Хранительница счастья

      Пробравшись в конюшню, что находилась в отдалении от самого дворца, Хафизе-султан и вся прислуга напряженно замерли, прислушиваясь к тому, что происходило за пределами здания. Тихое ржание и фырканье перепуганных лошадей разносилось между стойлами. — Кевсер-хатун, — Хафизе помогла раненному архитектору опуститься на стог сухой травы и обратилась к молоденькой служанке — Перетяни ему руку плотной повязкой и когда все немного утихнет, проверь дворец, там наверняка будут раненные. — Госпожа, Вам нельзя в город, — Мимар Синан часто дышал, из ран продолжала сочиться кровь — Это верная гибель. — Если я погибну, то уж хотя бы спасая свою сестру, — зеленые глаза мрачно смотрели на мужчину — Я буду осторожна, — Хафизе уже заматывала ткань платка вокруг головы, чтобы скрыть лицо и волосы. — Хафизе-султан, я не пущу Вас одну, — в темных глазах невысокой девушки было столько страха, но при этом они были полны решимости и отчаяния. — На лошади быстро сможешь ехать? — Управлюсь, — кивнула Фелиса. Хафизе вывела из стойла лошадей для себя и служанки. Ловко запрыгнув на вороную лошадку, султанша оглянулась на конюшню, где оставался раненный и прислуга. Похлопав лошадь по шее, младшая сестра султана пустила лошадь галопом в сторону Ипподрома.       Пылающие и тут и там лавки, разоренные дома, обезумевшие люди на улицах столицы пугали Хафизе, силившуюся сохранить остатки хладнокровия и спокойствия. Всё, о чем сейчас молилась султанша, чтобы брат вернулся в столицу до того, как случится беда с кем-то из членов Династии или из гарема султана. Стараясь не смотреть по сторонам и не оглядываться на Фелису, султанша узкими улочками неслась ко дворцу сестры.       Еще на подъезде ко дворцу великого визиря, Хафизе поняла, что с главного входа заходить смерти подобно, там бушевала настоящая резня мятежников со стражей дворца, потому женщина, напрягая свою память, пустила лошадь в обход стен дома Хатидже и нашла одни из запасных ворот, которые, впрочем, уже были распахнуты. Решив, что они успеют проскочить незамеченными, султанша направила свою лошадь в эти ворота. Спешившись, женщина оглянулась по сторонам. Дворец, подожжённый с одного из входов, не был объят пожаром, но дым заволакивал все вокруг. Хафизе думала, как им попасть внутрь, когда за спиной у нее раздался вскрик. — Госпожа, — испуганный вопль Фелисы-хатун заставил женщину обернуться и тут же попятиться назад.       Её служанку прижал к стене один из мятежников и сдирал с двушки немногочисленные украшения, в то время как к самой султанше подступал один из воинов, явно намереваясь напасть на неё. Плохо осознавая, что она делает, султанша выхватила из ножен висящий на поясе кинжал, что преподнес ей когда-то Бали-бей, и со всей силы всадила его в руку аги. Его вопль, вырвавшийся от боли и неожиданности, отвлек напавшего на Фелису-хатун. Девушка оттолкнула мятежника и со всех сил бросилась бежать вместе с Хафизе-султан. Обогнув дворец, женщины оказались у главного входа, где остатки охраны дворца и слуги отбивались от крушащих все на своем пути бунтовщиков. ***       Валиде-султан не могла больше сохранять даже видимость спокойствия. Женщина расхаживала по подземелью среди наложниц гарема и слуг, нервно теребя в руках платок. Вестей, которые они ждали от защитников Топкапы не было, хотя второй визирь дивана клятвенно обещал сообщать матери султана любые новости. — Дае, пошли кого-нибудь на верх, — Хафса-султан повернулась к следовавшей за ней по пятам хазендер — Пусть разведают, что там происходит. — Госпожа, мы только что посылали, — Дае-хатун сочувствующе смотрела на главу гарема — И вестей никаких нет. — Пошли еще раз, Дае-хатун, — упрямо повторила султанша и приложила руку к груди — Аллах, сохрани жизни моих детей и внуков, молю тебя.             Прошло примерно полчаса, прежде чем Нигяр-калфа, посланная разведать обстановку вернулась. Лицо женщины было радостным, все с замиранием сердца ждали новостей. — Валиде-султан, повелитель со своим отрядом вошли в город, Айяс-паша получил известие от своих гонцов. — О Аллах, мы спасены, — прошептала женщина, возведя руки к небу — Мы можем возвращаться наверх? — Пока повременим, госпожа, — Дае-хатун покачала головой — Когда повелитель прибудет во дворец, тогда и вернемся. ***       В подвале дворца великого визиря и сестры султана пылал свет факелов, освещая бледное лицо Хатидже-султан, голова которой покоилась на коленях Гюльфем-хатун. Лекарь, приведенная Матракчи, осматривала госпожу неодобрительно цокала языком. — У госпожи кровотечение, она может потерять ребенка, — женщина подняла глаза на фаворитку султана и спросила — Если я попытаюсь сохранить ребенка, госпожа может умереть от потери крови. — Сделай всё, чтобы спасти Хатидже-султан, — Гюльфем нашла в себе силы побороть подступающие рыдания и фактически дать согласие лекарше избавиться от ребенка госпожи, дабы попытаться сохранить ей жизнь.       Едва все закончилось и женщина смогла остановить кровотечение, как на лестнице послышались шаги нескольких человек. Несколько служанок напряженно смотрели в сторону лестницы, готовясь защищать госпожу и Гюльфем-хатун до последнего, но к счастью этого не потребовалось, ибо в свете факелов девушки увидели не мятежников, а младшую сестру Хатидже-султан. Хафизе шла в сопровождении Фелисы-хатун и раненого Матракчи, с помощью которого женщины и попали внутрь дворца. — Госпожа моя, — увидев окровавленное платье златовласой султанши, Гюльфем испуганно зажала рот ладонью, силясь остановить рвавшиеся наружу рыдания. — Это не моя кровь, Гюльфем, — заметив ужас в глазах наложницы повелителя, поспешила успокоить её султанша — Это не моя кровь. Что с Хатидже? — женщина бросилась к старшей сестре и испуганно замерла, заметив на подоле следы крови. — Госпожа упала с лестницы, когда мы спускались, — сглатывая слезы начала рассказывать албанская княжна — Кто-то из мятежников бросил в окно камень и разбил стекло, госпожа испугалась и оступилась. — Что с ребенком? — Гюльфем отрицательно покачала головой и Хафизе запрокинула голову назад, сильно зажмуриваясь, чтобы прогнать подступившие слезы — Госпожа будет жить? — зеленые глаза испытывающе смотрели на лекаршу. Та коротко кивнула и поспешила удалиться наверх, чтобы помочь раненым защитникам дворца. — Хафизе-султан, а где Бейхан-султан и её дети? — Гюльфем немного успокоилась и обратилась к женщине, что осторожно гладила сестру по голове. — На Буколеон тоже напали, — Хафизе спиной почувствовала как в неё уперлись взглядом и Матракчи, и служанки Хатидже — Хюррем с Мехметом тоже не успели вернуться в Топкапы. — О Аллах… — Она хотела вернуться назад к вам, но дворец был уже окружен, тогда она приехала в Буколеон, но там же пока никто не живет, поэтому кроме слуг да нескольких воинов Малкочоглу защищать дворец было некому. Мимар Синан, участвовавший в обороне моего дворца, посоветовал нам сесть в лодку и отплыть от берега на небольшое расстояние, переждать все это в море до возвращения брата. Хюррем сказала, что дворец Хатидже подожгли, поэтому я посадила её и сестру с детьми в лодку вместе с Сюмбюлем-агой и велела им отплыть от берега, а сама пробралась в конюшню и мы с Фелисой сумели добраться до вас. — Откуда у Вас кровь? — На нас напали подле дворца, слава Всевышнему, у меня был кинжал Малкочоглу и я смогла ранить нападавшего, нам удалось убежать, — Хафизе на протяжении всего своего рассказа не отрывала взгляда от лица сестры — Фелиса, ты ранена? — только сейчас госпожа вспомнила, как янычар вырывал из ушей служанки сережки и повернулась к девушке. Фелиса, ровным счетом не обращая никакого внимания на кровоточащую мочку уха, сосредоточено перевязывала рану Насуха-эфенди и не сразу откликнулась на вопрос госпожи. — Со мной все нормально, госпожа, — девушка продолжила накладывать повязку Матракчи. Воин султана не сводил с девушки глаз и Хафизе с какой-то непонятной для себя радостью отметила, что людям свойственно проявлять чувства даже когда вокруг опасность смерти, а может и именно поэтому.       Прошло по меньшей мере несколько часов, прежде чем Матракчи вновь вернулся в подвал и сообщил женщинам, что опасность для дворца миновала и можно возвращаться наверх. Перенеся Хатидже-султан, которая все еще находилась без сознания, в её покои, воин вернулся на свой пост, ожидая, когда придет хоть какое-то известие от повелителя. — Что случилось? — тихий голос Хатидже султан нарушил молчание, воцарившееся в покоях после ухода Насуха-эфенди. — Сестренка, — Хафизе султан опустилась на кровать рядом со старшей сестрой — Как ты? — обеспокоенные зеленые глаза с нежность смотрели на бледную девушку. — Живот… Так больно, — Хатидже нашла в себе силы поднять руку и коснуться живота — Мой ребенок, что с ним? — Госпожа, — Гюльфем опустилась с другой стороны кровати султанши и слезы покатились по её щекам, девушка так и не смогла произнести слов, которые должна была сказать султанши. — Нет, сыночек, — Хатидже отчаянно зарыдала, Хафизе прижала к себе содрогающуюся в рыданиях сестру и пыталась её успокоить, но у султанши началась самая настоящая истерика. Она оттолкнула от себя сестру, упала обратно на подушки и схватилась руками за голову, заливаясь слезами. Вместе с ней рыдала и Гюльфем, шепча ей слова утешения, которые, впрочем, не возымели никакого эффекта, лишь через некоторое время отчаянные крики утихли, уступив место беззвучным рыданиям. Хафизе не могла ничем помочь сестре, дабы облегчить её боль. Поднявшись с кровати, девушка встала у окна, наблюдая за происходящим в саду дворца, именно потому она первой и заметила на подъезде ко дворцу брата и его отряд. ***       Рассветало, Бейхан оставила спящих детей в каюте с Хюррем и поднялась на палубу. Восходящее солнце окрашивало небо алыми красками, напоминая зарево от пылавших этой страшной ночью по всей столице пожаров. Султанша смотрела на берег с палубы одного из флагманов флота Барбароссы, мысли её были невеселыми. Даже если Хафизе удалось уйти живой из Буколеона, она тысячу раз могла погибнуть на улицах охваченной беспорядками столицы. Султанша корила себя, что не смогла настоять на том, чтобы Хафизе села с ними в лодку. Теперь, если она узнает о гибели младшей сестры, то до конца жизни будет винить себя во всем случившемся. — Госпожа, — Капудан-паша подошёл к женщине, а она совершенно этого не заметила. На суровом лице алжирского моряка нельзя было прочитать ничего, чтобы хоть как-то понять для себя, пришёл ли он с добрыми вестями или наоборот. — Паша, — Бейхан коротко кивнула и вновь посмотрела в сторону берега — У вас есть новости оттуда? — Султан Сулейман со своим отрядом вошёл в столицу, — корсар встал рядом и тоже посмотрел на берег, где кое-где еще поднимался дымок от пепелищ, что оставили за собой бунтовщики — Как только мне сообщат, что бунт подавлен и в городе безопасно, я отвезу Вас во дворец и передам султану лично. — Вы оказали нам неоценимую помощь, паша, — Бейхан постаралась благодарно улыбнуться, но улыбка получилась усталой и нисколько не преобразила мрачное лицо сестры султана. — А что ты делаешь? — звонкий голос ребенка заставил мирно занимавшегося своими делами Хасиба вздрогнуть. Юноша удивленно посмотрел на растрепанную девочку, которая, по всей видимости, только что проснулась и решила разыскать маму, не обнаружив её в каюте. — Тебя отвести к госпоже? — молодой корсар отложил в сторону курок дерева, из которого он вырезал поделку и встал — Ты потерялась? — А ты сделаешь мне такую лодочку? — русоволосая султанша взяла в руки деревяшку и внимательно её осмотрела — Сделаешь? Ну, пожалуйста. — Фахрие, — Бейхан заметила на палубе дочь и немедленно направилась к ней. Хасиб Реис почтительно склонился перед сестрой султана — Ты проснулась, моя девочка, — Бейхан взяла дочь за руку. — Мама, а он обещал сделать мне лодочку, — девочка с улыбкой посмотрела на мать — И у меня будет маленькая лодочка, совсем как та, на которой мы вчера плыли, только маленькая. — У корсара много дел, не отвлекай его, милая, — женщина взяла дочь на руки и кивнула племяннику Барбароссы — Извините, если она отвлекла Вас от дел. — Ну что Вы, госпожа, — юноша скромной улыбнулся, стараясь не смотреть на женщину — Султанша мне нисколько не помешала, — когда госпожи удалились в каюту, Хызыр Реис подошёл к юноше и похлопал по плечу. — Смастерил бы ты ей эту лодочку, Хасиб, — паша усмехнулся и погладил себя по кудрявой бороде — Да, и собирайся, когда с суши придут вести, что бунт полностью подавлен, вместе со мной повезешь султанш и детей во дворец. ***       Хафизе стремительно вышла из покоев сестры и направилась по длинному коридору в сторону лестницы, ведущей на первый этаж. У этой лестницы она и столкнулась с братом, быстро шагавшим ей навстречу. — Хафизе, слава Всевышнему, ты жива, — мужчина обеспокоенно смотрел на сестру — Ты ранена? — Это не моя кровь, брат, — женщина обняла султана — На меня напали, я ранила мятежника и мне удалось убежать. — О Аллах, — султан взял лицо сестры в свои руки и поцеловал её в лоб — Благодарю тебя, что сохранил жизнь моей сестры. Где Хатидже? С ней все в порядке? — Она у себя в покоях, — Хафизе отстранилась от брата и удержала его за руку, когда он намеревался уже было пойти к Хатидже — Во время нападения на дворец она упала с лестницы и… Она потеряла ребенка, Сулейман, — султан печально посмотрел на сестру и кивнул, удаляясь в сторону покоев жены великого визиря. — Госпожа, слава Всевышнему, Вы живы, — у подножья лестницы стоял Малкочоглу и с беспокойством смотрел на невесту. — Бали-бей, — Хафизе быстро спустилась по лестнице и кинулась в объятия к будущему мужу, наплевав на то, что их могут видеть слуги и охрана — Они ворвались в Буколеон, они хотели нас убить, — горячие слезы катились по лицу султанши, которая с отчаяньем смотрела в глаза бею и сполна давала волю всем своим эмоциям. Пережитая ночь отняла у женщины остатки мужества, она не могла сдержать рыданий — А потом мы бежали на пирс, я посадила Бейхан и Хюррем в лодку, а сама вместе с раненым Мимаром Синаном добралась до конюшни и поехала к Хатидже. — Хафизе, все закончилось, все позади, — Малкочоглу в первые мгновения был ошарашен такой бурей эмоций обычно сдержанной и спокойной госпожи, а потом в нем встрепенулась такая ярость и злость на всех янычар, что заставили его любимую пережить этот ужас, что он поклялся себе, что собственноручно казнит всех, кого султан приговорит к казни, и получит от этого удовольствие, хоть никогда в жизни убийство ему и не приносили его. — Мы с Фелисой пробрались со стороны черного хода во дворец Хатидже уже было, но на нас и там напали янычары, — Хафизе пыталась успокоиться, но рыдания перешли уже в плохо контролируемую ей истерику и её затрясло — И он на меня напал, и на Фелису. Я выдернула кинжал, что ты мне подарил, и его ударила, а потом мы бежали, у главного входа был бой, Матракчи прикрыл нас и мы смогли оказаться во дворце, а тут Хатидже и её ребенка больше нет, и где Бейхан и Хюррем неизвестно, и вас так долго не было. Где вы так долго были? — златовласая султанша зашлась слезами, Малкочоглу прижал женщину к своей груди и осторожно погладил по кудрявым волосам, выбившемся из ажурной косы. — Всё позади, госпожа моя, всё закончилось, — Малкочоглу поцеловал женщину в макушку и осторожно отодвинул от себя, заглядывая в заплаканные зеленые глаза — Я здесь, с тобой, Хафизе. — Мне было так страшно, — златовласая госпожа утерла слезы и попыталась взять себя в руки — Я до сих пор не знаю ничего о судьбе Бейхан, Хюррем и детей. Что с Валиде? Топкапы тоже разгромили? — Нет, Топкапы выстоял, стража смогла его отбить, — Бали-бей никак не мог понять, как эта хрупкая с виду женщина пережила эту ночь. Воин дал себе слово, что теперь, чтобы не происходило, он сделает все, чтобы их дворец стал крепостью, которая сможет выстоять и выдержать осаду. — Госпожа, — Матракчи появился у выхода из дворца — Стражники вернулись из Буколеона, госпожи туда не возвращались. Во дворце только раненные воины твои, Бали-бей, Мимар Синан да прислуга. — О Аллах, неужели они сгинули в море? — султанша с ужасом посмотрела на мужчин. — Нет, госпожа, недалеко от берега стоят корабли Хызыр Реиса, госпожи с детьми на борту его корабля, — поспешил успокоить женщину Насух-эфенди — Мы сообщили им, что бунт подавлен. Они прибудут в Топкапы уже скоро. — Слава Аллаху, — Хафизе облегченно выдохнула — Матракчи? — заметив, что мужчина необычайно бледен и еле стоит на ногах, султанша помрачнела. — Все нормально, госпожа, не стоит беспокоится, пустяки. — Фелиса, — громко позвала султанша служанку, что тактично осталась в коридоре второго этажа подальше от лестницы, дабы не смущать своим присутствием Малкочоглу. — Слушаю, госпожа моя, — девушка быстро спустилась по лестнице, поклонилась бею и повернулась к хозяйке. — Раздобудь лекаря, Насуху-эфенди нужна помощь. — Не стоит, я в порядке, правда, — попытался улыбнуться ученый, но боль в плече явно не давала ему спокойно существовать. — Лекарша занята тяжело раненными, — вернувшись, сообщила служанка, обеспокоенно поглядывая на Матракчи. — Кому здесь нужен лекарь? — расстроенный султан спускался по лестнице к сестре и воинам. Матракчи тут же доложил ему о судьбе Бейхан-султан, Хюррем-султан и шехзаде. — Повелитель, Насуху-эффенди нужна помощь лекаря, он серьезно ранен, — Хафизе посмотрела на брата, который собирался было выйти в сад. — Немедленно отправляемся в Топкапы, там всем окажут помощь, — султан обернулся на сестру — Хатидже едет с нами, я не хочу оставлять её здесь одну. Помогите ей спуститься, — падишах вышел, мрачно глядя на всех вокруг. Янычарам и их агам не сносить голов, это Хафизе поняла абсолютно точно, ибо в глазах брата она прочитала то, что еще этой ночью увидела в своем отражении — уничтожить всех, кто посмел причинить вред семье. Нападения на дворцы сестер, осада Топкапы, происшествие с Хатидже султан не простит никому, Хафизе поежилась. Казни накануне похода в рядах воинов — не лучшая подготовка к военной кампании.