***
Сонхва, лежа в своей постели, сонно разглядывал неспокойного врача, который кажется не понимал, где находится первые секунды после пробуждения. В лагере стояла подозрительная тишина. Правда необычной она казалась только Юнхо — сегодня был последний условный выходной, а дальше пиратам предстояла тяжелая работа. Капитана в палатке не наблюдалось, Пак подозревал, что он вновь ушел на побережье один, делать что-то, понятное только ему самому. Квартирмейстер потянулся, смяв ткани, которыми был укрыт и тут же присел, приветствуя врача и успокаивая его тем, что все сегодня спят долго, а его еще не собираются забывать на острове. Есан вернулся в палатку неожиданно, как оказалось с кухни, где набрал фруктов в миску и наполнил кувшин водой, радуя этим Сонхва. Офицеры быстро переключились друг на друга, оставив Юнхо в одиночку разбираться с головной болью и полнейшей кашей в голове. Врач даже не пытался вспомнить четкий порядок произошедшего вчерашней ночью, а события, всплывающие временами в голове да еще и вразнобой, только путали его. Парень просидел не больше двадцати минут, то нервно оглядываясь по сторонам, то ложась обратно на постель, после чего коротко поинтересовался у старших, как найти кухню, а получив ответ, нехотя поплелся в нужном направлении, надеясь на благосклонность Чонхо. Больше на то, что ему предоставят все, что нужно для облегчения этого ужасного состояния. Пак вздохнул, провожая врача взглядом, и перевернулся к Есану, подпирая голову рукой. Кан еще с утра смирился с тем, что скорее всего офицер забыл всю ночь да и вечер вместе взятый. Верно это и был лишь сон, Есан и сам начал сомневаться в реальности произошедшего. — Вот посмотри на него теперь. Я хотел вчера сам увести его и спать уложить, а вы, — тихо проговорил Пак, тыкая младшего в бедро. — Это не мое дело. — Мое. — Пак подался вперёд, заглянув старпому в глаза, и продолжил: — Мне его жаль. — Жаль? — улыбнулся Кан, полностью развернувшись к старшему. — Кто он тебе, чтобы жалеть его? — Он мой врач. — Пак посерьезнел, в миг изменившись в лице, и присел, притягивая к себе босые ноги. — Он член команды, но даже ты его не ставишь ни во что. А моя главная задача следить за порядком, еще помните об этом мистер Кан? И заметьте. Ночует он в офицерской палатке, как то и положено. Тебе бы понравилось подобное отношение? Есан промолчал, на что Пак кивнул ему головой, забирая из чашки, лежащей на постели, круглый фрукт. — Тем не менее, помнится мне, что вчера вы проиграли в спор. — Сонхва, сощурившись, хитро улыбнулся старшему помощнику и чуть опустился, подминая под себя подушку. Есан приподнял одну бровь, наклоняясь ближе к старшему и замер, рассматривая чужое лицо. Сонхва впился пальцами в фрукт, разрывая его на части. Светло-рыжий сок побежал по ладони, и Пак быстро прошелся языком вдоль пальцев, промычав от приятно-сладкого вкуса. Кан отвернулся тут же, стараясь не поддаваться мыслям, которые так норовили забить всю голову при виде квартирмейстера, и на выдохе спросил: — Когда это мы спорили? — Кажется, где-то между тем как валялись здесь и занимались любовью где-то там. Пак, указав в сторону леса, пожал плечами как ни в чем не бывало и продолжил наслаждаться сладостью фрукта, пока старший помощник пытался наладить дыхание и не попасться на какие-то явные провокации Сонхва, не дать ему какого-то повода, ведь очевидно — он говорил так специально. Есан будет видеть в словах квартирмейстера, что угодно, ведомый своими чувствами, Сонхва же и не думал давать сказанному какой-то скрытый смысл. Без усмешек, улыбок и подмигивания — это все не волновало его. Разве что тело немного побаливало, а на шее придется поносить платок. Главное задачей сейчас было прийти в себя и управиться с кораблём за недели две, решая куда идти и что делать дальше.***
Следующие шесть дней Юнхо с восторгом наблюдал за работой матросов. То, что судно в одно из его пробуждений оказалось столь близко, заставило его вздрогнуть и задержать дыхание. Аврора была огромной, доски скрипели, пираты что-то выкрикивали, канаты свободно качались по ветру, врач слышал, как что-то вбивали не то в землю, не то в деревья, но судно слегка завалилось на бок. Юнхо не отваживался подойти ближе — казалось, что оно вот-вот выпрямится и раздавит все под собой. Матросы однако этого видимо не боялись — все днище покрывали противные ракушки и задача пиратов была непроста, почти все время кто-то да стучал у судна, срывая их. Только разглядев это, врач смог понять все отвращение Сонхва к тошнотворным вредителям. Все эти дни Хонджун с офицерами занимались своим судном, быстро обедали на кухне и сваливались спать. С врачом капитан разговаривал перед сном, обсуждая погоду и настроение. Он рассказывал о происшествиях дня, как пока все идет по плану и беспокоиться не о чем. Пират мог просто так погладить по плечу или осторожно обнять, чему врач уже не удивлялся. Почти каждое утро Чон находил на ящиках рядом со своей постелью разнообразные цветы. Они то были красными и небольшими, с изогнутыми в трубочку листьями, то наоборот с пышными лепестками и длинными стеблями. Розовыми, словно нарисованными, белыми, будто выпиленными из каких-то драгоценных камней, то желтыми. В душе врач и правда радовался такому необычному вниманию, к тому же капитан стал смотреть на него как-то иначе — Юнхо не мог разобрать, что именно передавал чужой взгляд. Но Хонджун однозначно был рад видеть парня, улыбаясь даже мягче обычного. Осмелев, Юнхо попросил себе чистый пергамент и что-нибудь пишущее. Капитан был рад такой возможности, и уже к обеду Чон мог рисовать все, что ему нравилось капитанскими чернилами. Цветы, стоящие в кувшине чудесно смотрелись на бумаге, Юнхо, не забывая о том, что лучше не наглеть, обвел лишь контур красным, осторожно заштриховав некоторые лепестки. Время тянулось медленно, Юнхо надоедало рисовать неодушевлённые предметы, располагавшиеся по округе, и вначале он перешел на птиц, уходя недалеко в лес с разрешением капитана, затем изображал разнообразных цветных жуков, а после и уже мёртвых пестрых рыб, что успевал разглядеть на столе Чонхо, пока тот не начинал отрубать их хвосты и головы. С мужчиной Юнхо смог найти общий язык, появляясь на импровизированной кухне довольно часто. Кухня — лес-палатка — основной маршрут. Чон был и не против прогуливаться именно по такому пути, словно делая круг. Чхве однако был молчаливым, как выяснилось, готовил он сам для офицерской палатки, остальными матросами занимались молодые юнги, постоянно бегающие туда-сюда по кухне и помогающие Чонхо. Пират передвигался медленно, почти всегда хромал, но на предложение врача разобраться в чем дело и понять, возможно ли что-то исправить, Чхве сразу отказался, впервые так грубо попросив Юнхо уйти и не давать ему «пустых надежд». Врач в тот день почувствовал себя виноватым и медленно поплелся к своей палатке, прихватив приготовленный ему обед. Его догнал Уен, которого парень почти не видел последние дни — за Юнхо следил другой паренек постарше, с которым Чон даже не горел желанием знакомиться из-за его хамских обращений с самого первого дня. И ведь пожаловаться было как-то неприлично, Юнхо пусть и сомневался, что капитан за такое может наказать или посчитать каким-то избалованным англичанином, но рисковать не хотелось. Чон предпочитал быть самостоятельным, целыми днями игнорируя своего противного стражника. Мальчишка тем временем радостно улыбнулся врачу и сообщил о том, что соскучился и устал чистить надоевшую картошку. А больше всего Уен не любил ходить на охоту вместе с абордажной командой, где на его защиту вставал только Сан. Уену казалось, что пираты переловили уже всех, как выразился он сам — странных и пушистых свиней. Юнхо только видел небольшие тушки и иногда слышал визги этих животных. От мяса в лагере никто бы сам не отказался, что говорить. К тому же, вряд ли на таком большом острове можно было переловить их всех за неделю, бегали они ужасно быстро, мало того еще и защищались, как могли. Уену нравилось только догонять их и внимательно наблюдать за тем, как пираты выслеживают этих странных свинок. Мальчишка принялся рассказывать врачу, как позавчера они нарвались на огромную, страшную и клыкастую свинью. По словам Сана, это был всего лишь кабан, порядком напугавший ребенка, своим бешеным поведением и страшным видом. Юнхо смеялся, пока слушал младшего. Уен был искренним, кто бы что не думал в лагере. Пусть доверчивым, но в тоже время далеко не глупым, даже очень смышлёным в последнее время — это видимо была заслуга хитрющего Чхве Сана. Дойдя до офицерской палатки, Юнхо вновь проигнорировал паренька, развалившегося на ящиках у гамака, что по задумке должен был следить за врачом, и принялся показывать Уену новые рисунки. Мальчишка был каждый раз в восторге от работ врача, постоянно хвалил старшего, и просил уговорить капитана разрешить порисовать им вместе. Юнхо только кивал головой, внутри расплываясь в грустных мыслях. Если ему самому можно было делать то, что он хочет, то у Уена вряд ли имелась подобная привилегия. А мысль о том, чтобы попросить о подобном у капитана сопровождалась неприятными мурашками и чувством вины, за то, что посмел тревожить старшего по таким пустякам. Следующим днем Юнхо пригласили пройтись за кокосами и другими фруктами, с надеждой выпроводить врача из лагеря. Как объяснил старпом — судно будут «переворачивать» на другой бок, а все это сопровождалось риском и шумом — другими словами в лагере делать было нечего. Чон в компании Уена с Саном, Чонхо и еще четырьмя незнакомыми матросами поплелись в противоположную от Авроры сторону. Юнхо вместе с Чонхо шли последними и никуда не спеша. Врач любовался видами, чистой водой даже у берега и белым песком. Пальмы здесь были повыше, а когда лагерь вовсе исчез из виду, песчаная полоса берега начала сужаться. Уен, как то и было положено ребенку, бегал по округе, иногда хвастаясь новой найденной ракушкой перед Юнхо. К Сану с таким он не спешил подходить — пират не оценивал подобных вещей в отличии от добродушного врача. Спустя не менее часа ходьбы, песка и вовсе почти не стало на берегу. Здесь были округлые камушки, а некоторые пальмы так клонились к воде, что волны доставали до их длинных листьев. Уен ловко перепрыгнул одну из них, пока все просто обходили изогнутые деревья ближе к самому лесу, и помчался дальше. Дойдя до небольшой журчащей речушки шириной не более двух метров, что выносила на берег камни, пираты завернули в лес, почти сразу находя нужные, еще неободранные деревья. Юнхо лишь наблюдал за процессом в сторонке и изредка переговаривался с Чонхо рядом. Врач подозревал, что сегодня мужчине было приказано не отходить от него. Другая причина, по которой Чхве оставался рядом просто не находилась. Не успел Юнхо и оглянуться, как Уен оказался на дереве и без страха потянулся к кокосам, что сбились в кучках у верхушки пальмы. Он принялся отрывать их и скидывать по одному вниз, где плоды ловил серьезного вида мужчина средних лет и азиатской внешности, складывая в сетку для дальнейшей переноски. Врач от подкравшейся скуки начал не умолкая беседовать с Чонхо, что был кажется даже не против, совсем немного рассказывая о своем прошлом и о полученной травме, которая не переставала интересовать Юнхо. Услышанное удручало. Чон не мог сказать точно, но похоже при серьёзном переломе кости срослись неправильно. Чудом было даже то, что сам Чонхо смог выжить, не подцепив на судне какую-нибудь инфекцию. Юнхо не сомневался в том, что мужчина был очень крепким и сильным, даже не смотря на такую по истине трагичную историю, но участвовать в продолжительном бою и даже держать штурвал он уже вряд ли сможет. Со стороны занятых делом матросов раздался шум, а затем и чужие противные крики. Юнхо сразу же обратил на это внимание, увидев, как Уен быстро сползает с дерева, а матрос внизу злобно смотрит на него, прижимая грубую ладонь к носу. — Урод! Руки у тебя дырявые, да?! — продолжил ругаться мужчина. Юнхо поднялся с наклоненного к земле ствола, где они сидели вместе со старшим, и взволнованно двинулся вперёд, не без страха получить от пиратов за защиту ребёнка. Уен успел только слезть, как пират схватил его за ворот рубашки и замахнулся на него. Юнхо от такого зрелища задержал дыхание и замер, не в силах подойти ближе. Словно его тоже хотели ударить, и все лицо бы горело от боли. Врач опомнился, когда боковом зрением уловил пробежавший мимо силуэт. Чон был искренне удивлён тем, как быстро к мальчишке подлетел Сан. Он успел перехватить чужую руку, на секунд одарив пирата бешеным и разъярённым взглядом, тут же пихая его назад, а мальчишку себе за спину. — Что с тобой, Чхве?! — взвился матрос, вновь дотрагиваясь до своего носа, по которому расползлась небольшая красная рана. Мужчина тут же зашипел от боли и с нескрываемой яростью в глазах посмотрел на ребёнка, что с опаской выглядывал из-за спины старшего. — Что со мной? — улыбнулся Сан, успокоившись за секунды. Юнхо мог поклясться, что улыбки, настолько сильно будоражащей кровь, не имел даже капитан. Она словно выдавала ту часть Чхве, которая была готова прямо сейчас разорвать противника в клочья с самым, что ни на есть наслаждением. Чон не прекратил переживать за Уена ни на секунду — пират, защищающий его по загадочным причинам, был страшнее любого из тех, кого Юнхо уже знал. От Сана нужно было ожидать всего. — Он почти нос мне сломал, придурок! Это заслуживает наказания! — Да? Да ты прав. А кто будет наказывать тебя? — спокойно проговорил Чхве и тут же продолжил, заметив ожидаемое замешательство на чужом лице: — Что? Кто виноват в том, что ты даже поймать ничего не можешь? Может быть я? — Нет, — сквозь зубы прорычал пират, не спуская глаз с Чхве. — Ну так иди умойся и подумай над тем, в чем ты так плох. Сан развернулся к мальчишке и, схватив его за руку, увел к другому дереву, заодно прихватив уже собранные в сетку кокосы. Врач продолжительно выдохнул через рот, надув щеки, и развернулся обратно к дереву, встречаясь с осуждающим взглядом Чонхо. — Бедный ребенок, — тихо проговорил старший, когда врач опустился рядом. — Да, наверное, — сразу же согласился Юнхо, проводя по стволу пальмы ладонью и смотря за тем, как униженный матрос уходит к воде, бегущей в море. — Я, если честно, не понимаю как так вышло, мистер Чхве. — Я, если честно, тоже. Следи за ним, когда он у тебя. Чон кивнул, настороженно наблюдая за тем, как Уен, сидя у Сана на плечах, срывает с низких пальм кокосы и уже смеётся, что-то рассказывая пирату. Юнхо не думал о том, что Чхве мог бы сделать нечто плохое с ребёнком. В конце концов, он наоборот защищал его и походил больше на старшего брата, нежели на какого-то извращенца. Словно прочитав чужие мысли, Чхве обернулся, одарив недовольные лица легкой улыбкой, и осторожно спустил младшего на землю, присев перед ним на корточки, и что-то прошептал на ухо, прищурившись словно хитрый лис. Уен кивнул старшему и быстро развернулся, побежав в сторону Чонхо и врача. — Закончили? — коротко поинтересовался Чонхо, быстро осматривая мальчишку на наличие каких-либо травм. — Не-ет, — протянул младший, подходя чуть ближе к старшим, и прошептал: — Сан просил передать вам, чтобы не думали о нем слишком плохо. Чонхо тут же выпрямился, встретившись взглядом с ухмыльнувшимся ему Саном, и все же скривился во все том же презрении, отворачиваясь от пирата. Юнхо нахмурился, ощутив не слишком приятные чувства, и похлопал ребенка по плечу, отправляя обратно. Возвращались в лагерь уже с заходящим солнцем, что разукрасило небо в ярких цветах. Чон хотел есть и спать, еле передвигая ноги после такого продолжительного похода. Все его сопровождающие направились к кухне — Юнхо заметил, что корабль был и правда наклонен уже в его сторону, отчего стало еще страшнее подходить ближе. В свою палатку идти не хотелось — наверняка там безнаказанно валял дурака один паренек, а все офицеры трудились с судном, возвращаясь поздно. У врача начала кружиться голова, не оставляя никакого выбора, и он поплелся к навесу, сразу же сваливаясь в свою постель. Нужно было взять в этот небольшой поход хоть что-нибудь съестное, теперь Юнхо лишь чувствовал, как по рукам бегает дрожь, а общее состояние описывалось сильной слабостью. После пятнадцати минут молчаливого лежания, состояние естественно не улучшилось, и Юнхо, хорошо подумав о том, что отказать ему не должны, решил попросить помощи у своего горе — стражника. Первым делом, парень попытался вспомнить его имя, но все было напрасно — слышал он его лишь несколько раз, а ошибиться было хуже, чем вовсе не назвать. — Извините, — прошептал врач и приподнялся с постели, давая понять, что обращается именно к юнге, сидевшему к нему спиной, все также на ящиках у гамака. Пират ожидаемо проигнорировал, сделав вид, что не слышит. Юнхо тяжело вздохнул и повторил уже громче и уверенней: — Извини. Не мог бы ты принести мне воды. И мой ужин с кухни. Паренек медленно развернулся к врачу и, окинув его взглядом полным отвращения с головы до ног, проговорил: — Извини, принеси себе сам. Юнхо замер, сжав зубы от накатившей на него злости. Наверняка он покраснел и в душе параллельно с этим заиграли ужасные чувства обиды. Он тут же принялся думать, как лучше будет рассказать об этом капитану, но вдруг этого дурака повесят по вине врача? Чон вздохнул и еле ответил, постаравшись придать своему голосу приказного тона: — Я попросил тебя принести мне воды, ты не расслышал? — Он попроси-и-ил, — пропищал юнга, по всей видимости пародируя врача. — Ты кто такой вообще? Немощная игрушка, с тобой даже сидеть никто не хочет. Жаль только отказаться нельзя! Сам носи себе еду. Юнхо лишь опустил глаза, сжимая губы. Отвратительная серость расползлась по груди и захватила сердце – ... даже сидеть никто не хочет... Как будто он хотел сидеть с кем-то из них. В голове одно не укладывалось — что он мог сделать такого? Чем заслужить к себе подобное отношение? Парнишка был уверен в том, что у врача даже сил рассказать об этом капитану не хватит. Если бы Юнхо мог пожаловаться, он бы сделал это в первый день, а значит можно было безнаказанно злорадствовать и дальше. — Что не можешь даже ответить мне? — продолжил младший, специально действуя Чону на и без того расшатанные нервы. Юнга развернулся от врача, вновь оказываясь к нему спиной, и довольно улыбнулся, придумывая самые гадкие продолжения своих речей. Юнхо находясь на грани слез, услышал сзади какое-то копошение и обернулся, подумав о каком-нибудь опасном животном, что подкралось к нему. Он наскоро протер глаза ладонями и заметил капитана, что удивлённо замер у края палатки. Старший тихо прошел вперед и поставил на ящики две тарелки с горячим ужином, приподняв брови. Неожиданно для себя, Юнхо почувствовал невероятное облегчение и прилив уверенности, тут же расслабившись. Юнга тем временем, не подозревая о таком раннем и неожиданном возвращении капитана, что пробрался через лес и кухню, оставаясь незамеченным, продолжил: — Ты слабый урод, плыл бы обратно в свою чудесную Англию, к своей паршивой мамаше. Мог бы передать ей, что она вырастила немощную шлюху. Да и бьюсь об заклад, сама она такая же! Ну а лучше бы ты сдох, такие как... — Встать, — холодно и четко приказал Хонджун, не выдержав больше, и сделал шаг к парнишке. У самого врача от такого тона старшего по спине пробежали мурашки, а уж что испытал сам юнга было наверняка неописуемо. Младший вскочил с ящиков и тут же развернулся, а увидев капитана, мигом склонил голову вниз. Хонджун без слов, подошел к юнге и замахнулся. Юнхо быстро отвел взгляд в сторону, испытывая смешанные чувства, но по палатке разнеслась такая звонкая пощёчина, что врач, казалось, увидел сам удар. — Самому носить значит, — прошипел пират, тяжело задышав. Юнга валялся в его ногах, боясь поднять голову и только что-то прошептал капитану. Хонджуну такого конечно не хватило. Он быстро опустился вниз, хватая парня за горло и легко поставил на ноги. — А ты зачем мне нужен, а?! Это неповиновение, ты это понимаешь?! — вскрикнул старший, сжимая пальцы на чужой шее. Он быстро переместил их на покрасневшие щеки и до боли сжал всю челюсть юноши, со злостью заглядывая в его напуганные глаза. — Неблагодарная тварь! Ким, не церемонясь с матросом, швырнул его к постели ошарашенного Юнхо и схватил за волосы, приказав извиниться перед врачом за свое поведение. Юнга уже подрагивающим от страха голосом принялся рассыпаться в извинениях, которые Чон даже слышать не хотел. Он посмотрел на капитана и еле заметно мотнул ему головой, как бы говоря, что извинений даже очень предостаточно. Капитану казалось было в радость покидать из стороны в сторону взбесившего его парнишку. Рубашка юнги пошла по шву, когда старший схватил его за ворот и пнул в спину, выгоняя из палатки. К тому времени Сонхва с Есаном и Уен со своим спасителем, весело направлялись с ужином к себе в палатку и были весьма удивлены вылетающему из нее матросу, что болезненно скривился на песке, но не издал и звука. — Квартирмейстер! — выкрикнул капитан, выходя из-под навеса и заставляя Сонхва сосредоточиться и прибавить ходу. — Высечь. И не кормить три дня. Пак быстро передал свой ужин Есану и мельком осмотрел того, на кого ему указывал капитан. Юнга ожил, поднимая голову к офицерам и принялся тараторить: — Сэр, прошу! Я же умру, пожалуйста. Это моя вина, Сэр! Такого больше не... — Конечно! Будет лучше, если ты сдохнешь! — все не мог успокоиться капитан, силясь не вытащить мушкет и не пристрелить безмозглого придурка на глазах у врача. Или не отдать такой навязчивый приказ и вовсе отрезать юнге язык. Он же дал слово — нужно было глубоко вдохнуть и… — Надеюсь ты уже нашел того, кто будет носить еду тебе. Хонджун развернулся к Паку и проявив уважение к старшему проговорил: — Привяжите его к пальме, после ужина разберетесь. Быстро к берегу сбежалась абордажная команда и коротко что-то обсудив, все разбрелись по сторонам. Юнхо даже не заметил, куда увели провинившегося пирата, но в душе он был очень рад и даже не винил себя за это. Офицеры пригласили его отужинать за столом, но Чон отказался, желая остаться в постели и спокойно поесть, пока его никто не тревожил с разнообразными вопросами. Солнце село, а офицеры наслушавшись неумолкающего Уена, разбрелись по сторонам, выполнять поручения капитана. Юнхо подозревал, что старший захочет побеседовать с ним и не ошибся. Хонджун был подозрительно серьёзным, тем самым пугая младшего. Он попросил разрешения присесть и угостил Юнхо очередным сладким фруктом, видимо пытаясь разбавить обстановку. — Это был не первый раз, так ведь? — осторожно спросил Ким, стараясь не выдать своих чувств. Он заглянул врачу в глаза и выжидал ответа, пока Юнхо сжимал губы и тяжело вздыхал. Врать капитану точно не стоило. — Так. — Почему ты мне не сказал. — Капитан тут же пересел поближе, уже обеспокоенно оглядев парня, который в ответ только вяло пожал плечами, все еще испытывая неприятную скованность в спине. — А если бы я не узнал, ты бы так и терпел, да?.. Не нужно молчать. Если кто-то тебя обижает говори мне сразу, хорошо? Хонджун потянулся к чужому лицу, заправив пряди волос за ухо и ласково погладил врача по голове, попытавшись улыбнуться ему. Юнхо закивал в знак согласия и, облизав губы, поблагодарил старшего, скрывая свое смущение. Страх парня перед тем, что капитан осудит его за слабость, вовсе отступил. Нужно было и впрямь пожаловаться сразу же, не забивая голову глупостями. Хонджун поразительно спокойно вел себя рядом с врачом и старался не расстраивать младшего, не беспокоить и даже ощущал некий отглас вины, за то что безответственно подошел к выбору «сиделки». — Можно я прилягу? — Капитан с нескрываемой верой в глазах уставился на врача, ожидая положительного ответа, и уложил свою ладонь на чужую грудь, начиная крутить в пальцах шнурки рубахи парня. Юнхо не мог не разрешить что-либо капитану, хотя Хонджун был готов к отказу и смог бы смириться с ним, не заставляя парня нервничать. Врач аккуратно отодвинулся на край не очень-то широкой постели, освобождая побольше места пирату. И даже так старший оказывался слишком близко, укладываясь плечом к плечу с младшим. — Понравилась прогулка? — тихо поинтересовался капитан, разбивая неловкое молчание, и принялся разглядывать потолок, отчётливо слыша чужое дыхание совсем рядом. — Да. Да, там очень красиво, — моментально ответил младший, также пытаясь заметить что-то новое на изученном вдоль и поперёк потолке. — А у вас был тяжёлый день? — Да. Очень, — вздохнул Ким и прикрыл глаза, поведя ладонями по своей груди. — Я ужасно устал… Так что не переживай. Усну быстро. Все тело ломило, голова совершенно неприятно ныла, так еще и этот мерзавец никак не вылезал из мыслей. Хонджун надеялся больше никогда не увидеть на своем судне противное лицо юнги, запомнившееся ему, и скорее всего так и случится — паренек подписал себе смертный приговор подобными выходками. Мало того, испортил капитану настроение и украл шанс спокойно поужинать с врачом, на что рассчитывал Хонджун, закончив с работой пораньше, так ещё и такого наговорил Юнхо. От всех этих мыслей Ким был готов самолично подкрасться к высеченному и беззащитному телу, полоснув ножом по горлу. И откуда только в том парне столько глупости? Слабоумия — выразился бы Сонхва, что скорее всего как раз был занят исполнением приказа или очередным зачитыванием порядков перед командой, среди которых неповиновение выделялось особым вниманием. — Я не переживаю, — прошептал врач, боковым зрением пытаясь разглядеть чужое лицо и не сразу задумываясь над заявлением старшего, не сразу понимая на что согласился. — Хорошо… Я завтра буду занят весь день. А ещё в моей каюте для тебя кое-что уже сделали, — улыбнулся пират, не спеша переворачиваясь на бок, лицом к Юнхо. Врач нахмурился и прикрыл глаза, делая отстраненный и совершенно спокойный вид, будто он сейчас не нервничал, не зная чего можно ожидать от капитана. — Даже не интересно? — Интересно, но я подожду до отплытия, — вежливо проговорил Чон, наивно представляя еще одну кровать в капитанской каюте или столик с выделенными ему ящичками. Так непривычно однако было слышать Хонджуна столь близко и чувствовать его теплое дыхание на шее. И при всем при этом, пират даже не был пьян — врач все не мог поверить, что правда нравится мужчине. — Я думаю, тебе понравится, — уверил Ким, после поинтересовавшись у Юнхо о том, с кем бы он хотел оставаться днем. Врач не долго думая, попросил вернуть ему Уена, сославшись на то, что вместе им будет даже не так скучно. Хонджун не стал спорить, лишь усмехнувшись и пододвинувшись чуть ближе, разглядывая лицо младшего. — Наверное я напугал тебя сегодня...Он заслужил этого. Ты ведь не осуждаешь меня? — Ким застыл в ожидании ответа, не отрывая глаз от нахмурившегося парня. Отчего-то стало так важно его мнение — Хонджун помнил о своем обещании каждый день и не хотел разрушать то, что успел выстроить. Он раздумывал над тем, как следует поступать, чтобы не отталкивать Юнхо от себя и честно признаться, почти все его мысли были забиты парнем. Даже на ночные посиделки с офицерами и обсуждения карты у Хонджуна не оставалось ни сил, ни времени. Да и сейчас он уже был готов уснуть, утром вновь поднимаясь с первыми лучами. — Он заслужил этого, — холодно согласился врач, сам не веря своим словам. Но сказанное юнгой так сильно задело душу, что Юнхо не жалел его, получая даже некоторое удовлетворение от произошедшего. Хонджун расплылся в улыбке, одобряя такой настрой парня. У пиратов свои законы и свои порядки на судне, Юнхо было необходимо научиться постоять за себя, и Ким с радостью бы лично потренировал его. Оставалось лишь дождаться выздоровления младшего и желательно, его же соглашения на это. — Ты мог ему ответить, Юнхо… Ты самый красивый судовой врач, а не обычный матрос. Ким изо всех сил постарался поднять младшему настроение как мог, но Юнхо лишь вздохнул и открыл глаза, складывая руки в замок на животе. — Только меня должен слушать. — А как же старший помощник и квартирмейстер? — Ну Сонхва плохого точно не скажет. — Пират вновь улыбнулся, осторожно коснувшись чужого плеча, и провел вниз, добавляя: — Просто не позволяй им так с тобой разговаривать, хорошо? Я взял тебя в команду на офицерскую должность, это важно. Все должны это понимать, поэтому не давай им забывать о том, что ты уже не простой пленный. — Я понимаю, — прошептал в ответ врач, клоня голову в сторону берега. Только вот о том, как быть не пленным и не простым служащем на побегушках Юнхо ничего не знал. Вот его отец был бы несказанно рад тому, что сын наконец-то занялся нормальным мужским делом и служит в море. Если бы не знал конечно, что служит он пиратам, а не благородному делу Короля. Сам Юнхо предпочёл бы работать в столице, помогая людям и спасая их. После ему бы обязательно нашли очередную миниатюрную невесту, к которой он не смог бы и пальцем прикоснуться до самой смерти. И она наверняка бы нашла кого-то на стороне, и Юнхо бы чувствовал лишь одиночество до конца жизни, гуляя по своему тихому дому, стены которого никогда бы не слышали смеха детей. Честно сказать, Чон даже и не знал теперь, что было бы лучше — окончательно смириться с кораблем и пиратами или же не отпускать мыслей о доме? Еще какое-то время капитан не прекращал рассказывать об успехах работы, Авроре и планах, но после выдохся, по всей видимости пропадая в мыслях о чем-то своем. Юнхо не почувствовал себя плохо, когда его осторожно приобняли за талию и уткнулись носом в шею. От этого только побежали непонятные мурашки по всему телу, и парень успокоился, проверив в то, что ему больше ничего не угрожает. Врач вслушивался в чужое дыхание — Хонджун, как и обещал, заснул почти моментально. Младший же прогонял в голове случившееся сегодня и пусть не сильно, но винил себя в том, что не ответил оскорбившему его матросу. Спустя время в голове появилось множество самых разнообразных ответов этому наглецу, жаль было уже поздно.***
Следующая неделя пролетела быстрее предыдущей. Юнхо продолжал получать цветы и прогуливаться до кухни и обратно, но делал это уже не один. Уен был сиделкой в сотню раз лучше того противного матроса, которого, к слову, Юнхо больше и не видел. Мальчишка рисовал неплохо и ни на секунду не отходил от старшего, чрезвычайно сильно впечатлившись участью прошлого стражника Чона. Юнхо, в свою очередь, заметил интерес младшего к врачебному делу. Они вместе готовили мази — Уен был готов помогать во всем, пусть не всегда у него это получалось. Также врач выяснил, что мальчишка почти не умеет читать и сразу же примерил на себя роль учителя, отчего и время летело гораздо быстрее. Капитан занимался своим судном и продолжал возвращаться поздно. Юнхо был рад видеть его, начиная чувствовать в старшем поддержку и прекращая считать себя совершенно одиноким. Ему нравилось рассказывать Хонджуну о том, как прошел день и слушать пирата взамен. Ему нравилось смеяться с Уеном, нравилось ходить к Чонхо на кухню, пробуя себя и в качестве повара, и нравилось гулять с Минги, когда у того появлялась свободная минутка. Нравилось, пока он не вспоминал о том, что совсем скоро судно отправится в плаванье. Ему придется начать работать и наверняка видеть чужие, несправедливые и жестокие смерти вновь — подобные мысли Юнхо оставлял для будущего. Незачем было убивать себя подобными размышлениями и переживать то, чего еще не случалось и возможно никогда не случится. К тому же, общее состояние значительно улучшилось, и спина почти не беспокоила его — это уже воспринималось врачом за счастье. Пираты стали собираться — Юнхо смог уловить это, замечая как все больше вещей пропадает из палатки. Чанель с незнакомым матросом сняли все гамаки, куда-то унесли их, но Чон не посчитал нужным поинтересоваться у пиратов о происходящем. Раз они делали это, значит им приказали — все просто. Хонджун в тот день вернулся рано — в обед, и сообщил об отплытии, что должно было состоятся уже послезавтра. Унывать Чону не дали, Ким сразу же пригласил его к озерам искупаться, убеждая Юнхо тем, что матросы должны постирать все ткани и успеть их высушить. Врач не мог не заметить подозрительной радости капитана, который за секунды собрался и терпеливо дожидался Юнхо, одной ногой уже стоя в лесу. На этот раз врач чувствовал себя не так скованно, как в прошлый и даже задумался над тем, чтобы раздеться полностью. Всего лишь задумался, и конечно не стал следовать прошлому совету капитана, посчитав это слишком интимным. Хонджун и сам не спешил лезть в воду нагишом. К тому же на этот раз, они оказались у озер, что были выше, пройдя лишние десять минут. Юнхо не жалел — водопад здесь был намного сказочнее, озеро словно делилось скалой на две части и спускалось вниз, как раз таки к месту, где Юнхо уже имел возможность искупаться. Правда песка здесь почти не было, а весь берег порос травой или был украшен разными камушками, среди которых выделялись необычные полупрозрачные и интересные зелененькие. Капитан расстелил на камнях небольшую тряпку, свалив на нее все вещи, и, стянув с себя рубаху, оставаясь в брюках, пригласил Юнхо доплыть до водопада, за которым по словам пирата была неглубокая пустота в скале. Врач долго прикидывал свои силы, разглядывал водопад высотой не менее четырех метров и пытался оценить возможность утонуть. И все же согласился, посчитав что такого рода физические нагрузки наоборот помогут ему быстрее прийти в форму. Озеро оказалось неожиданно глубже, чем врач предполагал. Юнхо даже не опускал головы, дабы не видеть под собой ничего, что могло нагнать на него панику. Хонджун же чувствовал себя чудесно, но не отплывал слишком далеко, беспокоясь о парне. — Вставай, я думаю, тебе уже есть дно, — быстро проговорил он, когда до водопада оставалось не больше двух метров. Вода здесь шла кругами и пенилась, видит Бог — Юнхо себе не представлял куда там его просят встать и невольно вспомнил ужасный момент своего побега, когда пришлось зацепиться за поросший скользкими водорослями столб пристани. Сейчас Юнхо понимал, настолько глупой и необдуманной была его идея, рожденная лишь эмоциями. — Юно. Младший и не заметил, что пират уже стоит на ногах и обеспокоенно тянет к нему руки, хоть и самому вода доставала до подбородка. — Все в порядке? Вставай. Юнхо боялся опуститься и почувствовать дно под ногами. Он медленно подплыл поближе, его руки почти сразу схватили и стремительно подтянули к себе. Чон оказался чрезвычайно близко к пирату, они чуть ли не касались носами и при этом младший пытался держаться на плаву, пока его не взяли за талию и не приподняли, давая успокоиться. — Что там? — испуганно прошептал врач, удивляя капитана. — Камни.Обычные камни. Ким улыбнулся и подхватил врача на руки. В воде он естественно казался намного легче, чем был на самом деле, но Хонджун все равно развернулся к водопаду и двинулся вперёд, не давая младшему опомниться. Юнхо схватился за плечи капитана, в страхе утонуть и попросил отпустить его, что осталось проигнорированным. Хонджун подошел к водопаду — здесь ему вовсе было по плечи, и навис над младшим прикрыв его голову и сделав быстрый шаг вперёд. По затылку совершенно неприятно застучала вода, забрызгав во все стороны. Врач тут же задергался и попытался вырваться, оказавшись по ту сторону, но капитан поспешил успокоить его, осторожно усадив на неровную поверхность скалы, что холодила даже сквозь штаны. — Все хорошо? Пират остался стоять в воде по торс и положил свои руки на чужие бедра, обеспокоенно разглядывая врача, который пытался открыть глаза, зачесывая промокшие волосы назад. За водопадом и правда была совсем небольшая полость в скале, здесь шумела вода и постоянно капало сверху, создавая небольшие лужицы прямо в этой маленькой пещере. Юнхо смог оглядеться, унимая в груди разбушевавшееся чувство тревоги и кивнул пирату, поднимая ноги из воды. — Необычно здесь, да? — улыбнулся капитан и очень осторожно, дабы не поскользнуться, поднялся за парнем. — Я по чистой случайности обнаружил это место. До дождей было не так много воды, правда в прошлый раз здесь было меньше места. Юнхо слушал старшего, не отрывая глаз от воды, что почти единой стеной валила сверху, создавая приятный шум и вместе с тем непростое эхо, совсем слабо и еле различимо повторяющее за пиратом. — Я хотел подарить тебе кое-что, — начал Ким, развернувшись к врачу. Последний слегка напрягся, но пирату мягко улыбнулся, ожидая продолжения. Небольшой мешочек Хонджун отвязал от своего пояса и сосредоточенно принялся его развязывать. — А ты не боялся, что он оторвется и утонет? — спросил вдруг младший, также внимательно наблюдая за капитаном. По правде, он не понимал, зачем нужно было делать это именно за водопадом. Пусть сюда и падал свет, а приятный шум заставлял в конце концов расслабиться — Юнхо все равно не понимал. — Ты сомневаешься в моих навыках по завязыванию узлов? — с улыбкой пролепетал пират, наконец вываливая на ладонь содержимое мешочка. У Юнхо разбежались глаза, он сразу же принялся разглядывать браслеты из чужих рук, не осмеливаясь забрать и одного. Плетенный из кожаных веревочек браслет очень привлекал к себе, но разноцветные камешки на другом манили парня сильнее. Но пожалуй больше всего врача заинтересовали жемчужины вперемешку с необычными и обработанными бусинами. — Мне нужно выбрать? — тихо поинтересовался парень, поднимая глаза на старшего. — Нет конечно. Они все тебе, только вот этот. — Ким осторожно поднял с ладони браслет из жемчуга и бусин, протянув его парню. — Хочу чтобы ты носил его всегда. Юнхо принял дорогой подарок, принявшись осторожно крутить его в руках, боясь уронить. Светлые жемчужинки переливались, а темные бусины разбавляли их и совершенно не портили картину. Врач почти сразу заметил, что одна из бусин была словно плоской, приняв ее за брак с отколотым верхом. Но проведя по украшению пальцами еще раз, Чон понял, что на ней что-то вырезано и плоской бусина была не просто так. Юнхо поднес браслет ближе к свету, разглядев миниатюрные песочные часы с опоясывающим их кругом — тоже самое было изображено на черном флаге Авроры. — Нравится? Юнхо закивал, радостно улыбнувшись старшему, и сжал в ладони подарок, принимаясь разглядывать остальные браслеты. Больше всего ему приглянулся плетенный с вырезанным из дерева и чем-то покрытым хвостом наверняка кита, но Чону нравилось думать, что русалки. Капитан сам завязал браслет с жемчужинами на запястье врача, обещая, что узел ни за что не развяжется и с украшением можно делать все, что душа пожелает. Ким был доволен тем, что успел исполнить желаемое до отплытия –все усилия стоили улыбки парня. — Спасибо, — поблагодарил пирата врач и смущённо притянул руку к груди, ещё раз рассмотрев браслет. Он потеряно улыбнулся на пристальный взгляд старшего и опустил голову, тихо проговорив: — Очень красивый, мне правда нравится. — Для красивого человека, красивые вещи. Юнхо вздохнул, не в силах сдержать своих чувств. Это было странно и совсем непонятно, хоть и радовало сердце. Чон серьёзно задумывался по поводу привязанности капитана к нему и всех его действий. Но парень не мог знать, как часто этот пират «влюблялся» в своих новых офицеров, считая их лишь внешне привлекательными, и как часто всего лишь пользовался ими, а вдоволь наигравшись бросал с подаренными браслетами. Юнхо не мог перестать думать о подобном в присутствии капитана ни на секунду. Он попросту не понимал — могут ли такие отношения быть? Имеют ли они место? Хонджун обладал привлекательной внешностью, был образованным, но чрезвычайно, считал Юнхо, вспыльчивым и жестоким. Настолько, что спрашивать у него что-либо вновь врач осмелился только после недавнего случая с юнгой. Ему нравился тот «Джон», казалось, честный, искренний, заботящийся, болтающий обо всем и скрашивающий такие унылые дни. Возможно сейчас, после пережитого им настоящего Ада, Юнхо просто не хотел или не мог увидеть перед собой того же пирата, держа на уме лишь то, что это был капитан целого судна, от слов которого зависели жизни. Чон боялся оступиться вновь и это безусловно мешало ему видеть всю картину целиком. — О чем задумался? Хонджун оказался ближе, ласково погладив парня по плечу. — Да, я… Могу спросить? — Конечно, мы же тут одни, — улыбнулся Хонджун. — И мы просто отдыхаем, так ведь? Врач вновь кивнул, чувствуя, как капли воды ползут вниз по телу, создавая неприятные чувства — Юнхо уберегал себя от мыслей про разнообразных насекомых. Их за водопадом точно быть не должно. Парень выдохнул и не без труда и опасений озвучил интересовавший его, важный вопрос: — Я нравлюсь тебе только потому что... Красивый? Хонджун от такого даже выпрямился, опуская свои руки на бедра. В глазах его загорелись звёздочки, будто он все это время ждал чего-то подобного и совсем немного помолчав, пират ответил: — Ты весь мне нравишься, Юнхо'я. И твой голос, твои глаза, твои руки… — Ким пробежался взглядом по всему парню, останавливаясь на губах. — Ты хороший… Глупо наверное звучит. Хонджун опустил голову, улыбнувшись так ярко, как только у него получалось и вздохнул, пересев чуть ближе. — Ты добрый, умный, справедливый ведь. Так чудесно рисуешь, мне интересно с тобой… А во мне тебе совсем ничего не нравится? Пират тут же изменился в лице, отводя голову к воде и над чем-то задумался, беспокоясь о молчании со стороны младшего. Джун не понимал будет ли к месту говорить о том, что больше всего во враче ему нравилась вера. Было в Юнхо что-то такое по прежнему детское и наивное. Почему-то Хонджун был уверен, что минуты назад врач еще думал о тех же русалках или огромных осьминогах. Правда после всего случившегося в глазах парня эти искры веры поблекли — может быть он всего лишь повзрослел? Юнхо свой ответ обдумывал так долго, что неловкое молчание обрело давящую силу посильнее, чем имел потолок пещеры. Он всерьёз задумался над тем, чтобы подыграть пирату, возможно влиться в полное доверие, а после. Сбежать? Наверное сбежать к своей будущей жене и одинокому креслу в летней беседке. Парень пытался рассуждать логически — случившееся с ним бессовестное похищение раскрыло глаза. Плохое было абсолютно везде — на каждой улице Лондона, на каждом квадратном метре корабля. И какая к черту разница? Если в городе можно было найти хорошее, то почему нельзя было на судне? Поверив в это всей душой и решив — раз уж вынужден находиться на корабле, то смотреть на это стоит с другой стороны — Юнхо вздохнул тихо, обернувшись к пирату и всеми силами стараясь не ожидать чего-то плохого, ответил, как по правде считал: — Может и нравится. — Чон метался в мыслях, понимая, что не может принять единую сторону. Парень давным давно не разговаривал хоть с кем-то о собственных чувствах, но все же попытался донести до старшего свои мысли: — Я просто не… Мне очень тяжело. Я не знаю, что будет со мной и. Я ничего не понимаю, Хонджун. Капитан осторожно потянулся к парню, принуждая того наклониться и опустить голову на плечо пирата. Ким в отличие от Сонхва не обладал способностью к утешению словами, из-за чего объятия казались лучшим вариантом. Юнхо заплакал так тихо, что Хонджун не сразу заметил это, покрепче обнимая парня. Стоило бы сказать хоть что-то — Ким предпочёл промолчать, не заставляя врача нервничать ещё сильнее. Оставалось возлагать надежды на то, что врачу станет чуточку легче. После долгой тишины они уже не разговаривали о чувствах, переводя темы в самые разнообразные русла. Солнце село совсем неожиданно, но врач с капитаном продолжали гулять по берегу, не спеша в лагерь. Юнхо прощался с островом, расспрашивая Хонджуна о дальнейшем курсе и плане действий. Как оказалось, просидев над картой несколько вечеров офицеры совершенно разошлись во мнении. Даже Чонхо с Минги не могли понять точное расположение этих небольших клочков земли. Когда две карты — настоящая с фальшивкой, лежали рядом, на них были видны существенные различия, которые на первый взгляд никто не мог приметить. Должно быть Аврору будут искать и подобные новости заставляли всех испытывать далеко не приятные чувства тревоги. К тому же сам испанский значительно затруднял положение вещей и дневник также оказался бесполезным. Исходя из всех рассуждений, офицерами было принято решение посетить Тортугу. Хоть одна душа в этом порту должна была для начала хотя бы знать испанский. Правда Юнхо был быстро разочарован, узнав о плавании длинной в несколько месяцев и грабеже торговцев, ведь «идти на Тортугу почти пустыми это дело дураков». Вернувшись в почти что разобранный лагерь, Юнхо совсем приуныл и не отказался от предложенного алкоголя, проводя предпоследнюю ночь на острове вместе с Хонджуном за медленным рассматриваем новых рисунков.***
После проведённых в палатке ночей, корабль казался непривычным, мало того — врача по началу преследовали отвратительные чувства, испытанные им в прошлом. Верхушка острова уже размывалась на горизонте, когда парня наконец пригласили в капитанскую каюту. Юнхо не сразу догадался о причине такого радостного поведения пирата, забыв про какой-то якобы подарок в каюте. Подоконник стал значительно шире, его оббили плотной и красивой тканью в бежевых тонах, предварительно засунув внутрь что-то мягкое, и наложили подушек сверху — почти спальное место — подумал Юнхо. Хонджун правда возразил — это место для чтения книг и рисования. Чтобы врачу было спокойней, и он имел возможность наблюдать за горизонтом во время плавания без посторонних криков и взглядов. Также капитан выделил Юнхо несколько добротных и глубоких ящиков, а также попросил не стесняясь садиться за его стол, если то хотелось врачу. Чон же был больше рад возможности ночевать в удобной, просторной капитанской каюте. Здесь растворялось то одиночество, которое преследовало его на корабле — внизу все матросы, за столом капитан, занявшийся своими делами. Юнхо расслабился и присел к окну, убрав свои дневники в еще совсем пустой ящик. Они стукнули внутри шкафчиков, а парень забрался с ногами на свое новое и на удивление удобное место, засматриваясь на удаляющийся остров. Впереди его все еще ждали нелегкие испытания, а Хонджун прямо сейчас наверняка изучал маршруты торговых судов, что предстояло перехватить.***
Время спустя
По юту разносится такой грохот, что Минги приходится развернуться, покрепче сжав в руках штурвал — ничего не видно. Отошли слишком далеко и ладно бы такое происходит с ними часто, но Сон никак не прекратит переживать за врача. Штурман вздыхает, приподнимая брови, и разворачивается обратно к палубе, не забывая вслушиваться в звуки, доносящиеся со шканцев. Юнхо снова валится на спину и кажется что сердце прямо сейчас вырвется из груди, отбивая быстрый-быстрый ритм. — Сдавайтесь вновь, мистер Чон, — довольно серьёзно звучит сверху, но уже затупившееся лезвие не касается шеи. Врач улыбается, а солнце заставляет прикрыть глаза, размывая силуэт, что подкрадывается все ближе. Тело и правда противно ломит от таких нагрузок, но не то чтобы Юнхо вздумал сдаваться, так ещё и вновь. Он ловко вскакивает на ноги, сразу же пихая своего противника в сторону. Тот явно не ожидав такого подлого хода быстро перебирает ногами, но точный удар сверху заставляет сосредоточиться на сабле в ладони. У Чона получается свалить пирата на спину, осторожно подставив конец сабли к чужой шее. — Вы проиграли, мистер Ким, - пародирует он старшего и расплывается в легкой улыбке, а увидев чужие поднятые руки в шуточной форме, отходит на пару шагов, бросая свою саблю на палубу и сразу же опускаясь вниз. — Это не честно, я согласен на ничью, — бормочет капитан, разглядывая запыхавшегося врача, что поправлял свою рубаху. Юнхо на такое заявление только смеется, пихая старшего в бедро и сразу же возражает: — Ты сам говорил, что нельзя терять бдительность. И сам же так поступал! Наш счет был бы другим, если бы ты играл по правилам. Хонджун садится, но даже не спорит, кивая врачу и все также улыбаясь ему, приводя дыхание в норму. — А по правилам никто в жизни не играет... — Поэтому нужно быть хитрее, — продолжает Юнхо фразу за капитаном и все-таки поднимается, потянувшись руками к небу, разминая спину. Хонджун засматривается на младшего — за три с половиной месяца грабежей он словно стал выше, сильнее и намного смелее, радуя капитана своими успехами в боевых искусствах. И не важно, что Ким может поддаваться ему и никогда не сможет с полной серьёзностью напасть на врача, как то делали другие его соперники. Важно лишь то, что Юнхо чувствует себя лучше. — Буду считать, что это вы запомнили очень хорошо, мистер Чон…***