Хранительница счастья

      Маленькая султанша быстро шла на поправку, окруженная заботой матери, тетки и Гюльфем-хатун. Неминуемо приближались холода, осень озолотила леса, окружавшие дом Хафизе-султан. Лето, проведенное вне столицы, всё же не было скучным, даже не находясь в Топкапы, Хафизе не выпадала из гаремных дел, и разборки с матерью шехзаде Мехмета были лишь одним из многих событий. Златовласая султанша, приказавшая расправиться с отравительницей, не сразу сообщила брату о случившемся. Лишь когда опасность для здоровья племянницы миновала, Хафизе приняла решение о том, как следует подать эту новость повелителю. Зная, что беременной фаворитке, страсть к которой в султане окончательно не угасла, он не вынесет сурового наказания, Хафизе сообщила о случившимся, не забыв упомянуть, что это не первый случай, когда его наложницы травят беременных соперниц. В этот раз, и Хафизе это прекрасно понимала, раздавить Хюррем не выйдет, потому любимая дочь султана Селима даже не стала пытаться, удовлетворившись тем, что наложницу она припугнула, а в душе брата посеяла сомнения, что эта женщина его любит, напомнив, что Махидевран, убившая его сына, когда-то тоже начинала всего лишь с попытки отравить беременную соперницу. — Хафизе, я не помешаю? — Бейхан вошла в комнату сестры и замерла у порога. Вид у султанши был растерянный. — Конечно нет, Бейхан, — Хафизе отложила перо и бумагу, решив, что допишет письмо потом, и улыбнулась сестре — У тебя что-то случилось? — Мне пришло письмо, — Бейхан положила на край стола сестры сверток, на котором виднелась печать, только Хафизе не могла разобрать, чья это была печать — Я в замешательстве. — Дурные вести? — младшая сестра напряглась, выпрямившись в кресле и вопросительно глядя на русоволосую султаншу. — Я даже не знаю, как сказать, — Бейхан сглотнула и опустилась на кресло, стоявшее рядом с письменным столом — Это или чья-то шутка, или глупость, или провокация, я не знаю, что даже сказать. — Да от кого тебе пришло письмо? — Хафизе не понимала ровным счетом ничего из лепета сестры. — От Капудан-паши Хызыр Реиса, — наконец ответила сестре султанша и посмотрела ей прямо в глаза — Хафизе, что это значит? — женщина подала письмо сестре. Хафизе, мгновение помедлив, развернула послание и глаза её заскользили по строкам, жадно хватаясь за каждое слово. — Мне кажется, это значит всё то, о чем мы обе думаем, — Хафизе вернула послание сестре и откинулась на спинку кресла — И даже больше. Что делать будешь? — Его казнят, если об этом кто-то узнает, — Бейхан беспокойно поднялась и принялась ходить по комнате — Неслыханная дерзость, просить меня о встрече в Стамбуле, когда он вернется. Нет, это невозможно, даже сама мысль… — Ты серьезно полагаешь, что мои отношения с Малкочоглу начались с меньшей дерзости с его стороны? — султанша насмешливо вскинула бровь, глядя на сестру. — Я ношу траур по Ферхату, — осадила женщину Бейхан — Мой муж был казнен и я останусь его вдовой. — Похоронишь себя заживо под горой обид и навсегда потерянного чувства? — Хафизе поднялась и оперлась руками о край стола — Ты любила Ферхата, я знаю это, но у тебя двое детей, Бейхан, им нужен отец, а тебе нужен любящий муж. — У моих детей есть отец, — уперто сказала Бейхан — И другого им не надо. — Я не понимаю, почему ты так всполошилась, — Хафизе взяла письмо и подошла к сестре — Если ты всё для себя раз и навсегда решила, то зачем пришла ко мне с этим? Сожгла бы да и дело с концом. — Я не знаю, — растерянно выдохнула старшая сестра — Столько всего произошло за последнее время, я уже ничего не знаю. — Если ты пришла ко мне с этим письмом за советом, то ты уже колеблешься, Бейхан, — Хафизе вложила в руку сестры свиток — И вот тебе мой совет, раз ты спросила, позволь Барбароссе встретиться с тобой, выслушай и реши для себя, как быть дальше. ***       Султанши и Гюльфем прибыли в столицу с первым снегом. Пушистые хлопья медленно падали, кружась в завораживающем танце и покрывая еще не успевшие отцвести поздние розы. Кареты остановились у Топкапы и женщины вместе с детьми отправились в гарем. Идя к покоям матери султана, Хафизе отмечала про себя, что за время их отсутствия ничего не изменилось, по крайней мере, гарем как и прежде тихо гудел, едва завидев вернувшихся женщин. И покои Валидде-султан ничуть не переменились, они встретили султанш и Гюльфем привычным теплом, тихим потрескиванием камина и запахом любимых духов их хозяйки. Султанша радостно поднялась навстречу дочерям. — Какое счастье, что вы наконец вернулись, — Валиде поочередно обняла дочерей и племянников — Я уже начинала беспокоиться. — Всё в порядке, Валиде, мы просто ждали, когда Фахрие окончательно придет в себя, — улыбнулась Бейхан, и крымская принцесса с робкой радостью подумала, что дочь смягчилась к ней. — Гюльфем-хатун, — Валиде подошла к беременной фаворитке сына, живот которой был уже заметен средь складок платья — Как ты себя чувствуешь? — Всё хорошо, госпожа, молюсь о Вашем здоровье, — сероглазая фаворитка с улыбкой поцеловала протянутую руку и спросила — А Хатидже-султан в порядке? Её нет в Топкапы? — Хатиже мучается тошнотой, — вздохнула султанша — Я как раз собиралась навестить её сегодня. Она наотрез отказалась перебраться в Топкапы до возвращения султана из похода. — Где мои племянники? — Хафизе оглядела покои в поисках детей — Я так соскучилась по ним. — Михримах сейчас спит, а Мехмета скоро приведут, — Валиде присела на диванчик — Я велю подать ужин. — Госпожа, если Вы позволите, я хотела бы переодеться с дороги, — попросила Гюльфем. — Конечно, — кивнула Валиде. — Я переодену Фахрие и тоже вернусь, — Бейхан с детьми и Гюльфем вышли из покоев, оставив мать султана и златовласую госпожу наедине. — Я так рада, что ты наконец приехала, моя Хафизе, — женщина тепло улыбнулась дочери. — Валиде, я тоже очень скучала по Вам, — Хафизе накрыла руку матери своей — Как Ваше здоровье? — Всё хорошо, Хафизе, не стоит беспокоиться об этом, — женщины помолчали — Скажи мне, что мы теперь будем делать? — Просто жить, Валиде, — Хафизе ободряюще улыбнулась матери султана — Гюльфем она больше не тронет, я сделал всё, что от меня зависело, полностью сменив ей слуг. Нам нужно дождаться возвращения повелителя, лишь он один может определить её судьбу. И не забывайте, она тоже ждет ребенка. — Я знала, что она не успокоилась и попытается причинить вред Гюльфем, — устало сказала Хафса-султан. — Избавиться от неё сейчас будет сложно, — заметила Хафизе — Она день ото дня крепла, её надо было уничтожить в зародыше, пока она не стала матерью наследника. Теперь проблема по имени Хюррем с нами надолго. — Это моя вина, я- вздохнула управляющая гаремом — Я не смогла от неё избавиться, и теперь мы все вынуждены страдать. — Валиде, — Хафизе мягко сжала ладонь госпожи — Верьте мне, однажды все получат по заслугам, и Хюррем не исключение. — Инш Аллах, Хафизе, ты права, и Аллах её за всё накажет, — султанша накрыла руку дочери своей и печально улыбнулась. ***       Хатидже придирчиво осматривала стол, уставленный яствами и напитками. Ожидая Валиде, сестер и Гюльфем, беременная султанша, прибывавшая в прекрасном расположении духа и отлично себя чувствовавшая, занималась приготовлениями к ужину. Проводящая дни и ночи в тоске об Ибрагиме-паше султанша была рада возможности хоть как-то разнообразить свои дни. — Хатидже, — двери отворились и в покои вошла Валиде-султан, а следом за ней султанши Династии и Гюльфем-хатун — Моя луноликая дочь, как ты себя чувствуешь? — Валиде, — девушка с улыбкой поклонилась и поцеловала протянутую ей руку — Всё хорошо, я очень ждала Вас. — Смотри кто приехал с нами? — Хафизе подняла на руки племянницу и подошла к сестре — Фахрие так печалилась, что ты не была с нами в Анатолии. — Моя жемчужная девочка, — Хатидже ласково коснулась щеки улыбающейся султанши — Как я скучала по тебе. — У тебя животик, — маленькая госпожа кивнула на заметный живот султанши — Там ребеночек, как у Гюльфем-хатун, да? — Да, милая, — Хатидже положила руки на выступающий живот и улыбнулась — У меня и у Гюльфем там дети, они скоро родятся. — Я так рада за тебя, сестра, — поставив девочку на пол, сказала Хафизе. — Я знаю, — Хатидже обняла сестру и улыбнулась — Прости меня, Хафизе, — златовласая госпожа счастливо улыбнулась. Валиде, Бейхан и Гюльфем, наблюдавшие за женщинами, вмиг повеселели. — И ты меня прости, Хатидже, — Хафизе погладила сестру по голове — Ты же знаешь, что дороже вас, моей семьи, у меня ничего нет, и я так вас люблю. — Ну, вот и славно, что наконец все обиды забыты, — Валиде усалила султанзаде к себе на колени — Нам не нужно ссор, и без них слишком много опасностей. — Убери, убери, убери, — истошно завопила Фахрие, когда служанка поднесла ей локум — Мама, тетя, скажи ей, — султанша расплакалась. Хатидже озадаченно посмотрела на племянницу и на женщин. — Фахрие, деточка моя, — Хатидже погладила ребенка по голове — Что с тобой? — но султанша продолжала плакать, прижимаясь к матери. — Валиде? — Хафизе вопросительно изогнула бровь, глядя на мать, Хафса-султан покачала головой. — Локум, — утирая заплаканные глаза, сказала Фахрие — Меня им отравили, никогда больше не хочу его видеть. — Хюррем подослала к Гюльфем служанку, которая должна была её отравить, но Фахрие первая съела отравленный локум и чуть не погибла, — ответила старшей сестре Бейхан. — О Аллах, — Хатидже прижала ладонь к лицу — Брату сообщили? — Да, но сейчас он не накажет её, она беременна, Хатидже, — сказала златовласая дочь султана Селима — Эта змея ещё долго будет отравлять нам жизнь. — Но ведь нужно что-то делать? — беременная султанша переводила взгляд с матери на сестер — Это нельзя оставлять безнаказанным. — Поверь мне, сестра, — Хафизе накрыла руку Хатидже своей — Придет время и она ответит за всё. ***       Снег медленно кружился, выстилая тонким белоснежным ковром дорожки и лужайки большого сада дворца Буколеон. Малкочоглу гнал лошадь ко дворцу, предвкушая встречу с султаншей. Едва корабли причалили к берегам столицы, как паша в числе первых сошёл на берег и с позволения султана отправился в свой дворец. Долгие полгода, проведенные в разлуке с любимой, были для него испытание. — С возвращением, паша, — Касым поклонился хозяину дворца и принял поводья лошади. — Госпожа во дворце? — едва паша успел задать вопрос аге, как из дверей дворца навстречу мужу выбежала Хафизе. — Бали-паша, — оказавшись в объятиях мужа, женщина счастливо улыбнулась — Я ждала тебя целую вечность. — Хафизе-султан, — визирь подхватил жену на руки — Вы же простудитесь так. — Любимый мой, — нежно касаясь обветренной щеки мужа, прошептала златовласая госпожа, когда они стояли в широком коридоре первого этажа — Как я скучала. — Я вернулся, госпожа моя, — паша поцеловал руку жены и счастливо улыбнулся — Я снова рядом.       Супруги рука об руку вошли в покои, где Бейхан, поселившаяся с детьми у сестры, учила дочку вышивке. Увидев зятя, старшая сестра Хафизе поднялась с дивана и улыбнулась. — Бали-паша, — поклонившийся ей визирь выглядел донельзя счастливым, ни на мгновение не отпуская руки жены — С возвращением. Слава Аллаху, Вы вернулись живым и с победой. — Благодарю Вас, Бейхан-султан, — сев вместе с женой на диван, паша продолжил — Султан Сулейман одержал победу и в этом походе. Остров Родос теперь территория Османской империи. — А Вы плавали на кораблях, паша? — Фахрие отложила вышивку и заинтересованно посмотрела на мужчину. — Да, госпожа, — паша улыбнулся тому, как выросла эта девочка с их последней встречи. Паша тоже мечтал о детях и надеялся, что вскоре Хафизе подарит ему сына или дочь. — И Барбаросса плавал с Вами? — Что это тебя так заинтересовали корсары, дитя? — усмехнулась Хафизе, поглядывая на мать племянницы. — А она очень за своего друга, что ей лодочку смастерил, переживала, — с улыбкой ответила за дочь Бейхан. Фахрие надула губки и отодвинулась от мамы. — Ничего я не переживала, — заявила маленькая султанша — Просто было интересно, всё ли у него в порядке. — Барбаросса смастерил ей игрушку? — удивленно посмотрел на жену паша. — Нет, его племянник, Хасиб Реис, — ответила визирю Байхан — Когда они подобрали нашу лодку во время бунта. — Бали-паша, а повелитель уже тоже в столице? — нетерпеливо ерзая, спросила мужа Хафизе. — Да, султан отправился в Топкапы, — кивнул мужчина — Вечером он ждет всех нас на ужин. — Отлично, я скучала по брату. ***       Гюльфем сидела подле Валиде, просматривающей финансовые отчеты Дае-хатун, и вышивала причудливые узоры на шелковом полотне, однако по атмосфере в покоях было понятно, что женщины находятся в томительном ожидании. Едва во дворец пришла новость о том, что султан подплывает к берегам столицы, как все тут же оживились. Валиде не могла дождаться возвращения сына, тревога за которого терзала её долгие месяцы, а Гюльфем с замиранием сердца ждала встречи с любимым. На протяжении всего похода и она, и падишах писали друг другу длинные нежные письма, и теперь сероглазая наложница не могла дождаться момента, когда вновь увидит такие родные черты и сможет оказаться в объятиях родных рук. — Валиде, — Сюмбюль-ага, в нарядном кафтане и с радостной улыбой, вошел в покои и поклонился матери султана — Падишах подъезжает ко дворцу. Не желаете ли пройти в его покои и встретить его там. — Мы идем, Сюмбюль, — мать султана тут же отложила отчеты и поднялась, Гюльфем последовала её примеру.       Минуты перед встречей тянулись невыносимо медленно, Гюльфем уже не знала, чем себя занять. Она несколько раз старательно оправила складки платья, платок, положила руки на живот, вновь опустила их и вот наконец двери в покои отворились и на пороге показалась до боли знакомая фигура. — Валиде, — султан радостно шагнул навстречу матери и поцеловал протянутую руку. — Сынок, добро пожаловать домой, — Валиде обняла сына и счастливо улыбнулась — Мы молились о том, чтобы ты вернулся с победой. — Повелитель, — Гюльфем присела в поклоне и поцеловала руку султана — С возвращением. — Гюльфем моя, — Сулейман не сводил с беременной фаворитки счастливых глаз — Как ты? — Всё хорошо, наш ребенок и я здоровы, — в серых глазах, устремленных на него, султан увидел то, о чем тосковал все эти дни. Он наконец почувствовал, что он дома…