, нам очень интересно, — Есан снова расплылся в своей самой ласковой улыбке, осторожно касаясь чужого плеча. — Один! — рявкнул Пак. — Я-я. Мы отправились из Сингапура, Господин. К отцу пришел странный человек, и они долго разговаривали, а потом отец сказал мне собираться, — отрапортовал мальчишка, хмуря брови и стараясь не смотреть на противного пирата впереди. — Ты продолжай, продолжай, — подбодрил его старпом, поправляя свою жилетку, начавшую съезжать с правого плеча. — На корабле папа сказал не высовываться… Он каждую ночь уходил от меня и я… Я видел, что он с кем-то разговаривает. — Капитан знал о вас? — произнёс Сонхва, поднимая чашку с блюдца и поднося ее к своим губам. — Господин, на корабле было очень много людей, они даже друг друга не зн-нали. Квартирмейстер задумался о том, могло ли это служить правдой. Хосок конечно мог доверять своим офицерам набор людей в команду и возможно был какой-то шанс, что на чужом судне вместе с крысами пробрались предатели. Нет. Даже не простые предатели, скорее всего кто-то из офицеров Китайского барона соблазнился на золото и провез с собой вредителей. Пожалуй Пака это не сильно тревожило — главное, что такой шанс и правда имелся. — Мы слушаем, — напомнил старший помощник. — Отец не успел что-то сделать.Он сказал мне, что его теперь убьют, если ничего не исправить… У Пака в голове складывался даже очень четкий пазл, и он со спокойным видом продолжал есть пряник, намеренно дразня мальчишку. — Мы весь вечер следили за молодым Господином и… за вами тоже, Господин. Лицо квартирмейстера оставалось по-прежнему безразличным, однако глаза налились такой злостью, что Уен лишь сильнее сжался на стуле, вжимаясь в спинку. — Отец сказал мне, что все сложилось хорошо и приказал ждать, когда тот молодой Господин с вашего корабля останется один… Он остался один. А я сделал, как просил отец и убежал, — Чон еле договорил, принимаясь тереть свои глаза и вздрагивать на каждый шорох. Офицеров правда это ничуть не растрогало. Сонхва лишь спросил, догадавшись обо всем: — Получается, вы не успели подменить карту? — Господин, я даже не знал, что эта вещь ценна… Я хотел помочь. — Что дальше было? — Я не знаю, Господин, я клянусь. Я только ждал отца в доме у какой-то женщины, а позавчера за нами пришел мужчина и увел нас на побережье, — мальчишка притих, начиная громко всхлипывать и прижимать к себе руки. Есан закатил глаза, откидываясь на спинку стула — пытать матросов было куда веселее и чувствовал он себя при этом даже бодрее, нежели смотря на эти бесполезные распускание соплей. — Прекрати живо, — не выдержал Сонхва, хлопнув по столу ладонью. — Твой отец есть среди наших пленных? Уен отрицательно помотал головой, прошептав в ответ: — Они убили его, когда получили бумаги, Господин. Я ничего больше не знаю, не знаю, клянусь! Сонхва однако не расстроился — теперь у них есть даже больше чем достаточно для допроса и каких-никаких провокаций команды с брига. Квартирмейстер был уверен, что под бумагами мальчик мог видеть их портреты, описания и чего ещё вместе с настоящей картой, что мог раздобыть его художник-отец. Правда зачем англичанам было оставлять в живых сироту стало загадкой. — Как ты тогда оказался в капитанской каюте? — прошипел Пак, склонившись над столом. — Кварт-тирмейстер взял меня к себе, он сказал, что я буду служить ему в… — мальчишка прервался на полуслове и сделал резкий вдох, крупно вздрогнув. — Продолжай, — спокойно попросил старпом, складывая руки на груди. — Я…. Я не могу, Господин. Этого нельзя говорить, я… Сонхва поднялся со стула, не торопясь положил недоеденный пряник у своей чашки и также медленно начал обходить стол. — Один, — тихо протянул офицер, обводя руками спинку стула старпома. — Два. — Господин, прошу. Нельзя, я не… — Три! — вышло даже звонче, чем планировал Сонхва. Квартирмейстера до жути взбесила упёртость ребёнка. И казалось бы не понимать, что взрослые дяденьки шутить не настроены, уже было просто нельзя — невозможно. — Четыре, — без лишних слов озвучил пират. — Господин Сонхва, пожалуйста! Я не могу, это нельзя. — Пять, — с наигранной прискорбностью закончил офицер, опираясь на спинку стула Уена и выдыхая ему на макушку. — Есан. Одного взгляда было достаточно для Кана, чтобы понять то, о чем его просят. Пират живо поднялся, снимая с себя маску даже излишне сладкого дружелюбия, однако и Уен на месте сидеть не стал. Мальчик вскочил на ноги, чудом избегая ловких рук старпома, и ринулся к дверям. Какой же страх отразился на лице Чона, когда они не поддались ему, а лишь тихо прогремели ручками, сдвигаясь всего-то на считанные миллиметры. За дверьми в туже секунду разнеслось « вот дура-ак» уже знакомым голосом одного из пиратов. Уен быстро развернулся, прижимаясь спиной к дверям и во все глаза уставился на Кана, спокойно задвигающего стулья за стол. — Поиграть вздумал? — прошептал пират и стянул с себя жилетку, сделав шаг вперед и бросив ее на свою постель. Есан застыл на несколько секунд, а после бросился к ребенку. Уен завизжал, что было сил и ринулся в противоположную сторону, заставляя пирата бегать за собой. Он отскочил в правый угол возле окон, пробегая мимо Сонхва, который казалось и не горел желанием носиться по каюте. Увидев, как скоро к нему шагает старший помощник, мальчик двинулся в сторону стола, который заиграл ролью некой преграды перед пиратами. Однако офицеров было двое и, переглянувшись, они разбрелись по сторонам. — Пожалуйста! Ну пожалуйста! — закричал Чон, запрыгав на месте и завертевшись по сторонам — от Есана к Паку и обратно. — Еще не поздно договорить, — с пугающей ухмылкой подметил старпом, разводя руки по сторонам, и, принимая боевую стойку, приготовился ринуться вперед. Уен за секунды упал вниз, ловко пролезая под столом и со всех ног понесся обратно к дверям, начиная ломиться в них — совершено бесполезно и безрезультатно. — Ну хватит! Иди сюда, щенок! — разозлившись, рявкнул уставший квартирмейстер и, громко стуча каблуками по дереву, начал стремительно приближаться к ребенку. — Господин, пожалуйста! Я не знаю! Уен заметался по каюте, находясь в совершенно безвыходном положении и совсем потерявшись, попался в руки к подкравшемуся Кану. Старпом не давал даже пошевелиться, удерживая сопротивляющегося мальчишку всего лишь одной рукой и больно впиваясь пальцами в плечо. Сонхва раздражённо вздохнул, подходя обратно к столу и беря с него заточенный до идеала клинок, что он демонстрировал ранее. Мальчик задрыгал ногами, резко подпрыгивая на месте и заставляя Есана отвернуть свою голову, дабы не получить по челюсти чужой черепушкой. Заметно взбодрившись, старпом свободной рукой схватился за ладонь мальчишки и поднял ее к подходившему офицеру. — Ну выбирай, — квартирмейстер прокрутил кинжалом в ладони, смотря на то как Уен сжимает пальцы, продолжая вырываться. — Я последний раз спрошу. Кем были те люди? На упертое и глупое молчание младшего, Сонхва лишь наклонился перехватывая небольшую ладонь и мигом разгибая ее. Уен заревел, пытаясь ногами отпихнуть взрослого пирата. — Вот этот? — спросил тем временем офицер, касаясь лезвием указательного пальца. — Или может этот? — Пак приподнял брови, игнорируя мольбы ребёнка, но довольно осторожно перевел клинок к безымянному пальцу. — Живее, а то Господин Пак выберет сам, — засмеялся сзади старпом, ловя на себе задумчивый взгляд Сонхва. — Вот этот, — неожиданно произнес пират, пропуская лезвие между безымянным и мизинцем. — Чтобы было удобнее. Уен только завопил во весь голос и сжал веки до появления перед глазами бликов, чувствуя как лезвие и правда медленно впивается под кожу. — Чего это у вас тут. Хонджун на пару секунд опешил прямо в дверях, разглядывая довольно необычную картину. За его спиной маячили матросы, караулящие возле каюты, и если высокому Чанелю было удобно разглядеть происходящее, то Сану пришлось повертеться. — Допрос, — отозвался квартирмейстер, прекращая свое занятие и оборачиваясь на капитана. Капитан в ответ согласно промычал, проходя внутрь, и как ни в чем не бывало поинтересовался у Пака: — А где дневники врача? Я хочу забрать их. Сонхва рукой указал на верхний ящик со своей стороны каюты и развернулся обратно к ребенку. — Не надумал? — прошептал Есан, покрепче перехватывая Чона. — А что он вам не надумал? — вопросил капитан, зарывшись в ящике и шелестя бумагами. — Не хочет говорить с кем путешествовал. — Вот как, — удивился Ким, задвигая ящик обратно и листая в руках найденные записи его врача. — Вы может делаете что-то не так, а? — упрекнул офицеров капитан, подходя к ним поближе и с ног до головы разглядывая заплаканного и перепуганного мальчишку. — Это ведь он карту украл? Офицеры почти синхронно мотнули головами в знак подтверждения, а Хонджун принял серьёзный вид, сверкая яростью в глазах. — Правило песочных часов? Это не такое уж и жестокое наказание, не считаете? Сонхва тяжело выдохнул, разворачиваясь к капитану так и говоря своим видом — « О наказаниях тебе бы и не заикаться в ближайшее время». — Это все же ребенок, — прошептал Пак, засмотревшись на дневники врача в руках капитана. — Разве?! — в звонком, неестественном удивлении воскликнул капитан, переводя свой притворно удивленный взгляд на мальчика. — Подумай, Сонхва. У него же сил хватило и карту украсть и такой далёкий путь проделать, а бегает то он я думаю славно, раз его даже догнать не смогли, да? По-моему он считает себя очень даже взрослым! А значит и получать готов на ровне со взрослыми, — Ким мило улыбнулся Уену, присаживаясь перед ним на корточки. — Видел когда-нибудь, как человека привязывают к носу корабля? Ребёнок, округлив глаза, отрицательно замотал головой, рефлекторно дёргая рукой от Сонхва. — А как живот вспарывают. — Ким неожиданно ткнул мальчика чуть ниже ребер и повёл ниже, от чего тот вздрогнул, задержав дыхание. — Видел? — А если подумать, за воровство дается сорок ударов плетью. К слову сказать — смертельных, — пролепетал капитан. — А для тебя и двадцати хватит! Уен кажется вовсе потерял дар речи, часто моргая и почти задыхаясь от ужасных чувств. — Может он хочет посмотреть как вешают на реях, как считаете? — продолжал издеваться капитан, поднимая голову к своим офицерам. Мальчик все также отрицательно замотал головой, что-то бубня себе под нос. — Что? Уже видел? — ухмыльнулся Кан, заметно заскучавший от простых разговоров. — Видел. — Надо же, и где это ты видел? — принял удивлённый вид капитан. — Когда вешали… пиратов, — тихо ответил мальчик. Хонджун, сильно не замахиваясь, оставил горящую пощечину на молодом лице, чуть ниже левого глаза, а после почти сразу схватил шокированного мальчишку за щеки, впиваясь пальцами под нижнюю челюсть. — Я шучу с тобой по-твоему? — безэмоционально произнёс капитан, клоня голову к правому плечу. — Как орать всякую херню и тревожить… Порядочных людей — так это он первый. Не пороли тебя никогда, а?! — с некой горечью в голосе произносит Ким. Есан выпрямился, укладывая руки на задрожавшие плечи мальчика и давя чуть вниз, давая отчетливо понять свою силу и бесполезность «игры в догонялки». — Кто приказал вам следить, м? Кто послал бриг за вами? Кому-то же эти бумажки предназначались?! — Господин… Один капитан сказал, что когда поймает вас, его очень хорошо наградят. — Всего лишь? — поднялся капитан, перебрасывая дневники из одной руки в другую. — А имя знаешь? — Капитан Марлоу.Вильям Марлоу …Так я слышал, Господин. «Впервые слышу» — пронеслось в головах офицеров и все трое переглянулись. — А карта этому Вили сдалась на кой? — Сонхва сложил руки на груди — одну на другую, и аккуратно перевернул кинжал в ладони параллельно своим рукам. — Не знаю, Господин. Капитан Бром сам забрал ее к себе после смерти моего отца… — Одни шакалы служат в Королевском флоте, — вздохнул капитан, отворачиваясь в сторону и устало зевая. — Я пойду, весело вам провести время.— Джун рукой махнул на офицеров и встряхнул головой, моргая несколько раз подряд. Сонхва же подошел обратно к мальчику, до ужаса недружелюбно смотря на него сверху и добавил напоследок: — Если соврал — язык отрежу точно. — Стойте! Ещё я слышал, как капитан Бром говорил старшему помощнику, что капитан Вильям был в ярости, когда узнал о чьей-то смерти… Это же вы потопили английское судно совсем недавно? — Уен по очереди оглядел капитана с квартирмейстером, прикусывая нижнюю губу и совсем не двигаясь от давления сверху. — Интересно, — Ким уставился в одну точку, медленно двигаясь к выходу из каюты, а подходя к дверям — постучал в них. Сан вежливо раскрыл перед капитаном двери, но тот вдруг развернулся к офицерам и задумавшись накрыл свои губы двумя пальцами. — Заприте его потом в каюте у носа, врач там больше не ночует, — приказал капитан, выдержав небольшую паузу, и, улыбнувшись мальчику, удалился к себе. Как только дверцы захлопнулись, Кан все же отпустил ребенка, обращаясь к нему: — Уен’а, мы вашего старпома допросим и хоть одно убедительное несоответствие и твое вранье обернётся тебе очень. Очень нехорошо. — Господин Есан…. Старшего помощника я видел еще на палубе… Точнее его. Г-голову, Господин, — Уен зачем-то неглубоко поклонился и сжал перед собой руки, разглядывая небольшую ранку между безымянным пальцем и мизинцем. — Тогда кто сидит у нас в трюме? — Пак отошел к своему столу, выбирая яблоко и прямоугольной формы сладкий пряник с чуть рассыпавшимся краем. — Я знаю только Джеймса, Томми и Капитана Брома, остальных я не знаю, — прерывисто выдал Чон, рассматривая подозрительно замершего офицера у стола. — Завтра покажешь мне всех кого знаешь, понял? — Сонхва напрочь оставил идею продать на рынке моряков, как рабов, и выручить за это деньги. Какая же огромная крыса залезла на борт — настолько мерзкая, что у Пака прибавилось сил на допрос и изнуряющие пытки. Лишь бы узнать побольше. Уен же неуверенно кивнул в ответ. — Иди сюда, — скомандовал квартирмейстер, разворачиваясь к ребенку. Чон естественно замялся на месте, с замиранием сердца пытаясь следить за движениями обоих разбойников. Сонхва махнул рукой к столу и Уен громко вздохнув, нехотя поплелся к нему.Он блестящими от слез глазами посмотрел на яблоки со сладостями и очень глубокий бокал какого-то питья, стоящий у края стола. — Бери и уходи. — Сонхва, прихрамывая на левую ногу отошел к концу стола, поднимая с него свой недопитый кубок крепкого рома и сделал несколько глотков, прикрывая глаза. — Она отравлена? — прошептал мальчишка, разглядывая предложенную еду. — Да, — звонко ответил старпом, присаживаясь на свою постель. — Нет, — разнеслось параллельно подтверждению, но со стороны квартирмейстера. Пираты, переглядываясь, рассмеялись. Уен посчитал это сущим издевательством над собой, и думая только о голоде, мучающем сильнее, чем боль, быстро схватил со стола яблоко с пряником, укладывая их в одну руку, и взял во вторую бокал с питьем. — Все уходи, Сан тебя проводит. — Подождите… Мне нельзя было этого говорить! Они убьют меня, Господин, — Уен развернулся к Паку, делая к нему неполный шаг и замер. — А вы даже не услышите… — Не волнуйся, Господин Хонджун приказал не сажать тебя за решетку.— Сонхва поднял большой кувшин с одной из своих полок и направился к окну, распахивая его настежь. — Иди, пока ноги не оторвали! — Есан пригрозил Уену пальцем, приподнимая брови и мальчик тут же подошел к дверям. — Сан! В каюту у носа и запереть! — прокричал старпом. Двери тотчас распахнулись и быстро утащили мальчишку на палубу.***
Умывшись и потушив все свечи, Пак еле доплелся до своей постели, сваливаясь на нее и протяжно выдыхая: — В следующий раз я не позволю тебе вести себя так. — Как? — засмеялся Кан, переворачиваясь на другой бок — лицом к Сонхва. — Это… Необычно. Такая излишняя терпимость тебе не идёт. К тому же добрым, — Пак выделил последнее слово ироничной интонацией. — Ты притворяться Не у-ме-ешь. Есан промолчал, засматриваясь в темноту на противоположной стороне, где не было видно даже очертаний человека. — В следующий раз просто позовем капитана. У него хорошо получается пугать детей, — прошептал в ответ Есан, переворачиваясь обратно на спину и начиная сверлить глазами потолок каюты.***