***
Следующим днем Юнхо проснулся поздно. Солнце уже почти стояло в зените, а небольшие сероватые облака изредка закрывали его, медленно плывя по небу. Парень приоткрыл глаза, любуясь размытым пейзажем и судном, что черной кляксой на горизонте качалось у берега с убранными парусами. Он осторожно перевернулся на спину, сразу же замечая капитана, сидящего у гамака на ящике и что-то вырезающего блестящим ножом. Старший сосредоточенно водил лезвием по какой-то деревяшке стараясь вырезать нужную ему фигуру и придать ей более округлый вид. — Проснулся, — улыбнулся пират, заметив врача, тихо наблюдавшего за его занятием. — Сонхва уже ушел… Я тебя решил подождать, — начал капитан, прерывая образовавшееся в палатке молчание. — Ты вчера не дал ответа, но я подумал, что ты согласишься. — С чем? — хрипло проговорил врач, приподнимаясь с постели и предпринимая глупую и обнадеживающую попытку поправить свои грязные волосы. Парень тяжело вздохнул, накрыв лицо руками, и прикрыл глаза, параллельно с этим стараясь проснуться полностью и начать соображать. — Сходить к озерам. Ты же пойдёшь? — осторожно спросил капитан, опуская лезвие на ящик и быстро сдувая с вырезанной им фигурки все мешающие опилки и деревянные крошки. Видя сомнения на чужом лице и кажется полное нежелание разговаривать, Хонджун не стал унывать. Он держал в голове наставления Сонхва по поводу того, что нужно было быть терпеливым и смиренным. В коем-то веке, конечно. Ким спрыгнул с ящиков, спрятав деревянную фигурку в небольшой бархатный мешочек на талии и неспеша подошел к чужой постели, планируя уговорить врача по-доброму. — Если бы я мог передать красоту того места тебе хотя бы в виде картины, ты бы точно согласился, Юнхо. Пошли. Там вода чистая, не такая уж и холодная… Смотри, одного тебя никто не отпустит туда, так что ешь. — Хонджун чуть поддался своим чувствам, силясь не начать угрожать и беситься, как то случалось, не получи он желаемое. Пират всего лишь указал на тарелку с наверняка остывшим завтраком и бокал с каким-то полупрозрачным питьем. — Ешь и пошли. Я уже все собрал. У тебя двадцать минут. Капитан быстро развернулся, уходя в глубь палатки и всеми силами рассуждая на тему — не перегнул ли он сейчас. Юнхо молчал, что еще было делать? Вот и Ким совершенно не понимал, как тут можно было договориться. От нечего делать пират развязал свою собранную сумку и проверил все еще раз — кусок розоватого мыла, сменная одежда, гребень, пара странных фруктов и полотенца. Все это легко уложилось в сумку — Хонджун затянул веревочки на тканевом мешке обратно и выпрямился. Когда же прошли эти мучительно скучные и условные двадцать минут, Хонджун наконец взялся за единственную ручку своей сумки и набросил ее на правое плечо, решительно двинувшись вперёд. Юнхо молчаливо сидел на постели, крутя в руках кружку и периодически понемногу отпивая из нее. Заметив капитана, он обернулся на него и тихо спросил: — А далеко идти? — Не-ет, тут почти ничего, минут за пятнадцать дойдём, — поспешил успокоить врача старший и подошел чуть ближе. Юнхо, растягивая момент, опустил бокал на первый ящик и сделал глубокий вдох, прежде чем откинуть от себя покрывало и медленно наклониться, притягивая к себе свои сапоги. В спине до боли противно потянуло, и Чон задержал дыхание, не делая лишних движений. С капитаном они шли молча и ужасно медленно, в силу того, что врач идти быстро и не смог бы. Уже на полпути у Юнхо начала кружиться голова, вынуждая остановиться и передохнуть. Растительность острова пугала своими далеко не приятными обитателями и постоянными шорохами, будто идущими со всех возможных сторон. Юнхо, откровенно говоря, параноил по любому поводу и чувствовал, как очередная фантомная живность ползет по коже или падает на макушку. Мало того, какой-то непонятный шум словно приближался и поначалу врач принимал его за шум волн. В какой-то момент Хонджун, шедший впереди, исчез за большими листьями пальм и Юнхо последовал его примеру, с трудом пригнувшись. Зелень погладила по голове и совсем не к месту провела по спине, шум усилился, а, подняв голову, врач застыл на месте, во все глаза разглядывая средних размеров озеро и водопад, изрезанный скалой и разделяющийся от того на множество ручейков. Природа здесь казалась настолько красивой и сказочной, что Юнхо мог бы принять это видение за рай и подумать о том, что все же не смог выбраться из лап несправедливой смерти. Чон продолжил стоять, любуясь местом, спрятанным в джунглях, откуда открывался вид на две горы острова и разнообразные стройные деревья, выделявшиеся своей густой верхушкой и темно зелёными листьями. Берег озера был усыпан камнями между песком и огромными валунами по сторонам. Невысокие скалы также поросли зеленью и наверняка были скользкими от воды, постоянно бегущей по ним и с шумом падающей в озеро. Ближе к противоположной стороне шумела еще и небольшая речушка, через которую из озера уходила лишняя вода. Для вида здесь не хватало лишь хвостатых прекрасных русалок да райских птиц. С правой стороны, словно подтверждая мысли врача, слетела огромная, как ему показалась, сине-зелёная птица с переливающимися перьями. Юнхо вздрогнул, опуская голову к берегу, и поплелся за капитаном. Хонджун тем временем спустился к берегу, опуская на огромный приплюснутый камень свою сумку и сразу же стянул с себя сапоги, чувствуя разогретый солнцем песок вперемешку с небольшими камушками. Подойдя к берегу и последовав примеру старшего, Юнхо оставил сапоги у камня и разглядел в озере, ближе к водопаду нечто движущееся под водой. Сонхва совершенно неожиданно вынырнул, встряхнув головой и почувствовав под ногами дно, остановился, зачесывая волосы назад. Пират еще раз умылся, прежде чем разглядеть пришедших, и тут же заговорил: — А я уже думал, что вы заблудились… Есана с вами нет? Пак зашагал вперёд, ища глазами старпома. Вот и прекрасная русалка нашлась — это озеро слышало мысли, никак иначе. — Он сказал, что не хочет. — Хонджун пожал плечами, прежде чем стянуть с себя рубаху, и принялся развязывать пояс. — Странно. Сонхва сделал еще один шаг вперед, заставляя Юнхо жутко смутиться и покраснеть. Он мигом развернулся в сторону леса, замерев. Квартирмейстер был совершенно голым, по всей видимости его самого это даже не беспокоило. — Юнхо? Тебе плохо? — обеспокоенный Хонджун быстро оказался рядом, осторожно касаясь чужого плеча. — Давай быстро искупаемся, да? Врач закивал и взял себя в руки — в конце то концов, что такого он ещё не видел в жизни? Можно и потерпеть, не смотреть и вообще просто искупаться в этом манящем своей чистотой озере и забыть об увиденном. — Пошли, — выдал капитан и спокойно отошел обратно к камням. Он снял с себя брюки и медленно зашел в воду по щиколотки, сразу же оповещая Пака о том, что вода сегодня теплее обычного. Обернувшись, Юнхо готов был разворачиваться обратно, обнаружив и капитана обнажённым, слава всем богам, стоящим к нему спиной. Врач поднял глаза к небу и продолжительно выдохнул — это совсем не то, на что он рассчитывал. Любой бы подумал, что для обычного врача увидеть голого человека это самое что ни на есть обычное дело. Нет. Это было совсем другое. Совсем, совсем другое. Оба пирата были старше, мало того уверенными в себе, в чем Юнхо не сомневался и не на секунду, так вишенкой сверху — младший почувствовал себя невероятно ущербно и в тоже время смущенно, находясь рядом с такими мужчинами в наверное уж лучшей своей форме. И ничего удивительного, они ведь постоянно тренировались и силы были без сомнений нужны пиратам, не то что Юнхо… Чон постарался отвести гнетущие мысли и успокоил себя тем, что когда-то поправится окончательно и сможет упущенное наверстать. Одно волновало и даже заставляло чувствовать себя каким-то дураком — Юнхо не забывал того факта, что был кажется не безразличен капитану. Хорошо это или плохо? Врач не знал. Капитан был странным для него и в большинстве случаев непонятным, вечно движимым какими-то порывами. Ким был и красивым, что говорить, правда после всех событий, у Юнхо в груди сидела ужасная обида и желание неподдельной, самой настоящей мести. Так было нельзя даже думать — врач любил лечить, а не желать страданий. Тем не менее таким серым мыслям было место в голове. — Ты чего в одежде будешь купаться? Размышления Юнхо оборвались, и он был вынужден вернуться в реальность, где его разглядывали две пары глаз. Сонхва сидел в воде на коленях, пока с его плеч стекали капли прохладной воды, а вышедшее наконец солнце игралось с ними лучами. Хонджун возился с веревочкой, держащей его волосы в хвосте, но потерпев несколько поражений подряд, подошел к Паку и опустился перед ним спиной, попросив развязать проклятый шнур. — Раздевайся, Юнхо, одежду кинь куда-нибудь, все равно постирают, — вежливо попросил квартирмейстер, распуская чужие светлые волосы. Хонджун подал старшему правое запястье, развернувшись, и подождал пока Сонхва не обвязал его снятой веревочкой. В этот момент Юнхо почувствовал себя еще и ужасно лишним, при этом вспоминая речи пьяного капитана о том, что Пак якобы интересуется мужчинами. Просто потрясающе и ни слова больше. Врач попытался поднять руки, но всю спину сковало резкой болью. Парню ничего кроме как развязывать тугую шнуровку не оставалось. Широкая рубаха спала с плеч, Чон осторожно снял ее через ноги, чудом не порвав, и кинул к камням, намереваясь остаться в брюках. Ему по уши хватало и того, что собственное тело было ужасно бледным и худым, обмотанным бинтами. За это словно стало стыдно, а когда Хонджун развернулся к врачу, поднимаясь обратно на ноги и окинул его непонимающим взглядом, Юнхо готов был провалиться под песок, не опуская своих глаз ниже чужих. — Мысль конечно интересная, — начал капитан, складывая руки на груди, и заулыбался младшему, когда тот застыл на месте. — Планируешь мыться сквозь штаны? Сонхва сзади захохотал, опуская голову к воде, а заметив ожидаемую серьёзность на лице врача после, предпринял попытку успокоить его: — Ты не обижайся, но вряд ли мы еще чего-то не видели. — Подтверждаю! Это глупо, — с радостью вступился Ким, кивая Юнхо головой. — Кто по-твоему переодевал тебя все это время? Врач облизал сухие губы и, ничего не ответив, зашел в воду по колени прямо в брюках. Вода оказалась холоднее, чем Юнхо ожидал, а ткань сразу же противно прилипла к ногам. — Правда что ли? — искренне удивился Сонхва, улыбнувшись Хонджуну, который пожал ему плечами в ответ и прошел глубже. Оттолкнувшись ото дна, он легко поплыл в сторону водопада. Сонхва повернулся корпусом обратно к явно непонимающему парню и разглядел его с ног до головы. Юнхо сложил руки крест накрест и смотрел на то, как вода бежит по скалам. — Помочь с чем-нибудь? — тихо поинтересовался квартирмейстер, но получив отрицательный ответ, тут же ушел в сторону к противоположным камням, где по всей видимости лежал его мешок с вещами. Когда Пак вернулся с куском мыла в руках, Юнхо одиноко бродил по берегу, подальше от капитанской сумки — подальше от пиратов. Хонджун подплывая обратно, заметил это, через пару секунду уже чувствуя под ногами дно. Он не спеша поплелся к Паку и тут же шепотом спросил его: — Что с ним, черт возьми? — Стесняется, — Пак кинул еще один взгляд на врача, что-то разглядывающего на дне и подошел поближе к капитану. — Идея, Джун. Я иду туда и моюсь, а ты идешь туда, — Сонхва кивнул в сторону врача, противоположную той, куда он планировал уйти, и заглянул Киму в глаза. — И просто помогаешь ему, как и хотел. — Помогаю? С чем помогаю? — заволновался младший, оглядываясь на врача через плечо. — Искупаться, естественно. Он даже руки поднять не может, — закончил Сонхва, покачав головой и шумно выдохнув через нос. Хонджун в ответ молчал, уставившись куда-то в грудь старшего. — Вперёд. — Сонхва подбадривающе похлопал капитана по плечу и напоследок толкнул его в сторону врача, сразу же развернувшись и зашагав к облюбованному им камню. С левой стороны озера закричали птицы, забирая на себя все внимание Юнхо. Они тоже были синими, большими и ужасно интересными — таких врач точно еще в жизни не видел. Приближение капитана однако он заметил быстро, всеми силами игнорируя чужую наготу. Больше Юнхо беспокоило подобие истерики, все крепче охватывающее его — он чувствовал себя немощным, но старался сохранять спокойствие. Нужно было лишь собраться с силами, искупаться и побрести в лагерь — всего-то. — Юнхо, — вполголоса позвал старший, подкрадываясь поближе и крутя в голове все возможные варианты продолжения, выбирая из них, как ему казалось, самый нейтральный: — Присядь, я помогу тебе. — Не нужно, — коротко и спокойно, словно Юнхо не испытывал ужасные чувства какой раз за последние два месяца. — Юнхо, — уже строже проговорил капитан, делая ещё один не такой уж и уверенный шаг вперед. — Я хочу помочь… Хотя бы бинты сниму, ничего страшного же не случится? Хонджун тяжело вздохнул, но отступать было точно не в его манере. На удивление врач молча прошел поглубже и медленно опустился на колени, все также оставаясь в брюках. Юнхо прикрыл глаза в попытках выбить из головы все мысли и лишь радоваться такой долгожданной воде. Долго это правда не продлилось. Мокрые, холодные руки коснулись спины, и врач вздрогнул от контраста температур, поддаваясь вперёд. Хонджун вытащил конец бинта и, совершенно не торопясь, принялся все разматывать, оставаясь за спиной врача. Он не переходил вперёд по двум причинам — Юнхо вряд ли хотел бы видеть его лицом к лицу, а Хонджуну нравилось быть намного ближе к парню, когда приходилось чуть ли не прижиматься к нему, перекладывая из ладони в ладонь бинты спереди. Юнхо дышал тяжело, чувствуя себя совершенно незащищённым без верхней одежды. Словно все раны на спине не зажили и прямо сейчас кровоточат. Он все ждал, когда почувствует эту адскую боль, что должна была сопровождать каждое движение, но ее все не было. Капитан отодвинулся назад и быстро отбросил бинты поближе к берегу — приземлились они правда все равно в воду. Раны врача выглядели уже намного лучше да и в принципе почти зажили. Правда эти шрамы останутся у Юнхо навсегда, каждый день напоминая о случившемся. Хонджун задумался, вновь почувствовав укол совести, и быстро вскочил на ноги, шумя водой. Юнхо не разворачивался, уберегая себя от картин, которых видеть сейчас точно не хотел. Старший вернулся очень быстро, пугая врача тем, что присел в этот раз сбоку. Браво глубина здесь прятала все ниже торса — не то чтобы совсем прятала, но было легче не замечать. — Я взял мыло, ты не против? — как можно приветливее улыбнулся пират, опустив в воду средних размеров кусок неровно отрезанного мыла. Юнхо снова молчал, руками перебирая ровные камешки на дне озера вперемешку с песчинками. Все это было до того тошно — и мысли про то, что сам он даже руки поднять не может и мысли про то, что этот тупой поход завершится лишь прогулкой, и придется вернуться в лагерь в таком состоянии, в каком и ушёл. Парень с силой сжал в руках камни, силясь не выйти из себя, а после еще и заплакать — за что все это? Хонджун же спокойно намылил руки и как будто бы так и задумывалось, подсел поближе, проводя по чужому плечу. Младший дернулся в сторону, выпуская из руки камешки, и обернулся на пирата, но не проронил и слова, лишь прожигая старшего рассерженным взглядом. Ким надул щеки и повернул голову к лесу — не от Сонхва ли передалось это придурошное «наказание» молчанием. Отвратительное и недающее даже понять чужих чувств, хотя бы услышать для начала их хотелось. — А что страшного случится, если я помогу тебе? — Уже помогли, — на удивление злобно огрызнулся врач, но тут же отвел голову в сторону, начав винить себя в такой глупости и необдуманности. Утопить его в этом озере Хонджуну труда точно не составит. А вдруг капитан вообще выйдет из себя и сделает чего похуже? Юнхо на всякий случай нашел на берегу квартирмейстера, развернутого правда в сторону леса и увлеченного лишь собой. Ну вот. Даже единственный, кто мог бы спасти врача и не заметит его предсмертных мучений. — Прости, что тебе приходится испытывать такие, — Хонджун набрался сил, держа в голове ночные наставления от Пака, и пытался вспомнить, что там нужно было вставить дальше, создавая ненужную паузу в своих словах. — Такие. Чувства по моей вине. И я могу понять твои чувства… Точнее. — пират еще раз запнулся, перемешав свою вроде как подготовленную речь, и тяжело вздохнул, облизывая после губы. Наплевав на свои заготовленные речи, он еще раз проговорил, удивляя врача, уже готовящегося к приступам агрессии от старшего: — Я хочу сказать, что мне очень жаль, что из-за меня ты чувствуешь себя так плохо. Я виноват перед тобой, но мог бы ты уже принять мои извинения и мы могли бы, — Хонджун вздохнул, прежде чем закончить все же запомнившейся фразой от Сонхва. — Могли бы начать заново и. И относиться к друг другу с уважением. Дослушав, Юнхо склонил голову к плечу и расплылся в грустной улыбке, чуть расслабляясь. — Могли бы.Но вы должны дать мне слово… Хонджун напрягся от того, что был точно не готов к каким-то там условиям, но сдержался, опуская руки в воду. — Не издеваться над невинными. И верить мне, капитан, раз я не могу уйти, — с некой безысходность закончил парень. Пират фыркнул, опустив голову к воде и обдумал предложение врача, возомнившего себя по всей видимости ангелом, способным переубедить взрослого человека в том, что он поступает неправильно еще и носом ткнуть в это, словно котёнка в разорванный им башмак. — Хорошо. Даю тебе слово, что так и будет, — вздохнул пират, разглядывая отросшие волосы парня. — Теперь я могу помочь? Чон осторожно кивнул и прикрыл глаза — верить слову самого капитана, думается, можно было, но вот понятие невинных у них определённо различались. Для Джуна невинным был разве что младенец, но и на такой ноте можно было подуспокоиться — пират хотя бы шел на встречу и не считал себя правым, как то было в первые дни после наказания. А у Юнхо на корабле был разве что Сонхва, с которым временами было жутко неудобно, Минги, просто испарившийся из окружения — с врачом он почему-то разговаривал мало. Так что Чон успел забеспокоиться — не считает ли Сон его предателем, получившим по заслугам? Да и закончен список — все остальные и не пытались развлекать врача разговорами или знакомствами отчего было так одиноко. Лучше бы Хонджун запомнился Юнхо лишь тем непонятным матросом, приносящим по вечерам яблоки, рассказывающим пиратские байки и временами успокаивающим и даже понимающим. От мысли, что можно все это вернуть стало чуть легче на душе — по крайней мере парень надеялся, что обижать его больше никто не будет. Хонджун же не стесняясь пересел назад и принялся водить мыльными руками по чужому телу, начиная со спины. По началу младший был заметно напряжен, особенно когда пират обводил пальцами шрамы, но позже напряжение растворилось в слабости, которую Юнхо чувствовал в эти дни постоянно. К тому же, Хонджун был на удивление аккуратным и нежным, помогая врачу. Солнце начинало печь голову, а вода уже приятно освежала, а не как сначала — холодила. Хотелось уже опуститься с головой и на секунд двадцать совершенно забыться, задержав дыхание. Пират самозабвенно водил по бледным рукам, изредка массируя плечи и совсем немного забегая вперед, скользя пальцами на грудь или талию. Закончив со спиной, капитан молча, но медленно, дабы не пугать врача, переполз вперёд, встречаясь взглядом с задумчивым младшим. — Подержишь? — прошептал пират, протягивая мыло согласно кивнувшему парню. Хонджун задержал дыхание, прежде чем коснуться чужой груди и повести к плечам, опускаясь обратно по вздрогнувшим рукам. Юнхо смутился, заелозив по дну и опрометчиво опустил глаза в воду, тут же поднимая голову обратно и зависая в районе чужой шеи. У капитана волосы были длиннее, чем они казались в хвосте. В паре не расплетённых косичек висели бусинки и блестели тонкие металлические колечки. Чон помнил, как разглядывал пирата в ту важную ночь, что подтвердила его догадки. Он помнил шрамы на его теле, только сейчас их можно было разглядеть полностью. Какие-то были тонкими и еле заметными, а другие же наоборот уродливыми и наверняка ужасно болезненными. Врач все еще мог лишь догадываться о их происхождении. Сейчас Юнхо старался игнорировать чужие прикосновения абсолютно везде и у него хорошо получалось вплоть до момента, когда старший решил, что подняться от живота к шее будет просто прекрасным решением. Парень судорожно выдохнул, почувствовав, как приятная дрожь пробегает по телу. Он хотел бы отодвинуться назад, но пират без сильного напора надавил на шею, заглядывая в глаза и ласково улыбаясь. — Ты такой красивый, — прошептал Ким, проводя большим пальцем по щеке смутившегося парня. Юнхо дернулся назад и обернулся в сторону, где должен был стоять Сонхва, но квартирмейстера уже и след простыл. — Извини. — Капитан вновь улыбнулся, поддаваясь вперед, но лишь с мыслью забрать мыло из чужих рук. — Уже нет, — выдохнул врач с сожалением отмечая, что на озере они теперь совершенно одни. — Не считаешь себя красивым? — искренне удивился пират, опуская кусок мыла обратно в воду. — А вы себя считаете красивым? — Юнхо развернулся обратно к старшему, стараясь держать зрительный контакт, по чистой случайности снова опуская взгляд на чужие шрамы. Хонджун по непонятной для Юнхо причине рассмеялся, быстро зачесывая волосы назад, но, заметив, как чужой взгляд бегает по его груди, мигом успокоился и выпрямился. — Был бы лучше, если бы не это, да? — Ким провел свободной рукой по своей груди и животу, задевая каждый шрам, прежде чем чуть приуныть, посмотрев на врача. — Вот мой отец очень любил издеваться над невинными. Я тогда тоже думал, что умру, — пират прервался, зависнув в мыслях, а после опустил голову к воде в поддельной радости кинув напоследок: — Не повезло, наверное. — Это ужасно. — Было всем, что смог выдавить из себя врач, в душе радуясь смене темы разговора. — Но не волнуйся, у тебя совсем другие… Они обычные — не смог договорить Хонджун. Он бы ни за что не стал истязать врача тем орудием смерти, которого отец не жалел на него самого. Словно в ушах опять зазвенело, как после кошмара совсем недавно в каюте. Плеть отца звенела из-за того, что тонкие лезвия стукались об друг друга, прежде чем оставить уродливый шрам с множеством непонятных краев — будто тонкие молнии расходились от главной полосы. Отец по всей видимости действовал наверняка, небось и сам жалел, что его дети оставались после живыми. — Уже не имеет значения, — признался врач, вновь засматриваясь на чужие давно затянувшиеся раны. — Да, ты все равно очень красивый. В повисшем молчании Хонджун лишь улыбался, медленно намыливая себя, пока парень безуспешно пытался игнорировать старшего или хотя бы придумать что-то ему в ответ. — Ложись в воду, — вдруг предложил пират, а на недопонимающий взгляд врача, объяснил: — Голову тебе помою. Юнхо не долго противясь, медленно отполз поглубже и также не спеша опустился в воду, холодящую разогретую солнцем кожу. Рана, что по всей видимости проходила почти по центру спины противно не то защипала, не то просто заныла, заставляя парня замереть и скорчить от противных ощущений лицо. Он откинул голову назад и не удержавшись, все — таки задержал дыхание и опустился в озеро с головой, слыша приятный шум воды почти со всех сторон. Перейдя за голову парня, Хонджун внимательно разглядывал его лицо, слегка размывающее от небольшой ряби, что он же и создал движениями. Врач казался таким умиротворенным и совсем не двигался. Он резко приоткрыл рот, выпуская воздух, что тут же пузырями всплыл на поверхность, и снова замер. Воображение подкинуло капитану недобрые мысли о том, что парень выглядит уж слишком спокойным и бледным для кого-то живого под водой. Пират переложил скользкое мыло в левую ладонь и плюхнулся в воду, оказываясь за головой младшего. Через несколько секунд, Юнхо наконец поднялся, кое-как смахнул с лица мешающие капли. Почувствовав чужое колено своим плечом, врач вздрогнул, не ожидав того, что пират так быстро окажется сзади. Парень принял сидячее положение и почти сразу его волосы принялись перебирать. Юнхо окончательно расслабился спустя всего лишь пару минут и откровенно говоря, готов был уснуть. Особенно сильным это желание стало, когда старший надавил на плечи и попросил все же лечь, продолжая почти что гладить парня по голове и не торопясь, дабы не причинить боль, распутывать тёмные волосы. Юнхо стал понемногу замерзать без движения, солнце правда грело только сильнее, раскаляя камни по округе. В какой-то момент пират исчез из-за спины, пообещав вернуться, что он и сделал, принимаясь аккуратно расчесывать волосы врача гребнем. Чон поджал к себе ноги, не открывая глаз, и вслушивался в то, как капли воды падают обратно в озеро. Тело от почти несмытого мыла начинало чесаться, и парень лениво водил по своим предплечьям и животу — по тем местам, до которых сам мог легко достать. Удивляло больше всего то, что именно капитан сидит за спиной, нежно массируя голову и смывая остатки мыла. Неужели ему и правда было жаль? Это удивляло Юнхо, в тоже время радовало — можно было и впрямь задуматься над вторым шансом? Старший ведь был красивым даже с этими рваными, проклятыми шрамами по телу. Продолжая перебирать волосы младшего, слабо массируя за его ушами, Хонджун не сразу заметил подозрительное спокойствие и тишину. Капитан медленно заскользил по плечам, смывая остатки мыла, не долго думаю перешёл на грудь, но Юнхо даже не возразил — чудеса какие-то. Капитан осторожно пересел, оказываясь на коленках и уложил голову парня себе на бедра, нависая над парнем. У Чона глаза были закрыты, дышал он тихо и спокойно, не реагируя на чужие прикосновения. Хонджун не прекратил водить ладонями по груди младшего, опускаясь по ребрам и поднимаясь обратно, оглаживая плечи. Парень тихо ахнул на выдохе, опустив ноги — по спине капитана прошлись мурашки, и он разулыбался словно какой-то подросток, но судьбу испытывать не стал. — Юнхо, — тихо прошептал он, наклоняясь ближе к врачу. — Можешь подниматься. Парень однако не среагировал, лишь еле заметно нахмурившись. Хонджун понял, что его врач уснул, и как бы не хотелось будить его сейчас, но находиться в воде так долго было точно не рекомендовано. Пират несколько раз позвал Юнхо шёпотом, аккуратно проведя ладонью по его лбу, зачесывая волосы назад. Чон ожил, приоткрывая сонные, потерянные глаза, не сразу поняв где находится. — Еще немного, пошли, хорошо? — Ким, улыбнулся, осторожно помог подняться растерянному парню и увел его дальше от берега, где вода была намного холоднее и от того имела эффект отрезвляющий. Врач смог почти самостоятельно домыться, пока купался сам капитан, крутя в голове приятные мысли о том, что возможно советы Сонхва и правда помогают и нужно быть чуть сдержаннее ради прощения, раз получить его и правда хотелось. Закончив, Юнхо поплелся за старшим, когда тот начал выходить к берегу, двигаясь по направлению к камням с сумкой. Все также игнорируя чужую наготу, Чон оказался на берегу, почувствовав холод и мелкую дрожь по телу. С насквозь промокших штанов стекала вода, и сама ткань неприятно липла к ногам, разжигая в груди какое-то неудовлетворенное раздражение. Получив от пирата подобие полотенца, которым сам капитан сразу же начал вытирать голову, Юнхо постарался чуть умерить свою, как казалось, необоснованную злость, что не скрылась от внимания Хонджуна. — Эй… Не знаю, что там у тебя в голове, но я могу и отвернуться. Одежда тоже в сумке. На этих словах пират и правда отвернулся, смиренно и в легкой печали уходя ближе к лесу, а Юнхо в сомнительном, но облегчении зашёл обратно в воду не без труда раздеваясь до конца. Он вновь опустился с головой и, не теряя времени, вылез, тихо подкрадываясь к оставленной возле сумки ткани, пока пират без интереса разглядывал деревья, перебросив свое полотенце через шею. Чон с мыслью посмотреть, не подглядывает ли за ним старший, сам оказался не лучше, нехотя отмечая, что фигура у пирата была даже очень привлекательной. Поймав себя на такой мысли, Юнхо быстро опустил голову, пробубнив под нос что-то возражающее самому же себе и не совершая резких движения, начал переодеваться. Хонджун грелся на солнце, пока это занятие ему не надоело. Мужчина медленно повел головой к плечу, без задних мыслей проверяя состояние врача, который к счастью уже просто стоял спиной к озеру в сухих брюках. Пират молча направился обратно и, переодевшись, пока Юнхо любовался местом и вслушивался в разнообразные звуки острова, вновь предложил свою помощь, усаживая младшего на камни. Хонджун перевязал его и посодействовал в нелегком процессе надевания рубахи, благо у нее была шнуровка и просунуть руки в рукава не тревожа при этом лопатки было легче, чем могло бы быть. Собрав все вещи и, угостив Юнхо небольшим яблоком, Хонджун расстелил по камням еще одну сухую тряпку и присел, предлагая тоже самое проделать и врачу. Пират принялся рассказывать Юнхо о их прошлой остановке на этом острове еще года два назад по пути на Тортугу, параллельно роясь в сумке и вытаскивая из нее ножик со странным полузеленым фруктом. Он был словно в необычной ромбовидной чешуе, но когда пират разрезал его, Юнхо удивился — большие черные косточки, расположенные в совершенно раскиданном порядке и белая мякоть. Тем не менее пахло все это довольно хорошо. — Оно съедобное? — с опаской спросил младший, когда пират протянул к нему одну четвертую от экзотического фрукта. Пират расплылся в улыбке, пересаживаясь поближе, и принялся выбирать концом ножа косточки из мякоти. — Неужели ты думаешь, что я дал бы тебе что-то несъедобное? — Выглядит странно, — констатировал врач, но в руки предложенную часть взял, предварительно отбросив огрызок от яблоко куда-то в кусты, как смог. — Ты попробуй сначала, только косточки не ешь… Минги с утра их принес. Они были на восточном побережье, рыбу ловили. Юнхо слушал, но откусить от фрукта не решался, пока сам пират не начал есть. Это нечто на вкус напоминало очень сладкое яблоко, но отдавало то ли бананом, то ли ананасом — одно парень точно понял: фрукт невероятно вкусный, а попросить у капитана ещё наглости не хватит. — Вкусно ведь! — вдруг воскликнул пират, улыбнувшись парню ярче обычного и словно прочитав мысли, отрезал ему еще. — Если повезет, то в лагере ещё должны остаться… А если не повезёт, то мы пошлем кого-нибудь за ними, согласен? Юнхо смущенно улыбнулся, медленно пережёвывая мягкую мякоть и еле заметно мотнул головой в знак согласия — иногда он совсем не в полной мере осознавал все возможности капитана, а ведь все эти люди на берегу были служащими Хонджуну. И впрямь, зачем это было нужно капитану — лазать по деревьям за фруктами? Получается повезти или же не повезти здесь могло только матросам. Следующие двадцать минут капитан всеми силами пытался разговорить врача, на крайний случай даже показав ему свой новый порез, что представлял собой уже лишь тонкую и красную по краям рану, которую Ким на всякий случай перевязал по рекомендациям парня. По небу начинало бежать все больше облаков, периодически закрывая солнце, а из леса послышалось какое-то ворчание. Юнхо напрягся всем телом, а Хонджун в миг посерьезнел, покрепче ухватываясь за ручку ножа. — Нет! Не надо! — завопил вдруг знакомый голос, и к озеру из кустов вырвался мальчишка, судорожно стряхивающий что-то со своих волос. За ним смеясь от души вышли Минги с Саном, недовольный Бекхен с сумкой, перекинутой через плечо и еще двое незнакомых матросов определённо являющихся членами абордажной команды. Хонджун цокнул, тут же поднимаясь с камней, и кинул нож в сумку. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил врач у подбежавшего мальчика и сам поднялся, заметив как собирается капитан. — Они! — Уен обиженно вскрикнул, тыкнув пальцем в пиратов. — В лесу пауки, сэр! — с полной серьёзностью заявил мальчишка и все никак не мог отдышаться, все также обиженно поглядывая на пиратов, что медленно подходили к берегу. Чон был удивлен обращению к собственной персоне на «сэр», но так определённо было лучше. — Пошли, Юнхо, — вмешался Хонджун, желая теперь лишь поскорее оказаться в тишине и спокойствии палатки, а ключевое — наедине. Хотя бы в относительном уединении. — Как водичка, капитан?! — с радостью поинтересовался Сан и тут же стянул с себя рубаху, шокируя Юнхо еще сильнее. — Отличная, — быстро ответил пират и забрал с камня ткань, скомкав и уложив ее в сумку. — Хорошо искупаться. Юнхо о чем-то беседовал с мальчишкой и, удивительно, подошедшим к нему Минги, что с искренним беспокойством поинтересовался о самочувствии врача, от чего Чону стало даже легче. Капитан однако не разделял настроев врача и вновь позвал его за собой. Юнхо правда был совсем не готов к тому, что развернувшись увидит третьего за сегодня голого пирата и, от всей души посочувствовав Уену, торопясь, двинулся за капитаном. — А что это всегда так? — вдруг спросил врач, когда они вышли на тропинку. — Как так?.. Ааа, — Хонджун расплылся в хитрой улыбке, догадавшись, и, обернувшись к врачу, продолжил: — не всегда ты можешь голым в воду залезть, но тут уж больно место хорошее, чистое. Выше можно воды набрать, а плавать хорошо внизу. Так что ты зря лишил себя таких ощущений! Врач хмыкнул, приподняв брови, и продолжил шагать за капитаном, наступая на его следы в страхе наткнуться на обещанных и совсем нежеланных пауков.***
Удачно добравшись до лагеря, пират и врач, который до сих пор не считал себя пиратом, получили приглашение пообедать за столом вместе с самим Чонхо и квартирмейстером. Не долго уговаривая Юнхо, мужчины сняли ткани, отделяющие его кровать от всей остальной палатки, и места словно прибавилось. К тому же теперь Чон не должен был чувствовать себя одиноко и по совместительству был безмерно рад тому, что смог искупаться, ощущая себя легче и даже здоровее. Офицеры ели зажаренную птицу, которую по словам Чонхо, по чистой случайности поймал старпом, правда его самого на горизонте так и не наблюдалось. Также на столе лежала миска с нарезанными фруктами, среди которых Юнхо заметил такой же, каким капитан угостил его у озера, но есть сладкое до первого лучше не следовало. — Вы расплели свои косы, — заметил Чхве, присаживаясь рядом с квартирмейстером напротив капитана. — Подстричься хотите? Я могу наточить лезвие… — Нет-нет, просто хочу по-другому сделать, — ответил Ким, притягивая к себе тарелку с частями птицы и крупно нарубленной картошкой, что он принялся мять столовым прибором. — Юнхо. А ты не хочешь косичку себе заплести? — улыбнулся Сонхва, неожиданно обратившись к младшему, и наколол белое мясо на вилку. — Я? — глупо вылетело само по себе, и врач тут же продолжил: — Они разве не мешают спать? — А это хорошая идея, — воодушевленно влез Хонджун, ткнув своей вилкой в сторону квартирмейстера. — Одну всего лишь, за ухом, да? Юнхо перекинул в тарелке картошку с одного места на другое и, вздохнув, все же согласился. Почти весь обед пираты оживленно беседовали про какие-то морские дела, в которых Юнхо разбирался с трудом, единственное, что было понятным — корабль и чинить. Обсуждали погоду, которая по всей видимости влияла на их планы, но Чон просто ел, ссылаясь на важное правило во время приема еды, думать только о ней. Хонджун предложил Юнхо того же сладкого фрукта раньше, чем врач потянулся к тарелке за ним. Сонхва же посчитал это экзотические чудо чересчур сладким, на что Ким просто пожал плечами, не став спорить. На песке, левее капитанской палатки что-то происходило, с каждой минутой только увеличиваясь в масштабах. — Что, сегодня отдыхаем? — поинтересовался капитан, заглядывая Паку в глаза. — Да, пока вы пропадали, сэр, мы решили устроить небольшой вечер, — сообщил Сонхва, помотав в руке бокалом с подобием обычного компота. — Перед работой нужно и отдохнуть. — Тогда заплетемся быстрее! Хонджун тут же развернулся к врачу, чьи темные волосы уже совсем высохли, и все также уверенно заявил, что заплетает косы он очень умело. Юнхо с интересом наблюдал за пиратами следующий час, пока Сонхва переплетал капитанские косы заново. Когда со стола убрали все лишнее, Хонджун откуда-то принес небольшой мешочек, из которого вывалилась куча разностей с бусинами из дерева, фигурками, ракушками и перьями птиц. В этот раз это были две косички с правой стороны, куда Пак по просьбе младшего вплел все те же бусины и новый переливающийся перламутром шарик, дырочка в котором была узкой, выводя тем самым квартирмейстера из себя. С попытки седьмой идея увенчалось успехом и темноватая жемчужинка смотрелась очень красиво в светлых волосах. С левой стороны Пак заплел одну тонкую косичку, вплетая в нее цветной шнурок, и две такого же объёма, что были по правую сторону, оставляя их почти свободными. Хонджун был доволен вышедшим, после чего Пак забрал половину его волос в шишку, оставляя нижние пряди касаться плеч. — Красиво, Юнхо? — обратился к младшему капитан. Он радостно улыбнулся, крутя в руках конец одной из кос, напоминая Юнхо какого-то, честное слово, ребёнка. Это было в какой-то степени даже жутким, помня каким мог быть пират. Возможно так хорошо на капитана действовал отдых на свободном острове, сладкие фрукты, поднимающие настроение, а скорее то, что врач наконец-то в себе, наконец-то разговаривает и присутствует с ним. — Вам идет, — кивнул Чон, сидя на своей постели и заволновался, что теперь очередь дойдет до него. — Выбирай, что тебе вплести. Я подойду, не вставай! Хонджун тут же вскочил с места, быстренько откидывая на ладонь все приглянувшиеся ему вещицы, которые должны были хорошо смотреться в тёмных волосах. А Юнхо оставалось только нервно пересесть и почти что обречённо вздохнуть. — Вот. Капитан опустился на ящик рядом с врачом и осторожно перебирал в руке разнообразные украшения. Юнхо смог заметить даже синее перо, когда-то принадлежавшее скорее всего тем райским птицам, что довелось ему увидеть в лесу. Врач скромно сообщил о том, что ему хватит и серебряного колечка раз пираты так настаивали. Но Хонджун согласен не был. — Тогда жди, это будет тайна! Это все, что удосужился сообщить пират, прежде чем пересел почти в плотную и без резких движений второй раз за день принялся расчесывать волосы врача. Последний от этого испытывал смешанные чувства, но так бы не помешало расслабиться, что обычно происходит само по себе, когда человека ласково гладили по голове и даже не тянули за волосы. Первая косичка и правда шла за ухом, переливаясь двумя светлыми жемчужинками ближе к концу и колечком в районе самого уха. Хонджун правда искал раковины не для этого, но это было не страшно — на побережье можно найти еще и до отплытия сотворить задуманное из жемчуга. Во второй косичке чуть дальше от первой, переливалось синее перо с обмотанным цветной веревкой и от того не колючим концом, а также небольшие бусины синеватого и бежеватого оттенков. Ким с гордостью посмотрел на результат и притащил врачу маленькое и немного оббитое по краям зеркальце. Синий с белым хорошо смотрелись в темных волосах парня, но Юнхо, увидев себя в зеркале впервые за долгие дни, был слишком занят, чтобы заметить красоту жемчуга и тонкого пера. Волосы и правда отрасли, пропали щеки, на губе остался светлый шрам, что он получил ещё при первой встрече с пиратами, но самое главное — глаза. Юнхо мог поклясться, что на него из зеркала смотрит кто-то другой. — Не нравится? — спросил пират, заглядывая в зеркало. Наверное Хонджун и не думал о том, что его вопрос прозвучит для Юнхо совсем по-другому. Чону определённо не нравилось то, что сделали с ним. Ему определённо не симпатизировало отражение в побитом зеркале — широкая рубаха почти такая же, что у всех, побитый вид, косички в волосах, колечко на уровне уха, казавшееся словно самой настоящей сережкой и слишком стеклянные глаза. Он выглядел словно… — Ну вот, теперь он похож на Чонхо в молодости, — вдруг начал Сонхва, сидевший все также возле стола. Он мило улыбнулся повару, что в ответ лишь покачал головой. — Красивый, молодой пират, я что не прав? Ну разве что повыше, каюсь! Чонхо еле заметно улыбнулся, хлопнув квартирмейстера по плечу, и пододвинул к себе бокал, пробежавшись пальцами по неровной ручке. Море привычно шумело, лес стрекотал и птицы в нем переговаривались — когда-то бы все это можно было принять за сон. Юнхо шумно выдохнул, отводя взгляд от зеркала и, еле сдерживая свои чувства, прошептал Хонджуну положенную благодарность.***
Солнце близилось к закату, когда на берегу стало слишком шумно. Юнхо до последнего сопротивлялся пробуждению, свалившись сразу же после посиделок с пиратами, но сдаться пришлось, когда с берега донеслись бренчащие звуки музыкального инструмента. Парень приоткрыл глаза, сразу же замечая нависающего над ним мальчишку, отчего врач вздрогнул. — О! Сэр! — звонко обратился Уен, но видя как старший корчит лицо, пытаясь отвернуться в сторону, тут же извинился. — Что происходит?.. — Мне приказали за вами следить, но это такое скучное дело, сэр, — без стеснения признался ребенок, отходя обратно к ящикам. — Тогда иди, ты вроде не привязан, — недовольно прошептал Юнхо, переворачиваясь от мальчишки в сторону леса. Палатка была пустой, ни Чонхо, ни офицеров, ни Сана с Минги — один Уен. Похоже на берегу происходило веселье, о котором пираты разговаривали за обедом и на котором Юнхо делать было точно нечего. — Юнхо. Сэр. Вы будете дальше спать? — Так точно, Чон Уен, — выдохнул врач, сгибая ноги в коленях и прикрывая глаза. — Но. Капитан сказал, что если вы проснетесь, то вам нужно выйти. Уен с надеждой уставился в спину врача и сложил перед собой руки, на секунду оглядываясь к пляжу — там горел костер и больше половины команды собралось вокруг, ужиная вместе и выпивая. Мальчишка разочарованно вздохнул, не получив ответа от старшего, и уперся локтями в свои колени, подпирая голову руками. Пираты словно настаивали на том, чтобы врач проснулся, становясь с наступлением темноты только громче. Юнхо начинало все это порядком раздражать, в особенности разочарованные вздохи ребенка за спиной, который то стучал чем-то по бочке, то бормотал какую-то свою чепуху. Врач сдался еще раз, медленно поднявшись с постели и сразу же огляделся. Команда сидела вокруг костра, пока кто-то прыгал по кругу и, как казалось Юнхо, махал руками, тем самым видимо веселя пиратов до такой степени, что они уже задыхались со смеху. — Юнхо. Сэр. Вы решили проснуться? — с надеждой в голосе спросил мальчик, даже вскакивая на ноги и делая шаг к старшему. — Пошли, просто посмотрим, — прошептал в ответ Юнхо и потянулся поправить волосы, наклонив голову ниже, дабы не поднимать руки. Задев свои косички, парень ненадолго замер, осторожно изучая их пальцами, проходясь по жемчужинкам, запоминая тонкое кольцо и маленькое, но имеющее четкую форму перо крыла. Парнишке не нужно было говорить дважды, он тут же развернулся к берегу и с интересом снова уставился на пиратов. Юнхо натянул сапоги совершенно не торопясь, хотя бы потому что не мог, пока Уен в мыслях уже бежал без него. Правда Хонджун, увидев мальчишку одного, наверняка бы вскочил, даже не выслушав, и побежал в палатку, ведь врачу наверняка плохо, раз ребенок пришел один, а увидев недоумевающего врача, капитан бы еще как разозлился. А это все вело к однозначно плохим последствиям только для Уена, из-за чего он ждал старшего. Приготовившись и окончательно проснувшись, Юнхо вышел вперед и неуверенно поплелся к костру, по итогу пропуская младшего вперед. Уен в отличии от врача, похоже не чувствовал, что лезет не в свое дело, и уверенно шагал к матросам. В центре трое пиратов разыгрывали какую-то сценку, нацепив на себя ткани, словно это были длинные юбки. Юнхо они в полутьме, к которой он все не мог привыкнуть, напомнили каких-то чудовищ, резвящихся у костра. Врач все пытался найти среди целой компании капитана — был ли он вообще здесь? Пираты вновь залились смехом, на очередную выходку своих переодетых сослуживцев, и Юнхо, подкравшись еще ближе смог с трудом узнать Хонджуна лишь по светлым волосам, что резвился подле костра, хватаясь за края своей «юбки», подбрасывая ее верх и вдруг, как казалось не с того ни с чего, звонко шлепнул кого-то по заднице, сразу же пустившись в бега по кругу. Разобравшись в происходящем, Юнхо мог предположить, что пираты показывают сценку, где по какой-то непонятной причине были лишь женские персонажи, которых бандиты изображали весьма клишировано. Тем не менее, это было забавно — следить за какой-то историей. Он так и стоял поодаль, наблюдая так, чтобы не привлекать к себе внимания. В какой-то момент в этом маленьком театре наконец появился мужской персонаж, натворив столько не укладывающихся в голове врача вещей, что глаза его округлились, и он уже было хотел развернуть мальчишку рядом в сторону к лесу от греха подальше, а себе заткнуть уши. Уена, как и до этого, вообще не смущали какие-то откровенно пошлые и переигранные сцены. Он еще бы и вопросов задал после выступления, Юнхо теперь был уверен в любознательности и наивности этого мальчишки. Абсурдность спектакля дошла до крайней точки, когда капитана «спас» второй за представление мужской персонаж, в котором врач разглядел квартирмейстера. Сцена словно намекала на то, что они прямо сейчас же должны поцеловаться, и Юнхо, не ожидав такого от себя, подошел поближе. Капитана с распущенными волосами за девушку было принять сложно, но эта «юбка» с белым фартуком поверх, какие так часто можно было увидеть на женщинах в городах и портах, играла серьёзную роль. Выходила разве что очень мужественная девушка и способная навалять любому мерзавцу самостоятельно. Сонхва что-то проговорил, но врач не смог расслышать, а после Хонджун резко подхватил своего «спасителя» на руки и страстно поцеловал, пока Пак махал ногами в воздухе и откровенно смеялся в поцелуй. Юнхо задержал дыхание, не веря, и нахмурил брови, чувствуя, как непонятные мурашки бегут по спине и животу. Комедия с горе романтическими вставками, суть которой Юнхо так и не понял, завершилась. Наверное все это и правда было смешно для матросов, возможно кто-то из них хотел себе хорошую жену, которую в конце нужно будет спасти, а она станет любить тебя одного и никогда в жизни, самое главное — не перечить. Пока пираты хлопали и обсуждали представление, не унимаясь, актеры поклонились и Хонджун с Сонхва поплелись по песку к Есану, что выпивал рядом с незнакомым Юнхо матросу. — Сэр, а мы что будем здесь? — наконец спросил мальчишка, заставляя Юнхо задуматься. Пиратам вроде бы не было до него дела, но влиться в этот круг казалось задачей не из простых, к тому же — хотелось ли вообще оставаться и наблюдать за всем этим весельем? Команда тем временем не успокаивалась, все галдели, а Юнхо раздумывал, в душе мечась от палатки к костру. В конце концов, он осторожно двинулся в сторону офицеров, надеясь на то, что они его примут и боясь обратного, что было бы весьма неловко и в какой-то степени обидно. Чем ближе он подходил, тем сильнее было видно его. Матросы как назло притихли, и Юнхо от неожиданно проснувшегося в груди страха замер. Все было не так плохо, как себе придумал Чон. Кто-то запел песню, с другой стороны послышался глухой стук, отбивающий ритм с большой вероятностью о какую-то деревяшку. Только подойдя к пиратам, Юнхо понял, что поет капитан. На удивление врача, пират пел красиво. Правда слова казались ему каким-то грустными, не вяжущимися с увеселительным представлением ранее.Я видел сон.Я видел сон прошлой ночью.
Равнины, равнины вдалеке, мой Джон.
Я видел сон. Я видел сон этой ночью.
Равнины, равнины вдалеке, мой Джон
Моя любовь пришла.
Моя любовь пришла, облаченная в белое.
Равнины, равнины вдалеке, мой Джон…
Через строчки к капитану присоединялись все, и у парня от этого вновь пошли мурашки по всему телу. Первым его заметил Сонхва, тут же помахав рукой, и отодвинулся от капитана, освобождая место рядом с ним. Юнхо бы и не подумал, что это специально, не улыбнувшись ему квартирмейстер уж слишком радостно. Пираты продолжали петь, Хонджун казалось был этим увлечен больше остальных. Юнхо же не заметил пропажи не такого уж и глупого мальчишки, и, вздохнув, подошел к Паку, ловя на себе всего лишь пару удивлённых взглядов. Песня наконец закончилась и Хонджун обернулся на Сонхва, хотев спросить в чем дело, но завидев стоящего чуть позади врача заулыбался и сам придвинулся к Чонхо поближе, давая больше пространства парню. — Разбудили тебя, а ты видел сон, — пропел пират, не сводя глаз с кивнувшего ему Юнхо, пока тот пытался усесться рядом с пиратами, все равно оставаясь чуть позади, как делали это и другие матросы, дабы не создавать уж слишком большого круга. — Песня такая грустная, — живо проговорил врач, желая увести разговор куда-нибудь в нейтральную для себя сторону. От костра тянуло приятным теплом, он состоял из трех небольших кучек, каждая поодаль от другой. Скорее всего это было сделано для того, чтобы огонь не поднимался слишком высоко, однако отсюда чужие лица были видны уже хорошо. Хонджун покрутил в руках бокалом и пододвинулся ближе к парню. — Грустная? Почему? — спросил мужчина, укладывая свою ладонь на бедро младшего. — Там же. — Чон потерялся, уводя взгляд в сторону и пытаясь игнорировать капитана, который просто невыносимо продолжал разглядывать врача. В глазах пирата словно светились знакомые огоньки, и тут то Юнхо понял, что не лучше Уена, если не хуже. — Что же там? — повторил пират, клонясь к парню еще ближе. Юнхо показалось, что чужая ладонь начала ползти выше и намеренно переходить на внутреннюю сторону бедра. Парень тут же пересел поближе к квартирмейстеру, чувствуя в нем некую защиту, и поджал к себе колени, сжав зубы. Он выдохнул, не желая злить пьяного капитана и быстро продолжил, словно все было в порядке: — Любимая во сне пришла в белом, не значит ли это, что она погибла? Хонджун поднял брови и даже возмущённо поднял руки, чудом не проливая свой напиток. — Ты чего это! Я не думал никогда об этом даже! — воскликнул Ким, придвинувшись ближе. Врач, откровенно говоря, ужасно занервничал, сжимаясь возле квартирмейстера, что оживленно беседовал с повеселевшим старпомом почти полностью развернувшись к нему. Настолько пьяного капитана, пожалуй, Юнхо не видел еще никогда в жизни. И вот в доказательство Ким просто завис, пялясь в район шеи врача, прикусив кончик языка. Юнхо, честно, даже не хотел думать о чем там думает сейчас старший. Однако чем сильнее он думать не хотел, тем больше воображение подкидывало картинок и мыслей. Чон даже не заметил, как пытается пододвинуться к Сонхва еще ближе, на что квартирмейстер развернулся и совершенно не в своей обычной манере, громко заявил: — Ну совесть то имейте! Пак также пьяно улыбнулся врачу, разворачиваясь к нему и положил свои руки на его плечи, склонив голову. — Ты так напряжен, черт возьми, сегодня нужно отдохнуть, понял? — уверенно заявил Сонхва, надавив на плечи врача, который готов был бежать в лес и пережидать все это пиратское веселье на дереве или сразу на дне озера. Осознание того, что этой ночью он серьёзно остался один ударило в голову и пробежало по всему телу, оставляя противную слабость и легкую дрожь. — Да-аа, представь. Хотя нет, лучше скажи, вот о чем эта песня была? — обратился к Сонхва капитан, после поднося к своим губам кружку. — Хм-м, всегда полагаю, что про женитьбу, — протянул в ответ квартирмейстер, глупо улыбаясь младшим. — Вот и я о чем, Юнхо сказал, что песня грустная! — Ну я бы тоже расстроился! — Сонхва засмеялся, хлопая Юнхо по коленке, и капитан глядя на старшего также расплылся в улыбке, не сдержав смеха. Чон только через несколько минут понял, что смешного пираты нашли в его словах. Женитьба по всей видимости для капитана с квартирмейстером представлялась бременем превыше их сил, особенно когда они находились в нетрезвом виде. — Нет. Так не пойдёт, тебе нужно выпить. Хонджун тут же развернулся, попросив Чонхо о еще одной кружке, что в свою очередь приказал юнге с кухни все сделать, и уже через минуты две Ким настаивал на том, чтобы врач выпил. Не самое приятное дежавю пришлось испытать Юнхо, но как и в первый раз, отказаться уже не получилось. Нужно было продолжать «спать», хотя это ни в коем случае не смогло бы уберечь его от каких-либо выходок капитана. Знать точно уже нельзя. Алкоголь так обжег горло, что парень закашлялся, прижимая к губам свободную ладонь. Капитан искренне удивился, а Сонхва схватил Чона за руку, поднимая его кружку ближе к своему носу тем самым еще и причиняя боль. — Эй! Напоить и убить две разные вещи между прочим! — А что, что такое? — Хонджун на этот раз в искреннем непонимании и даже волнении пододвинулся ближе к младшему, принюхиваясь, и сразу же понял в чем дело. То что намешали Юнхо в кружку было крепче нужного, напоминало то, чем капитан успокаивал себя, пока врач валялся без сознания. — Давай мне свой, — предложил Хонджун, потянувшись за чужой кружкой, но его тут же остановили. — Нет! Тебе и так уже! Нет. Держи мой. Сонхва быстро поменял кружки, пока Юнхо боролся с сильнейшим желанием пойти и выплюнуть этот гадкий напиток, так еще облизать какой-нибудь камень или вовсе дерево — что угодно. Отпустило не скоро и то, лишь потому что Пак на пару с Кимом заставили выпить ещё. Юнхо не мог сказать, что ему совсем не нравилась обстановка, но также не мог выделить что-то хорошее в этом. Хотя бы капитан перестал пугать своим повышенным вниманием. Вместо этого все пели песни и шутили. Чон застал еще две сценки, в одной из которых участвовала почти вся их соседняя палатка. Матросы из абордажной команды демонстрировали саркастичного характера пародии на королевских «псов» и самого правителя. Это было ново для Юнхо — в каждой шутке, есть доля правды. Возможно жизнь на суше и «по правилам» для бедных была и правда ужасна, никто о них не беспокоился, а богачи жили свою жизнь, плюя на народ. И что оставалось? Дом можно найти на судне, только какой это дом? В таких рассуждениях Чон разрывался на части, с одной стороны — у пиратов была свобода, как они выражались, с другой стороны — они убивали людей и делали это так жестоко. Но имели ли хоть какие-то моральные ценности люди в городе, которые бежали смотреть на казни, как на интересное шоу? Бежали смотреть на этот ужас, словно там раздавали пиастры. Люди кричали гадости осуждённым, кидали в них камни, выражая всю свою злость, хотя даже не знали осуждённых , которых мучали. Думы врача прервала ещё одна бодрая песня, и он не без помощи алкоголя наконец расслабился, начиная пытаться подпевать на повторяющихся словах. Ближе к часу ночи, матросы начали расходиться. У Юнхо ехала голова — после первой кружки он даже не считал сколько еще раз ему наливали. Он отчетливо видел, как Сан, слегка пошатываясь, унес спящего мальчишку в направлении к капитанской палатке, после спать отправился и Чонхо, коротко пожелав всем мирной ночи. После этого Юнхо пододвинулся уже ближе к капитану, поинтересовавшись у него, не заметят ли их кто-нибудь опасный с моря? Капитан рассмеялся, сообщив о том, что ночью судна не ходят, к тому же их корабль без флага и нападать на что-то неопознанное никто в здравом уме не станет. На возражения от Юнхо, Ким ответил коротко и ясно — кто не рискует, тот не пьет. — Дьявол, Юнхо. Сонхва был уже не в себе, его взгляд скользил по всем, а улыбка не сходила с лица. Он вдруг опустил руки, оставив пустую кружку на песке и развернулся к врачу, беседующему с капитаном. — Ты знал, что ты привлекательный? Это так ужасно, что ты считаешь наоборот, ты знаешь? — не унимался Пак, разглядывая нахмурившегося парня. — Черт тебя побрал, дурак! — злобно прошипел капитан, тут же обращаясь к Есану, что пил сегодня меньше всех, оставаясь дееспособным на тот случай, если нападающие безумцы и правда найдутся. — Уведи его, пора спать. — С чего это, а? С чего? — Пак начал возмущаться, сам поднялся. Его тут же повело в сторону, и он был ловко пойман старпомом и поставлен обратно на ноги. Сонхва посмотрел на свою одежду и раздосадовано вздохнул, что-то пробубнив под нос. — Пойдем, — прошептал Есан, без резких движений взял Пака под руку и увел к палатке, выслушивая сначала пьяные бредни о том, что капитан у них безнадежный и не умеет «хитрить» в отношениях, чему Кан был удивлен, а после же Сонхва начал расплываться в критике к себе, ругая за то, что сболтнул лишнего.***
У костра осталось всего лишь человек пятнадцать, они тихо разговаривали, рассказывая истории. Хонджуну все это наскучило, к тому же парень рядом не давал покоя ни на секунду. Пират всеми силами убеждал себя в том, что даже думать о гнусностях, какие так хотелось сотворить, было в этот раз просто недопустимо. Он предложил врачу прогуляться по берегу, и парень согласился почти сразу, наивно улыбнувшись старшему. Юнхо был поглощен приятным чувством забвения, спать не хотелось, а когда пират еще и угостил вяленым мясом и мягким круглым фруктом, рыжим внутри, что бессовестно выкрал с импровизированной кухни, Чон вовсе был готов, как ему показалось, обойти остров. Хонджун болтал о всякой всячине, стараясь не думать о том, какого бы это было — целовать врача. Через пятнадцать минут прямого удаления от лагеря, Юнхо наконец понял, что переоценил свои возможности. Они присели ближе к пальмам — там песок был сухим и твердым, перемешиваясь с землей. Интересным образом их разговор перешел на тему квартирмейстера. Юнхо тут же вспомнил, что ему не понравилось в словах старшего ранее. Парень вздохнул и задумавшись, надул губы, вглядываясь в черный горизонт. — Почему Сонхва сегодня сказал, что я не считаю себя привлекательным? Я же ему ничего не говорил… Хонджун сложил руки на груди и облизал губы, прежде чем дать ответ: — Извини. Он мне ближе всего, — не соврал пират, поднимая голову к звёздному небу без тяжёлых грозовых туч. — К тому же, ты не говорил же, я ж бы не сказал, если бы ты сказал, что это тайна. Так что вина точно не только на мне. — Но я и тебе не говорил, что не считаю. — Ты не ответил даже, я что глупый по-твоему? — возразил капитан, чуть повысив голос. Он оглянулся на оставшийся позади лагерь и напрягся тому, что пришло в голову тысячный раз за вечер. — Нет, вы ведь капитан, а чтобы им быть, знаете… нужно быть без сомнения умным. Команда, все эти штуки на корабле. Но я знал еще двоих капитанов, но они точно рядом не были, да. Точно бы никогда не прыгали в девичей юбке на глазах у всей команды. Наверное они были скучными, один даже сказал мне, что русалки это ребячество! Хотя какое ребячество, если это может когда-то раскрыться, понимаешь? Если русалку найдут на моем веку, хотелось бы увидеть лицо этого… Юнхо замер и прекратил нести все, что приходило в голову, почувствовав, как по шее словно мажут чем-то влажным. Руки капитана совершенно неожиданно надавали на плечи, а сам он перекинул одну ногу через бедро парня, нависнув сверху. Чон запротивился, не до конца осознавая происходящее. Под чужим напором пришлось лечь на спину и во все глаза уставиться в темный силуэт. Хонджун опустился ниже, взяв парня за подбородок и повернул его голову в сторону, сразу же припадая к шее. Ким даже не кусался, не причинял боли, всего лишь коротко целуя кожу и водил по ней кончиком носа. Юнхо все равно сжался, попытавшись согнуть ноги в коленях и как-то выбраться. Даже в таком состоянии он мог понять, что происходят вещи, в которых он участвовать не хотел бы. Получив в живот чужим коленом, Хонджун только выпрямился, удивительно быстро оказываясь между разведенных ног младшего, и опустился обратно, обхватив чужую голову ладонями. Он совершенно бесполезно пытался разглядеть лицо врача в темноте. Быстро сдавшись, пират провел ладонью по голове парня, ласково заправив за ухо волосы и припал губами к чужим, прижимаясь ближе. Юнхо целовался впервые в жизни, даже не представляя себе, что делать. В груди появлялась паника, которую выпитый алкоголь размывал до чувства нарастающей тревоги. Капитана с ума сводило абсолютно все происходящее, начиная мыслью о совершенной неопытности младшего, до того что сам он также о любви к мужчинам знал немного. Прочитанная книга давала довольно много информации, и Ким по крайней мере пытался понимать то, что делает. Он толкнулся бедрами вперёд, почувствовав как приятно сводит низ живота, а собственный член проходится по паху вздрогнувшего всем телом парня. Юнхо заметался по песку, проскулив в губы пирата, и попытался свести ноги, когда о него начали медленно тереться. Все было ужасно страшным, непривычным и странным — совершенно неподходящим этому пляжу и этой ночи. У Юнхо затряслись руки, которые он толком даже поднять не мог, не причинив себе боли. Пират же самозабвенно выцеловывал его шею, не прекращая неспешных движений. Прохладные ладони заскользили вниз, касаясь сквозь ткань брюк члена парня. Хонджун несколько раз провел вниз- вверх, врач на грани слез простонал и дернулся в сторону, тут же зашипев от болей в спине. Юнхо сжал зубы, задушив в груди обиду вместе со всеми странными чувствами и впечатлениями от таких прикосновений, и, набравшись сил, поднял руку, ударив старшего по лицу. Капитана такое пусть не отбросило на пару метров, но определённо заставило задуматься. Он остановился, тяжело дыша и выпрямился, прежде чем охрипшим голосом спросить: — Почему? Ты боишься меня? Юнхо, не прекращая попыток свести ноги, и не думал успокаиваться, тычась ладонями в грудь старшего. По правде говоря, он даже не расслышал слов пирата. Хонджун задержал дыхание, прикрывая глаза и осторожно опустился к врачу, просовывая руки под его плечи. Он медленно помог парню сесть, обнимая его, а затем и подняться на ноги, еле слышно извинившись. Врач отдышался и, растерявшись в темноте, закрутил головой в поисках огней костра. Ким мягко взял его за локоть, развернув в сторону палаток и уже молча повел вперёд. Размышлять о том, что поступил он очень подло на нетрезвую голову получалось плохо и пират просто вел врача вперед, пока тот не вырвался и не поплелся самостоятельно, довольно быстро найдя свое место. Хонджун в палатку не прошёл, завернув к воде и простоял там не меньше получаса, чтобы успокоиться и поразмышлять над темой «уважение». В свете фонарей Юнхо сумел разглядеть спящего Сана в обнимку с мальчишкой на шкурах, а напротив пустующее место офицеров. Юнхо по чистой случайности сбил со стола пустую кружку, но никто даже не пошевелился на грохот. Из леса раздалось непонятное шуршание и Чон уставился в темноту, не сумев ничего разглядеть. Не обратив на это особого внимания, парень отошел к своему месту и лег на живот, болезненно прохрипев. Он сжал в руках свою подушку, вслушиваясь в ночные звуки острова. Уже сквозь сон до слуха донесся словно задушенный стон. Юнхо нахмурился, а в голове закружились сотни пьяных мыслей обо всякой всячине и чертовых пиратах, прежде чем парень уснул.***
Часом ранее
Квартирмейстер успокаиваться совершенно не хотел, чтобы Есан не делал. На пятом его вскакивании с постели захотелось принести веревку и связать его, но Кан был уверен, что даже это не остановило бы Сонхва от очередной глупости. Старший просто смеялся, тыкал старпома в грудь и заявлял, что спать не будет. Так сильно Пак не напивался еще со времен начала их пиратских приключений. Он продолжал бормотать свои мысли, пока Есан лежал рядом и уже просил Бога о том, чтобы старший отключился да поскорее. Но Сонхва только снова сел, неуклюже поправив свою рубаху и развернулся к старпому, спросив Кана, считает ли он себя привлекательным. Есан тяжело вздохнув, ответил — конечно. Для мужчины старпом был неописуемо красив, сам он себя любил и не жаловался. Сонхва с Каном согласился, сообщив младшему о том, что тоже считает его довольно красивым. Дальше Паку захотел выяснить — отчего Есан не пришел к озеру искупаться? Кан что-то на ходу придумал в оправдание — по крайней мере пьяного в стельку квартирмейстера обманывать было намного проще, чем трезвого. Пак не унимался, почему-то продолжая обсуждать тему красоты и привлекательности, плавно переходя в его познания о любви, о которых Есан предпочел бы и не слушать. Сонхва, не держа язык за зубами, начал рассказывать Есану про врача и капитана, словно они вместе сидели в своей каюте, а не в палатке, где нужно было быть тише. Поставив на кон свои золотые серьги, он предложил поспорить о том, что капитан сегодня обязательно пристанет к врачу, но тот даже в руки ему не дастся. Есан на этот раз вздохнул еще тяжелее, безвыходно согласившись со спором, иначе старший бы не успокоился. Мало того, такая тема была Есану не слишком приятна — капитана сегодня вспоминать не хотелось от слова совсем. Если бы Кан знал, что предложенная ему роль девки сопровождалась в конце поцелуем квартирмейстера, то точно бы не отказался. И вот старпом уже успел выдохнуть — Сонхва замолчал и вроде как вымотался, начиная проваливаться в сон. Но не тут-то было, Пак лежал, строя в голове блистательный план, который хотелось претворить в жизнь. Квартирмейстер очень зря поднялся резко, голова поехала, но это не помешало ему встать на ноги и удержать равновесие. — Сонхва, уже поздно, — простонал старпом, нехотя поднимаясь за старшим. — Мне нужно отойти, — подозрительно весело заявил Пак, помотав перед пиратом рукой, указывая на лес. — Далеко не ходи, — догадавшись, ответил Кан и перевернулся на бок к лесу, оглядывая крепко спящих Сана с Уеном и Чонхо, что забрался в самый дальний гамак. — А если одному мне страшно? — Пак нахмурился, приоткрыв рот, и зажмурился, хлопая по своим бедрам руками. Он стянул с постели достаточно тяжёлый мех и обвернулся им, громко топнув каблуком сапога и ярко улыбнулся младшему. — Не шуми ты! — прошипел старпом, живо поднявшись с места. Он потянулся, зевая, и, не став спорить с офицером, поплелся за ним в лес, игнорируя все такое же странное поведение. В темноте Сонхва ушёл подозрительно далеко, и он бы двигался дальше, если бы у Есана не кончилось терпение. Он остановил его, оглянувшись назад к палаткам — уйти на пятнадцать метров, чтобы просто сходить в туалет, было мало того глупым, так еще и совершенно не стандартным для поведения квартирмейстера. — Что ты делаешь? — в непонимании спросил Кан, ожидав любого глупого ответа, но никак не: — Хочу расслабиться, Есан. Ты хотел бы помочь мне? Старпома словно облили ледяной водой — правильно ли он понял вопрос? Не очередная ли это глупость пьяного воображения старшего, не шутит ли он так, даже не подозревая, как сильно по Есану могла бы ударить такая шутейка? Сонхва однако скинул на землю пушистую шкуру и, почти прекрасно соображая, проговорил дальше, принимая молчание старпома за отказ: — Да ладно, — Пак засмеялся, на ощупь найдя чужие плечи и подошел ближе. — Я знаю, что ты, Кан Есан, в борделях даже не смотришь на женщин. И я знаю, куда ты уходишь. — Минги тебе рассказал? — холодно спросил младший, проматывая в голове все, что могло его выдать. — Ты не угада-ал, в следующий раз маскируйся лучше, — Пак хлопнул Есана по плечу, после заскользил руками вниз, опуская их на талию пирата. — Это же не так важно, главное ты считаешь меня привлекательным, я считаю тебя привлекательным… Я хочу быть снизу, если ты беспокоишься об этом. Есан молчал, задержав дыхание — с ним сейчас хотят всего-навсего переспать? Кан даже не знал, что нужно было чувствовать в этот момент — радость или смертельное отчаяние неразделенной и проклятой любви. Может быть Сонхва просто не интересовали отношения? Он не хотел брать на себя какую-то ответственность — хватало целого корабля с людьми. И поэтому Пак просто предпочитал заниматься любовью с кем-то, кто симпатизировал ему. — Почему я? — спросил старпом, дабы подтвердить свои догадки, и к сожалению ответ разбил все надежды в дребезги. — Ты разделяешь со мной предпочтения, я тебе могу довериться, и ты не так много, как остальные шатаешься по этим грязным шлюхам, а я бы очень не хотел болеть. Что еще? — Сонхва отодвинулся, разочарованно вздохнув и сразу же выпалил: — Похоже, я не прав. Позови ко мне Минги, он точно будет не против. Есан услышал обиду в голосе Пака, что сделал еще один шаг от него и продолжил уже шёпотом: — Как будто мне нельзя желать банальных вещей, хотя все вокруг тр… Сонхва не ожидал, что его схватят так быстро и поднимут, грубо прижимая к себе. Убедить Есана удалось довольно быстро, и Пак, как это происходило обычно, получил желаемое. Старпом сразу же опустил его на мех, припадая к шее и забираясь руками под свободную рубаху. Он пробежался пальцами по чужой груди, задевая соски и опустился вниз, накрывая рукой пах старшего, несильно сжимая пальцы. Сонхва простонал, выгибаясь навстречу и согнул ноги в коленях, стараясь прижаться к младшему. По всему телу бегали мурашки и голова ужасно кружилась от такой быстрой смены положения, Есан не жалея квартирмейстера кусался до боли, но Пак от этого заводился только сильнее, пытаясь стянуть с пирата рубаху. Кану это казалось всего лишь очередным сном и радоваться можно было лишь тому, что он сейчас с настоящим Сонхва. Есан мог отказаться, но не стал посчитав это глупостью и упущением со своей стороны. К тому же была возможность, что получив такое желаемое, чувства наконец исчезнут. Конечно же Пака нельзя было отнести к подобному случаю. И к тому же. Была возможность, что Пак даже не вспомнит ни о чем. — Не останавливайся, прошу, — прошептал квартирмейстер, обхватив шею младшего руками. Он притянул его к себе и легко поцеловал. Есан перехватил инициативу на себя почти сразу, углубляя поцелуй, и не сдержанно подался бедрами вперед, чувствуя нарастающее возбуждение внизу живота и желание скорее раздеть Пака. Сонхва прекратил отдавать отчет своим действиям, когда Есан стянул с него пояс и забрался руками под брюки, обхватил ладонью вставший член, несколько раз пройдясь по всей длине кольцом из пальцев. Старший заскулил, больно схватив пирата за волосы и что-то проговорил, прежде чем вновь утянуть в поцелуй. Кан выпрямился, лишь для того, чтобы наконец стянуть со старшего брюки с сапогами, а с себя рубашку, на которую так отчаянно покушался Пак в желании избавиться. Есана до дрожи в руках возбуждали тихие стоны Сонхва и его же судорожные вздохи. Он довольно грубо, схватил Пака за бедра и впился в них пальцами, разводя ноги в стороны. Квартирмейстер задрожал, все также поддаваясь навстречу и задрал собственную рубаху, пройдясь ладонью по своему напряженному торсу и, остановившись у правого соска, сжал его пальцами, после совершив несколько круговых движений. Кан еле уловил это в темноте, оторвался от сильных бедер пирата и опустился вниз, убирая мешающие ему чужие руки. Он влажно прошелся языком по груди Пака, несильно прикусив кожу, и накрыл губами твёрдую бусину соска, задвигав языком вниз-вверх. Сонхва снова вцепился в младшего, уткнувшись носом в его макушку, и застонал, стоило Кану еще раз толкнуться вперёд, задев возбуждение старшего. Пак вдруг уперся в чужие плечи руками, заставляя оторваться от себя, и потянулся искать свой пояс на ощупь под тяжелое дыхание старпома. Слава всевозможным Богам, приготовленный заранее пузырек нашелся быстро и был вручен Кану. Есан не верил, что все это происходит наяву. Он зажмурился, сжимая в ладони полученную вещичку и выдохнул через нос. Крышка снялась предательски быстро и скользкая консистенция оказалась на пальцах, напоминая то ли масло, то ли какую-то слишком жидкую мазь, отдаленно пахнущую какой-то травой — Есан не сильно разбирался в этом. Раз Пак дал это, значит им можно было пользоваться — это главное. Есан обмазал чуть ли не всю ладонь в этой жидкости, тяжело ориентируясь в темноте и капая Паку на живот. Не медля больше он чуть отодвинулся и сразу же провел ладонью между ягодиц старшего, резче, чем было нужно проталкивая внутрь два пальца. Сонхва зашипел, приподнявшись на локтях и тут же лег обратно, попытавшись расслабиться. Есан извиняясь, провел свободной ладонью по животу пирата и обхватил его член, надавив на влажную головку большим пальцем. Теперь Кан осторожнее двигал пальцами внутри Пака, растягивая его и думал лишь о том, как он падет в чужих глазах, кончив за несколько секунд. Собственный член ужасно ныл, возбуждение становилось больше болезненным и уже невыносимым, отчего терпение Кана убавлялось с каждой минутой. Посчитав достаточным тот результат, что он получил, Кан вынул из Пака пальцы, чувствуя как тот сжимается, и поспешил стянуть с себя штаны, подхватив старшего под колено одной рукой. Есан прикрыл глаза, медленно проведя по своему возбуждению, и размазал по всей длине естественную смазку вместе со скользкой консистенцией из колбочки. Старпом всем телом ужасно напрягся, прежде чем направить себя в офицера и толкнуться вперёд. Сонхва не дышал, чувствуя каждое прикосновение к себе и наконец расслабился полностью, когда Кан выпрямился, отпустив его ноги и нежно провел по бедрам руками, останавливаясь на талии. — Не двигайся, — довольно громко и в приказном тоне выговорил квартирмейстер, не открывая глаз, и сам потянулся к основанию своего члена, пытаясь не кончить раньше времени. Переждав момент, Есан сжал ладони на чужих боках, отвел бедра чуть назад и вновь толкнулся в податливое тело. Сонхва даже не пытался стонать тише, поддаваясь навстречу, пока младший не прижал его к земле, забрав весь контроль себе. Пак задыхался от возбуждения, чувствуя, как горит кожа, и мурашки разбегаются по телу от каждого толчка, оседая внизу живота. Он, борясь с огромным желанием коснуться себя и кончить, наслаждался удавшимся по всем фронтам отдыхом, не волнуясь ни о преследователях, ни о сокровищах. Есан очень тихо и низко стонал, с каждой секундой впиваясь пальцами под кожу Пака все сильнее. От часто приходившего осознания — с кем он сейчас, его самого ужасно вело. Пират опустился на старшего, который тут же обнял его за плечи, прижимая поближе, и промазав поцеловал в щеку вместо губ. Сонхва почувствовав, что скоро кончит, судорожно прошептал старпому просьбу, схватившись за его руку и опустив ее себе на шею: — Прошу… н-не слишком сильно, — еле закончил Пак подрагивающим голосом. Есан просьбу посчитал странной, но на горло надавил, неожиданно для себя получая табун мурашек от сие действия. Пак заметался по шкуре, впившись в замен Есану в плечи и простонал его имя, заставляя Кана задыхаться вместе с ним. В палатке что-то зашумело и Есан быстро закрыл рот Пака свободной ладонью, не сбавляя быстрого темпа и наконец доводя старшего до судорог. Сонхва попытался запрокинуть голову, вжавшись затылком в жёсткую землю, от чего не спасал даже мех, и свел брови домиком, зажмурившись, что было сил. Квартирмейстер кончил, сжав внутри себя Кана, и обмяк в его руках, не находя сил даже возразить на продолжавшиеся толчки. Есан закончил почти следом, успевая выйти, хватило всего трех движений — старпом прижался ртом к своей же руке, пытаясь заглушить себя. Бедра свело, крупная дрожь прошлась по телу, и младший свалился рядом, переводя дыхание. В лесу было столько звуков, Кан надеялся, что они смогли вписаться и остались почти незамеченными — по крайней мере это не имело особо значения. Главное выйти из леса не сразу и не вместе, чтобы не создать лишних вопросов и слухов, если был еще хоть кто-то неспящий. Сонхва рядом шумно дышал, не прекращая дрожать, а Есан просто отказывался думать про случившееся. Сквозь силуэты пальмовых листьев можно было увидеть звездное небо, и Кан делая глубокие вдохи, любовался им, не заметив, как Сонхва сел. — Я же.Я же говорил, что он не дастся ему, — прошептал пират, вглядываясь в палатку, где горели фонари, и стоял всего один высокий силуэт, вглядываясь в лес в направлении к голым офицерам. Сначала Есан даже не понял о ком идет речь, но присев и разглядев врача, потерянно крутящегося по палатке, все стало ясным. — Джун ничего не понимает в любовных отношениях, — подытожил Сонхва, разворачиваясь к младшему. — Ты хороший любовник. Пак быстро перекинул ногу через бедра Есана и, схватив того за челюсть, вновь поцеловал, кусая губы. Наверняка, именно с той ночи, дружба между безразличным к чувствам квартирмейстером и привязанным старпомом стала далека от нормальной и всем привычной.***