*
Питер начал жадно глотать воздух, будто бы боялся, что сейчас утонет в пучине океана. Его зрачки метались из стороны в сторону. Он видел склонившегося над ним мужчину, который, увидев очнувшегося Питера, начал о чем-то с облегчением говорить. Но он его не слушал. Его взгляд упал на стоявшую на дороге машину. Как он здесь оказался? Мысли вместе с воспоминаниями начали возвращаться к нему. Дома что-то произошло, он оказался вне дома, спешил туда. Но что тогда он делает здесь, на асфальте? — Тебя надо отвезти в больницу, — начал говорить мужчина, но Питер его не услышал, — Где ты живешь? Где твои родители, мальчик? «Родители…» — подумал Питер. Сердце сразу же тревожно ёкнуло при воспоминании матери. То, что происходило дома, моментально заставило его вскочить на ноги, и, оттолкнув мужчину, побежать в сторону дома. — Стой! Тебе нельзя бегать! — крикнул последний вслед мальчику. Он уж было хотел кинуться за ним, ожидая, что тот сейчас снова грохнется и потеряет сознание. Но к его страху и удивлению, мальчик пропал. Испарился. Вот он, находился всего в нескольких десятках метрах от него, молниеносно вскакивает на ноги, отбегает от него на несколько метров и… внезапное дуновение ветра, а мальчика и след простыл. Его сердце забилось с невероятной скоростью, от страха уши немного заложило, и он мог слышать постукивание своего сердца. Ноги внезапно стали ватными. Дрожащими руками он зачесал спадающие на глаза локоны платиновых волос и начал дергано оглядываться по сторонам. Никого поблизости не было. Ни души, только он и его машина. Быстрыми шагами поспешил к ней. Чувство паники заставляло его все время оглядываться по сторонам. Казалось, что вот-вот он потеряет сознание из-за накатившего адреналина. Уже оказавшись в машине, он пристегнул ремень и включил внутри свет, лишь потом позволив себе чуть облегченно вздохнуть. Произошедшее только что событие заставило его задуматься, а был ли здесь мальчик на самом деле, или он всего лишь плод его воображения? Или и того хуже, привидение? Эти мысли пугали его с невероятной силой. Был ребенок, прямо около него. С белыми волосами, бледной кожей. А затем просто пропадает, растворяется в воздухе словно проекция. — Мне надо к врачу, быстро… — встряхнув головой, отгоняя от себя противные мысли, он завел машину и направился домой. Весь путь до дома молодой офисный работник с беспокойством оглядывался по сторонам. И даже после этого, всю ночь ему снились кошмары*
Он бежал домой изо всех сил. Питер всегда был быстрее всех своих сверстников, редко уставая. Его скорость была тем, чем он гордился. Он всегда предполагал, что в будущем ему уготована судьба стать спортсменом, возможно бегуном. Он не знал, как могла повернуться его судьба с течением времени. Сейчас мир казался ему не таким, каким он привык его видеть. Все вокруг словно окружала энергия, пульсирующая в воздухе. Он мог видеть ее невооруженным глазом, серебристо-голубоватая энергия окрашивала для него ночной город. Он понимал, что бежит быстро, очень быстро. И что эта энергия является следствием пробуждения его силы, скорости. На данный момент он уже не сомневался — старое видение, которое он увидел тогда, в детстве, не было ложью. Он действительно был персонажем фильма, который обладает нечеловеческой, можно даже сказать, нереально огромной и выходящей за рамки физики, скорости. В реальном мире прошло всего несколько секунд, а Питер уже успел пробежать несколько километров, запомнив все, что видел в течение этого времени. Начиная от качества дороги, заканчивая падающими на землю листьями деревьев. Он не испытывал подобного чувства никогда. Чувство куража, свободы и всесилия. Питеру как никогда казалось, что сейчас он способен практически на все, может взять и свернуть горы одним своим желанием. Но вместе с открывшимися внезапно силами, у него начала болеть голова. Прямо на бегу он чувствовал, что еще максимум минута, и его голова разорвется на части. И каждую секунду бега, пробегая каждую улицу, она начинала болеть еще сильнее. Наконец-то он забежал на знакомую для себя улицу. Как назло, его сознание предательски подвело его. Головная боль стала настолько невыносимой, что в глазах все потемнело, тело ослабло, а ноги вслед за телом подогнулись, прекратив держать Питера. Все ощущение могущества вмиг испарилось, как и серебристо-голубоватая энергия, что окружала мир во время бега. Все его окружение вмиг стало таким же тусклым, каким было и всегда. Тело, как и голова, болело не менее сильно. По его мнению, ощущения, которые он испытывал сейчас, могли испытывать лишь спортсмены, получившие растяжение, а то и вовсе разрыв связок. Только вот в отличии от них, тело Питера болело везде, от шеи до ног. Сейчас ему были неважны причины того, что случилось с ним. Для него было важно лишь одно: узнать, что случилось с его мамой. Ругнувшись себе под нос, игнорируя всю боль, он поднялся на ноги и, облокачиваясь об находящиеся неподалеку от него объекты, медленно направился к своему дому. Питер приложил ладонь к своему лицу в надежде взбодриться. Он хотел, чтобы это помогло ему избавиться от вдруг накатившей на него усталости. На руке почувствовалось что-то влажное. С неверием проведя ей по лицу, он взглянул на кисть. Вся ладонь была красной, это была его кровь. Встряхнув ладонь, он проигнорировал кровь, льющуюся из его носа как из крана. Дом находился неподалеку. Всего-то надо завернуть за угол и пройти еще несколько десятков метров по неровному, давно не знающему слова ремонт асфальту, и он будет дома. Первое, что он сейчас хотел сделать — обнять свою мать. Она всегда его обнимала, неважно, как сильно он мог ее разозлить или испугать, она не прекращала обнимать его. А все потому что она любила его, а он любил ее. Плохие мысли Питер моментально отгонял от себя. Он не желал думать о том, что дома могло случиться что-то плохое. Для него все это просто плохой сон, и он скоро закончится. Он повернул за угол, направившись влево и на несколько секунд застыл на месте. Около его дома стояло куча полицейских машин, и еще больше людей стояло возле оцепления у его дома, которое полицейские успели оперативно поставить. Люди желали узнать, что случилось. Сердце Питера ушло в пятки. — Нет… Нет-нет-нет! — Игнорируя окутывающую его тело боль, он сорвался с места, по пути несколько раз споткнувшись. Протиснувшись через стоящих у его дома людей, он проигнорировал полицейское оцепление и перебрался через него. От входной двери его отделяло всего несколько метров и один полицейский, который остановил пытающегося ворваться внутрь Питера. — Хей, парень! — Окликнул он его. — Что ты здесь делаешь? Где твои родители? Тебе сюда нельзя… — Пустите! — Отчаянно закричал Питер, пытаясь вырваться из сильной хватки офицера. Он пытался вновь воспользоваться своей силой, но она, как и все произошедшее за последние полчаса, предательски отказалась быть использованной. — Там… Там моя мама! Удивленный заявлением мальчика офицер немного ослабил хватку, и взволнованно посмотрел на лицо мальчика. Его брови предательски поползли вверх, когда он увидел его внешность. Все лицо было измазано в грязи, а нижняя часть и вовсе вперемешку с грязью была в крови. Его бледное лицо было прикрыто истрепанными белыми волосами, которые закрывали полные отчаяния голубые глаза. — Боже мой, что с тобой случилось? — сказал он, растерянно смотря на него, — Барри, иди сюда! — Отвернувшись от Питера, окликнул он неподалеку стоящего темнокожего мужчину в черном костюме. Почувствовавший ослабленную хватку офицера, Питер ловко высвободился и мгновенно забежал в гостиную. Забежав домой, все самые худшие его опасения только подтвердились с двойной силой. Разрушенная гостиная, телевизор разбит вдребезги, все вазы валялись на полу. Разбитые окна впускали на затемненные участки комнаты лунный свет. И посередине всего этого царившего беспорядка лежала бездыханное тело его матери. — Мама! Он подбежал к ней, а вбежавшие следом за ним полицейские не решились одергивать мальчика от тела матери. Ее глаза были открытыми, однако в них совершенно не было жизни. Ее белая блузка была красной. Питер испытывал отчаяние, ненависть и страх. Все увиденное им сейчас стало для него последней каплей, и он погрузился во тьму, лишившись сознания. Вот только теперь ощущение впадения в сон не казалось ему таким сладостным. Оно было жгучим, коварным и ужасающим…*
25 октября 2001 года В одной из многих палат местной больницы, которая полностью была выделена под юного мальчика семи лет. Питер лежал на кровати, его голубые глаза были направлены на немного потрескавшийся потолок. Его серебряные волосы были раскиданы по подушке. Одной рукой он с огромной силой чесал правую скулу, да так, что эта область уже начала неприятно зудеть. Однако это чувство боли появлялось ненадолго и почти моментально пропадало. Тем удивительнее это было, учитывая то, что Питер раздражал этот участок своего лица на протяжении последних тридцати минут. Кожа обычного человека начала бы нестерпимо зудеть и пылать уже давным-давно. Его взгляд был хмурым. Прекратив чесать свою скулу, он перевернулся на бок, посмотрев в окно. Вид на город с пятого этажа больницы его во многом успокаивал. Последние несколько недель, которые он провел тут, в больнице, были для него очень неприятными. Горечь от потери любимого человека погрузили мальчика в депрессию, и он стал неоднократно погружаться в свои хмурые мысли. В помещении находился телевизор, он стоял на стойке возле стены, прямо напротив его кровати. Это был великодушный дар от самой больницы, закатить на подставке в палату больного собственный телевизор. Таким действием администрация хотела успокоить и немного развеселить семилетнего мальчика, потерпевшего такую невосполнимую потерю. Возможно они полагали, что он днями будет смотреть по телевизору мультфильмы или любую другую развлекательную программу. Вот только сам Питер никогда не любил смотреть детские передачи. Кто знает, возможно будучи ребенком тогда, в прошлой жизни он и смотрел днями напролет детские программы. Но сейчас для него это казалось нечто невыносимым. Да, он очень часто вел себя, как ребенок: плакал, когда получал ранения; ревновал; не любил делиться. Он много раз убеждался в том, что хоть он и ведет себя не так, как многие дети его возраста, и что он частично владеет взрослым сознанием, но, переродившись, он все равно продолжал быть ребенком. Может быть более взрослым, ответственным и уже с некоторыми сформированными взглядами на некоторые вещи, но ребенком. Он сам во многом не понимал своей ситуации. Иногда он просто думал, что был таким и в прошлой жизни, но помнить этого точно он не мог. В телевизоре шли последние новости, в основном именно их смотрел Питер, если и включал телевизор. Все было, как обычно: всякая чепуха, прогноз погоды. В общем, он убедился в том, что ничего полезного сейчас его мозг не примет. Питер взял в руку лежащий у его бока пульт и потянулся пальцем к кнопке выключения. Но в самый последний момент он вдруг услышал хоть что-то заинтриговавшее его. — …Теперь из свежих новостей, — раздался голос ведущей новостей из телевизора, — Полиция до сих пор не может найти убийцу Изабеллы Максимофф, которая была убита несколько недель назад при загадочных обстоятельствах. Что думаешь, Том, как скоро полиция найдет хоть какие-то зацепки? — она повернулась к стоящему слева от нее мужчине. — Ну, Кейтлин, от истории действительно стынет кровь в жилах, — начал говорить ведущий, — В департаменте нам отказались давать какие-либо о произошедшем деле. Подобные истории особенно пугают, когда они происходят в нашем городе. Уровень преступности здесь всегда был низок и теперь люди откровенно начинают выказывать недовольство работой полиции. Никто не чувствует себя защищенным. — Говорят, что у погибшей был сын? — Да, мальчика зовут Питер Ма… Экран телевизора потемнел, Питер отключил энергию. Откинув пульт управления на стоящую подле него тумбочку, он с грустным вздохом разложил свои руки, вновь посмотрев на потрескавшийся потолок. — Ненавижу телевизор, — шепотом произнес Питер, — И когда только придумают смартфоны? Памяти о прошлой жизни у него не было, но порой к нему приходили небольшие видения или клочки информации. Он всегда был уверен, что у людей с амнезией во многом происходит то же самое, что и с ним. Питеру стало интересно, остались бы его отношения с матерью такими же в будущем. Его настроение резко упало после новостей. Он начал ворочаться на своей койке из стороны в сторону, желая унять небольшую дрожь по всему телу. Он снова потянулся рукой к своей правой скуле. Эти несколько недель действительно прошли для него очень плохо. Его записали в больницу полагая, что Питера могли избить. Его состояние после пробуждения действительно походило на это. Все лицо было в крови и грязи. Пижама в некоторых местах ободрана. Лицо было необычайно бледным, а круги под глазами могли заставить неподготовленного человека принять мальчика за монстра. Все тело очень сильно болело после пробуждения, как и его голова. Она кружилась каждый раз, как он пытался встать с кровати, а ноги при этих попытках подкашивались и отдавалась неприятной, пронзающей болью. Доктора ему сразу же сказали, что у него было множественное растяжение связок, а в ногах были замечены трещины. Питеру говорили, что возможно ему придется провести в больнице минимум месяц, и он действительно готов был к этой участи. Вот только на его удивление, вся боль в теле пропала на следующий день после пробуждения, как и головные боли. Он пытался сказать об этом докторам, но те отказывались его слушать, приняв разговоры мальчика за его фантазию. В конце концов, докторам ведь действительно было лучше знать о том, как лечить людей и слова Питера о том, что его раны уже полностью зажили они слушать отказывались. Это очень сильно разозлило Питера. Через неделю после трагедии должны были состояться похороны его матери. Ему запретили идти туда, несмотря на все споры и аргументы. Это очень сильно ударило по нему. К нему приходило очень много подруг его матери, и в разговорах с ними он старался не показывать свою слабость, пытался шутить и улыбаться. Несколько раз к нему в палату приходили офицеры полиции. Расспрашивали его о том, почему он был не дома и знает ли он, что случилось с его матерью. Питер не стал выдумывать каких-то отмазок и сказал все как есть. Разумеется, его рассказам о том, что он просто очутился вне своего дома за секунду, не поверили. Опять же, все списали на шок и стресс мальчика и больше к нему с такими вопросами не обращались. Во время последнего визита полицейских его настроение упало еще сильнее. Из-за того, что у Питера не было родственников со стороны отца, опекунство на него оформили на его тетю, сестру его матери — Магду Максимофф.