When the clouds cover the sky

Мы отправились на Косую Аллею на следующий день вместе с Даллис, что было очень кстати — без палочки я не могла аппарировать. Без неё я могла использовать некоторые виды ментальной магии, но не больше. Стоун покинула меня на время, извинившись, ей нужно было передать какие-то документы сменщице. — Мисс Бреслин! — старик Олливандер радостно поприветствовал меня, увидев в дверях своей лавки. — Наконец решили приобрести новую палочку? — Да, — с улыбкой кивнула я. — Буду скучать по старой, но жизнь продолжается. — Ну что же, посмотрим, интересно… у вас была ольха, сердечная жила дракона… Интересно, с какой ещё палочкой вы найдёте общий язык. — он осматривал полки, дотрагивался до некоторых коробок и убирал руку, прежде чем взял одну и придвинул ко мне. Я аккуратно открыла коробку и, вытащив оттуда светло-коричневую палочку, взмахнула ей, высвобождая волшебную энергию внутри. Палочка испустила несколько искр и от неё пошёл серый дым. — Та-ак, следующая, — к тому моменту Олливандер уже взял в руки ещё несколько коробок. Мы перебрали около десяти вариантов и на моём лице уже стало проступать отчаяние. — Ох, мисс, не расстраивайтесь, со взрослыми волшебниками такое часто бывает. Дети более цельные и простые, с возрастом развивается много граней характера, что-то меняется… мы обязательно что-нибудь подберем. — он ласково взглянул на меня. — Хорошо бы. — я вздохнула. — Скоро осень и я выйду на работу, а без палочки там никак. — О, вы возвращаетесь в больницу? — Нет, — я покачала головой. — Нет. Поеду в Хогвартс, помощницей мадам Помфри. — Что? — на его лице мелькнуло непонимание. — Из старшей целительницы в помощницу? Ещё чуть-чуть и он бы предположил, что мне самой пора в Мунго. — Я… не могу. Не сейчас. — мне было стыдно, что я не оправдала надежд, в том числе и своих, но не могла себя превозмочь. — Знаете, мисс, кажется, у меня есть идея, — он отошёл куда-то вглубь стеллажей и вернулся с ещё одной коробкой. Я взяла палочку, без особой надежды взмахнула ей и почувствовала наконец то необходимое слияние, которое возникает у волшебника, если правильно подобрать инструмент. От палочки исходило фиолетовое сияние. — Да! — вырвалось у меня. — Прекрасно, — Олливандер явно был рад за меня и довольно улыбнулся. — Сэр, вы просто невероятный специалист! А что это за палочка? — О… Это боярышник с шерстью единорога. Такие палочки любят выбирать волшебников с внутренним конфликтом. У вас внутри тяжёлый груз, дорогая. Будьте осторожны. Я сглотнула возникший в горле комок, кивнула, поблагодарила продавца ещё раз и вышла из лавки, тут же столкнувшись с Даллис. — Я думала, ты меня ищешь уже по всей аллее, а ты только здесь закончила! Так долго! Ты что, с драгоценными камнями захотела? — она шутливо пихнула меня локтем в бок, пока мы шли по улице в сторону такого знакомого бара. — Так получилось, — я ничем не выказала своей растерянности от предупреждения мастера. — Долго подбирали. — Но всё хорошо? — Да, прекрасно. Пойдём быстрее, хочу имбирный глинтвейн. — Меди Бреслин, тебе лишь бы выпить! Наступило лето. Я старалась проводить больше времени с матерью, мы много говорили и вспоминали моё детство. Мама считала, что всегда были предпосылки к тому, что я стану целительницей, и уверяла меня, что дело не только во влиянии Барти. Она во многом винила себя, в том что не ушла от отца, что не могла ему перечить. Я, как могла, убеждала её, что она не виновата, потому что как никто другой знала, что уйти от человека, который годами был с тобой, очень непросто, даже если нахождение рядом начало приносить боль, но не могла открыться ей до конца. Она до сих пор была уверена, что Барти посадили по ошибке и очень скорбела, когда пришло письмо от Афины. Ей казалось, что мы были идеальной парой и она, хоть и мечтала о внуках, уважала моё одиночество. Даллис взяла отпуск и мы отправились в небольшое путешествие по Скандинавии, которую она всегда мечтала посетить. Мы вели себя как совершенно обычные молодые женщины, веселились, развлекались, изучали иностранные целительские методики. Стоун даже завела интрижку, что было, впрочем, вполне в её духе, а я просто была рада, что мы выбрались, так что мы вернулись в Британию в крайне приподнятом настроении. Единственной новостью, омрачившей наш отдых, было известие, что на Чемпионате мира по квиддичу, проходившему как раз в Британии, была запущена в небо Чёрная метка. Мы с Даллис услышали это по радио, и довольное выражение сползло с моего лица. Мы в гробовом молчании дослушали новости до конца, узнав о бесчинствах Пожирателей после матча и нападении на семейство магглов. — Их поймают, — произнесла Стоун, глядя мне в глаза. — Вероятно, — я не была столь оптимистична. — Как ты думаешь… Афина с ними? — Не знаю, — я закусила нижнюю губу. — Но её муж почти наверняка там. — Может, ей нужна помощь… — Вряд ли, — я покачала головой. — Если это то, о чём я думаю, то она будет делать то, что должна. Ради её семьи, он теперь тоже её семья. Она так воспитана. — Значит, теперь мы по разные стороны. — грустно сказала подруга. Я ничего не ответила. Я до сих пор не знала, есть ли у меня сторона, к которой я принадлежу. Думала о том, где мог быть Барти во время всего случившегося. Через день мы вернулись, отпуск был окончен. От портала мы аппарировали ко мне домой, чтобы разобрать вещи, затем Даллис собиралась наведаться в дом своих родителей, которые там всё равно отсутствовали — они были исследователями магических древностей и большую часть времени пропадали в командировках, так что моя подруга с детства часто бывала предоставлена сама себе. — Это было великолепно! Мы столько всего видели, миссис Бреслин! — она шумно делилась своими восторгами с моей мамой, отвлекая её от обсуждения ужасного события во время Чемпионата, пока я выкладывала из рюкзака одежду, колдографии и сувениры. — Да, — согласилась я. — Было много интересного. У них нестандартный подход к исцелению… — О нет, маньячка, прекрати! Просто кошмар, представляете, она весь отпуск только и думала о работе! Так и норовила затащить меня в их аптеки или на экскурсию в госпиталь! — Стоун карикатурно схватилась за голову, растрепав свои кудри. — Чуть не испортила мне всё! Мама смеялась, потому что глядя на посвежевшую, довольную Даллис невозможно было не радоваться. К вечеру она отправилась к себе, и мы с матерью, разошлись по своим комнатам, так и не поговорив толком о последних плохих известиях. Я сразу поняла, что в спальне что-то изменилось. Взмахнула палочкой, включая свет, пока моё сердце сжималось в комок, обвела всю комнату глазами. На первый взгляд всё было так же, как когда я её оставила, однако внутри меня разливалась новая волна паники, я будто чувствовала на себе чей-то внимательный выжидающий взгляд. Оставаясь на месте, я раздвинула заклинанием шторы, из темноты на меня упал лунный свет, смешавшись с тусклым отблеском фонаря. — Гоменум ревелио! — но прозрачная волна вышедшая из моей палочки не обнаружила в комнате никого. Я медленно выдохнула, не позволяя страху окончательно парализовать меня, и продолжила проверку. Шкаф, комод, письменный стол, пространство под кроватью. Всё чисто. Я столько выдержала, неужели я вот так бесславно сошла с ума? Я знала, что такое иногда происходит с мракоборцами, но не подозревала, что меня может постигнуть та же участь. Опустившись на кровать, я услышала бумажный шелест. Нервы окончательно сдали и я вскочила, рывком скинув с постели покрывало. Под ним лежало множество бумажных конвертов. Письма. Мои и Барти. Я хранила их в комоде, стопкой в углу ящика. Я бы никогда не забыла их убрать, они были важны для меня. Поверх писем лежало то самое кольцо с сапфиром, подаренное мне Барти перед посвящением в Пожиратели Смерти. Я наложила сигнальные чары на окно и ворвалась в комнату матери. Она лежала в своей кровати с книгой и удивлённо смотрела на меня. — Что такое, Меди? — Ты читала мои письма? — я уже понимала, что она тут не причём, но должна была спросить. — Нет, — её взгляд стал испуганным. — Почему ты спрашиваешь, Меди? — Вставай! — я держала палочку на изготовку. — Нужно установить защиту на дом. — Что?! П-почему? — Кто-то был в моей комнате. Мы спустились вниз и обошли весь дом, все это время мама тихо причитала. Меня била дрожь, я еле смогла закончить. До утра я так и не уснула. Сидела на полу, опустив голову, и крутила на безымянном пальце кольцо. Напротив висело старинное зеркало в полный рост и, когда я подняла голову, то сразу наткнулась на своё отражение — измученная бледная женщина со встрепанными волосами, в потертых джинсах и рубашке. Я смотрела в глаза зеркальной себе. — Он вернулся, — шёпотом сообщила я. — Что теперь будет? Зачем он приходил? В том, что это был Барти, я не сомневалась. Эти письма больше никого бы не заинтересовали, в них не было ничего о деятельности Пожирателей, ничего ценного с точки зрения закона. Они были важны только для меня, и я хранила их все эти годы, не в силах выкинуть или сжечь. Все мои догадки подтвердились. Тогда, в Азкабане, умерла его бедная, смертельно больная мать, спасшая сына своей смертью. Я ничего не сделала, чтобы ему помочь, но ничем ему и не навредила. Я молчала столько лет, не решаясь примкнуть к нему и вытащить из-под контроля отца, и не решаясь рассказать о своих подозрениях Министерству. Я не вышла замуж, не завела отношений, у меня никогда не было других мужчин. Как он воспримет это? Как предательство или как преданность? Как я сама это воспринимаю? У меня были сотни вопросов и никаких ответов. Я была в опасности, но хотела столкнуться с этой опасностью лицом к лицу. Увидеть его.