мне в пору разбить твою голову об асфальт, да боюсь разбудить терпеливых и добрых соседей. я могла бы, не дрогнув, снять с тебя лезвием скальп, но папа сказал мне, что так не делают леди.
— Что вы от меня скрываете? И если бы я была кошкой, то шерсть моя на холке уже бы вздыбилась. То и дело шипя, я бы металась по комнате, желая отыскать выход. Хвост бы грозно поднимался, показывая всем ту агрессию, что копится внутри. Но сейчас я могла лишь испепеляющим взглядом прожигать фигуру отца, что заметно приблизился и слегка приподнял ладонь. Словно пытался ею на расстоянии успокоить меня. — Карлайл? Голос, словно нож металлический блеск которого заставлял морщиться присутствующих, резко, звонко резал давящую тишину. Вампирша казалась самой спокойной из всех, от чего я мысленно пожелала оторвать ей голову. — Кассандра… — Эдвард. Беспокоясь за безопасность своей названной матери первый решился на диалог. — Пожалуйста, успокойся. — Карлайл? — Я буквально начала молить отца ответить мне. Но тот поджимал губы, не сводя с меня своих прекрасных золотистых глаз. Почему же ты никак не реагируешь? Но, словно услышав меня, тот повернул голову к «сыну», а пианист в свою очередь притянул к себе Эсме. Я с опаской оглядела комнату, теряясь в догадках. — Что вы от меня скрываете.? — Я больше не звучала так угрожающе. Скорей испуганно. Да, именно так. И я не стыжусь этого. Из злой дикой кошки я превращалась в зажатого в угол котенка. — Присядь, солнце. — Отец указал мне на диван позади него. Но выглядело это словно зайчику бросили морковь прямо в капкан. Нет, чем ближе я к нему, тем сильнее он может на меня повлиять. — Говори. — Стараясь вложить в слово всю уверенность, я преувеличила свои способности, и голос позорно сорвался на конце, выдавая меня. Спрятав руки за спиной, я возможно и выглядела властно, находясь на лестнице. Но в тайне от них заламывала себе пальцы. — Мы с Эсме поженимся. Резка боль в области груди почти заставила меня упасть на колени. После произнесенных слов, Карлайл неотрывно вглядывался в мои глаза, словно стараясь понять, насколько больно сделал мне сейчас. Я, словно тряпичная кукла, забытая в углу пустой комнаты, брошенная, неотрывно смотрела на него. Мужчину, что еще недавно целовал мои губы, что вырастил меня, создал, создал повторно. Что ласкал мое тело. Что только что объявил мне о своей свадьбе. Эдварда и Эсме уже не было в комнате. Трусливые. С одной стороны я искренне желала оторвать им головы и сжечь тела вместе с домом, а с другой мне было абсолютно посрать на них. Ведь ради этого отец хотел наладить общение. Ради «счастливой будущей жизни». Ладони сжались в кулаки, что не осталось незаметным для Каллена. — Зачем? — Мужчина лишь на секунду отвел взгляд, полный печали. — Зачем? — Я боялся тебя потерять. — Карлайл не приближался, видимо понимая, что это бесполезно. — Ты — моя дочь, Кэсси. — И?! Почему ты не думал об этом, когда целовал меня?! — Я незаметно приблизилась, оставляя между нами пару шагов. — Ты клялся мне, что не любишь её! Ты говорил мне, что не любишь! Картины, словно от землетрясения, начали шататься. Вазы, готовые вот-вот лопнуть, задвигались по полкам. Но сейчас это было не важно. Мужчина оглядел комнату, успокаивающе выставляя ладони перед собой. — Тише, Кэсс. — Слезы накопились в глазах, от чего лицо отца тяжело было разглядеть. Он спал с другой женщиной. Он целовал её. Обнимал. И я готова была броситься на него с кулаками из-за этого. Одна из ваз лопнула. И осколки градом разлетелись по комнате. Только сейчас я обернулась, чтобы посмотреть на усыпанный стеклом пол. В доме резко наступила тишина. Отец прошелся по осколкам, что приятно захрустели у него под ногами, и поднял небольшой кусок бывшей вазы с пола. Это сделала я. И та сила, что скрыта внутри. Оценивая произошедшее, я не смогла сдержать кривой улыбки.⊹⊹⊹
В стену полетели с книги с полок. Сминая в ладонях бумагу, я в истерике стирала слезы с лица запястьем. Незаметно для меня, в кучу бумажного мусора попали и ноты Эдварда. Ну хоть что-то я ему испорчу сегодня. Всхлипывая от нескончаемых рыданий, я металась по комнате из угла в угол, не представляя, что делать дальше. Одежда кучей вываливалась из шкафа, видимо первой моей идеей был уход. Сделав пару шагов навстречу окну, дабы распахнуть его и пустить в комнату воздуха, я не заметила, как под моей ступней хрустнули остатки от бокала. Вдавившись в стекло, тело чуть не выпала из окна второго этажа. Но увы из-за хоть какого-то инстинкта самосохранения, я схватилась за раму, повиснув наполовину вниз, на улицу. Свежий воздух обволок, проник в легкие, охлаждая. От резкого крика боли в ушах заложило. Где-то вдали всполошились вороны, поднимаясь в небо с насиженных мест. Откашлявшись, я хрипя опустилась на пол. — Я ненавижу тебя, Карлайл Каллен! Из глаз снова градом хлынули слезы. Мужчина стоял за дверью уже около минуты. С того самого крика, он на вампирской скорости переместился на второй этаж. После высказанных эмоций горло дико драло. Повернувшись к туалетному столику, я бросила на себя взгляд. Глубокие пожирающие черные глаза уставились в ответ. — Я вас всех ненавижу… — Голос хрипел, заставляя кашлять почти после каждого слова. — Зачем ты меня породил, если заставляешь так страдать?! Обессилено я откинула голову назад, ожидая, когда отец войдет. И он вошел. Мертвенно-черные глаза встретились с потухшими золотыми. Точней уже не золотыми, а больше просто желтыми. Я облизала соленые губы, из-под ресниц разглядывая мужчину. Растрепанные волосы, мятая рубашка с подкрученными по-домашнему рукавами. Лицо Карлайла словно постарело за то время, что я крушила комнату. Хмурясь, он добавлял себе лет 5. Мужчина сделал шаг навстречу, но тут же остановился. Полка со стеклянными фигурками, что остались тут от прошлого жильца, рухнула вниз. И она не выдержала всего хаоса. Почти под ноги вампиру, тот удивленно уставился на меня, но в ответ получил очередную кривую улыбку. Стекло вперемешку с деревом разлетелось по комнате. Я отречено опустила взгляд на подкатившийся ко мне кусочек. Верхняя часть тела какой-то девушки. По уложенным кольцом вверх рукам можно было подумать, что она балерина. Карлайл опустился на пол напротив, опираясь спиной о ребро кровати. Мы снова встретились усталыми взглядами. Я изнеможденно подтянула ноги к себе. Сквозняк из открытого надо мной окна развивал тюль, что периодически прятала меня от взгляда отца. — Я боюсь тебя потерять, Кэсси… — Замотав головой, я хотела показать ему, что не хочу начинать диалог. Но вампир продолжал. — Ты моя дочь. Самая близкая ко мне. — У тебя есть и сын. И… жена. — Я проглотила болезненный комок в горле, что продолжал давить на грудную клетку. — Мне нужна и ты. — Карлайл опустил ладонь, касаясь моей ноги. — Я хочу, чтобы ты была в моем будущем. — Ты, Я. Эсме, Эдвард. — Животная усталость по всему телу не давала проявиться агрессии, что меня переполняла. — А потом кто? Что если ты обратишь кого-то еще? Или Эдварду понадобится партнерша. В чем я сомневаюсь. Может ему понадобится партнер. — Я хмыкнула на резко появившуюся догадку в голове. — И будет у тебя еще одна названная дочь. А может и не одна. — Я люблю тебя, как любил всегда. И буду любить еще столько же. — Я закусила губу. И будь человеком, уже зубами бы до крови её разодрала. — И я тебя люблю. Но ты знаешь, что не в том ключе, что и ты. — Пора было поставить все точки над i. — И мне не нужна семейная жизнь. Я хочу жить только с тобой. Мы вампиры. Мы можем делать, что захотим. Я не хочу всю вечность играть в семью. Карлайл тяжело вздохнул. Пшеничные пряди спали на глаза. Мы были словно чужие друг другу. Я, оттолкнувшись от стены, двинулась вперед. И через секунду устало упала в объятия мужчины. Карлайл прижал меня в торсу, крепко сжимая сильными руками. Остатки слез пробивались наружу, оставляя пятна на рубашке. Ох, сколько же я их успела замарать за всё время. Я металась, не в силах понять спокойно ли мне в руках Каллена, или наоборот хочется броситься прочь. Мне хотелось к кому-то прижаться, забыться. Но увы единственный «кто-то», что сейчас был рядом, и есть человек из-за которого мне горько. — Я молю тебя, Кэсс. — Отец, шепча, начал гладить мои плечи. — Не уходи… — Я сильней прижалась к мужчине, закрывая глаза. — Всё наладится. Я постараюсь сделать тебя счастливой, Кэсси. Слышишь? — Он продолжал шептать разные обещания, поглаживая мою спину. А я, спрятав лицо в шее мужчины, иногда кивала, но не вслушивалась больше в его шепот. Он гладил мою ладонь, покоящуюся на его плече. Перебирал волосы. Казалось, будто это последний раз, когда мы сможем побыть вдвоем. И словно после заката сегодняшнего солнца всё изменится. И было страшно. Страшно, что мое предчувствие может стать реальностью.⊹⊹⊹
Холодный воздух развевал короткие волосы, что лезли в глаза. Но черным хрусталикам это не мешало. Хитрый взгляд с дотошной пустотой бегал среди верхушек деревьев. Мимо уже проскочила парочка рогатых, но ярость, кипевшая в мертвых жилах, требовала большего. Очень жаль будет того косолапого, что попадется по дороге. В глубине леса раздались грузные медвежьи шаги. Горло больше не драло, а глаза из угольно-черных возвращались в привычный золотой. Оставив тело животного на месте, я поплелась к дому. Плечи опустились, а руки безжизненно болтались где-то внизу. Мокрая от недавнего дождя ветка глухо ударила меня прямо по лицу. Но не было сил даже удивиться. Лишь уже ближе к особняку я убрала налипшие на лицо пряди и еловые иголки. Было достаточно темно, и из больших окон бил желтый свет ламп. Я остановилась под одним из освещенных участков. Внутри дома находились все. Карлайл нервно переставлял книги по полкам, Эдвард снова мусолил клавиши рояля, а Эсме медленно перелистывала страницы журнала, то и дело поглядывая на блондина. Создавалось ощущение, будто я смотрю на чужую жизнь. Со стороны на чью-то маленькую семью. Эсме поднялась с места и направилась в сторону отца. Женская ладонь опустилась на сгорбившуюся спину, от чего мужчина вздрогнул и выпрямился. Карлайл был самым грустным из всех обитателей дома. Он обернулся к женщине и заключил ту в объятия. Я непроизвольно сжала ладони в кулаки, но те практически сразу разжались. Не было злости, не было ярости, печали, тоски. Была пустота. Ничего. И от этого становилось страшно. Словно чужак я наблюдала за происходящим внутри. Эдвард начал какую-то мелодию, Эсме всё еще ластилась в объятиях отца. А я стояла здесь, за окном. Взгляд привлекло движение недалеко от лица. Маленькая снежинка упала с неба и зацепилась за волосы. Странно. В этом штате довольно рано началась зима, учитывая, что сейчас была лишь середина осени. Но скорей всего эти снежинки растают еще до глубокой ночи, и я буду единственным свидетелем, что они существовали. Дверь за мной закрылась, и в зале настала гробовая тишина. Дрожащими пальцами я вытерла щеки и приложила тыльную сторону ладони к лицу, словно пыталась его охладить. Обернувшись к зеркалу в прихожей, я постаралась пригладить волосы. Уголки губ истерично дергались, пытаясь растянуться в улыбку. Только Карлайл может знать, если мне плохо. Все остальные должны переживать за себя, а не за меня. Выпрямив уставшую спину, я снова оглядела отражение. Так было лучше. Уверенно распахнув дверь, я вплыла внутрь. Три пары глаз сразу приковались ко мне. В воспоминаниях тут же появились лежащие на полу осколки вазы. Да, вам стоит побеспокоиться. Я не смогла сдержаться, но та полуулыбка, что появилась на лице, для кого-то могла показаться хорошим знаком. Но не для Карлайла, что напрягся, не разрывая наши с ним взгляды. — Кассандра? — Я остановилась на полпути к лестнице и удивленно обернулась на голос женщины. — Я хотела… — Тссс… — Я наиграно приложила палец к своим губам, заставляя ту замолчать. — Не надо. — Казалось отец сейчас взорвется от напряжения, ну ничего. — Я поздравляю вас. — Эти лица надо было видеть. Щеки сводило от желания улыбнуться во все зубы. -Эдвард будет прекрасной подружкой невесты. Не дожидаясь ответа, я двинулась вверх по лестнице. Гордость за себя переполняла тело, но боль от сказанных мною слов била по вискам. Ты молодец, Кэсс. Ты молодец. Ввалившись в комнату, я обнаружила, что в ней прибрались. Стекла на полу не было, упавшая полка снова висела на стене. А мои некоторые вещи беспорядочно валялись на кровати. Встряхнув покрывало так, чтобы весь хлам слетел на пол, я упала в постель. Раскинув руки и ноги в стороны, я стеклянным взглядом уставилась в потолок. Боль распространялась от грудной клетки. От чего пришлось пару раз надавить в солнечное сплетение, дабы проверить, нет ли там дыры. Холодная слезинка прочертила дорожку вниз до уха. Незаметно для себя, я ощутила с какой силой прижимаю к себе колени, свернувшись в клубочек. Меня бросили словно на распутье, и теперь я сама должна выбирать свою дорогу. Осталось лишь определиться. Вольтерра больше не казалась такой сумасбродной идеей.