Фазирование лени

      Химэ была в восторге – в одном классе с Мэдокой оказалась ее новая подружка, Неджире Хадо, которая, судя по улыбке, появившейся на ее лице, тоже обрадовалась встрече. Мэдока закатил глаза, когда девушки вцепились друг в друга, как утопающие в спасительную тростинку, и снова уложил голову на парту, раздраженно прикрывая глаза.       Одноклассники гудели размеренно и в фоновом режиме; Мэдока приучил себя отключать слух и не воспринимать бесполезную болтологию людей, размышляя о чем-то своем. Мысли текли мерно и спокойно – он уже прикидывал, что и как стоит сделать, чтобы мечтающий попасть в Юуэй Изуку вел себя чуточку адекватнее, чем обычно, когда речь заходила про эту геройскую академию. Восторженный и впечатленный Изуку был оружием массового поражения – такого выпусти в поле, и он безо всякой причуды заболтает всех злодеев и перевоспитает их одной своей моралью; первый день Мэдоки в Юуэй он наверняка будет выпытывать все подробности со всей жестокостью – умилительными глазками и крепкими объятиями.       Мэдока аж передернулся. По спине пробежалась волна мурашек. Где-то в нескольких кварталах от него чихнул Изуку и подумал о том, кто может его вспоминать.       На стол перед Мэдокой снова приземлился банан, и он передернулся повторно, резко сел на стуле и отодвинулся от ненавистного плода как можно дальше, скривившись.       – Ты все еще думаешь, что это смешно? – процедил он сквозь зубы, глядя на светящегося от довольства Мирио из-под встрепанной челки. – Я так не считаю.       – Да ладно тебе, Мэдока! – хохотнул Мирио и дружелюбно хлопнул Мэдоку по плечу так, что тот аж поморщился от боли, а после, заметив около Мирио его привычную свиту в лице Амаджики, коротко кивнул тому в приветствии и получил аналогичный жест в ответ. – Зато ты уже привык и больше не отшатываешься от бананов, как от чумы?       Мэдока раздраженно закатил глаза, вспоминая, сколько синяков он набил и сколько раз ударился головой, пока его верный друг лечил его от этой дурацкой фобии, а после сварливо заметил:       – Как видишь, отшатываюсь. Ты плохо старался.       – О-о-о! – восторженно протянул Мирио, словно это не Мэдока только что его укорил в том, что его действий было недостаточно, чтобы ему помочь. – Так значит, это повод для меня стараться еще усерднее! Готовься к тройной банановой атаке, Мэдока, – предупредил он, и Мэдока снова закатил глаза.       – Напугал ежа голой жопой, – проворчал Мэдока и одним пальцем брезгливо отпихнул ненавистный плод в сторону, на самый край парты. Мирио хмыкнул и забрал банан обратно, пряча его в нагрудном кармане. – Тебе лучше не приближаться ко мне, пока ты носишь это орудие убийства под своим сердцем, – сварливо произнес он и тут же пожалел об этом – лицо Мирио неожиданно вспыхнуло весельем, и его улыбка превратилась из лучезарной в пакостливую. – Мирио, нет, – настороженно сказал Мэдока, сердито сверкая глазами исподлобья.       – Мирио, да, – радостно произнес Мирио и резко приблизился, присел на корточки и прижал Мэдоку к себе. Он крякнул и принялся вяло отпихивать от себя друга-засранца, неожиданно возжелавшего обнимашек, – мало того, что Мирио был силен, как черт, и силу свою иногда не контролировал, так еще и в непосредственной близости находится проклятый банан!       – Прекрати, на нас смотрят, – сдавленно заворчал Мэдока, практически сразу прекращая попытки выбраться из смертельных тисков; несмотря на то, что дьявольски сильный Мирио, пробивавший ударом кулака тяжелые боксерские груши, в его объятиях – Мэдока этого не отрицал – было тепло и уютно, поэтому Мэдока, тяжело вздохнув, неловко потрепал Мирио по макушке и безвольно уткнулся носом ему в плечо. – Выпускай. Учитель пришел.       Мирио отстранился, пусть и не сразу; синие глаза смотрели непривычно серьезно, и на дне зрачков плясала непонятная, непривычная взгляду эмоция. Мэдока нахмурился и поежился – он не понимал причину такого поведения друга. Мирио кивнул, улыбнулся и отошел к своему месту, за ним последовал и Амаджики, кинувший на Мэдоку колючий, ненавидящий взгляд.       Амаджики его не просто не любил – почти ненавидел, и понять, откуда растут ноги у такого отношения к нему, Мэдока мог постольку-поскольку. Да, он был законченным засранцем – говнюком, давайте будем называть вещи своими именами, – но никогда не относился плохо непосредственно к самому Амаджики. Не то, чтобы он рассчитывал на его расположение, когда еще несколько лет назад подталкивал Мирио к дружбе с ним, однако причины его неприязни он тоже разгадать не мог, хотя некоторые предположения имел.       Амаджики ревновал – считал, что Мирио уделяет слишком много времени своему лучшему другу и недостаточно ему самому.       Идиота кусок.       Преподаватель провел перекличку и недоуменно уставился на Химэ, внаглую стоящую около парты Мэдоки и смотрящую на учителя с не меньшим интересом. Мэдока страдальчески вздохнул и прикрыл глаза, когда причуда начала спорить с их классным руководителем насчет того, что она тоже хочет быть частью класса, дружить со всеми и вообще, не отнимайте у нее ее короткую юность.       К сожалению или к счастью, Химэ умела отстаивать свою точку зрения, поэтому через десяток минут ее парта гордо красовалась в самом дальнем углу класса, откуда она взирала на всех вокруг с высокомерием и самодовольством.       Мэдока мог бы предвкушать все недоуменные взгляды одноклассников, направленные на него, но его больше волновало количество проблем, которые эта выходка Химэ ему принесет. Уму непостижимо, причуда, учащаяся в классе наравне со всеми, – история, которая войдет в летописи Юуэй как достойная награды «за глубочайший идиотизм ситуации».       На полигоне был только класс 1-А, видимо, сейчас было их время занимать эту зону; учитель объявил о начальном испытании причуд. Мэдока тяжело вздохнул, Мирио заискрился энтузиазмом, Амаджики промолчал, прячась за его широкой спиной, а Химэ, повисшая на плечах Хадо, притащила не очень-то и сопротивлявшуюся девушку к их компании и вынудила стоять рядом. Впрочем, по взгляду, которым Хадо одарила Мэдоку, она была не очень-то и против – ей было приятно видеть знакомые лица и общаться с Химэ, с которой она уже успела сдружиться невзирая на то, что та являлась причудой.       Физические испытания давались Мэдоке не очень хорошо; на фоне остальных он ощущал себя ничтожным и жалким, чего он терпеть не мог – ему нравилось чувствовать свое превосходство над остальными, но никак не унижаться перед ними. Химэ веселилась самостоятельно, отдельно от него самого – швыряла мячи на огромное расстояние, прыгала в длину как чертова лягушка, бегала с нечеловеческой скоростью и поднимала чудовищный вес, в то время как Мэдока страдал из-за отсутствия должной выносливости, скорости и силы. Несмотря на то, что он неплохо дрался для человека, который не занимался никакими боевыми искусствами и выезжал чисто на сообразительности, внимательности и импровизации, а также на горбу своей причуды, ему все еще не хватало банальных физических характеристик, которые были жизненно важными для становления героем.       Этот момент он, мнящий себя чертовым гением, проглядел.       В то время, как Химэ занималась боевыми искусствами под чутким руководством тренера секции, он валялся на татами и пялился в потолок. В то время, как Мирио бегал по утрам и остервенело бил груши, он строил свои злодейские планы и мнил себя властителем мира. В то время, как Амаджики тянулся к вершине и из кожи вон лез, чтобы встать на одну планку со своим другом, он тяжко вздыхал и тратил свое время на всякую ерунду.       Мэдока не делал ничего, чтобы стать героем.       Он не просто проглядел этот факт – он его бездарно проебал. Сказать, что его это злило – значит, ничего не сказать.       Химэ, сияющая улыбкой, гордо глядела на строчку первого места со своим именем в сводной таблице результатов после окончания начального теста причуд и надменно задирала нос, когда одноклассники ее поздравляли.       Мэдока бросил мрачный взгляд на последнюю строчку, на которой было написано его имя. Последнюю. Доленился, с ненавистью подумал он и отвернулся от списка, который так и стремился унизить его.       Когда Мэдока шел в толпе одноклассников обратно в академию, он заметил, что все старались держаться от него подальше; его злость была ощутима почти физически, и Химэ, повисшая на руке Хадо, обернулась и жестом показала ему, чтобы он перестал источать такую агрессию; Мэдока жестом послал ее лесом, и Химэ, закатив глаза, отвернулась.       Все оставшееся время в школе Мэдока потратил на то, чтобы разработать стратегию и тактику, направленные на то, чтобы помочь ему решить сложившуюся проблему. Он слушал преподавателей постольку-поскольку – позволил себе это, так как вводные дни оставались вводными днями даже в геройской академии, – а мысленно думал о том, как ему справляться с неожиданно появившейся проблемой, возникшей исключительно из-за его безразмерной тупости и нежелании видеть картину целиком.       – Химэ, – произнес Мэдока сухо и негромко, когда они возвращались домой. Химэ повернула к нему голову и вскинула бровь, мол, чего надо? – Научи меня, пожалуйста.       – Чему? – закономерно поинтересовалась Химэ, и Мэдока поморщился, как от зубной боли, глядя на затянутое облаками небо.       – Всему, – лаконично ответил Мэдока, посмотрев на Химэ в ответ. Она могла начать язвить, ее можно было бы начать уговаривать, подкупать, подлизываться к ней, но Химэ молчала, думая, видимо, о чем-то своем; Мэдока приготовился было тяжко вздохнуть и забрать свои слова назад, как она произнесла:       – Я согласна, – Химэ повела плечами и улыбнулась – не оскалилась или ухмыльнулась, как делала обычно, набравшись от Мэдоки дурных привычек, а именно что улыбнулась. Она не спрашивала, что именно Мэдока имел в виду; она прекрасно понимала, о чем идет речь, потому что являлась неотъемлемой его частью и знала его мысли еще до их озвучивания. – Я рада, что ты наконец-то допер до этого своими чудесными мозгами. Лучше поздно, чем никогда, – не удержавшись, все-таки поддела она его и небольно пихнула локтем под ребра.       У Мэдоки не было желания препираться с ней сейчас; Химэ смотрела на него искренне и чуточку смешливо и даже не думала издеваться над ним.       Впервые Мэдока подумал о том, что ему чертовски повезло с причудой.       – Спасибо, – искренне сказал он, и Химэ улыбнулась чуть шире, фривольно закидывая ему руку на плечо.       – Спасибо на хлеб не намажешь, – хмыкнула она и, чуть прищурившись, посмотрела на Мэдоку с хитрецой. – Должен будешь.       – Конечно, я и не сомневался, – с наигранным раздражением сообщил Мэдока и щипнул Химэ за бок. – Переходя к обсуждению проблемы, у меня есть несколько идей…