Всё утро Гермиона беседовала с Волдемортом, знакомилась с ним и узнавая о своём прошлом. По молчаливому согласию, ни один из них не упомянул о текущей ситуации и о том, что Волдеморт был тёмным магом, ведь до недавнего времени Гермиона считала его своим врагом. Вместо этого они сосредоточились на том, чтобы лучше узнать друг друга, и они долго говорили о матери Гермионы.
Гермиона узнала, что её мать звали Элла, и что они с Волдемортом очень любили друг друга. Волдеморт говорил о своей покойной жене с неподдельными эмоциями, и Гермиона видела, как сильно он скучал по ней. Когда он рассказывал, как она была сломлена после того, что случилось с Гермионой, его переполняли эмоции, и он прослезился, вспомнив, как его жена не смогла справиться с потерей дочери и после нескольких месяцев депрессии покончила с собой.
И сама Гермиона пролила немало слёз, услышав эту историю, и почувствовала жгучую ненависть ко всем, кто был замешан в её похищении. Не имело значения, что Волдеморт был тёмным и опасным волшебником — он оставался человеком, и никто не имел права отнимать у него ребёнка. Тем более, он был не единственным, кого затронуло её похищение. Невинная женщина оказалась настолько сломлена, что для неё единственным способом избавиться от боли было самоубийство. От всей этой несправедливости Гермионе хотелось кричать. Узнав о матери, которую она никогда не узнает, она возжелала пламенной и мучительной мести Дамблдору и его драгоценному Ордену.
— Элла так сильно любила тебя, — прошептал Волдеморт, его голос дрожал от эмоций. — Ты была её миром, Хоуп. Отвечая на твой вопрос — твоя мать выбрала тебе имя. Она назвала тебя Хоуп, потому что ты была надеждой на продолжение нашего наследия.
— Наследия тьмы? — поинтересовалась Гермиона, касаясь влажных щёк.
— Забавная вещь — тьма, но всё зависит от твоего понимания тьмы, — сказал Волдеморт с низким смешком. — Кто-то где-то когда-то решил, что магия делится на светлую и тёмную, и тех, кто использовал вторую, начали осуждать. Но когда-то магия была просто волшебством. В конце концов, даже светлое заклинание может быть использовано для причинения боли и страданий. А люди, которые должны быть спасителями нашего мира, крадут детей и подстраивают их смерть.
— Значит, на самом деле нет ни света, ни тьмы, только разные оттенки серого, — сказала Гермиона.
— Думаю, можно сказать и так, — кивнул Волдеморт. — Я не могу назвать себя хорошим человеком, Хоуп. Я совершал поступки, которые большинство людей назвали бы злом. Но это ещё не всё. Твоя мать могла видеть человека под маской, и я надеюсь, что однажды ты сможешь сделать то же самое.
— Я уже могу, — Гермиона грустно улыбнулась. В конце концов, она никак не могла отрицать, что у Волдеморта было сердце после того, как она видела его искренние эмоции в течение всего утра. — И я согласна с тем, что мир имеет лишь различные оттенки серого. Я всегда считала себя хорошим человеком, но сейчас я так зла на Дамблдора и других, кто участвовал в моём похищении. И я бы ничуть не огорчилась, если бы в эту минуту узнала, что все они мертвы.
— Ты имеешь право сердиться, Хоуп, — мягко сказал Волдеморт, не желая давить на девушку, сидящую рядом с ним, но желая, чтобы она приняла его сторону. — В детстве тебя украли у родителей, которые любили тебя. Может быть, мы и не были такими родителями, каких одобряет Дамблдор, но мы с Эллой любили тебя. Ты была для нас всем. Но из-за Дамблдора мы потеряли не только нашу дочь, но и твою семью. Я не говорю, что магглы, которые вырастили тебя, не любили тебя, но они не те, с кем ты должна была быть. И пусть теперь ты знаешь правду, ты никогда не узнаешь свою мать, потому что Дамблдор причинил ей столько боли, что с таким же успехом мог убить её своей собственной палочкой. Поэтому я говорю, что ты имеешь полное право сердиться.
— Я знаю, просто не хочу, чтобы злость изменила меня, — призналась Гермиона. — Я знаю, что Вы защитите меня и позаботитесь, чтобы со мной ничего не случилось, но я должна предупредить — я никогда не буду сражаться рядом с Вами.
— Никто не просит тебя делать то, чего ты не хочешь, — заверил Волдеморт свою дочь. — Не беспокойся об этом. А сейчас давай сосредоточимся на том, чтобы пережить следующие несколько недель.
— А Вы не думаете, что ситуация может осложниться?
— Я думаю, это зависит от Дамблдора. И если он попытается вернуть тебя силой, то получит больше. Он будет разоблачен как лжец и похититель. Но я думаю, что мы просто должны подождать и посмотреть, что произойдет.
— Наверное, — кивнула Гермиона, когда раздался стук в дверь, и Нарцисса заглянула в комнату.
— Извините, что беспокою вас, но мы собираемся пообедать. Если хотите, я могу прислать эльфа с едой, — она тепло улыбнулась.
— На самом деле, Нарцисса, мне пора уходить, — сказал Волдеморт, поднимаясь на ноги. — Мы не знаем, что произойдет сегодня днём, поэтому я думаю, что будет лучше, если меня не будет рядом. Но я вернусь и увижусь с тобой завтра, Хоуп, если ты не против.
— С удовольствием, — улыбнулась Гермиона, тоже поднимаясь на ноги.
Как только Волдеморт покинул поместье, Гермиона прошла с Нарциссой в столовую. Ей сообщили, что Северус уже ушёл, намереваясь добраться до штаб-квартиры Ордена до того, как Дамблдор узнает, где она, и забрать Живоглота и некоторые её вещи. Люциус и Драко были в столовой, хотя Драко был разочарован тем, что Волдеморт не присоединился к ним за обедом, потому что он хотел встретиться с тёмным волшебником.
— Я уверен, что рано или поздно ты получишь шанс встретиться с Тёмным Лордом, — сказал Люциус своему разочарованному сыну.
— Пожалуй, ты прав, — вздохнул Драко, прежде чем повернуться к Гермионе, которая скользнула на место рядом с ним. — Он тебе нравится? — спросил он.
Гермиона некоторое время помолчала, прежде чем кивнуть.
— Я думаю, что да, — она не ожидала, что ей действительно понравится Волдеморт, но было невероятно трудно не испытывать симпатию к тому, кто так явно любит её и находится вне себя от радости от того, что она вернулась в его жизнь.
— Значит, он не слишком жуткий? — уточнил Драко.
— Ну, он довольно пугающий, — честно призналась Гермиона. За это утро она пару раз видела устрашающего волшебника, каким он славился, и у неё не было ни малейшего сомнения в том, что он был опасным врагом. — Я не уверена, что ты сможешь выдержать встречу с ним, — поддразнила она, решив проверить, действительно ли Драко имел в виду то, что говорил о дружбе, или же он оскорбится и докажет, что на самом деле не хочет узнать её лучше.
— Я мог бы справиться с ним, я крепче, чем кажусь, — парировал Драко.
— Не так уж и крут — позволил мне взять верх над тобой на третьем курсе.
— Я не позволил тебе взять надо мной верх, ты застала меня врасплох, — пробормотал Драко, слегка покраснев, вспомнив, как Гермиона чуть не сломала ему нос, ударив кулаком в лицо. — И к твоему сведению, друзья не помнят, когда они били своих друзей, — добавил он с лёгкой ухмылкой, просто чтобы дать понять Гермионе, что он не слишком обиделся, когда она упомянула самый неловкий момент его юности.
— Я постараюсь запомнить это, — сказала Гермиона с лёгкой улыбкой, несколько удивлённая тем, как легко было подшучивать над Драко.
— Сделай это, и, раз уж ты остаёшься здесь на неопределённое время, я покажу тебе мэнор, — сказал Драко. — Ничего, если я покажу Гермионе окрестности сегодня днём, так ведь? — он повернулся к отцу.
— Я не против. Если Министерство объявится, я попрошу эльфа найти вас обоих, — ответил Люциус.
— Ну что, хочешь отправиться на экскурсию после обеда? — спросил Драко, снова поворачиваясь к Гермионе.
— С удовольствием, — девушка одарила его тёплой улыбкой.
***
Северус не планировал покидать поместье до того, как Гермиона закончит встречу с Волдемортом, но с наступлением утра он осознал, что шансы вернуть кота Гермионы уменьшаются. Поэтому он решил попытаться пробраться на Гриммо, чтобы найти Живоглота и забрать для неё какую-нибудь одежду, прежде чем вернется и посмотрит, что происходит. Но чтобы сделать это, ему нужно было идти, поэтому он покинул мэнор раньше, чем планировал, но пообещал Люциусу, что вернётся, когда сможет, чтобы проинформировать их о ситуации с Орденом и проверить Гермиону.
Покинув мэнор, Северус направился прямиком на площадь Гриммо, но прежде чем войти в дом, наложил на себя дезиллюминационные чары. Он очень осторожно вошёл в дом и порадовался, что в коридоре никого не было. Северус не знал, находится ли кто-нибудь в доме, и это ставило его в невыгодное положение, но это его не остановило, и он тихо и осторожно поднялся в комнату, в которой жила Гермиона.
К счастью для Северуса, в комнате никого не было, а рыжий кот Гермионы, Живоглот, лежал, свернувшись на кровати. Надеясь, что книззл действительно так умен, как кажется, Северус снял заклинание. Приказав коту замолчать, он вытащил из шкафа сумку и, взмахнув палочкой, упаковал столько вещей Гермионы, сколько смог.
— Тебе придётся вести себя тихо, кот, — прошептал Северус, перекидывая сумку через плечо и осторожно протягивая руку к Живоглоту. — Я отведу тебя к Гермионе.
Живоглот послушно позволил Северусу поднять себя на руки, и он не издал ни единого звука, когда маг вновь навёл дезиллюминационные чары на них обоих. С книззлом, уютно устроившимся в его объятиях, Северус снова тихо и осторожно прошёл по дому и направился к входной двери. Прихожая до сих пор была пуста, и он смог выскользнуть из дома, не будучи замеченным.
Вместо того, чтобы вернуться домой с площади Гриммо, Северус направился прямиком в Малфой-мэнор и, передав Живоглота и сумку Гермионы одному из эльфов, направился обратно в штаб-квартиру Ордена. На этот раз он вошёл в дом без всяких чар и направился в кухню со своей обычной спокойной уверенностью.
— Что ты здесь забыл? — сплюнул Сириус, как только увидел мастера зелий.
— Я пришёл узнать, есть ли какие-нибудь новости о Гермионе, — ответил Северус. — Я всё утро просидел дома, ожидая новостей от Альбуса.
— Мы все ждем новостей, — со вздохом сказала Молли, сидя за столом в окружении четверых её младших детей. Все они были бледными и выглядели встревожено.
— Не было никаких известий? — Северус озабоченно нахмурился. — Альбус сказал, что он попросил Министерство активировать её магический след. Разве они не должны были уже получить результаты?
— Должны, — признал Ремус. — Но Альбус сообщил, что возникла проблема. Магия, которую Министерство использует для активации следа, работает неправильно и дает ложные показания. Первый результат показал, что Гермиона в середине Тихого океана, а второй раз показал, что она в Квебеке в Канаде.
— Так что мы должны ждать, пока они не разберутся с проблемой и не получат точные показания, — закончила Молли.
— А тем временем с Гермионой может случиться всё, что угодно, — выплюнул Рон, подавив всхлип и резко сглотнув.
— Мы должны верить в лучшее, Рон, — сказала Джинни, обнимая брата за плечи. — Мы найдём Гермиону, и если повезёт, она вернётся сегодня, до того, как прибудет Гарри.
— Ты собираешься сегодня привести сюда Поттера? — удивленно переспросил Северус.
— А почему бы и нет? — резко спросил Сириус. — Он планировал провести большую часть лета с нами. Это ничего не меняет.
— Как скажешь, — мягко ответил Северус, отчасти надеясь, что Гарри окажется на Гриммо до того, как начнется веселье, поскольку ему было довольно любопытно, какова будет реакция мальчика, который выжил, когда он узнает, что его драгоценный Дамблдор не был героем, каким он любил себя изображать.
***
Дамблдор был сыт по горло Министерством и их некомпетентностью, и по мере того, как медленно тянулись часы после полудня, он начал проклинать себя за то, что не положился на свою собственную магию, чтобы найти Гермиону. Следящие заклинания требовали нескольких часов, чтобы сплестись вместе, и с ними могло быть очень трудно работать, поэтому он полагал, что с помощью Министерства будет легче и быстрее найти Гермиону через её магический след. Однако он не ожидал задержек и ошибок, с которыми они столкнулись, и ему пришлось прикусить язык, чтобы не огрызаться на магов-техников, пытающихся починить устройство, определяющее след волшебника.
— Всего несколько дней назад всё было нормально, — наконец рыкнул он, не в силах больше держать язык за зубами. — Оно обнаружило Гарри Поттера, защищающегося от дементоров.
— Это ещё предстоит доказать, Альбус, — надменно заявил Министр Магии — Корнелиус Фадж.
Фадж присутствовал здесь, поскольку Дамблдор лично пришёл к нему за помощью в поисках Гермионы, и последнее, чего хотел Министр, это чтобы его обвинили в том, что он закрывает глаза, когда несовершеннолетняя волшебница, казалось бы, растворилась в воздухе. Однако это не означало, что он в настоящее время находится в слишком дружеских отношениях с директором Хогвартса. Сейчас настойчивость Дамблдора в том, что тёмный волшебник, Лорд Волдеморт, вернулся, доставляла Министерству серьезную головную боль, поскольку они пытались пресечь слухи в зародыше и предотвратить всеобщую панику среди населения. И, конечно, не помогло то, что протеже Дамблдора, Гарри Поттер, был обвинён в применении магии перед магглами и должен был присутствовать на суде, чтобы там решили, будет ли ему разрешено вернуться в Хогвартс.
— Я знаю, сейчас не время обсуждать дело Гарри, — со вздохом признал Дамблдор. — Я просто расстроен отсутствием прогресса. Я думал, что мы узнаем местоположение мисс Грейнджер раньше.
— Всё ещё может быть простое объяснение, — сказал Фадж, немного смягчаясь, поскольку он мог видеть искреннее беспокойство Дамблдора о его пропавшей ученице. — Вы уверены, что девушка не вернулась домой? Вы сказали, что она жила у друзей, когда исчезла.
— Её нет дома, — ответил Дамблдор. Он проверил дом Грейнджеров, вдруг она вернулась к ним, но те не видели девушку с тех пор, как она уехала на лето к своим друзьям.
— Я думаю, мы готовы! — неожиданно крикнул один из техников.
— Но будут ли результаты точными? — спросил Дамблдор, когда необходимая информация была загружена в устройство, которое отслеживало магию несовершеннолетнего и, он надеялся, определит местоположение Гермионы.
— Мы почти уверены, что на этот раз он работает правильно, — ответил техник.
— Вы сказали это два часа назад, — пробормотал Дамблдор, когда заклинание было произнесено, и затаил дыхание, когда результаты появились на куске пергамента.
— Я не уверен, что это правильно, — признался Фадж, поднимая пергамент и хмуро глядя на то место, где заклинание обнаружило Гермиону. — Попробуй заклинание ещё раз и посмотри, подтвердит ли оно этот результат.
— И где же она на этот раз, в Бразилии? — фыркнул Дамблдор, когда заклинание повторили.
— Нет, она в Англии, — ответил Фадж, когда ему вручили второй результат, который был точно таким же, как и первый. — Уилтшир, если быть точным.
— Уилтшир? А что в Уилтшире? — с непониманием спросил Дамблдор.
— Согласно этим результатам, Ваша пропавшая ученица в настоящее время находится в Уилтшире, в доме Люциуса и Нарциссы Малфой.
— Малфой-мэнор, — выдохнул Дамблдор, чувствуя, как кровь стынет в жилах от осознания возможных последствий пребывания Гермионы с Малфоями. Вопрос только в том, была ли она похищена или отправилась в Малфой-мэнор по собственной воле?
