Любопытная

Чуть-чуть депрессия Автора, чуть-чуть розовые сопли. Надеюсь, что вам понравится, дорогие читатели. Жду ваше мнение в отзывах :3 Девушка лежит в кровати. Несколько дней она не приходила в себя. Но для нее все дни и ночи смешались в единый ком боли и страданий. Вот и сейчас открыла глаза только под вечер. Туда-сюда мелькают священники, которым оставил ее Гавриил. Хоть глаза открыты, но в них лишь усталая опустошенность. Все кругом самозабвенно трещат, что это демон оставляет девичье тело, выходит из нее. Это раздражало, ведь девушка знала другое. Это она оставит, не сегодня, так завтра, его. А святоши просто делают все, чтобы та настрадалась перед смертью, дабы она не досталась жителям Ада. Но Лерке было наплевать, лишь мучила неизвестность, а может даже и любопытство. Что же они задумали сделать с Азазелем? Совершенно нет сил, даже пошевелить рукой ей трудно. Постоянно приходит Анна. Она заставляет глотать горький настой, который сама вливает девушке в рот из ма-аленького кувшинчика. И это тоже ужасно раздражает. Все уходят лишь на молитву, позволяя хоть немного насладится тишиной. Мысленно девушка корила себя, называла дурой. Неужели она и правда подумала, что ей отдадут книгу? А Гавриил хитер, похоже он действительно раскусил ее. Послышались тихие шаги. Ну надо же! Легок на помине. Девушка с трудом перевела взгляд на будто каменную физиономию архангела. Так вот почему изображения на иконах такие странные... - Валерия, я возвращаюсь к Господу, - начал он. Лерка снова поморщилась от того, что ее назвали полным именем, и, к тому же, с таким пафосом. - Скатертью дорожка, - с трудом разлепив губы, попрощалась она. - Не груби, - подняв палец к небу, попросил архангел. - Священникам я сказал так: "как только бес тело ее покинет, сразу книгу порочную в руку ей вложите..." - Что значит "покинет"? - с презрением переспросила она. - Вы же прекрасно все знаете. - Знаю, - самодовольно проведя рукой по седой бороде, подтвердил Гавриил. - Я так смерть твою назвал, - сказал он как о чем-то самим собой разумеющимся. Девушка опешила от той наглости, с которой вершили ее судьбу. А архангел растворился. Странно, но служители света исчезали медленно, потихоньку растворяясь в воздухе, а не как властители тьмы - яркой вспышкой. Девушке безумно жаль маму, ведь еще три-четыре дня, и заклятие демона спадет. Она начнет звонить ей, искать. Ох, и намучается же она, но даже трупа не найдет. И это грустно. Лера в очередной раз печально вздохнула. Раздался перезвон, зовущий на молитву священнослужителей. Сегодня какой-то праздник, чье-то рождество. Но не Христово, оно же, кажется, зимой. Заметно похолодало. Хоть здесь и топят, но спасает это относительно, потому на девушку навалили еще одеяла три, тяжеленных таких. Все ушли, и тишина робко ступала в каждый уголок этой тюрьмы, особым шармом наполняя болезнь, одиночество и тихую смерть юной девушки. Кажется, она даже слышала, как эта самая тишина идет вдоль коридора, осторожно заглядывая в каждую комнату. Будто что-то ищет и не может найти. Девушка закрыла глаза, в которых стояли горько-соленые слезы. Одна, вторая, третья прокатились по иссохшейся щеке, болезненно-белой, даже прозрачной коже. - Лера? - раздался шепот со стороны двери. Девушка открыла глаза. На пороге стоял ее хранитель. Парень весь в перевязках, уж не понятно что с ним там сделали. - Да. Что такое? - прохрипела девушка с вымученной улыбкой. Похоже, это единственный кого она рада видеть в последнее время. - Я тут тебе кое-кого привел... ну, как привел, - молодой ангел смешно мямлил. - Сама смотри, в общем, - он отступил на шаг. В комнату, осторожно, озираясь, вошел Азазель, девушка дернулась и, в изумлении собрав все последние силы в кулак, села на постели. Он смотрел на нее полными теплого сострадания бездонно-темными глазами. Она - лучащимися радостью, но такими беспомощными и отчаянно-кричащими. Оба молчали. - Я не хотел пускать, - тихо, но твердо сказал Богдан. - Но я понял. Что они ошибаются, все. Он, кажется, любит даже сильнее чем я, хотя мы оба не смогли тебя защитить, - горестно усмехнувшись, он исчез. Ярко. Вспышкой. А так, иногда, бывает. Девушка, откинув одеяла, свесила ноги с постели. Демон упал рядом, уткнувшись лбом ей в коленки, свободные от задравшейся чуть выше белоснежной ночной рубашки, больше похожей на саван. Лера робко гладила его по каштановым, с винным отливом, волосам, тоненькими пальчиками судорожно перебирая пряди. - Ты меня нашел, - в исступлении улыбаясь, повторяла она. - Нашел... Как? - Ты же не отпускала от себя заколку... это было очень трудно, - запинаясь, что странно для него, снизу вверх глядя на хрупкую девчушку, ответил демон. - Прости, что я не успел... - Это я должна была тебе все рассказать, - грустно корила себя Лера. - Ну хоть сейчас ты можешь не спорить со мной? - проворчал тот, продолжая счастливо улыбаясь, сидеть у ее ног. Девушка протянула руки и он, поочередно поцеловав каждую, сел рядом с ней. Бережно положив уже пошатывающуюся от усталости Леру на постель, он полу-сидя полу-лежа, обнял ее. Девушка доверчиво прижалась к демону. - У нас час, - расстроено сказала она, рукой дотрагиваясь до щеки Азазеля. - Всего... - Я заберу тебя, -твердо ответил он. - И мне все равно что может произойти. Я обещал. - Нет-нет, - зашептала она, пряча от чего-то глаза, - Ни в коем случае. - Значит, вот, что ты выбрала для себя, - с болью в голосе, отстраняясь ответил демон. - Что ж, я догадывался. Но я не виню тебя, ты же, всего лишь, земная девчонка. - Что? - с обидой и изумлением переспросила она. - Я же помочь тебе пытаюсь! - Себе помоги для начала, - с презрением прошипел тот. - Спасительница ты такая же хреновая, как и спиритистка! - воскликнул в сердцах он и, развернувшись, пошел к двери. Девушка, со злостью закусив губу, смотрела как он уходит, своим отточенным тысячелетиями чеканным шагом. Остановился. И, стиснув зубы, обернулся встретить взгляд в хлам заплаканных по нему глаз. Прежде, никто по нему не плакал, никто о нем не думал. С внезапно появившейся улыбкою вспомнил, что и с мамой никто прежде не знакомил. Девушка с удивлением заметила светлую улыбку на лице только что хмурого, внезапно вернувшегося демона. Какой же он, все таки, странный, потому и родной. Лера попыталась было встать, остановить его, но это не потребовалось, он сам шел к ней. Наклонившись, впился в потрескавшиеся, совершенно сухие и бесцветные губы. Девушка закрыла глаза и, сама не замечая, обвила его шею руками. Грубоватая нежность во всех ее проявлениях. Наверно, она предпочла бы умереть так, выпитая до дна поцелуем Азазеля, но на земле осталось еще одно небольшое дельце. - Я боялся, - с отчаянной злостью рассказывал он, когда, наконец поцелуй разорвался. - Впервые за тысячи лет! Мой возраст приравнен к сотворению мира, а ты заставила меня бояться. Я думал, что ослаб. Но это придает мне сил. Ответственность за тебя. Но я доверяю. Расскажи, что ты задумала. Тебя не отговорить, знаю. Может, я хоть смогу тебе помочь. - Завтра, ровно в семь утра, ты должен быть тут. Подойдешь ко мне и крепко-крепко обнимешь. Потом медленно отойдешь и растворишься в воздухе, что бы не происходило, - медленно и с расстановкой ответила Лерка. - Архангелы даже со священниками говорят загадками. Это сыграет нам на руку. - Объяснишь? - заинтересованно пододвигаясь ближе, попросил Азазель. Демон чувствовал, что девушка задумала сыграть злую шутку с архангелом, а это было ему более чем по нраву. Но в коридоре зазвучали шаги. Девушка сделала страшные глаза, всем своим видом показывая, что демону нужно уходить. Он исчез, но напоследок успел что-то шепнуть. Девушка не услышала, но пообещала себе, что спросит у него. Обязательно спросит. Демоны всегда шли в ногу со временем, педантично копались в новеньких гаджетах, за которые многие душу готовы отдать. Дорогущие костюмы, машины, парфюм - все это придавало особую изысканность им на земле, так легче свести с праведного пути. А вот всякие ангелы-архангелы предпочитали оставаться в далеком прошлом, где странные выражения и витиеватости речи более чем в почете. Дьявол говорит точно, отдает конкретные приказы, когда очередной недополководец-архангел скажет своему недовойску: "Братья мои, изведем же бесовское отродье на земле Божией". Наверное, потому и процветает зло. Оно хитро и умно, а добро глупо и наивно. Не даром церковь всегда уничтожала ученых, видя в них проблески разума, присущих полному им неповиновению...