Хранительница счастья

      Ибрагим-паша, вернувшись в свой дворец и обнаружив жену в компании вдовствующей сестры, убедился, что лишний раз уделять внимание супруге, нанесшей ему жестокую обиду не придется, и потому провел вечер в одиночестве за бумагами. Освободившись глубоко за полночь, паша направился в баню, отгоняя от себя назойливые, словно рой мух, мысли о словах госпожи, разрушивших в его сознании всё, что до этого казалось ему незыблемым. Эта женщина, любовь которой вознесла его на вершину мира, напомнила ему самую страшную для него истину — кем бы он ни был, на какие бы посты ни вознесся, он остается рабом повелителя и султанской семьи. Слова, сказанные Хатидже в порыве гнева, вонзили нож в его любовь к ней, которая была безгранична, и она умирала в страшных муках в душе паши, доставляя ему страдания. Грек был не только жаждущим власти и регалий человеком, он был, прежде всего, мужчиной, желавшим быть любимым, иметь почет и уважение, заботу и нежность, а не упреке и упоминания, что он всего лишь раб. Всю ночь, весь день и наступившую ночь паша не мог отделаться от мысли, что его предали в лучших его стремлениях — быть любимым, жить во взаимоуважении и счастье. — Паша, — зайдя в хаммам, паша не заметил перепуганную Нигяр-калфу сразу — Простите, я не думала, что Вы так поздно придете, — прижимая руки к обернутой простынями груди, смущенно залепетала девушка и торопливо пошла к выходу. — Подожди, — Ибрагим остановил калфу за руку и повернул к себе лицом. В темных как ночь газах, устремленных на него, он увидел то, что как бальзам смягчило его израненное до ужаса сердце — безграничную любовь, почтение и преданность. Невероятным усилием воли удержав себя от того, чтобы не впиться губами в губы этой женщины, Ибрагим отступил на шаг назад и увидел, как разочарованно посмотрела на него калфа — Нигяр-калфа, ты всем довольна в нашем дворце? Может тебе что-то нужно? — Что Вы, Ибрагим-паша, для меня честь служить Вам, — девушка поклонилась — Я всем довольна. — Ну, хорошо, спокойной ночи, Нигяр-калфа, — паша скрылся в глубине бани, а Нигяр, растерянно глядя ему в след, постояла пару минут и вышла, по лицу её катились горькие слезы. ***       Бали-паша не мог уснуть, прислушиваясь к тому, как ровно дышит рядом с ним спящая султанша. Она его простила, простила несмотря на то, что он так бездумно и так жестоко её обидел, обидел ни за что, поверив словам Хюррем, накрутив себя, поддавшись ревности и эмоциям. А она простила, просто потому, что любит его так же сильно, как он любит её, и как он мог сомневаться в этом, паша не находил ответа. В эту ночь он не смыкал глаз, счастливо сиявших во тьме покоев, потому что рядом с ним мирно спало его сокровище — любимая женщина, которая ждет от него ребенка. Ребенок, которого паша так желал, о котором мечтал и которого им наконец послал Всевышний. Хафизе повернулась к нему лицом и мило уткнулась лицом ему в грудь, счастливо улыбаясь во сне. Раздавшийся стук в дверь вывел пашу из безмятежного состояния созерцания любимого лица и заставил настороженно и недовольно посмотреть в сторону выхода из покоев. — Бали, — султанша сонно смотрела на мужа — Что там случилось? — Сейчас узнаю, любимая, — быстро поднявшись, мужчина подошёл к дверям и распахнул их — Что случилось? Сюмбюль-ага? — главный евнух Топкапы, о преданности которого своей супруге Бали-паша был наслышан, почтительно склонился перед хозяином дворца. — Паша, прошу простить мне беспокойство, — мужчина виновато улыбнулся — Меня прислала Валиде-султан? — Что с матушкой? — Хафизе испуганно вскочила с кровати и подошла к мужчинам — Или с братом? — Нет-нет, Хафизе-султан, — отрицательно замотал головой ага — Слава Аллаху, с ними всё в полном порядке. И с Гюльфем-хатун тоже. Валиде прислала сообщить, что у Хюррем-султан начались роды раньше срока. — О Аллах, мой племянник в опасности? — Госпожа, лекари говорят, что все разрешится благополучно, — кивнул евнух — Но Валиде просила Вам об этом сообщить и передать, что она ждет Вас утром, если Вам не трудно, в Топкапы. — Я сейчас соберусь и поедем, — решительно заявила султанша. — Хафизе, — возмутился было паша, недовольно покосившись на евнуха, который так и стоял в дверях, не собираясь никуда уходить без султанши — Может быть ты поспишь и утром поедем? — Ах, Бали, ну я всё равно уже не усну, — заметив в глазах мужа беспокойство, златовласая султанша подошла к нему и ласково погладила по щеке — Я буду аккуратна, как устану, лягу отдохнуть. — Я поеду с тобой, — заявил паша и пошёл собираться. — Фелиса, приготовь мне бордовое платье с золотой вышивкой и корону, что подарил повелитель на свадьбу, — сказала Хафизе вошедшей калфе. — И шубу, там морозно, — добавил паша из соседней комнаты. Калфа улыбнулась, Хафизе демонстративно закатила глаза, но тоже счастливо улыбнулась заботе супруга. ***       Валиде завидела дочь еще задолго до того, как госпожа успела подойти и поприветствовать матушку. Удивленная тому, что Хафизе примчалась посреди ночи, Хафса-султан обеспокоенно нахмурилась. К счастью, безмятежное и ласково улыбающееся ей лицо златовласой султанши быстро рассеяло беспокойство матери султана. — Валиде, — женщина поклонилась — Какие новости? — Хафизе, доченька, зачем же ты посреди ночи приехала, — вздохнула султанша — Сюмбюль-ага, я же сказала передать весточку, а не будить госпожу. — Матушка, всё в порядке, я все равно уже проснулась и не смогла бы уснуть до утра, зная, что у Хюррем начались роды, — отвела гнев матери от евнуха женщина — Что с ребенком? — Пока ничего, повитуха говорит, что сейчас все идет нормально. — Брату уже сообщили? — Хафизе нетерпеливо поглядывала на дверь из-за которой раздавались крики роженицы. — Не к чему его беспокоить пока, как родит, сообщим. — Малкочоглу приехал со мной, Валиде. — Вот как. И где он? — В комнате хранителя покоев, должно быть, — пожала плечами султанша — Или у брата. — Сулейман приходил ко мне сегодня, — крымская принцесса внимательно поглядывала на Хафизе — Капудан-паша просит руки Бейхан. — Какая новость, — без особого энтузиазма удивилась златокудрая сестра султана. — Ты знала и ничего мне не сказала? — осуждающе покачала головой Валиде. — Я думала, что Вы и сами предвидели этот исход, — Хафизе улыбнулась матери — Вы же видели, как он смотрел на неё, когда привез во дворец после их с Хюррем спасения на корабле. — Он пират, — поморщилась мать султана — И Бейхан не согласиться выйти ни за кого, лишь сильнее обозлится на сына. — Он верный соратник султана Сулеймана, завоеватель Алжира и герой взятия Родоса, — поправила Валиде султанша — И если уж за кого-то Бейхан и выйдет теперь, то только за человека, которому будет верить и который будет её оберегать, в том числе и от очередного вдовства. А Барбаросса Хызыр Реис как раз такой человек. — Госпожи, — двери покоев раскрылись и Гюльнихаль пропустила обеих султанш внутрь. — Кто родился? — совершенно не обращая внимания на Хюррем, тяжело дышащую и окруженную лекаршами, спросила мать султана. — Шехзаде, — улыбнулась Дяляра-хатун — Здоров, только мал еще, — женщина заворачивала истошно вопящего младенца в пеленки. — Сын, — слабым голосом произнесла Хюррем — Госпожа, умоляю, покажите мне моего сына, — рука изнеможденной болью женщины потянулась к руке стоявшей недалеко от кровати Хафизе-султан и бессильно опала на полпути. — Отнесите шехзаде кормилице, ему нужно хорошо питаться, — распорядилась Валиде, даже не взглянув на невестку. Хафизе, встретившись взглядами с рыжеволосой султаншей, на мгновение почувствовала жалость к этой женщине, но быстро отогнала от себя эту мимолетную слабость и вышла из покоев вслед за матерью. ***       В коридоре, ведущем в главные покои Топкапы, Хафизе и Валиде встретили Малкочоглу, выходящего от султана. Мужчина склонился перед тещей и женой в знак приветствия. Валиде одарила пашу приветливой улыбкой и остановилась рядом. — Бали-паша, мой сын не спит? — поинтересовалась женщина. — Нет, Валиде-султан, повелитель бодрствуют, я только что был у него, — ответил паша, косясь при этом на жену, стоявшую за спиной матери султана. — Отлично, доложи ему, что мы с Хафизе пришли, — распорядилась султанша. Хранитель покоев скрылся и через несколько мгновений двери перед госпожами распахнулись. Немного удивленный поздним визитом султан, улыбнулся матери и сестре. — Валиде, — падишах поцеловал руку матери — Хафизе моя, — заключив сестру в объятия, сказал султан — Что-то случилось? — Сулейман, сынок, с позволения Аллаха на свет появился еще один шехзаде, — сказала Валиде, беря сына за руку — Хюррем родила мальчика. Раньше срока, конечно, но в целом здорового, его уже отнесли кормилицам. — О Всевышний, — султан рассмеялся — Ты осчастливил меня еще одним ребенком. — Повелитель, — с таинственной улыбкой сказала Хафизе-султан — Валиде, — златовласая султанша встала рядом с мужем и взяла его за руку — У нас с Малкочоглу тоже есть радостная новость, и мы хотели бы разделить её с вами, — Хафизе счастливо улыбнулась супругу, встретившись с ним взглядами — У нас тоже будет ребенок. Я беременна. — Какое счастье, доченька, — Валиде обняла младшую сестру султана — Как я рада за вас. — Благодарю, Валиде, — улыбнулась женщина. — Поздравляю, паша, ты скоро тоже познаешь радость держать на руках своего ребенка, — султан обнял зятя и похлопал его по спине — Хафизе, душа моя, — султан заключил сестру в нежные объятия — Как я счастлив вместе с тобой. Сегодня у меня двойная радость. Да благословит Всевышний ваше дитя, — султан поцеловал сестру в лоб и погладил по щеке. — Аминь, — разнеслось по покоям. ***       Рассвет вступал в свои права. После наречения новорождённого Селимом в честь покойного отца Сулеймана и Хафизе, обитатели дворца разошлись по своим покоям. Султан, не навестив мать своих шехзаде, вернулся в свои покои вместе с сестрой и вскоре заснул, а Хафизе, оставив мирно спящего брата одного, поспешила в комнату хранителя султанских покоев. Бали-паша не спал, дожидаясь жену, он сидел на тахте и задумчиво смотрел на кулон в форме крыла. — О чем ты думаешь, Бали-паша? — Хафизе тихо подошла к задумавшемуся мужу и села рядом, обнимая его за плечи. — Госпожа, — визирь рассеяно улыбнулся и вернул кулон к себе на шею — Я думаю о том, что если бы Вы меня не простили, я бы не смог дальше. Птица с одним крылом не может летать. Я могу летать только тогда, когда Вы рядом. — И я могу летать только с тобой, — Хафизе повернула к себе лицо мужчины и серьезно посмотрела ему в глаза — Ты мой, Бали-паша, и ничьим уже тебе никогда не быть, как и мне никогда не быть с другим. Наша любовь — единственное, что держит меня, не давая упасть. Ты, наш ребенок и мой брат повелитель — все, ради кого я живу и без кого я не смогу дышать. Никогда не забывай, что без тебя, меня не будет, — Хафизе погладила пашу по темным как вороново крыло волосам и поцеловала. В этот момент вся жалость, которая вдруг проснулась было в ней сегодня к Хюррем, исчезла раз и навсегда, ибо златовласая султанша чем ближе была к мужу, тем сильнее понимала, что могла потерять свою любовь из-за ревности паши и своей гордости, а причиной всему были козни рыжеволосой наложницы. И это Хафизе забыть и простить уже не сможет. ***       Гюльфем-хатун была безумно рада видеть подругу у себя в покоях. Беременная наложница редко теперь выбиралась из дворца и могла развлечься лишь при приезде султанш, за ужином с Валиде или с султаном, который часто навещал беременную фаворитку в гареме или звал её к себе в покои. — Хафизе-султан, как я рада Вас видеть, — женщины обнялись. — Как ты себя чувствуешь, Гюльфем-хатун? — Хафизе внимательно посмотрела на женщину, чей живот с каждым днем был все больше — Что говорят лекари? — Всё хорошо, я чувствую себя нормально, — улыбнулась хатун — Лекари говорят, что он родиться через два месяца. Все идет нормально. — Давай подышим на балконе перед завтраком, — предложила султанша, и женщины вышли на свежий воздух — Тебе уже сообщили? — О том, что Хюррем-султан родила здорового шехзаде, да, — спокойно глядя на заснеженный сад ровным голосом произнесла Гюльфем — Я рада, что у султана родился здоровый сын. — Я довольна тобой, Гюльфем-хатун, — кинув взгляд на подругу, Хафизе улыбнулась — Я тебе скажу одну вещь, ты её запомни, но до поры до времени не вспоминай о ней, — серые глаза сосредоточенно смотрели на златовласую султаншу — Трон после отца занимает не старший сын, а сильнейший. И сильнейший не тот, чья мать имеет больше детей, а тот, на чьей стороне влиятельные паши и янычары. Так вот, я тебе обещаю, будь спокойна, что паши, мои сестры и воины будут на стороне твоего сына. — Я запомнила, госпожа, — женщина поклонилась — И я благодарна. — Твоя задача родить и вырастить достойного шехзаде. Во всем остальном можешь на меня рассчитывать, — Хафизе улыбнулась яркому солнцу, заливавшему холодным светом окутанный снежным платком город — Пойдем внутрь, уже прохладно. Я хотела рассказать тебе еще кое-что, — Хафизе расположилась за столиком на подушках и принялась за еду. — И что же, Хафизе-султан? — заинтересованно глядя на подругу, спросила албанская княжна. — У нас с Бали-пашей будет ребенок, — с радостью поделилась новостью султанша. — О Аллах, какое счастье, — Гюльфем взяла златовласую султаншу за руку и улыбнулась — Я поздравляю Вас, госпожа.       Женщины спокойно трапезничали, когда в покои постучали. В отворившиеся двери вошла сначала Фелиса-хатун, а следом за ней и Сюмбюль-ага. Хафизе вопросительно посмотрела на верных слуг и отодвинула от себя тарелку. — Что на этот раз стряслось? — зеленые глаза смотрели на вошедших с вопросом. — Госпожа, я посчитал нужным сообщить Вам, — Сюмбюль низко поклонился — Повелитель принял решение отослать Хюррем-султан в старый дворец завтра. — А, это, — Хафизе потеряла интерес к словам евнуха и вернулась к недоеденной айве. — Госпожа? — и Гюльфем, и евнух с калфой непонимающе смотрели на султаншу. — Спасибо, что решил сообщить мне, Сюмбюль-ага, я это очень ценю, — улыбнулась мужчине султанша — Повелитель принял это решение, посоветовавшись со мной, ещё ночью, так что я была в курсе. Скажи мне лучше, как мой племянник? — Все хорошо, госпожа моя, — с улыбкой поклонился евнух — Он у кормилицы Михримах-султан. — Отлично, — Хафизе отпустила гаремного служителя и свою калфу — Он родился недоношенным, кто знает, как это может на нем отразиться. Нужно, чтобы за ним постоянно наблюдали, — Гюльфем кивнула, и женщины продолжили беседу, не касаясь гаремных дел.