Фазирование лени

      Мэдока сидел около стены, привалившись к ней, и мерно дремал. Химэ шарахалась где-то в округе, доставала своими бесконечными вопросами их гипотетических оппонентов и просто проверяла их нервы на прочность – что ни говори, никто не запрещал деморализовывать противников еще до начала отборочного тура, и его не в меру болтливая причуда справлялась с этим на ура. Стоило только Мэдоке вкинуть крошечный намек на то, что не каждая голова вынесет ее трескотни, своевольная Химэ тут же показала ему язык и отправилась в неведомые дали ради того, чтобы найти человека, способного выдержать ее напор.       И ведь, судя по жизнерадостному выражению лица Химэ, бесцеремонно пнувшей Мэдоку в бедро мыском туфли, нашла.       Парень едва сумел продрать глаза, а после подслеповато прищурился, разглядывая «находку» его эксцентричной причуды. На него в ответ с интересом посмотрела невысокая девушка с голубыми волосами и не менее голубыми глазами, при этом не переставая трепаться с Химэ о чем-то, в суть чего Мэдока вслушиваться не собирался.       – Вот, знай, придурок, – высокомерно хмыкнула Химэ и еще раз пнула его в бедро, из-за чего Мэдока, не сдержав печального вздоха, завалился на бок и как мог посмотрел на вещающую о чем-то очень важном причуду. Принимать ее треп за истину он, конечно же, не хотел, делать ему больше нечего, кроме как свою голову перед отборочным экзаменом всяческой ерундой занимать. – Здесь есть люди, способные говорить со мной и слушать меня, так что ты, идиот, был не прав, – Химэ по-хулигански оттянула правое нижнее веко и показала Мэдоке язык. «Ребенок ребенком», – уныло подумал он, переводя взгляд куда-то на уровень колен Химэ.       – Меня зовут Неджире Хадо, рада знакомству, – спутница Химэ чуть присела, заглядывая лежащему Мэдоке в лицо, и слегка улыбнулась, вскидывая синеватые брови. – Химэ-чан много о тебе рассказывала.       – Мэдока Куроками, – проворчал он в ответ. – Даже спрашивать не буду, что она там наговорила.       – И не надо, – заулыбалась Хадо. – Хорошего там действительно было мало.       – И я ни в чем не соврала! – тут же влезла Химэ, посматривая поочередно то на Мэдоку, то на Хадо, переглядывавшихся между собой и находившихся, кажется, на какой-то своей волне. – Признай, Мэдока, ты редкостный говнюк!       – Ага, – без особого энтузиазма согласился он, сморгнул, разрывая зрительный контакт с новой знакомой, и тут же перевел взгляд на Химэ. – Все скоро начнется.       – Я не понесу тебя на руках, – тут же возмутилась причуда, прекрасно разгадав суть взора, который бросил на нее носитель. – Делать мне больше нечего, хрупкой девушке, кроме как таскать такого образину на своих плечах, имей советь, Мэдока!       Мэдока вдруг улыбнулся, и это нехитрое действие сделало его невыразительное, незаинтересованное лицо светлее и симпатичнее; мутные глаза стали зеленее, брови невинно вскинулись ко лбу, а разъехавшиеся в улыбке губы показали, что он куда милее, чем изначально хотел казаться. Хадо заинтересованно прищурилась, подавшись чуть вперед.       – Ты кусок идиота, Мэдока, – выругалась Химэ, но как-то без энтузиазма, и тоскливо глянула на Хадо, словно она могла чем-то помочь ей в данной щекотливой ситуации.       – Ага, – снова без проблем согласился с ней Мэдока, но выражения его лица это не изменило; его причуда любила красивых мальчиков, а Мэдока, когда не строил из себя кусок стены, редкостного дебила или эгоистичного подонка, являлся достаточно симпатичным для того, чтобы попадать в категорию «парни, которые нравятся Химэ», и он без зазрения совести этим пользовался. Нет, конечно, он мог затянуть поводок контроля и заставить причуду делать то, что ему хочется, но так, в конце-то концов, было совсем не интересно – Мэдоке было действительно любопытно, как долго он сможет контролировать свою способность косвенными путями, то есть через психологические приемы и уловки, например.       – Бесишь, – раздраженно шикнула Химэ; зазвучал сигнал к началу экзамена, отсчитывающий громким голосом Сущего Мика – три, два, один, – и в тот же миг причуда стала принимать боевую форму. Платиновые волосы почернели от корней до самых кончиков, как и склеры, на которых яркими пятнами выделялись изумрудно-зеленые зрачки, от кончиков пальцев рук и до локтей и от ступней до колен появился гладкий чернильно-черный доспех, по которому поползли травянистые узоры, и вокруг вспыхнули привычные изумрудные огоньки, окружившие владелицу двумя плотными кольцами. – Еще увидимся, Хадо-чан, – сладко пророкотала Химэ ужасающим многоголосьем, небрежно закинула Мэдоку себе на спину и стартанула с места сразу же, как только объявили о начале испытания.       – Приоритетно мы спасаем людей, помнишь ведь? – мысленно осведомился Мэдока, стоило им только оказаться в зоне проведения экзамена.       – Не держи меня за дуру, конечно помню, – сердито ответила Химэ, вильнула в переулок и выцепила из-под носа робота трясущуюся девчонку, не сумевшую совладать с собственной причудой, а саму железяку расплавила своим огнем. – Ты вчера весь день мне мозг компостировал по поводу того, что хочешь устроить из этого испытания очередной эксперимент и узнать, сколько людей можно спасти за такой короткий промежуток времени.       – Умница дочка, – противно хихикнул Мэдока, и причуда, в этот момент блокировавшая удар очередного робота с целью спасти упавшего ему под ноги парнишку, раздраженно зарычала, чем безумно напугала спасенного ею человека. – Того гляди, начнешь кидаться на людей, Химэ-чан.       – Заткнись, – зашипела Химэ, отсекая кольцом огней нахальные металлические руки, потянувшиеся к ней, и выдернула из захвата еще одного мальчишку, максимально бережно оттащив его к стене.       – А что ты мне за это дашь? – снова хохотнул Мэдока и шикнул, когда Химэ специально обтесала его спиной об угол. – Да что ж ты злая-то такая?       – Чтоб жизнь тебе медом не казалась, – тут же огрызнулась причуда, пинком отшвыривая робота от ошалевшей девочки чуть младше ее самой. – Чего стоишь, дура, беги отсюда! – не сдержавшись, рявкнула она вслух, и спасенная, всхлипнув, круглыми глазами оглядела яростную черноволосую девушку с парнем на плечах и хлопнулась в обморок. – Идиотка, – зарычала Химэ, закинула ее на другое плечо и метнулась в сторону начала испытания, чтобы положить ношу куда-нибудь в наименее опасное место.       Химэ слушалась его мысленных команд и понимала намеки с полуслова – несмотря на то, что она терпеть не могла, когда ей командовали, сейчас она предпочитала не выпендриваться, отдавая контроль в руки более умелого и умного человека в их тандеме, поскольку она прекрасно понимала, что место в Академии им было нужно просто позарез. Конечно, Мэдока и сам мог бы постараться и что-то сделать, но… зачем? В данной ситуации он мог использовать труд Химэ и в ус не дуть, чуть ли не в прямом смысле этого слов сев к ней на шею. Нет, доля его заслуги в происходящем также была – он поддерживал боевой режим своей причуды и делился с ней энергией – потому что чем ближе он находился к ней, тем больше она могла и сильнее была, но в большинстве своем он отвлекал напарницу и делал вид, что так и планировалось изначально.       Сигнал к окончанию отборочного тура прозвучал совершенно внезапно, и Химэ остановилась, как вкопанная, не понимая, почему все уже закончилось, если она только вошла во вкус. Мэдока ухмыльнулся, глядя на недоуменные взгляды других подростков, проходящих экзамен, – он прекрасно понимал, как они с Химэ смотрятся сейчас, и ему не было ни капли стыдно за это.       – Как тебе не стыдно? – задыхающимся сердитым голосом спросил плечистый парень с волосами-щупальцами и обвиняюще ткнул в Мэдоку пальцем. – Тебя носит девушка на своих плечах, ты должен был проходить экзамен самостоятельно, а не с чьей-то помощью! Ты не получишь не единого балла за то, что просто повис на ком-то!       – Бла-бла-бла, – закатил глаза Мэдока. Химэ приподняла черную бровь и критическим взглядом оглядела своего защитника; судя по выражению ее лица, он ей не понравился, а посему и смысла его поддерживать не было. – Да-да, мне безумно интересно, что ты там обо мне думаешь. Тебе-то вообще что?       – Как что? – нахмурился оппонент и набычился, словно готовясь броситься на него в атаку. – Ты ездишь на плечах своей девушки, и тебе ни капли не стыдно за это?       – Кто? Моя девушка, повтори, я что-то не расслышал? – чрезвычайно громко и насмешливо переспросил Мэдока, и Химэ, все еще державшая его в тот момент на своем горбу, болезненно поморщилась.       – Задрал орать, – выдохнула она и скинула с себя свою ношу. Мэдока, упавший на копчик, ойкнул и зашипел от боли. Боевая форма начала сползать с Химэ: посветлели волосы и глаза, исчезла боевая броня и татуировки, и снова вернулась старая-добрая наглая Химэ, тут же подбоченившаяся и уставившаяся на Мэдоку с критическим оцениванием во взгляде. – Если бы ты был моим парнем, я предпочла бы повеситься на ближайшей сакуре, – предельно честно сказала она, и Мэдока даже не стал делать вид, что оскорблен. – Не вводись в заблуждение, идиота кусок, – раздраженно сказала она уже парню с волосами-щупальцами и надменно вздернула нос.       Кое-как Мэдока поднялся на ноги – кто бы знал, каких усилий ему это стоило! – и сделал привычное равнодушное выражение лица, показывающее, с какой колокольни он плевать хотел на то, что думали о нем люди вокруг.       – Она моя причуда, – прохладно произнес он и скривил губы в подобии издевательской улыбки; Химэ фыркнула, демонстрируя всю степень своего неодобрения на этот счет, а после, следуя их совместному решению отправить ее отдыхать, пафосно исчезла в клубах ядовито-зеленого дыма. – Если ты не в состоянии этого понять с первого раза, то мне не о чем с тобой разговаривать.       Он мазнул равнодушным взглядом по застывшему соляным столбом оппоненту, а после потерял всяческий интерес к разговору и уверенным шагом двинулся в сторону выхода с экзаменационного поля боя.       Химэ очень часто принимали за живого человека – фактически она была неотличима от реальной школьницы. Несмотря на то, что она являлась причудой и подчинялась – хоть и большую часть времени нехотя – приказам носителя, своенравная Химэ имела характер, привычки, особенности поведения, которые делали ее неотличимой от настоящей девочки. Более того, она была физически реальной и очень любила тактильный контакт, что оставляло в умах несведущих пометку «она живая». Нет, Химэ действительно можно было назвать живой – Мэдока никому бы не признался, что уже давно так считал, – но проверять границы живучести ее как причуды ему не хотелось.       Дома Мэдоку встретил сверкающий глазами Изуку, налетевший на него с радостными воплями и со скоростью пулеметной очереди выплевывающий вопросы по поводу прошедшего экзамена. Вышла из кухни Инко-ка-сан, вытирающая руки полотенцем, и приняла Мэдоку в мягкие, уютные объятия – от его матери веяло теплом и спокойствием, и Мэдока позволил себе понежиться в тонких руках немного подольше.       Пока он рассказывал брату об отборочных испытаниях, с работы пришел отец, получил приветственный поцелуй от жены под демонстративное закатывание глаз Мэдоки и теплый смех Изуку. Появилась Химэ, пришедшая на якобы небрежно вброшенный зов носителя, звонко чмокнула родителя в щеку и тут же бросилась обниматься с Инко-ка-сан.       Ужинали все вместе: рассказывая истории о прошедшем дне, то и дело прерываясь на то, чтобы посмеяться, переглядываясь друг с другом и улыбаясь просто так.       Папа больше не вставлял свои шутки невпопад – теперь он знал для них и время, и место, и та его особенность, которая отличала его в прошлом, теперь канула в небытие, как вещь, которая тянула его назад и стопорила его движение вперед.       Инко-ка-сан выглядела менее нервной, более мягкой и теперь не казалось, что может сорваться с места и начать сходить с ума от волнения, – теперь у нее появилась опора в жизни, помимо сына, ради которого она старалась держаться ранее, и она могла с уверенностью сказать, что она получает полноценную поддержку от своей семьи.       Изуку смотрелся более уверенным в себе и своих силах, чем раньше, – теперь у него был отец, к которому всегда можно было обратиться за помощью, и старшие брат и сестра, всегда готовые поддержать, выслушать и дать необходимый совет, а мать стала спокойнее и счастливее – что еще ему для счастья надо?       Мэдока с Химэ понимающе переглянулись и совершенно идентично друг другу улыбнулись, а после расхохотались вместе со всеми, когда Изуку в очередной раз обратил внимание на их схожесть.       Им было хорошо.