When the clouds cover the sky

Через некоторое время моей беззвучной истерики в его объятиях он снял с меня заклятье немоты, но я молчала, не зная, что сказать, и не желая отпускать его. Тогда он грубо отстранил меня, почти отшвырнув на диван. – Скучала? Я не заметил. – Ты постоянно мне снился, – сдавленно прошептала я. – О, и что же ты сделала, когда увидела, как я во сне умолял тебя о помощи? Что? Забыла, дорогуша? – волшебной палочкой он больно ткнул меня в горло. – А я напомню. Ничего! – Это же были просто сны… – я смотрела на него в растерянности. – Это были кошмары… – Какая же ты тупица, Меди! – по его лицу прокатилась волна бешенства. – А я слышал, что ты опытная легилиментка! – Ты звал меня. – дошло до меня наконец. – Ты пытался позвать меня на помощь… – Я надеялся, что у тебя есть хоть крупица мозгов, – он презрительно скривился. – Идиотка. – Заткнись, – ответила я леденеющим голосом. – Не смей со мной так говорить. – Ооо! У нашей пташки прорезался голосок? – он запустил пальцы в мои волосы сзади и поворачивая мою голову так, чтобы я смотрела на него. – Ты знаешь, что я могу с тобой сделать, Меди? Всё. – Можешь даже убить. Клэр сразу расскажет, что у меня был конфликт с Грюмом, и твоя личность будет раскрыта. Ты ведь не хочешь привлекать подозрения? – я смотрела ему глаза, выдерживая этот помутневший от ярости взгляд. В этом мужчине я пока не видела и тени того Барти, которого помнила. Даже закралась мысль, что того Барти там никогда и не было. Он отпустил меня, и от неожиданности я повалилась на кровать, потеряв равновесие. – Значит, теперь так, да? – он внезапно рассмеялся. – А знаешь, так мне даже больше нравится. Такая взрослая, такая сильная… с тобой лучше дружить, чем враждовать, да? – Что ты от меня хочешь? – Тебя, – он продолжал улыбаться. – Хочу тебя, как раньше, как тогда. Хочу, чтобы ты опять принадлежала мне. – Я не твоя вещь, Барти, – я нахмурилась. – Я не принадлежу никому и не буду принадлежать. – О, и ты не хочешь меня видеть? Мне уйти? – Оставь палочку. – Чтобы ты сдала меня? – Я не сдавала тебя чёртовых двенадцать лет. Где твой папаша держал тебя? – В подвале, в нашем доме. – он вздрогнул, как от удара плетью, и я машинально протянула к нему руку. Это было больше, чем моё сознание, желание утешить его, успокоить, и теперь мне было как никогда трудно бороться с этой бешеной тягой. – Почему ты не мог убежать? – Империус. – он по-змеиному облизал губу. – Только не надо этой лживой жалости, малыш. Ты знала, что я жив, я думал… может, ты поверила в мою смерть. А теперь я вижу, что ты знала, знала, что я жив, и ничего не сделала. Почему ты не пришла на мой зов? Почему оставила сходить с ума в четырёх стенах? Как ты могла так поступить, Меди? Я бы убил любого, чтобы спасти тебя, а ты бросила меня. – Хватит! – в приливе гнева я дала ему пощечину, и его голова мотнулась. Воспользовавшись секундой промедления, я кинулась к своей палочке, но не успела. – Ох ты… Хитрая стерва, – он столкнул меня обратно на кровать. – Наверное, лучше всего было бы подстроить твой отъезд под Империусом и убить тебя. Это бы было идеальным выходом. – Так давай, – я посмотрела на него. – Давай же. Не тяни, Барти. Я больше не играю в эти игры. – Я не могу! – закричал он мне прямо в лицо. – Не могу, дрянь! Не могу тебя убить! А ты не сможешь сдать меня! Мы связаны, приклеены, как гребаные сиамские близнецы! Этот внезапный срыв ударил меня в сердце словно нож. Он кричал на меня, а я видела его гремучее отчаяние. Он бы правда убил меня, если бы мог. И возможно, это бы было наилучшим исходом для нас обоих, но Барти был прав: наша больная привязанность действовала в обе стороны и мучила обоих. Он резко замолчал, тяжело дыша. Я подалась вперёд и поцеловала его. Он ответил на этот поцелуй, не выпуская из рук обе палочки. – У меня здесь задание, и я не могу оставить свою безопасность на твоё усмотрение. Я больше не доверяю тебе, Меди. – почти нежно сказал мне он. – И что ты сделаешь? Сотрешь мне память? – Ты владеешь окклюменцией. Есть идея поинтереснее. Я вопросительно посмотрела на него, стараясь не показывать свой страх, который змейкой зашевелился внутри. – Ты принесёшь Непреложный Обет. – Для этого нужен третий волшебник, – ухмыльнулась я. – Плохо с памятью? – В Хогвартсе полно волшебников, – он насмешливо приподнял брови. – А я отлично отточил владение Империусом в своё время. – Н-но… – Кто сказал, что нужна добрая воля свидетеля обета? Магические законы легко обойти, если не думать однобоко. Он покинул комнату, чарами зафиксировав меня в моей же постели, чтобы я не могла встать, и вскоре вернулся с Клэр, чья комната была ближе всего к моей. Она двигалась как обычно, но её взгляд выглядел пустым и ничего не выражающим. Барти взмахнул палочкой, снимая с меня парализующее заклинание. – Я не хочу принуждать тебя, Меди. – он криво улыбнулся. – Давай представим, что приносим свадебные клятвы? – Очаровательно. Хочешь побыть романтиком? – я оглядывала несчастную Клэр, замершую посреди комнатки, как заводная игрушка, у которой кончился завод. – Всё для тебя. Давай уже, – я встала, Крауч-младший взял меня за руку и кивнул Клэр. – Приступай. – Обещаешь ли ты, Меди Бреслин, – монотонно заговорила она безо всякого выражения. – Хранить тайну пребывания здесь Барти Крауча-младшего от всех и всякого? Его длинные тонкие пальцы обхватывали моё запястье. Он смотрел на меня в нетерпеливом ожидании. – Обещаю, – произнесла я в тишине. – Обещаешь ли ты помогать ему, если того потребует его задание? Он сжал мою руку сильнее. – Обещаю, – выдавила я. – Обещаешь ли ты помочь ему в случае обнаружения его другими магами? Воздух стал спёртым, душным, мне нечем было дышать. Пальцы Барти впивались в мою кожу, оставляя синяки. – Обещаю. Из палочки Клэр вылетела огненная петля, обвившая наши руки, комната осветилась, на лице Барти мелькали огненные отблески. Наконец мы расцепили руки. Обет был принесён. Я была обречена. – Обливиэйт, – Барти махнул палочкой в сторону Клэр. – Иди к себе и ложись. Ты спала всю ночь, не вставала и ничего не слышала. За ней закрылась дверь. Барти швырнул мою палочку на тумбочку, я тут же взяла её. – Ты что, боишься? – он опустился на мою постель, вальяжно на ней развалившись. – Разве ты не поняла, что я не причиню тебе вреда? – Уходи, – я нацелила на него палочку. – Мне нужно побыть одной. – О, да ты никак обижена? – он встал и попытался приобнять меня за талию – я отодвинулась. – Что ж… жаль. Мы не были вместе тринадцать лет… кто знает, сколько нам отпущено, а ты требуешь, чтобы я ушёл… – Уходи, – я не сводила с него палочку. – Ты любишь меня, Меди. – прошептал он, склонившись ко мне. Глаза защипало, я зажмурилась. – Уходи. Я стояла с закрытыми глазами, пока не услышала, как скрипнула дверь, а потом повалилась в постель и по-звериному выла в подушку, пока не заболело горло. Я снова была в ловушке и даже не знала, хочу я из неё спастись или нет. По крайней мере, теперь я знала ещё кое-что. Моя одержимость была хотя бы немного взаимна и наша связь заставляла страдать нас обоих. Мы выросли, и наша кривая, больная и покореженная любовь выросла внутри нас вместе с нами, обвивая наши сердца как ядовитый плющ. На утро я встала и приступила к своим обязанностям, как ни в чем не бывало, а когда мадам Помфри поинтересовалась, почему у меня такой изнуренный вид, пожаловалась на плохой сон. – Бедняжка, – искренне пожалела меня Клэр, которая переливала остатки зельев из больших флаконов в меньшие. – А я так хорошо спала. Снилось, что выхожу замуж за капитана болгарской сборной по квиддичу. Я молча порадовалась, что для неё Империус прошёл без последствий – хоть что-то хорошее.