Ты самый синий свет

— Когда вы в последний раз видели сына? — спросил Хэнк, не слишком рассчитывая на ответ. Мэри Лоу Броунин была женщиной слегка за сорок, обладающей острыми чертами лица и впалыми щеками, и сейчас смотрела на него пустыми покрасневшими глазами, выдавая даже меньше эмоций, чем показывали андроиды. Бесконечно меньше эмоций, чем Коннор показывал Хэнку в последние дни. Она продолжала молчать, и мужчина вздохнул: ушла целая вечность, чтобы найти ее, потому что свои ночи она проводила в бессчетных барах и домах друзей. Затем им пришлось ждать, пока женщина не вышла из своего перманентно опьяненного состояния, в котором она, казалось, существовала всегда, и едва ли помнила о существовании сына. Сейчас память должна была вернуться к ней, но ломка сделала женщину полностью апатичной — старый добрый метамфетамин. Хэнк никогда не подумал бы, что скажет это, но лучше это был бы красный лед, потому что он делал жертв агрессивными, зато способными к коммуникации. Он точно терял время. Все улики говорили о том, что Майкл не контактировал с матерью по меньшей мере последние два года, после того, как она потеряла работу, а затем и дом. Результаты вскрытия говорили об обратном, но что-то заставило его спросить: — Он употреблял? Сначала глаза Мэри Лоу были такими же пустыми, как и прежде, но вскоре в этой пустоте вспыхнула искра. — Нет, никогда! — сказала она с силой, ярко контрастирующей с предыдущим состоянием апатии. — Майкл был хорошим, он был чистым, он бы никогда не прикоснулся к мету или чему-то еще. Я правда старалась воспитать его хорошим после того, как его отец ушел от нас, работала в супермаркете, чтобы вытянуть нас, но потом они стали закупать этих андроидов и уволили меня. Майкл только пошел в колледж, как у нас закончились деньги, и ему пришлось уйти… — внезапный поток слов прекратился, когда она стерла выступившие слезы тыльной стороной ладони. — Он позвонил и сказал, что может вернуться в колледж, — продолжила она после того, как Хэнк молчаливо предложил ей платок. — Сказал что-то о хорошо оплачиваемой работе, но не вдавался в детали, обещал позвонить на следующий день. Но он так и не позвонил; и на следующий. Не отвечал на звонки. Я знала, что что-то не так, но я не могла… Я просто… — Мэри Лоу не смогла закончить предложение, начиная рыдать навзрыд, и ее хрупкое тело сотрясалось при каждом громком всхлипе. «Она просто ушла и приняла так много, что даже забыла о существовании своего сына», — подсказал внутренний голос. — Хотела бы я быть на его месте, — сказала она надломанным голосом, после того, как больше не могла выдавить из себя ни слезы. Хэнк знал это желание слишком хорошо; он распрощался и вышел, впуская психолога в комнату для допросов. В конце концов, он добился информации, но она была слишком неопределенной, чтобы пригодиться. То, что Майкл говорил о хорошо оплачиваемой работе прямо перед смертью не могло быть совпадением — это значило, что в заброшенный дом он пришел за обещанными деньгами, и то, что его убийство было спланировано. Но они и так подозревали это, поэтому Мэри Лоу не дала им новых зацепок. Друзья и соседи Майкла тоже не рассказали ничего полезного, и Хэнк вздохнул от безысходности. Похоже, они снова оказались в тупике. Вскоре он понял, что из коридора доносится шум куда громче, чем обычно, и поспешил туда. Гомон исходил от толпы у огромного экрана виртуальной проекции, показывающего команду спецназа, снующую по апартаментам какого-то богача. — Что тут происходит? — спросил он у Рида, как только подошел к экрану. — Очередной ебаный андроид сошел с ума, — объяснил Гэвин. — Убил отца и двух копов, теперь держит дочь в заложниках на краю крыши. Хорошо, что этим занялась команда Аллена; у меня от этих штук мороз по коже, — сказал он, кривя лицо. Хэнк никак не отреагировал, вместо этого в нетерпении ожидая, когда камера покажет крышу. Через секунду кадр сменился, и былое жужжание превратилось в пугающую тишину. Очевидно нестабильный — девиантный — андроид стоял на краю крыши, держа пистолет у головы девочки. — Я не буду говорить с людьми, — предупредил андроид, как только переговорщик сделал пару шагов по направлению к нему. — Мы не причиним тебе вреда, — мягко сказал посредник и сделал еще шаг вперед. — Подойдешь ближе и я застрелю ее! — крикнул девиант. «Вирус, значит», — подумал Хэнк, не отводя взгляда от экрана. Крупный план позволил увидеть глаза андроида, в которых горело что-то безумно близкое к отчаянию, и в голове мужчины не было ни идеи, какой вирус мог сотворить это с ходячим суперкомпьютером. Переговорщик поднял руки в примирительном жесте. — Хорошо, я стою на месте, — его слова были мягкими и спокойными, будто он говорил с бешеным животным. — Я сказал, я не буду говорить с людьми! — повторил робот, сильнее прижимая пистолет к голове девочки, заставляя ее плакать от боли. Видимо, кто-то говорил с посредником через гарнитуру, потому что через пару секунд он сказал: «Будет сделано», — и покинул крышу. Почти сразу его место заняла миниатюрная женщина-азиатка, одетая в костюм горничной. Погодите. Андроид, не женщина — диод на ее виске горел умиротворяюще синим цветом; единственная спокойная вещь во всей ситуации. — Они послали консьержку? — недоверчиво спросил девиант. — Да, Даниель, это я, Джоан, — андроид-консьерж здания, в котором жили владельцы Даниеля, ответила тихим голосом, практически незаметным в рычащем шуме вертолетов. — Что тебе надо от меня? — он все еще был враждебным, однако на этот раз не отказывался от переговоров. — Я пришла сказать, что если ты отпустишь ребенка — никто не тронет тебя, — сказала она чуть громче. — Как я могу верить тебе? — голос Даниеля слегка дрогнул. Диод Джоан загорелся желтым — очевидно, команда не предусмотрела этот вопрос. Однако, несмотря на отсутсвие гарнитуры, они смогли связаться с ней, давая распоряжения. — Мы знаем друг-друга четыре года, два месяца и двадцать семь дней, — наконец продолжила андроид. — Ты не такой, Даниель. Ты любишь Эмму и не хочешь вредить ей. — Люблю? — повторил робот с горечью в голосе. — Я думал, она любит меня, но для них я был просто игрушкой. Они хотели заменить меня! Ты знаешь, каково это? — выкрикнул он в отчаянии. Консьержка посмотрела на него с таким непониманием, что Хэнку стало ясно: она никогда не испытывала ничего подобного. То же понял и Даниель. — Хотя, как ты можешь? Ты не такая, как я. Вот почему они отправили тебя, — насмешливо сказал девиант, оставляя за собой последнее слово. Тем не менее, Джоан и не думала уходить. — Не мог бы ты отпустить Эмму? Она невиновна, Даниель, пожалуйста, — она умоляла его, и на этот раз по какой-то причине это не звучало заготовлено. Даниель посмотрел на нее с недоверием, но вскоре медленно опустил пистолет и отпустил ребенка из хватки. Девочка тут же упала рядом и отползла, заливаясь слезами. Девиант не успел сказать и слова, как его лицо застыло в шоке, а на груди расцвело синее пятно. Через секунду он упал на колени, а вскоре полностью свалился на землю. Последний кадр перед тем, как видео-трансляция окончилась, переместился на лицо Джоан. Ее губы были приоткрыты в удивлении, а свет на виске неопределенно мигал желтым. — Нахуй это, — выругался Хэнк сквозь зубы, и он явно был не одинок в своем мнении. Если раньше журналисты докучали им, теперь они попали в настоящую бурю дерьма. Хэнк не мог дождаться, когда они прибудут сюда снова; одна мысль об этом делала его более уставшим, чем часы поисков виновника в заброшенных домах. Кроме того, у него была куча сэкономленного времени на сверхурочной работе, поэтому мужчина просто поехал домой.

***

— Вы сегодня рано, — Коннор излучал счастье так же бесхитростно, как и восторженно лающий и прыгающий на хозяина Сумо. Последний раз они гуляли вместе почти неделю назад, а сейчас Хэнк был слишком уставшим. Тем не менее, сон мог подождать. — Я иду с тобой, — сказал он андроиду. — Вы уверены, Хэнк? — неуверенно спросил Коннор. — Вы устали, и погода сегодня не особо благоприятная. — Я провел целый день, отсиживаясь на станции, — пренебрежительно сказал мужчина, вновь надевая куртку. — Моим ногам не повредит немного разминки. Спустя пару шагов, он понял, что «не особо благоприятная» было преуменьшением года. Ледяной ветер бил в лицо, просачиваясь через толстую ткань пальто. Хэнк мог поклясться, что чувствовал, как он доходит до самых костей. Коннор сжимался в слишком тонкой одежде, стараясь зарыться поглубже в воротник его металлически-голубой куртки. Один только взгляд на него послал разряд боли в грудь. — Мы точно купим тебе больше теплых вещей завтра, — пробормотал он, чувствуя себя сволочью за то, что забыл. Единственным, кто был искренне рад погоде, был Сумо. Его шерсть прекрасно защищала от таких условий, и сейчас он бегал вокруг них, играя с падающими листьями, словно щенок. Они шли в тишине, прерываемой лишь лаянием пса. Хэнк хотел отдохнуть от последних событий — убийства на складе, Карлос Ортис, Майкл Броунин, теперь еще и Даниель — но каждый раз возвращался к мысли, что ему стоило обсудить это с Коннором. Именно убийство Броунина, а точнее неадекватная реакция Хэнка заставила его крайне дерьмово повести себя с Коннором в баре. Общественное мнение касаемо андроидов медленно ухудшалось, и интуиция подсказывала: что-то грядет, и оно кардинально изменит правила игры. Но мужчина никак не мог правильно подступиться к этому вопросу. Через пятнадцать минут молчаливой прогулки, ветер слегка затих. Ему на смену пришел снег, начинающий хрустеть под ногами, будто сахар, и заглушающий звуки вокруг них. — Снег в октябре. Такое увидишь только в нашем ебаном Мичигане. Надо было уезжать в Калифорнию, как только появился шанс, — проворчал Хэнк. — Уверен, вашим рубашкам это пришлось бы по душе, — ответил Коннор, напоминая о его гавайской коллекции в шкафу. Мужчина хмыкнул и продолжил идти, ловя снежинки на одежду. Несмотря на погоду, вокруг было полно людей, гуляющих с собаками или детьми, укутанными в колясках — единственные существа, требующие прогулок даже в яростную бурю. Прямо сейчас пара с бордер-колли шла им навстречу, возвращаясь с реки. Мужчина был одет в авиаторскую кепку, и изо всех сил пытался удержать отчаянно лающую собаку от покушения на Сумо. Женщина же пыталась спрятать лицо в высоком воротнике бордового пиджака и, когда они поравнялись, подарила им улыбку, которой обычно обменивались люди, скрепленные одной участью. Тем не менее, этот жест прожил недолго: улыбка испарилась, как только ее глаза зацепились за что-то. Хэнк был уверен — ее смутил диод Коннора. Анти-андроидные настроения были на пике даже до инцидента с заложницей. Каждый день владельцы приходили в участок, чтобы пожаловаться на испорченную злобной толпой собственность. Не то чтобы ему приходилось с этим разбираться — у него и своей работы было полно. Сейчас Хэнк мог только гадать, в каких размеров проблеме они оказались. Он не мог точно определить выражение ее лица, но, похоже, ей не нравилось, что он и Коннор выгуливали собаку вместе, прямо как она и ее партнер. Возможно, один только взгляд на андроида заставил ее насторожиться после того, как она увидела сегодняшние новости. И хоть она не была похожа на настоящую ненавистницу андроидов, скорее, она просто боялась их, уставший мозг Хэнка начал генерировать сценарии, в которых его не было на прогулке рядом с Коннором — что было чаще, чем обычно — и робот наткнулся на агрессивных активистов. Конечно, Сумо был огромным псом, но сенбернары едва ли были известны своей агрессией. А если эти ублюдки были еще и вооружены… — Хэнк? — голос Коннора вытащил его из становившихся все более и более мрачными мыслей. Мужчина моргнул, прогоняя их остатки, и увидел встревоженное выражение на лице андроида. Наверняка Хэнк выглядел пугающе. — Прости, просто задумался. Может, нам стоит ненадолго задержаться здесь, — сказал он, как только понял, что они достигли его некогда любимого места. Парк заканчивался у берега реки, открывая невероятный вид на мост Амбассадор и панораму города, особенно в ночное время. Сейчас едва ли была ночь, но солнце успело зайти за горизонт, и снежинки мерно падали в огнях города, разрезая темноту. Хэнк сел на скамейку, в то время как Коннор остался стоять, переводя взгляд с городского пейзажа на Сумо, перекатывающегося по земле и играющего с палкой, которую умудрился где-то найти. — Я думаю, тебе стоит начать носить с собой перцовый баллончик, — ни с того, ни с сего сказал мужчина. — Андроидам запрещено иметь при себе какое-либо оружие, — спокойно парировал Коннор, не отрывая взгляда от города. — Я знаю, но… ты же видел эти новости? — вот оно: наконец-то они завели этот разговор. — Да. Очевидно, ошибка в программном обеспечении PL600, которая привела к трагическим последствиям, — сказал андроид, не выражая ни единой эмоции. — Да уж, наверняка, — устало ответил мужчина. — Я не имел в виду сегодняшний инцидент, — продолжил он после мгновения тишины. — Ты же слышал про еще одно убийство, явно совершенное андроидом? Коннор кивнул. — Вероятно, такая же ошибка. — Мы пытаемся выяснить, так ли это. Но не об этом. Три парня были убиты, и медиа опять связали эти преступления с андроидами, — продолжил Хэнк. — Боюсь, это так; я наблюдал за освещением проблемы в СМИ. Но мне кажется крайне нелогичным то, что андроиды могли быть виновниками этих преступлений, — возразил Коннор. Мужчина вздохнул.  — Скажи это медиа. Но на самом деле, есть улики, доказывающие причастность андроида, хоть это и не имеет никакого смысла, — сказал он, думая обо всех надписях на стенах. — Какого рода доказательства? — Конфиденциальная информация, — ответил Хэнк. — В любом случае, в свете последних событий, я хочу, чтобы ты мог защититься от ненавистника андроидов. — Вы ведь тоже ненавидите нас, — отметил Коннор, и Хэнк поморщился. Но, должно быть, он заслужил. — Прости меня, хорошо? — сказал он, наконец-то отпуская здравый смысл в свободное плавание и следуя интуиции, пытающейся заставить его уже долгое время. — На самом деле, я не ненавижу андроидов и точно не ненавижу тебя. Теперь чувствуешь себя лучше? — Как я уже говорил вам, у меня нет возможности «чувствовать», поэтому я не способен подтвердить ваше заявление, — чопорно ответил робот. Хэнк подавил в себе желание зарычать. Да уж, это прозвучало совсем не обиженно. — Да без разницы. С этого момента ты выгуливаешь Сумо только с перцовым баллончиком в кармане, — сказал он тоном, не требующим пререканий. Или так ему показалось. — Мои протоколы запрещают мне делать это, — воспротивился Коннор. — У андроида Ортиса не было проблем с протоколами, как и у Даниеля, — парировал Хэнк. Андроид нахмурился. — Все потому что они девианты, как это принято называть. Они отклонились от их изначальной программы, — объяснил он со спокойствием, которое мужчина нашел невероятно раздражающим. — О, а ты так сделать не можешь? — снова воспротивился Хэнк. Он был сыт по горло этой игрой, в которой Коннор вел себя все более человечно только для того, чтобы через пару секунд сказать: «На самом деле, я машина». Мужчина встал со скамейки и приблизился к андроиду, слегка нависая над ним. — Что ты на самом деле? — спросил он с вызовом. — Все еще осознаешь себя вещью, созданной, чтобы быть выебанной кем-то? Созданной, чтобы быть выебаной мной? Коннор смотрел на него своими большими глазами, снежинки таяли на его ресницах. Одна из них упала на его губу, и он слизнул ее. Это движение подняло на поверхность воспоминания, которые Хэнк изо всех сил пытался подавить. — Я могу быть всем, чем вы пожелаете, — наконец ответил Коннор, и в его глазах виднелась небывалая сила. — Вашим партнером. Приятелем, с которым можно выгулять собаку. Или просто вещью, созданной для сексуального удовлетворения, прямо как вы и сказали. Хэнк не смог сдержаться, представляя себе марионетку. Кукловод хотел, чтобы она смеялась — и она смеялась. Хотел видеть плачущей — она плакала. Марионетка становилась живой только с рукой кукловода внутри себя. Он тут же пожалел о выбранной метафоре, стоило изображению его, погружающего пальцы внутрь Коннора, появиться в голове. Как Хэнк не пытался избавиться от него, это было невозможно: что-то во взгляде андроида говорило, что тот воспринял бы это более, чем благосклонно. — Я хочу, чтобы ты не был тем, кто никак не реагирует на нож какого-то идиота в своем животе, — ответил Хэнк и сделал шаг назад, вырываясь из плена этих сжигающих глаз. Андроид снова смотрел на него. Анализ. — Если вам так угодно, я могу переступить через свой протокол, — наконец ответил Коннор. — Спасибо за заботу о моей сохранности, Хэнк, — добавил он, делая шаг вперед и уничтожая расстояние между ними. Они стояли так близко, что мужчина мог сосчитать веснушки, разбросанные по бледной коже. — Спасибо тебе, — мягко повторил андроид, после чего Хэнк обнаружил, как чужие губы накрыли его собственные.