Хранительница счастья

      Завтракая в покоях Валиде-султан, златовласая сестра повелителя лицезрела уже привычную ей картину напряженного молчания. Все её усилия по примирению Бейхан-султан с семьей не имели никакого успеха, ну или практически никакого. Старшая сестра упорно оставалась холодна ко всем попыткам семьи загладить свою вину и наладить отношения, единственной победой Хафизе могла считать тот факт, что Бейхан согласилась остаться в Стамбуле до самой свадьбы и в первые дни апреля привезла в столицу детей. На племянников дочь сербской княжны возлагала большие надежды, искренне полагая, что постоянное внимание матери султана к внукам, а следовательно нахождение в обществе дочери, смягчит обиду Бейхан и та перестанет быть настолько холодной к матери. — Сегодня мы отправимся на невольничий рынок, — поняв, что разговор ни мать, ни сестра, ни фаворитки повелителя начинать не собираются, молвила Хафизе — До отъезда брата и Малкочоглу на охоту, я хочу купить рабов для своего дворца. Бали-бей и Сюмбюль-ага будут сопровождать нас. — Не понимаю твоего упрямства, дорогая, — Валиде покачала головой, глядя на младшую дочь — Сын разрешил тебе взять из гарема столько слуг, сколько тебе нужна. К чему тебе самой покупать невольников, которые толком ничего не умеют? -Чтобы не везти в новый дом ничего из этого дворца, чьи стены пропитаны слезами и смертью, — фыркнула Бейхан, Хафизе устало закатила глаза и повернулась к крымской принцессе. — Валиде, я благодарна повелителю и Вам за предоставленных слуг, но мне просто хочется самой обустраивать свой дом, поэтому часть рабов я хочу сама купить и отправить в Буколеон. — Ну как знаешь, — Валиде нервно дернулась и с укором посмотрела на Бейхан. Вдова Ферхата-паши как и прежде носила траур, но тихая печаль и боль её сменились злым ехидством и жестокими фразами, которые летели в мать и старшую сестру, несмотря на беременность последней — Бейхан, ты едешь вместе с Хафизе? — Да, Валиде, хочу хоть на время покинуть стены этого дворца, — фаворитки султана, несмотря на явное расхождение интересов и взглядов, в этой ситуации были единодушны и многозначительно переглянулись. И Гюльфем, что проводила ночи с султаном, и Хюррем, что носила под сердцем еще одного ребенка повелителя, видели, что султану было тяжело от того, как относится к нему и семье Бейхан-султан. Наложницы до сих пор не могли понять, почему Хафизе-султан так упорствовала и всеми силами старалась оставить сестру в столице подле семьи. — Я надеюсь, вы вернетесь ночевать в Топкапы, — Валиде поднялась из-за стола и следом встали остальные женщины — Твой дворец еще не до конца готов для жизни и там недостаточно охраны. — Мы приедем, Валиде, — Хафизе улыбнулась султанше и кивнула фавориткам брата — Передавайте от нас привет Хатидже-султан, мы обязательно навестим её позже. ***       Малкочоглу медленно двигался среди торговых рядов невольничьего рынка, зорко наблюдая за султаншами, что в сопровождении Сюмбюля-аги шли впереди. Хранитель султанских покоев и будущий муж любимой сестры падишаха ни на минуту не терял бдительности, в любую минуту готовясь защитить будущую жену и её сестру Бейхан-султан от любой опасности. -Ты будешь на редкость ревнивым мужем, Бали-бей, — хохотнул Матракчи, который сопровождал друга и нескольких его воинов, выступавших охраной для султанш Династии. — Не говори глупостей, Насух-эфенди, — поморщился бей, останавливаясь недалеко от Хафизе-султан, заинтересовавшейся несколькими рабынями и о чем-то советовавшейся с сестрой и главным евнухом — Для меня главное безопасность госпожи. Только с момента нашего знакомства мне трижды доводилось спасать её от опасности и я не могу её потерять. — Малкочоглу, — Фелиса в простом плаще, не привлекавшем лишнего внимания людей на рынке, подошла к мужчинам и поклонилась — Госпожа спрашивает, нужны ли во дворец аги для охраны? — карие глаза блеснули из-под капюшона и Матракчи с удивлением для себя обнаружил, что служанка султанши явно им заинтересована, однако девушка тут же опустила глаза и смущенно покраснела. — Передай госпоже, что в охране дворца с невольничьего рынка мы не нуждаемся, — Малкочоглу недовольно покосился на своих воинов, чей возмущенный шепот послышался за его спиной — Охрана дворца будет осуществляться силами моих людей. — Слушаюсь, — смущенная пристальным взглядом друга Бали-бея, девушка удалилась к своей госпоже. — Когда будет закончен дворец? — вся процессия медленно двинулась в сторону следующего торговца. — В этом дворце уже можно жить, но госпожа считает, что нужно закончить оформление всех покоев до свадьбы, — Бали-бей закинул руки за спину и улыбнулся — Она хочет сотворить из этого дворца рай на земле, не понимая, что для меня раем будет любое место подле неё. — Торжества в честь вашей свадьбы будут пышными, — заметил Матракчи — Повелитель часть распоряжений отдает лично. О свадьбе Ибрагима-паши и Хатидже-султан столько не говорили в народе, сколько о вашей свадьбе. — Неудивительно, госпожа столько добра делает для людей, что её радость это радость для всего народа. — Ты баловень судьбы, Малкочоглу, — Матракчи с усмешкой посмотрел на друга — Помнишь, я уже говорил тебе это? — Теперь я и сам в это верю, — в карих глазах, устремленных в сторону синего капюшона, скрывавшего лицо Хафизе-султан, было столько обожания, что ученый муж и старший товарищ хранителя султанских покоев не мог сдержать и радости за друга, и печали за себя. Ему не суждено было быть с той, которую он полюбил всем сердцем, ради султана, он убил её собственными руками, и теперь одному Аллаху было известно, сможет ли он быть счастливым. ***       Просторный дворец, оставленный османам в наследие от предыдущей империи, чья столица простиралась по обе стороны пролива, производил чарующее впечатление на всех, кто видел его даже в период упадка и запустения. Сейчас же, отреставрированный и обновленный, он искрящейся жемчужиной лежал на берегу Мраморного моря, гранитными лестницами и причалами обозначая гавань у величественных стен. С трех сторон окруженный сушей, а с четвертой стороны морем, он был подобен неприступной крепости, сочетавшей в себе величественное изящество резиденции бывших византийских императоров и мощные башни морского форта.       Бейхан искренне восхищалась тем, как в короткие сроки некогда пустовавший дворец вновь превратился в искусно украшенный и со вкусом обставленный дом. В первый свой визит с Хафизе сюда, султанша поняла, что младшая сестра задумала превратить замок не только в свой дом, но и в обитель искусства и добродетели. Школа, хаммам и лекарский корпус, многие годы находившиеся в запустении, сейчас уже функционировали во всю. Внутренний двор, широкий и светлый, был наполнен журчанием фонтана и тихими возгласами птиц. Павлины, которых Бали-бей преподнес Хафизе-султан практически сразу после возвращения из бурсы, чувствовали себя здесь полными хозяевами и надменно поглядывая на немногочисленных пока слуг дворца, неспешно расхаживали между кадками с цветами. — Мама, а когда будут птички? — маленькая Фахрие-султан нетерпеливо подергала женщину за руку. — Скоро, доченька, скоро, — взяв на руки султанзаде Ахмеда и вместе с детьми пошла по широкой аллее, ведущей ко входу во дворец. — Бейхан, как я рада вам, — Хафизе в плотном темно-красном платье-кафтане издали заметила сестру и племянников и отвлеклась от разговора с Сюмбюлем-агой — Фахрие, звёздочка моя, как ты выросла, — златовласая султанша обняла и расцеловала племянницу — Ахмед, львеночек, — ласково потрепав годовалого карапуза по щеке, султанша улыбнулась Бейхан — Как хорошо, что ты приехала. Я совершенно не справляюсь с ними, — Хафизе устало вздохнула. — Разве Сюмбюль-ага не проконтролировал обучение купленных рабов? — Бейхан передала детей служанке, которая повела их вглубь дворца к фонтану и павлинам. — Госпожа, — Сюмбюль-ага поспешил почтительно склониться перед сестрой падишаха — Все в порядке, прислугу почти закончили обучать. — Чем же тогда ты опечалена? — Бейхан взяла сестру под руку и повела во дворец. — Мимар Синан, — фыркнула Хафизе — Он не хочет пристраивать ко дворцу башню, в которой могли бы содержаться птицы. — Госпожа, — архитектор, скрывая усталость, поклонился обеим султаншам — Но во дворце уже есть замечательный скотный двор с конюшнями и вольерами для Ваших павлинов. — И правда, Хафизе, зачем тебе еще и башенка здесь? — Бейхан с улыбкой посмотрела на сестру — Лучше покажи мне как обустроили твой кабинет и ваши с Малкочоглу покои. Твои персидские ковры и древние зеркала уже заняли достойное место среди остальной роскоши этого дворца? — женщины удалились в сторону покоев будущих супругов, а Сюмбюль-ага, поймавший усталый взгляд архитектора, лишь развел руками. — Кевсер-хатун, — главный евнух гарема позвал проходившую мимо него с тканями служанку, которую он отобрал и обучил по приказу султанши. — Слушаю, Сюмбюль-ага, — с улыбкой склонилась девушка, явно довольная и своим новым положением, и благосклонностью госпожи. — Там привезли часть библиотеки Хафизе-султан, — евнух кивнул в сторону одной из карет, рядом с которой уже толпились молодые аги, выгружая из неё многочисленные сундуки — Проконтролируй, чтобы все доставили в кабинет госпожи и разложите там всё, — девушка поклонилась и бросилась исполнять данное ей поручение. ***       Теплый апрельский день был полон солнца и легкого ветерка, разносившего по саду Ибрагима-паши и Хатидже-султан запах цветов. Сестра султана неспешно прогуливалась мимо греческих статуй с Гюльфем-хатун, тихо беседуя. — Я каждый день с замиранием сердца жду известий от Ибрагима, но он так редко пишет, — вздохнула султанша и посмотрела на подругу — Мне так тоскливо и боязно, Гюльфем. — Госпожа, будьте покойны, паша вернется в Стамбул живым и невредимым как только подавит восстание, — сероглазая наложница повелителя печально вздохнула — Мне тоже тоскливо, госпожа, вот уже неделю как султан уехал на охоту и мне совершенно невозможно не думать о нем ежечасно. — Я рада, что вы с Хюррем живете в мире, и в гареме нет склок, — Хатидже улыбнулась албанской княжне — Мы все от них так устали. — Госпожа, — рыжеволосая наложница султана приехала навестить сестру султана вместе с сыном — Гюльфем-хатун. — Госпожа, — сероглазая наложница поприветствовала султаншу. — Мехмет, мой милый мальчик, — Хатидже взяла племянника на руки — Как здорово, что ты догадалась его привезти. Я так соскучилась по нему. — И он Вам рад, госпожа, — славянская наложница с улыбкой погладила сына по голове — Может быть пойдем во дворец? Ветер сегодня прохладный. — Я прикажу подать обед, надеюсь, вы хотите есть, — сестра султана бросила веселый взгляд на наложниц брата и взяла Мехмета за руку — Пойдем, мой мальчик, как ты вырос, — вся семья повелителя скрылась во дворце у Ипподрома. ***       В больших покоях, которые были уже полностью обустроены для жизни, тихо потрескивало пламя светильников. За невысоким столиком, который был уставлен фруктами и сладостями, мирно беседовали султанши Династии, когда раздался стук в дверь и испуганный Сюмбюль-ага, быстро семеня, подошёл близко к женщинам. — Госпожи, — евнух склонился, следом за ним в покои вошёл Мимар Синан и несколько воинов из людей Малкочоглу. — Что случилось, Сюмбюль-ага? — Бейхан, спокойная и счастливая днем, проведенным с сестрой и детьми в Буколеоне, непонимающе вскинула бровь — Почему вы все здесь? — Что стряслось? — Хафизе напряглась и встала, в упор глядя на мужчин, что замерли в нескольких шагах от нее. — В городе бунт, госпожа моя, — главный евнух возвел руки к небу — О Алллах, вся столица запылала, янычары взбунтовались. — Как такое возможно? — Бейхан испуганно переводила взгляд с сестры на евнуха и воинов. — Госпожа, — Мимар Синан старался выглядеть спокойным — Глава янычарского корпуса воспользовался тем, что повелитель наш отбыл из столицы в охотничий домик, и поднял восстание. Янычары устраивают беспорядки, громят улицы. — Нам нужно вернуться в Топкапы, там Валиде, — Бейхан прижала к себе маленькую Фахрие и с надеждой посмотрела на сестру. — Не получится, госпожа, — архитектор печально посмотрел на женщину — Янычары осаждают стены дворца, там сейчас небезопасно, мы не сможем проехать внутрь. — О Аллах, — испуганно прошептала вдова Ферхата-паши — Что же делать? — Буколеон выдержит осаду? — зеленые глаза златовласой султанши потемнели, напряженный взгляд замер на нескольких воинах Малкочоглу, которые дежурили во дворце. — Госпожа моя, стены выдержат, — Касым-ага помялся и продолжил — Но у нас всего четверо воинов сейчас здесь, Мимар Синан и трое его рабочих, итого восемь человек. Против толпы разъяренных янычар мы долго не выстоим. — А слуги, здесь же уже есть твои слуги, Хафизе? — в голосе Бейхан звучал испуг. — Они меча в руках не держали, на них нет смысла рассчитывать, — по лицу госпожи пробежала нервная судорога — Касым-ага, вели потушить все факелы, если они не поймут, что во дворце кто-то есть, то возможно не пойдут сюда. Их цель запугать, зачем им соваться в пустое здание. — По периметру это уже сделали, — заверил султанскую сестру воин — Вам нужно спрятаться где-то во дворце, госпожа, а я расставлю тех, кто есть так, чтобы мы могли продержаться как можно дольше. — Исключено, — упрямо покачала головой султанша — Заприте ворота, ведущие на территорию дворца, укрепите их и возвращайтесь внутрь, затем мы запрем вход во дворец и будем ждать окончания мятежа. Нашему повелителю наверняка сообщат о случившемся в ближайшее время. — Но госпожа, — главный евнух Топкапы попытался было возразить — Не правильнее ли Вам укрыться, а нам остаться на постах, как предложил Касым-ага. — Если сюда ворвутся янычары и всех вас перебьют, а потом проникнут во дворец, то нас уже некому будет защищать, — и спорить с султаншей больше никто не стал. — А Хатидже? — испуганный возглас Бейхан заставил Хафизе отойти от оцепенения, с которым она наблюдала за происходящим в саду — Она же в своем дворце практически беззащитна. И Гюльфем-хатун с Хюррем-султан и Мехметом собирались сегодня ехать к ней. Что если они не успели вернуться? — Помоги им Аллах, — тихо прошептала златовласая султанша, нервно оглаживая синий камень своего кольца — Сулейман, брат мой, где же ты?