Step into Darkness

      Несмотря на то, что он знал, что Дамблдор, скорее всего, захочет связаться с ним в течение дня, Северус ставил своё обещание Гермионе на первое место, и это означало, что он будет в поместье, когда она впервые встретится с Волдемортом. Установив сигнальные чары на камин и присоединив их к своей палочке, чтобы он знал, если кто-то попытается найти его дома, Северус отправился в Малфой-мэнор. Когда он прибыл в поместье, то узнал, что Люциус уже связался с Тёмным Лордом, а Гермиона уже устроилась в гостиной, ожидая встречи с отцом.       — Как ты? — спросил Северус, приветствуя явно нервничающую Гермиону.       — Я стараюсь держаться, — ответила Гермиона. — Как Вы думаете, он не будет возражать тому, что я хочу остаться Гермионой? Я понимаю, что для него я Хоуп, но я была Гермионой всю свою жизнь, и я не думаю, что хочу менять своё имя. Во всяком случае, Драко сказал, что я должна придерживаться того имени, с которым мне комфортно, — добавила она скороговоркой, явно нервничая.       — Ты говорила с Драко? — спросил Северус, начиная с последней детали, которую упомянула Гермиона.       — Он представился сегодня утром, — ответила Гермиона. — И предложил стать моим другом.       — Надеюсь, ты приняла его предложение. Тебе понадобятся друзья, и мало кто может быть преданнее, чем Драко. Я знаю, что он кажется холодным и безразличным, но у него большое сердце, и когда он принимает кого-то, он сделает для него всё, что угодно.       — Я почти всё испортила, но я приняла его предложение, и мы согласились начать всё сначала, — призналась Гермиона.       — Это хорошо, — кивнул Северус. — А что касается твоего имени, то я не вижу причин, по которым Тёмный Лорд будет настаивать на его изменении. Хотя имей в виду, он, скорее всего, будет называть тебя Хоуп. В конце концов, ты была для него ею.       — Я не буду возражать, если он захочет называть меня Хоуп, — сказала Гермиона. На самом деле это было именно то, чего она ожидала. Она не была уверена в том, можно ли доверять Волдеморту, и надеялась, что сможет сблизиться с ним после того, как он произнесёт её настоящее имя.       И прошло совсем немного времени, прежде чем Гермиона узнала, можно ли доверять Волдеморту.       Люциус вошёл в комнату и объявил, что Тёмный Лорд прибыл. Не зная, чего ожидать, Гермиона поднялась на ноги, чтобы встретить своего отца. Перед ней стоял высокий бледный волшебник с горящими красными глазами и очень короткими тёмными волосами. Он не был тем монстром, каким описывал Гарри всего несколько месяцев назад, но всё же было в нём что-то нечеловеческое. Его окружала тёмная аура, но она рассеялась, когда она посмотрела ему в глаза и увидела, что они полны слёз.       — Хоуп, — прошептал он хриплым голосом, осторожно протянув руку к Гермионе.       Гермиона не знала, как назвать стоящего перед ней волшебника, но она следовала своей интуиции. Сделав шаг вперёд, она едва заметно кивнула Волдеморту и не успела опомниться, как оказалась в его объятиях. Волдеморт крепко прижался к ней, но Гермиона не чувствовала страха, потому что он не прекращая шептал, как сильно любит её, и она чувствовала, как его тело дрожит от волнения. Было ясно, что встреча была ошеломляющей для неё, она была намного более эмоциональной для Волдеморта. Она только сейчас узнала правду, в то время как он знал свою дочь, которую считал погибшей и долгое время оплакивал.       — Я до сих пор не могу поверить, что это ты, — прошептал Волдеморт, наконец оторвавшись от Гермионы, чтобы посмотреть на молодую волшебницу в его руках.       — Я и сама не до конца в это верю, — ответила Гермиона.       — Конечно, для тебя это, должно быть, настоящий шок, — заботливо сказал Волдеморт, отпуская Гермиону. — Давай присядем.       Гермиона обнаружила, что сидит на самом большом диване в комнате, а рядом с ней осторожно примостился Волдеморт. И Люциус, и Северус дождались лёгкого кивка от Волдеморта, прежде чем тоже сесть: Северус устроился на маленьком диване, а Люциус приземлился в кресло у камина. Гермиона уже могла сказать, что ни один из волшебников не собирался вмешиваться во встречу, но их присутствие, особенно Северуса, помогало ей чувствовать себя в безопасности.       — Я хочу тебе сразу сказать, что не ожидаю, что я сразу же понравлюсь тебе или ты даже полюбишь меня, — начал Волдеморт. — Я не буду лгать тебе и говорить, что все истории, которые ты слышала обо мне — ложь, потому что это не так. Меня считают тёмным магом, и я делал тёмные вещи в прошлом, и сделаю ещё больше в будущем. Но у меня есть и другая сторона, которую ты, я надеюсь, захочешь узнать.       — Раз уж Вы со мной откровенны, я бы хотела сделать то же самое, — Гермиона собралась, с мужеством глядя Волдеморту прямо в глаза, хотя она не могла предсказать, как он отреагирует на её слова. — Я не думаю, что хочу быть Вашей дочерью, и при других обстоятельствах меня бы здесь не было. Но рядом с Орденом моя жизнь была в опасности, и Северус обещал мне, что Вы защитите меня.       — И я это сделаю, — поклялся Волдеморт, скрывая свою боль от заявления Гермионы. — Мне жаль, что я не смог справиться с этим, когда ты была ребенком. Я должен был догадаться, что Дамблдор попытается что-то предпринять.       — Вы знали, что Дамблдор знал о моём существовании? — спросила Гермиона.       — Нет, — признался Волдеморт.       — Тогда Вы ничего не могли сделать, — заявила Гермиона. — Я уверена, что мы оба хотим знать, что случилось со мной в прошлом, но мне не нужны извинения за то, что Вы не смогли бы предотвратить.       — Что тебе нужно?        — Мне нужно, чтобы Вы оберегали меня, — ответила Гермиона. — И хотя я сказала, что не хочу быть Вашей дочерью, я прекрасно знаю, что я ею являюсь и этого не изменить, и хочу, чтобы Вы знали, что я принимаю это. Я не могу знать, как всё сложится между нами, но я здесь, и теперь это моя жизнь, поэтому я хотела бы узнать Вас лучше.       — Я бы тоже этого хотел, — ответил Волдеморт, и лёгкая улыбка тронула уголки его губ. — И мы можем действовать так медленно, как ты захочешь. Я не буду заставлять тебя делать то, к чему ты не готова.       — Спасибо, — прошептала Гермиона, облегчённо выдыхая. Хотя Люциус обещал ей то же самое, она с облегчением услышала это от самого Волдеморта, поскольку знала, что у Люциуса не было бы иного выбора, кроме как выполнить приказ.       — Я знаю, что когда ты прибыла сюда, с собой у тебя не было вещей, и я не уверен, что мы сможем забрать их. Но я с радостью заплачу за новые, — сказал Волдеморт. — Я, конечно, предполагаю, что ты останешься в поместье, но если тебя это не устраивает, мы можем найти альтернативу.       — Я буду рада остаться здесь. Кроме того, разве это не самое безопасное место для меня? — она вопросительно взглянула на Люциуса.       — Никто не сможет добраться до тебя, пока ты здесь, — подтвердил Малфой.       — В таком случае, думаю, мне лучше остаться здесь, — заявила Гермиона. — Если можно, конечно.       — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, Хоуп, — с улыбкой ответил Люциус.       — Кстати, о Хоуп. Я не возражаю, если вы будете меня так называть, но я не буду менять своё имя. Я была Гермионой почти шестнадцать лет, и я ею и останусь.       — Никто никогда не заставит тебя изменить имя, — сказал Волдеморт. — Но я очень ценю, что ты позволила мне называть тебя Хоуп. Я понимаю, что ты привязана к своему другому имени, но для меня ты всё ещё моя маленькая Хоуп.       — Это Вы меня так назвали или моя мать? — спросила Гермиона. — Вы можете рассказать мне о ней?       — С удовольствием, — сказал Волдеморт с грустной улыбкой. — Но прежде нам нужно обсудить кое-какие дела.       — Дела? — Гермиона нахмурилась, не понимая, что Волдеморт имеет в виду.       — Мы должны решить, что делать со всей этой ситуацией, — объяснил Волдеморт. — Орден знает, что ты пропала, и они не собираются сидеть, сложа руки. Дамблдор уже подал заявление в Министерство, чтобы найти твой магически след, и к полудню они будут знать, где ты находишься.       — Они могут забрать меня обратно? — спросила Гермиона, нервно закусив нижнюю губу. — Они могут обвинить Малфоев в похищении, а я не хочу, чтобы у них были неприятности.       — Они никогда не смогут выдвинуть такое обвинение, — насмешливо фыркнул Люциус. — Особенно когда ты скажешь Министерству, что находишься именно там, где хочешь.       — Я должна это сделать? — спросила Гермиона, поворачиваясь к Волдеморту.       — Если ты захочешь, — кивнул Волдеморт. — На самом деле, раз уж тебя всё устраивает, я бы хотел, чтобы ты рассказала Министерству правду.       — Всю правду? — уточнила Гермиона. — То есть мне рассказать им о том, что я услышала и почему я здесь?       — Всё до последней детали, — подтвердил Волдеморт. — Мы можем сделать это таким образом, что не придётся подтверждать моё возвращение. Раз уж Министерство так настойчиво отрицает моё воскрешение, давайте оставим это так. Когда я буду готов, я позабочусь о том, чтобы они в этом более сомневались. Но я думаю, что ты, Северус и Люциус могли бы объяснить всё, что произошло, и надавить на Орден. Но, если хочешь, мы можем действовать по-другому.       — Нет, мне нравится эта идея, — задумчиво кивнула Гермиона. Ей не придётся говорить о том, что Волдеморт вернулся, и это означало, что ей не нужно будет лгать, что её абсолютно устраивало.       — Значит, решено, — сказал Волдеморт. — Когда придет Министерство, а оно, без сомнения, придёт, ты скажешь им правду. Люциус, я хочу, чтобы Хоуп была рядом с тобой, Северусом или Нарциссой. Моя дочь должна быть в безопасности.       — Как быть с Орденом, Милорд? — спросил Северус. — Вчера вечером я избежал вопросов Дамблдора, но мы все понимаем, что они узнают, что я сыграл определенную роль во всём этом.       — Если ты уверен, что сможешь снова сбежать, ты тоже можешь сказать им правду, — сказал Волдеморт. — Дашь им понять, что они больше не получат Хоуп. Если понадобится, то я буду защищать её ценой своей жизни.       — Но разве это не означает, что Вы потеряете работу? — нахмурившись, спросила Гермиона. — Как только Дамблдор узнает о том, что Вы помогли мне сбежать, то не позволит остаться в Хогвартсе.       — Я могу найти другую работу, — заверил Северус Гермиону с лёгкой улыбкой. — Защитить тебя гораздо важнее.       — Спасибо, — прошептала Гермиона, тронутая тем, как много профессор зелий сделал для неё за последние сутки.       — Кстати, пока я ещё в Ордене, я мог бы забрать какие-нибудь вещи, — сказал Северус. — Но я ничего не могу обещать, — быстро добавил он, не желая обнадеживать Гермиону, ведь он не был на Гриммо и не имеет ни малейшего понятия о том, как там сейчас обстоят дела.       — Я была бы очень признательна, но всё, что мне действительно нужно, — это Живоглот, — сказала Гермиона. Она чувствовала себя ужасно из-за всей этой ситуации, поэтому она не вспомнила о своём драгоценном рыжем коте, пока не лежала в постели, не в силах заснуть из-за всего, что крутилось в её голове. — Он ловил мышей, когда мы покинули Гриммо, и мне даже в голову не пришло забрать его с собой.       — Я сделаю всё возможное, чтобы забрать его, — пообещал Северус.       — Спасибо, — повторила Гермиона, осознав, что в последнее время она только и делает, что благодарит людей.       — Не стоит, — ответил Северус.       — Что будет после того, как мы разберемся с Министерством? — спросил Люциус. — Даже когда правда выйдет наружу, нет никакой гарантии, что Дамблдор и его дружки будут привлечены к ответственности за свои преступления. Вы же знаете, какой скользкий старый козёл этот мерзавец.       — Будем решать проблемы по мере их поступления, — сказал Волдеморт. — Примем решение после того, как Дамблдор и Орден сделают свой шаг. Но сейчас мне хотелось бы поближе познакомиться с моей дочерью. Если, конечно, она захочет поговорить со мной.       — Хочу, — Гермиона энергично кивнула. — У меня так много вопросов.       — Мы вас оставим, — произнёс Люциус, и они с Северусом одновременно поднялись на ноги.       Когда они вопросительно посмотрели на Гермиону, она кивнула им, давая понять, что всё в порядке. Теперь она была уверена, что тёмный волшебник выше всего ставит её интересы, и если всё это станет для неё слишком тяжёлым и ей понадобится передышка, он даст её. Но сейчас девушке больше всего хотелось поговорить с волшебником, который был её отцом, и узнать о своём прошлом.