***
Проведя некоторое время с родителями, в конце дня Гермиона обнаружила, что исследует территорию поместья с Драко. В то утро, пока она была занята, он действительно летал, но было ещё много мест, где нужно именно пройти, а не пролететь, так как территория поместья больше походила на большой общественный парк, чем на сад у дома. Прилегающая к поместью территория была оформлена как сад, с пышной травой и красивыми цветочными клумбами. Затем они прошли в часть сада, отведённую различным цветам, включая потрясающий розовый сад с лабиринтом. Потом шли теплицы, где выращивали свежие фрукты и овощи, потом был пруд, в котором жили утки и лебеди. Рядом находились вольеры, предназначенные для павлинов, которые действительно свободно разгуливали по территории. И, наконец, там была конюшня, в которой содержалось несколько лошадей, и несколько акров нетронутой земли для верховой езды. — Это потрясающе! — заявила Гермиона, когда они были в конюшне, где она гладила чёрного коня Драко, Локи. — Лошади или весь участок? — спросил Драко. — Всё, — ответила Гермиона. — Тебе так повезло, что ты вырос здесь. Я удивлена, что ты когда-то захотел уехать отсюда, чтобы поступить в Хогвартс. — Мэнор великолепен, и я люблю его, но Хогвартс — это место, где я могу проводить время со своими друзьями, — пожал плечами Драко. — Я знаю, что они могут навещать нас, когда захотят, но это не то же самое. — Приятно, когда рядом твои друзья, — прошептала Гермиона, думая о своих собственных друзьях и гадая, что будет, когда она увидит их в следующий раз. До сих пор она даже не думала о том, что произойдет в сентябре, когда придет время возвращаться в Хогвартс, но она знала, что теперь, когда правда вышла наружу, это будет нелегко. — Прости, — поморщившись, извинился Драко, понимая, что надавил на больное. Это было нормально, когда он говорил о своих друзьях, но была велика вероятность, что Гермиона потеряла своих друзей не по своей вине. — Это не твоя вина, — улыбнулась Гермиона, когда они попрощались с Локи и направились обратно к полуденному солнцу. — Я решила покинуть Орден. — Ты решила спасти свою жизнь, — возразил Драко. — Если бы ты не ушла, то твои дни были бы сочтены. Рано или поздно Блэк и мамаша Уизли добрались бы до тебя. Гермионе не хотелось думать о том, что случилось бы, если бы ей не посчастливилось подслушать разговор между Молли и Сириусом, а также об опасности, от которой она едва избежала, поэтому она быстро сменила тему, спросив Драко о павлинах, которые с важным видом расхаживали возле пруда. Ведя Гермиону к пруду, Драко указывал на разных птиц, хотя и предупредил Гермиону, чтобы она была осторожна, так как они не клевали только Люциуса. Драко развлекал Гермиону историями о своих приключениях с павлинами за эти годы, когда что-то белое на горизонте привлекло её внимание. Когда белая фигура приблизилась, Гермиона ахнула, узнав её. — Хедвиг, — выдохнула она, когда в небе над ними появилась сова. — Разве это не птица Поттера? — удивленно спросил Драко, когда птица опустилась на протянутую руку Гермионы. — Да, — ответила Гермиона, поглаживая мягкие перья Хедвиг. — Привет, Хедвиг. Надеюсь, ты заботишься о Гарри. — У неё письмо, — сказал Драко, указывая на конверт, прикрепленный к ноге птицы. Он не пытался развязать его, так как знал, что письмо было не для него, а большинство хороших почтовых сов были территориальны, доставляя письма нужному человеку. — Это от Гарри, — прошептала Гермиона, отвязывая письмо, когда Хедвиг прижалась к ее щеке. Нежно поцеловав сову в голову, Гермиона подняла руку, и птица взмыла в небо и с тихим криком улетела вдаль. — Почему Поттер пишет тебе? — подозрительно спросил Драко, пока Гермиона смотрела, как исчезает птица её друга. — Он мой друг, — тихо ответила Гермиона. — По крайней мере, я надеюсь на это. — Ты действительно думаешь, что это возможно? — тихо спросил Драко. — Ты дочь волшебника, который убил его родителей. Как ты думаешь, он когда-нибудь сможет смириться с этим? — Я не знаю, — призналась Гермиона, зная, как сильно Гарри скорбит о своих потерянных родителях и как тяжело ему будет принять то, что она знает, кто она. — Но я ведь никогда ему не лгала. Я не знала, кто я. Я не симулировала нашу дружбу. Мы были настоящими друзьями, и я надеюсь, что он это помнит. — Есть только один способ это выяснить, — сказал Драко. — Открой письмо, Гермиона. — А если он меня возненавидит? — шепотом спросила Гермиона. — Значит, он никогда не был настоящим другом, — ответил Драко. — Ты сказала, что никогда не лгала ему. Ты та, кому лгали и кем манипулировали всю жизнь. Если кому и позволено ненавидеть, так это тебе. Но никто не должен ненавидеть тебя только за то, кто твой отец. — Ты что, никогда Рона не встречал? — фыркнула Гермиона. — Или ты забыл, что он ненавидит тебя из-за твоего имени? — Я говорил не о Уизли, — пожал плечами Драко. — По-моему, он — пустая трата кислорода, и то, что он ненавидит, не имеет никакого значения. Хотя ты и была его другом, я что-то не вижу, чтобы он принял тебя. Но Поттер может. Если он снова не позволит манипулировать собой. В конце концов, я ему нравился, пока он не подружился с Уизли и ему не капнули в ухо анти-слизеринский яд. — Когда ты нравился Гарри? — спросила Гермиона, радуясь тому, что может поговорить о Драко и отложить чтение письма, которое могло разбить ей сердце. — Мы познакомились в Косом переулке ещё до первого курса, — сказал Драко. — На самом деле я тогда не знал, кто он такой, но мы болтали и, кажется, прекрасно ладили. Вообще-то я думал, что мы могли бы стать друзьями, но Уизли позаботился об этом. — Честно говоря, ты не помог себе, поставив Рона на место, — сказала Гермиона, вспомнив предложение дружбы, которое Драко сделал Гарри перед распределением. — Возможно, но Поттер уже принял решение, — пожал плечами Драко. — Уизли сказал ему, что все слизеринцы — зло, и он был только рад поверить в это. Ему никогда не приходило в голову, что одиннадцатилетнему мальчику нелегко протянуть руку дружбы на глазах у всех. Но сейчас он пишет не для того, чтобы извиниться и принять моё предложение, так почему бы тебе не открыть письмо и не узнать, что он скажет в своё оправдание. — Ладно, — пробормотала Гермиона и, глубоко вздохнув, повернулась лицом к своим страхам и развернула письмо от лучшего друга.Глава 13.
6 марта 2021 г. в 21:48
На самом деле Дамблдор хотел отправиться в Малфой-мэнор вместе с Министром и Грейнджерами, особенно после слов Северуса. Однако Фадж был непреклонен в решении посетить дом Малфоев без Дамблдора, и наотрез отказался позволить ему присутствовать на собрании. Так что Дамблдор застрял в Министерстве, опасаясь худшего и готовясь к неприятностям, которые могли бы его ожидать.
Чего Дамблдор никак не ожидал, так это того, что Кингсли и Фадж вернутся в Министерство без Грейнджеров. Даже без слов Фаджа Дамблдор понял, что Гермиона рассказала слишком много. После того, как Кингсли ушёл, Дамблдор проследовал за Министром в его кабинет. Он постарался успокоиться и приготовился к речи всей своей жизни, чтобы уберечь себя и нескольких других людей от неприятностей.
— Глупо надеяться на то, что Грейнджеры забрали свою дочь домой? — спросил Дамблдор, когда Фадж захлопнул за директором дверь своего кабинета.
— Их дочь всё ещё в Малфой-мэноре, — выплюнул Фадж. — Или лучше сказать, Хоуп в Малфой-мэноре.
— Хоуп? — спросил Дамблдор, делая вид, что ничего не понимает.
— Не лги мне, Альбус! — взорвался Фадж, хлопнув ладонью по столу и свирепо глядя на директора. — Мы давно дружим, и я всегда тебе доверял.
— Но иногда ты отказываешься прислушиваться к моим советам, — возразил Дамблдор. — Ты всё ещё доверяешь Люциусу Малфою, хотя знаешь, что он был Пожирателем Смерти.
— Министерство признало, что его заставили служить Сами-Знаете-Кому, — ледяным тоном ответил Фадж.
— Но ведь это невозможно доказать, не так ли? Любой может сказать, что он был под воздействием Империуса. В конце концов, Люциусу верили из-за его денег и влияния в нашем мире. Никто не был достаточно храбр, чтобы перечить Малфоям.
— Дело не в Малфоях, — сказал Фадж, усаживаясь на свое место. — Дело в Гермионе Грейнджер. Кто она, Альбус?
— Что ты имеешь в виду? — спросил Дамблдор, тоже усаживаясь в кресло.
— Сегодня утром она рассказала мне одну историю, — начал Фадж, — историю, в которой она дочь Сами-Знаете-Кого. Она сказала, что её похитили в младенчестве и спрятали в маггловском мире. Даже её родители утверждают, что ты отдал её им и сказал, что она в опасности.
— Какая нелепость! — фыркнул Дамблдор. — Я никогда не встречался с мистером и миссис Грейнджер, пока их дочь не поступила в Хогвартс. На самом деле, кроме того момента, когда я связался с ними сегодня утром, у меня никогда не было с ними нормального разговора.
— Они рассказывали совсем другое, — ответил Фадж. — Мистер Грейнджер утверждает, что его отец — сквиб, и он дружил с вами в детстве.
— Я не знаю никаких Грейнджеров, — ответил Дамблдор, пожимая плечами. — И я никогда не встречал сквибов с такой фамилией.
— Так ты утверждаешь, что Грейнджеры лгут? — Фадж фыркнул.
— Это всё, что я могу предположить.
— А эта история о том, что Гермиона — Сам-Знаешь-Чья дочь?
— Я не знал, что у него есть дочь, — солгал Дамблдор, — если, конечно, это вообще правда. Не могу поверить, что говорю это о девушке, которая казалась такой милой и честной, но мисс Грейнджер явно лжёт.
— И зачем ей это понадобилось? — спросил Фадж, приподняв бровь. — Что она получит от того, что солгала о своём происхождении?
— Я говорил, что она не дружила с Драко Малфоем, но теперь у меня есть основания полагать, что они тайно работали против Гарри Поттера в течение многих лет, — серьезно сказал Дамблдор. — Как ты знаешь, мой профессор зельеварения, Северус Снейп, когда-то был Пожирателем Смерти.
— Тот, за кого ты лично поручился, насколько я помню, — перебил его Фадж. — Ты был тем, кто спас его от Азкабана, Альбус.
— Я знаю, и я горько сожалею, что теперь я знаю правду о нём, — вздохнул Дамблдор.
— Какую правду?
-Прошлой ночью он признался, что помог Гермионе покинуть Уизли, — объяснил Дамблдор; ему казалось, что в такой ситуации ложь вполне естественна. — Он признался, что продолжает заниматься Тёмными Искусствами вместе с Люциусом Малфоем. Он сообщил мне, что Гермиона подружилась с Драко на первом курсе, и он учил их обоих тёмной магии в свободное время. Он признался, что действовал против Гарри и меня, с целью доказать свою преданность Волдеморту. Теперь, когда Волдеморт вернулся, Северус хотел показать свою истинную сущность, но он не хотел оставлять Гермиону совсем одну, поэтому он забрал её в мэнор, чтобы она также могла показать своё истинное лицо.
— Интересно, — пробормотал Фадж, не сводя глаз с Дамблдора. После стольких лет дружбы он думал, что сможет определить, лжёт ли директор, но на самом деле он понятия не имел, чему верить.
— Ты думаешь, я лгу? — спросил Дамблдор, оскорблённый таким предположением.
— Я услышал две совершенно разные версии, — ответил Фадж. — Мисс Грейнджер рассказывает мне историю о том, как её похитили в младенчестве и растили вдали от её настоящей семьи. Она также утверждает, что вы реформировали Орден и что Сириус Блэк является его частью.
— Ну вот, она говорит правду, — признал Дамблдор. — Ты всегда знал, что я собираюсь реформировать Орден, Корнелиус. И мое предложение остается в силе. Когда ты будешь готов поверить в то, что Волдеморт вернулся, мы будем готовы помочь вам.
— А Блэк? — спросил Фадж. — Он разыскиваемый преступник, Альбус.
— Он не совершал этих преступлений, Корнелиус, — возразил Дамблдор. — Его подставили.
— Подставили его или нет, но он сбежал из Азкабана и пустился в бега, — возразил Фадж. — Как законопослушный гражданин, ты обязан был сообщить Министерству о его возвращении в страну. Ради Мерлина, Альбус, ты же часть Визенгамота! Ты не можешь укрывать преступников!
— Я не выдам его, Корнелиус, — мягко сказал Дамблдор.
— Тогда не удивляйся, когда я удвою число авроров, которым будет поручено выследить его и привлечь к ответственности, и предупреждаю тебя, Альбус, если мы докажем, что ты помогал укрывать преступника, тебе предъявят обвинение. Как и любому другому, кто окажется замешан в этом деле, — предупредил Фадж. — Я также проведу расследование по поводу претензий мисс Грейнджер к тебе и твоему Ордену. Прямо сейчас я понятия не имею, кому верить, но я доберусь до правды, Альбус. Можешь быть в этом уверен.
— Да, Корнелиус, — ответил Дамблдор. — Я помогу всем, чем смогу, и уверен, что могу сказать то же самое о любом другом человеке, с которым ты захочешь поговорить. Я не буду стоять в стороне, пока моё имя пытаются очернить. Всё это — уловка, чтобы дискредитировать меня, и я не потерплю этого. Я верю, что ты найдешь правду, Корнелиус, и очистишь моё имя.
— Если оно заслуживает того, чтобы его очистили, — возразил Фадж.
— Поверь мне, это так, — сказал Дамблдор, поднимаясь на ноги. — Если это всё, то я должен пойти и помочь Гарри подготовиться к слушанию. Я так понимаю, мы действуем так, как и планировали.
— Да, на это не повлияет новое расследование, которое я начну, — ответил Фадж. — Ты говоришь правду, не так ли, Альбус? — спросил он тихим шепотом, и директор отчётливо уловил в его голосе отчаяние.
— Даю слово, что я был честен с тобой, Корнелиус, — поклялся Дамблдор, хотя и лгал сквозь зубы. — По правде говоря, если бы я знал то, что знаю сейчас о мисс Грейнджер, я бы никогда не обратился к тебе.
— Тогда зачем ты привел ко мне Грейнджеров сегодня утром? — спросил Фадж.
— Я уже связался с ними до вчерашних откровений Северуса и понятия не имел, что они тоже замешаны. Наверное, я надеялся, что если мы заберём Гермиону от Малфоев, то всё-таки сможем до неё достучаться. Мне неприятно думать о том, что эта чистая девушка была испорчена тьмой.
Изобразив печальный вздох по поводу печального положения Гермионы, Дамблдор покинул кабинет Министра так быстро, как только мог. Пройдя через Министерство на максимальной скорости, он шагнул в первый попавшийся камин и направился домой. Очутившись дома, он позволил событиям утра утонуть в памяти и, тяжело опустившись в кресло, стал обдумывать то, что ему предстояло сделать. Он придумал правдоподобную ложь, чтобы спасти их шкуры: теперь всё, что ему нужно было сделать, это убедиться, что она выдержит проверку. А для этого ему понадобится помощь нескольких членов Ордена. К счастью для него, люди, на помощь которых он рассчитывал, не бросили его, и он был уверен, что сможет убедить их помочь ему. В конце концов, если они этого не сделают, то весь Орден может попасть в неприятности, а Дамблдор не собирался никого подвергать заключению в Азкабане за попытку поступить правильно. Было грустно, что Гермиона не могла видеть, что они просто пытались спасти её от ужасной судьбы, но она сама выбрала эту судьбу для себя, и с этого момента Дамблдор рассматривал её как ещё одного врага. Она пыталась переиграть его, но скорее в Аду похолодает, чем он позволит дочери лорда Волдеморта принести его проклятие.