Поодаль от барной стойки

      Время летело быстро. Иногда Паркеру казалось, что завтра он проснётся с женой на другой стороне кровати, с ребёнком посередине. А послезавтра у его изголовья уже будут носиться внуки. Ох уж этот юношеский максимализм! Прошло всего-то пару месяцев на новом месте, а оно уже так прижилось. С клиентами было негусто, однако же Питер смог многое узнать о тех редких людях, что навещают эту кофейню. Некоторые из них преподали мальчишке хороший урок: нужно быть там, где трепещет твоё сердце. До поры до времени парень не в полной мере понимал смысл этих напутствий. Да, в его голове были общие представления о том, что счастье там, где тебе хочется быть, однако у него не было такого опыта. Он никогда не чувствовал себя на своём месте. Может, не всё испробовал, может, просто не прислушался к себе. Ясно было лишь одно: быть бариста по крайней мере увлекательно.       Друг Фьюри проведывал его каждую неделю, что несколько приободряло Паркера. В конце концов, это же сам Тони Старк! В реальной жизни он оказался вполне приятным дядькой, не считая бешеного самолюбия и уничижающих шуток. Как-то раз Тони пришёл уставший под вечер, когда кофейня должна была закрываться. Он выглядел взволнованным и подвыпившим. Паркер напрягся, обеспокоенное спросив, всё ли хорошо.       — Гм! — хмуро гоготнул Старк.       Питер в тот вечер просидел на час дольше. Тони разговорился насчёт Пеппер и её унылых просьб выбраться куда-то погулять, развеяться. Попутно вычищая рабочее место, подросток только и успевал что разговаривать со своим новоиспечённым другом:       — Да-да! О, я полностью согласен, сэр. Стоп! Как? Она действительно так сказала? Господи! Не может быть. У меня был очень похожий опыт, клянусь, мистер Старк, в шестом классе моя подружка, с которой я повстречался всего две недели…       Это казалось вечностью. Однако разговор состоялся вполне приятным. Парень многое узнал о Старке, чего явно не увидишь даже на самых жёлтых страницах газет. Он казался таким… нормальным? Будто давний друг, которого ты знаешь и который живёт обычной жизнью. Паркер радовался тому, что миллионер оказался милым человеком со своими проблемами, скелетами в шкафу, которыми мужчина поделился с подростком. Беседовать оказалось чудно, словно они на равных. Словно нет разницы в возрасте. В какой-то момент бариста стало не хватать отца. Это было очень странное, тянущее в груди ощущение, будто ты говоришь с кем-то родным, но потом вспоминаешь, что это не так, и что тот, о ком ты подумал, давно не рядом с тобой.       Следующий день оказался вполне привычным. Однако далеко не рутинным: Питер включил спокойную музыку, что было немного не свойственно его натуре, а чувство теплоты наполняло его душу. Скоро уже будет середина зимы, довольно приятное и волшебное время года. Паркер обожал Рождество и всё, что с ним связано. Ему не терпелось вступить в новый год, по большей части потому что после зимы идёт весна, а весна — его любимое время года. И тут парень осёкся, прикусив губу. Уже скоро придётся готовить документы в университет, а он до сих пор так и не нашёл себя в этом потоке рутины. Он задумался о том, что, в целом, можно было бы уволиться с должности бариста и попробовать себя в других занятиях, а не быть вечно на одном месте. Однако его размышления прервал тёмноволосый мужчина, отряхивавший лёгкие пушинки снега со своего пальто.       — Ох, Локи, при… здравствуй! Рад видеть. Давно не встречал тебя. Только так, мельком, по вечерам, когда прогуливался в свободное время. Очень здорово, что я работаю здесь не каждый день.       — Да, да, привет, — сипло поздоровался мужчина, вешая одежду и отмахиваясь. — Я тоже рад тебя видеть. Ты в курсе, что очень болтлив?       На секунду в груди Паркера что-то ёкнуло, будто задели самые его нежные чувства.       — Ну, это часть моего сногсшибательного очарования! Шарм, своего рода, ну, ты понимаешь…       — Да. И я думаю, что он мог бы мне пригодиться.       Локи осторожно присел за барную стойку, непринуждённо разглядывая интерьер и самого подростка, который не ожидал услышать от Лафейсона столь очевидного намёка на помощь.       — Дело в том, что… — на вдохе начал мужчина, но немного задумался, потупив взгляд на пару мгновений. — Знаешь, я бы хотел, чтобы это осталось между нами…       — Конечно! Господи, да я могила, чува… сэр! Можете доверять мне. Я хоть и молод, но ужасно ответственен!       — С этим я бы поспорил. Но сейчас не об этом.       И вот в очередной раз парнишка оказался подушкой, в которую можно поплакаться. Лафейсон поделился довольно откровенным секретом, который тронул сердце Питера. Он никогда не мог подумать, что такой чёрствый на вид мужчина оказался способным на такие искренние чувства, как любовь! Да, Локи проницателен, но явно не нежен. Однако о своём объекте симпатии говорил так, словно это фарфор, который он боялся задеть лёгким, неосторожным движением, простым словом. Это потрясло студента до глубины души. Бариста спокойно дослушал немного взволнованного и смущённого мужчину и дал ему крайне простой совет. Необходимо просто быть собой, а не кем-то другим, потому что отношения, в которых ты притворяешься ради любви — точно такой же провал, как и отказ. Казалось, эта фраза немного ввела Локи в ступор; он лишь покачал головой и отхлебнул налитый кофе.       — Тебе легче выговориться, чем кому-то другому. Спасибо.       — Не за что! У меня опыт… Ого-го! я стольких выслушивал, ты бы знал… Но все их секреты так и остались секретами! Так что не переживай, я никому не скажу. Тем более твоему брату. Кстати, вы с ним не в ладах?       — Ох, самую малость, — саркастично произнёс мужчина. — Я всего навсего его ненавижу. А так мы прекрасно ладим.       — Понимаю, что, возможно, лезу не в своё дело, но порой людям становится легче от того, что они примиряются со своей семьёй. Не спорю, это сложно, но частенько помогает. Ну да ладно; твоё дело, не моё… О чём это мы? Ах да! Ты же учил Шекспира? Если она любит романтику, можешь ей прочесть что-то стоящее. Думаю, это хороший сюрприз.       — Тяжело удивить человека, который точно так же, как и ты, играет в театре.       — Тяжело, но возможно! Поинтересуйся, что ей больше всего нравится играть, почему… Ты же сам сказал мне, что тебе интересны её увлечения. Вот и напутствие! Не бойся интересоваться. Это вполне легко.       В глубине души Питер всё-таки осознавал, что Локи довольно закрытый и абстрагированный человек, любитель всё держать в себе и по большей части всех недолюбливать. Это не самый ужасный тип людей для Паркера, но довольно отталкивающий. Однако в Лафейсоне есть харизма, уместный юмор и, как оказалось, место искренним чувствам. Что-то было в нём, скажем, от Базарова. Жаль, что нашему парню не было знакомо это имя, посему он просто сочувствующее разговаривал с мужчиной, интересуясь его работой. Ему было интересно, почему Локи так прельщает театр, что особенного в том, что он делает. На что получил ужасно трогательный, как ему показалось, ответ:       — Театр — это шанс почувствовать себя кем-то другим, осознать себя и то, кем бы ты хотел стать, прижилось бы это тебе или нет; я будто подглядываю за чужой жизнью, со своим разумом и опытом, но в чужом теле с чуждым мировоззрением.       Паркер внимательно слушал своего противоречивого посетителя, внимая каждому его слову. Что-то интригующее было в этом диалоге, но парнишка никак не мог понять, что именно. Вскоре беседа перетекла в иное русло, и уже через час в кафе пришли Тор и Тони. Всё выглядело привычно, даже обыденно: они уселись в дальнюю часть кофейни, разговаривали больше часа, даже смеялись. В этот момент Паркеру стало немного одиноко от того, что он не может веселиться с друзьями. И тогда он вспомнил про увольнение. Что-то в его груди ёкнуло, будто не хотело расставаться с этим местом. Он работал два через два, потому что в остальные дни здесь хозяйствовал Фьюри. Как и должно, ведь он начальник, а желающих поработать нет от слова совсем.       — Эй, пупс! Принесёшь нам кофе?       О, этот мелодичный и хитрый голос! Питер ощетинился, встал у кофемашины и начал спокойно ждать, прислушиваясь к своим знакомым. Локи показался более спокойным по отношению к Тору, чем раньше. Мальчишка тепло улыбнулся. Возможно, его слова как-то отразились на мировосприятии Лафейсона, а может и нет — кто знает. Однако ничего плохого уж точно не происходило, и это несказанно радовало. А вот мысль об увольнении… Лучше отложить бы её до окончания рабочего дня.       Парнишка красиво расставил на подносе чашки и подошёл к столу. Одинсон пригласил Паркера присесть рядом, и они дружно разговорились. Всё равно под вечер посетителей в кафе нет от слова совсем, а завтра уже такой желанный для Питера выходной. Старк вдруг спросил его, что он делает завтра. Мальчишка неловко вздрогнул и ответил, что ищет себя. И вдруг ему показались ерундой собственные слова, но было уже поздно: все за столиком захихикали.       — Кажется, Локи чему-то не тому тебя научил, пока нас не было.       — Ох, братец, я тоже очень уважаю твои взгляды на жизнь, — сквозь зубы ухмыльнулся Лафейсон.       — Давайте без этих ваших привычных шуточек, окей? Не при детях, — подмигнул Старк.       — Прошу простить, сэр, но мне уже есть восемнадцать! — торжественно произнёс бариста, аккуратно укладывая последнюю чашку на столик. — Проявите уважение, пожалуйста.       — Ты у меня ещё ого-го как попляшешь, чертёнок. А теперь, будь добр, принеси мне ту пироженку, что я брал вчера. Она довольно вкусная.       Минуты сменялись часами, и вот уже основной народ засуетился. Тор помог Питеру протереть столик, а Локи мирно и очень задумчиво глядел в окно. Тони же осторожно осматривался, параллельно рассказывая что-то про Поттс и то, как он устал кататься на велосипеде вместо машины. Лафейсон внезапно усмехнулся одновременно с братом в ответ на жалобы Старка. Как вдруг задумчивый мужчина, так разговорившийся с бариста сегодня, вымолвил:       — Кажется, небо обронило снежок. И что-то как-то с лихвой. Явно не пожалело. Даже настроение теперь не такое премерзкое стало.       — О, неужели?       — Да-да, всё было славно, пока тебя не услышал.       Тони лишь гоготнул на это, закатил глаза и подозвал Питера с Одинсоном к окну, у которого стоял Локи. Вся «могучая кучка» уставилась на новогодний пейзаж, думая каждый о своём. Но глубокий вздох Тони прервал всеобщее умиление:       — Что ж, пожалуй, нам всем пора.       Когда все попрощались и разошлись по домам, Паркер осторожно запер дверь кофейни, глубоко вдыхая холодный воздух улицы. Где-то вдалеке послышался смех Тора и раздражённое цоканье Лафейсона. Как только Паркер развернулся, ему свистнул Тони:       — Что ж, пупс, — начал он, обнимая бариста за плечи, — я тут так подумал… Если тебе не сложно, мы могли бы завтра вместе сходить в парк, потому что я ужасно сильно хочу развеяться и отдохнуть от Пеппер… Ну и, честно говоря, твоя тётушка любезно попросила меня показать тебе город, чтобы ты не скучал… Так что набери мне, как сможешь.       — О!.. — воскликнул Паркер. — Да я прям тысячу лет не бывал в парках! Ну что ж, я возьму у тёти твой телефон… Не думаю, что буду ужасно занят. То есть! Я хотел побродить по городу, посмотреть на жизнь простых людей… В общем, порефлексировать. Спасибо за приглашение!       — Не за что.       Миллионер по-доброму улыбнулся, прощаясь с парнем, как вдруг тот окликнул его:       — Ох, мистер Старк, только не забудь взять с собой воду! Ты же всё-таки Победитель!       На это Тони лишь с прищуром ухмыльнулся и пошёл себе дальше, что-то насвистывая.