When the clouds cover the sky

В середине января Барти незаметно от остальных передал мне ещё одну записку. Я знала, когда он собирается отправиться в кабинет Снейпа и должна была его подстраховать. В течение дня я умело имитировала плохое самочувствие и головную боль, но доработала до конца дня, изображая самоотверженную преданность целительскому ремеслу. — Вы бы хоть зелье выпили, голова прошла бы. — Пила, не помогло, но это мелочи, мадам. У меня часто такое бывает, это почти не мешает, — вопреки своим словам я еле заметно поморщилась, что, конечно, не укрылось от старшей целительницы, и она покачала головой. — Вы себя совсем не бережете. И она даже не представляла, насколько была права. К вечеру я ушла к себе, позвав Клэр и попросив принести мне ещё обезболивающего зелья. Мне нужны были свидетели, что в ту ночь я плохо себя чувствовала и рано легла спать. Когда она вышла из моей комнаты, сочувственно посмотрев на меня напоследок, я тут же села в кровати, тревожно глядя на часы. Перед глазами проносились кадры из той ночи после Святочного бала. Я пыталась собрать общую картину, цепляясь за отдельные фразы и слова, сказанные Барти, но пока не могла понять конечной цели его пребывания в Хогвартсе. Это было, очевидно, связано с этим мальчиком, Гарри. Мне было искренне жаль ребёнка-сироту, на которого столько свалилось, но в тот момент я уже окончательно осознала для себя, что не смогу отречься от Барти, что бы он ни сделал. Непреложный Обет тут был ни при чём, он играл лишь роль успокоителя моей совести, чтобы я в любую секунду могла оправдаться, войти в привычную роль жертвы. Смерти и мучения других людей значили для меня гораздо меньше, чем то жалкое подобие любви, которое мог выделить мне Пожиратель Смерти. Мне было тяжело признать это, потому что этот факт ставил крест на моём образе хорошей и невинной девочки, попавшей в беду. Я больше не могла притворяться, что не вижу масштабов тьмы, поселившейся в любимом человеке. Я признала горькую правду и почувствовала, что мне становится легче. Теперь я была честна хотя бы сама с собой. Мне не было дела до боли остального мира, когда я была вместе с Барти. Если он хотел послужить Тёмному Лорду и я не могла его остановить, оставалось только быть рядом и помогать ему. Я предавала близких, предавала людей, которые были ко мне добры, но оставалась верной себе и своим чувствам. Это не было правильно и хорошо, но я не могла перекроить себя и поступить иначе. В оговоренное заранее время я переоделась из пижамы в одну из своих мантий, применила на себя дезиллюминационное заклинание и отправилась в сторону слизеринских подземелий, где находился кабинет Снейпа. Если с больничным крылом я почти «подружилась», то остальная территория школы казалась мне всё такой же жуткой и мрачной, а сейчас и вовсе, мне мерещилось, что люди с живых портретов смотрят на меня с укором и негодованием. Я отвлекалась на свои страхи, и чёртова лестница увезла на меня на другой этаж, поэтому мой путь занял больше времени, чем я предполагала. Я услышала голоса и не стала поворачивать из-за угла. Одним из говорящих был, конечно же, мой Барти, вторым Снейп, а рядом с ними стоял Филч. Чудесная компания, ничего не скажешь, весь свет Хогвартса. Я бесшумно выдохнула и прижалась к стене, периодически выглядывая. Зол ли Барти за моё опоздание? Как он справился? Снейп как раз заявлял, что кто-то украл из его кабинета ценные составляющие и высказывал подозрение, что это мог быть Гарри Поттер, а Барти, не выходя из амплуа Грозного Глаза, резко спросил, что он там прячет. Пауза затянулась, и в следующий миг, когда я посмотрела за угол, ощутила мощную волну ментальной магии. Северус Снейп применял легилименцию. — Что это вы делаете, профессора… ? — пробормотал Филч, ошарашенно глядя то на одного, то на другого мужчину. Я знала, что Барти хорош в тёмной магии, непревзойдённо хорош в атакующих заклятьях и великолепен в зельеделии, но легилименция и окклюменция, кроме упорного изучения, требовали определённого склада характера и природного таланта к этим магическим наукам. Мой Барти всегда был слишком нетерпелив, слишком импульсивен, чтобы слой за слоем разбирать человеческое сознание. Тело тут же забило панику, сердце застучало, но я быстро взяла себя в руки и еле заметно взмахнула палочкой, вторгаясь в сознание Барти, которое сейчас, в отличии от момента нашей с ним встречи, отчаянно сопротивлялось. Снейп явно решил действовать, воспользовавшись внезапностью, но он и понятия не имел о моём присутствии, поэтому блок, на который он наткнулся, стал для него сюрпризом. Он не успел добраться до истинных воспоминаний, застряв в поверхностных картинках преподавательской жизни, которые я вытащила наружу. Ментальная волна схлынула, Барти схватил Снейпа за грудки. — Ты что это творишь, мерзавец?! Думаешь, я не доложу Дамблдору о твоих штучках?! — Вы обыскивали мой кабинет, я должен был… — Должен?! Барти было тяжело сдерживаться. И без того перекошенное лицо Грюма превратилось в жуткую маску под бурей эмоций его обладателя. Но, посмотрев куда-то в сторону, он успокоился и отпустил Снейпа. После применения спонтанной окклюменционной магии у меня кружилась голова, поэтому я тихо сползла по стенке и сидела на каменном полу, подобрав под себя ноги. Голоса доносились как сквозь вату. Мимо меня прошёл Снейп с непроницаемым выражением лица, потом стих голос Филча и я услышала, как старик спускается по лестнице, а потом неожиданно раздался голос мальчика, и я постепенно узнала Гарри Поттера. Значит, вот как Барти нашёл в себе силы успокоиться и не напасть на Снейпа. Они договорили, и мальчик ушёл. Барти завернул за угол, а я всё не могла подняться с пола. — Ты где? — скрипучим шёпотом спросил он. — Здесь, — сдавленным голосом ответила я, протянув руку и схватив его за полу плаща. — Хорошо замаскировалась, — похвалил он, поднимая меня с пола и снимая дезиллюминационное заклинание. — Только какого дьявола ты не пришла к кабинету вовремя? Сигнальные чары меня предупредили, но убрать всё не успел, и этот говнюк сразу заметил пропажу. — Вообще-то, я тут спасла твою шкуру от обнаружения, ничего? — возмутилась я, отряхивая мантию. — Заметил. Ты стала сильной, моя девочка, — он приобнял меня, и я даже не отшатнулась от покрытого шрамами лица Грюма. Мне было всё равно в каком он обличье. — Нужно уходить. Кто знает, кто ещё шатается тут ночью. — О, теперь это не проблема, — довольно ухмыльнувшись, он показал мне край какого-то пергамента. — Это ещё что? — Карта Мародёров. О ней мне рассказывал Хвост. Они с дружками сделали её в годы учёбы. Волшебная карта, показывающая нахождение всех людей в Хогвартсе. — Постой… если она была у Поттера… он же… Он же мог видеть тебя! — Он решил, что это мой отец. Хоть какая-то польза от того, что папаша не стал долго выбирать имя. Мы шли по коридору и я думала, отправит ли он меня в больничное крыло или предложит пойти к нему, как бы это ни было опрометчиво, но кажется, Барти был опьянен успехом и добычей. — Заглянешь ко мне? — Будет безопаснее, если я… — Да брось, самое страшное, что может случиться, если весь Хогвартс узнает о твоём кошмарном вкусе на мужчин. Он обнял меня за плечи и я рассмеялась, представив, как будет торжествовать Клэр. В конце концов, репутация волновала меня в последнюю очередь. Кабинет, в котором за небольшой дверью располагалась и спальня, полностью соответствовал образу старого помешанного на выслеживании врагов мракоборца. Барти тут же закрыл дверь на замок, наложив целый набор противоподслушивающих заклинаний, тщательно проверил расположение предметов, и только после этого устало опустился на стул. — Минут через пятнадцать, — он взглянул на часы. — Закончится действие зелья. Знала бы ты, как я ненавижу это тело. — Могу только догадываться, — я села прямо на стол, перекинув ногу на ногу. — Да, ненавижу. Скорее бы это закончилось. К тому же, Оборотное зелье такая мерзость. Его вкус будет мерещиться мне до самой смерти. Обычно Барти не был склонен изливать свои переживания. Когда мы были подростками, я поражалась его самообладанию, а во взрослые годы я помнила только один случай его слабости — исчезновение Волдеморта. Но теперь я видела, как он устал и измучен. На том пути, который он избрал для себя, не было отпусков и выходных. — Зачем ты здесь? — спросила я, не особо рассчитывая на честный ответ. — Тёмному Лорду кое-что нужно. — Это я и так поняла. Подробностей не будет, да? — Меньше знаешь — крепче спишь, Меди. Особенно, когда спишь не рядом со мной. Ты была такая беззащитная в прошлый раз, такая нежная… — Это комплимент или обвинение? — Это воспоминание. Иногда мне кажется, что когда мы рядом, я бы мог вызвать Патронуса. — Лучше не пробуй. Я расстроюсь, если ты так бездарно умрёшь. — Что, не веришь в светлое начало во мне? Оборотное зелье заканчивало своё действие. Его затрясло, под кожей словно что-то закипело, кожа пошла буграми. Он опять заранее снял магический глаз и деревянную ногу, и вот передо мной сидел мой Барти. Не слезая со стола, я склонилась к нему и поцеловала, пока он ещё не успел прийти в себя. — Ты хочешь, чтобы я была наивной девочкой, верящей в твою скрытую доброту, или чтобы любила тебя, зная, какая ты тварь? — Я просто хочу тебя, — он провёл пальцами по моей щеке. — Ты действительно очень изменилась. — Ты не видел меня тринадцать лет. Конечно, я выросла, — я ухмыльнулась. Мы снова начали целоваться, и весь остальной мир выцвел для меня, стал серым и незначительным. Как-то незаметно мы оказались в маленькой спальне с совершенно неудобной и жёсткой кроватью. Я постаралась вернуться к себе ещё до рассвета, и когда шла по коридору, меня вдруг кольнула мысль: а где во время всего происходящего находился настоящий Аластор Грюм? Я покраснела и странное гадливое ощущение появилось внутри меня. В том кабинете где-то страдал запертый человек, пока я развлекалась с его мучителем. Из-за спутанных мыслей я не обратила внимания на то, как под ноги выскочила тощая кошка Филча, а следом за ней вышел и он сам. — Чёрт! — выругалась я. — А вы мисс, что это так рано не спи… — тут он посмотрел куда-то за мою спину, где Барти, уже в облике Грюма (он показывал своё истинное лицо только для меня) закрывал дверь кабинета, и осёкся. — Я не студентка, и могу ходить где хочу, и когда хочу, — я сурово посмотрела на него и продолжила свой путь, запоздало осознавая, что через несколько часов, когда начнётся рабочий день, Филч определённо разнесет новости о том, где я ночевала, по всему замку. Хотя бы из маленькой мести за мой грубый тон.