Хранительница счастья

      Вот уже которую неделю в гареме, как и во всей султанской семье, было спокойно. Сосланная в ссылку рыжеволосая султанша пока никак не проявила себя, хотя Хафизе ежедневна продолжала ждать от неё удара. Главной задачей своей на ближайшее время златовласая госпожа видела обеспечение спокойствия и безопасности Гюльфем- хатун до тех пор, пока на свет не появится их с султаном ребенок. И холодным февральским днём 1523 года это случилось, из дворца Топкапы прибыли вести о том, что у албанской княжны начались роды. Хафизе-султан, ни минуты не медля, отправилась во дворец брата, дабы узнать все новости. — Что теперь будет, госпожа? — Фелиса-калфа внимательно смотрела на султаншу — Что будете Вы делать с Хюррем-султан? — Пусть пребывает в ссылке до тех пор, пока не смириться со своей участью, — златовласая госпожа не хотела даже думать о том, что ей придется замарать руки в крови этой рабыни, которая хоть и была ей неприятна, но все же была небезразлична султану и являлась матерью троих её племянников. — Эта женщина никогда не смириться, — обреченно проговорила темноглазая девушка. — Что говорят тебе звезды? — Хафизе подняла задумчивый взгляд на верную помощницу — Что нас ждет? — Вас ждут годы благополучия, я говорила Вам, — калфа смотрела в зеленые глаза госпожи — Но и они будут омрачены этой женщиной. — Я хочу, чтобы ты составила прогноз ребенку, когда он родится, — златовласая султанша смотрела в окно кареты — Я знаю, что его ждет непростая судьба, я должна знать, к чему нам готовиться. ***       Бейхан-султан в ожидании свадебной церемонии вместе с детьми своими жила в Топкапы, что не могло не радовать Валиде-султан и Повелителя, который тяготился тем, что его родная сестра таит на него обиду. Русоволосая султанша смягчилась к семье, но прежних отношений ни с кем, кроме Хафизе, у нее не было. — Бейхан моя, — Хафизе поприветствовала сестру, выйдя из кареты — Какие новости? — Хафизе, — женщины обнялись — Как же хорошо, что ты приехала. У Гюльфем началось кровотечение, мы все с ума сходим. — Повелителю сообщили? — нахмурилась златовласая госпожа. — Он на совете, — покачала головой Бейхан — Должно быть ему сообщит Сюмбюль-ага. — Нет, я сама сообщу ему, — младшая из султанш решительно направилась в сторону зала советов, Бейхан и Фелиса-калфа едва поспевали за ней — Что стряслось? Лекари же говорили, что всё в полном порядке. — Хафизе, они сами не знают, — женщины беспрепятственно вошли в холл перед залом, где шло заседание, ни один стражник не стал их останавливать — Всякое случается. — Госпожи, — Малкочоглу, вышедший из-за дверей зала, удивленно поприветствовал жену и её сестру — Что случилось? — Бали-паша, — Хафизе подошла к мужу — У Гюльфем-хатун начались роды и открылось кровотечение, надо сообщить повелителю немедленно. — О Аллах, — покачал головой паша — Но повелитель принимает венецианских послов, они выражают позицию Папы Римского касательно положения христиан на присоединенных нами территориях. — Бали, — султанша умоляюще посмотрела на мужа — Я понимаю важность дипломатических отношений с Европой, но это явно менее значимо, чем ситуация с рождением наследника Династии Османов. Просто сообщи султану, что у Гюльфем роды и кровотечение. — Хорошо, госпожа, — паша поклонился жене и вновь скрылся за дверями зала. — Не стоило нам сюда приходить и их беспокоить, — посетовала Бейхан — Хафизе, надо было дождаться… — султанша не договорила, ибо двери, ведущие в зал заседания совета дивана, отворились и в коридор стремительно вышел султан. Женщины склонились перед падишахом. — Хафизе, что там происходит? — повелитель, оставив совет дивана и посланников Папы в недоумении, направился вместе с сестрами в гарем, вслед за ними спешил хранитель покоев и третий визирь совета Малкочоглу. — Я только приехала, повелитель, — Хафизе, несмотря на беременность, резво двигалась по коридорам дворца, не отставая от брата — Мне сообщили, что у Гюльфем начались роды и кровотечение открылось, я решила немедля сообщить Вам.       У покоев роженицы в ожидании толпились Валиде, Хатидже, хазендер гарема с Нигяр-калфой и Сюмбюль-ага. Все они, заметив приближающегося султана, склонились. Валиде подняла на сына тревожные глаза, из-за дверей покоев доносились нечастые, но полные боли, вскрики Гюльфем-хатун. Султан вздрогнул, не без испуга бросая взгляд на двери покоев, в которых его любимая женщина и его ребенок были на грани жизни и смерти. — Валиде, — султан грозно взглянул на мать — Почему Вы не сообщили мне сразу же? — Сулейман, сынок, мы знали, что ты на совете принимаешь послов, — Валиде-султан взяла сына за руку — К тому же, мы хотели дождаться хоть каких-то новостей от повитух. — Хафизе, — Хатидже осторожно обняла сестру — Как хорошо, что ты так быстро приехала. Мне так страшно, — глубоко беременная султанша с ужасом вслушивалась в доносившиеся крики Гюльфем. — Всё будет хорошо, Хатидже моя, — златовласая султанша погладила старшую сестру по голове — Она справится, вот увидишь. ***       Минуты казались Гюльфем часами, невыносимыми, полными боли и страха. Кровотечение, начавшееся у нее под утро, испугало женщину, чья беременность протекала без особых проблем и врачи не видели угрозы. Однако сейчас албанская княжна корчилась в муках, окруженная повитухами и служанками, и молилась только об одном — чтобы её ребенка спасли, он родился и жил. О себе Гюльфем не думала, все её мысли занимал младенец, чье появление на свет сопровождалось такими сложностями, и султан, лишь любимый мужчина и ребенок были теми, о ком беспокоилась женщина в эти тяжелые минуты. Сознание, затянутое дымкой боли и страха, прояснилось в тот момент, когда по покоям разнесся звонкий плач младенца. Гюльфем открыла глаза и взглядом пыталась зацепиться хоть за что-то, чтобы сфокусироваться и понять, что вообще есть в этих покоях кроме её нескончаемой боли и страха за ребенка. — Поздравляю, — радостное лицо Дяляры-хатун всплыло перед Гюльфем — У Вас родился здоровый шехзаде, настоящий богатырь. — Мальчик, — Гюльфем вымученно улыбнулась — Сынок мой, покажите мне его, — повитуха осторожно положила рядом с наложницей повелителя завернутого в пеленки младенца, продолжавшего плакать — Мой львенок, — албанская княжна ласково коснулась головки шехзаде и провалилась в глубокое забытие. ***       Султан с безграничной нежностью и обожанием смотрел на мирно посапывавшего у него на руках младенца. Шехзаде, его сын от любимой Гюльфем, был его абсолютной копией, это видел даже сам султан. И этот младенец, которому суждено было стать младшим, но любимым сыном, был для султана сейчас дороже всего. — Имя твое Баязид, — шептал султан на ухо сыну. Счастливая Гюльфем улыбалась повелителю устало, но так тепло, что Сулейман в эти мгновения осознавал себя самым счастливым человеком на земле. — Поздравляю тебя, Гюльфем, — Бейхан подошла к матери шехзаде, когда церемония закончилась и протянула ей небольшую шкатулку — Прими это от меня в подарок. — Госпожа, благодарю Вас, — женщина смущенно взяла в руки шкатулку с украшением. — Повелитель, — Бейхан подошла к султану, падишах передал сына на руки Гюльфем и посмотрел на сестру — Примите мои поздравления в связи с рождением шехзаде Баязида, — все в покоях притихли, напряженно наблюдая за братом и сестрой. Султан поблагодарил Бейхан и робко раскрыл ей свои объятия, и русоволосая госпожа шагнула к брату, крепко его обнимая. — Как поразительно он похож на султана, Гюльфем, — счастливо улыбаясь наконец-то состоявшемуся примирению старшей сестры с братом и пухлощёкому младенцу, мирно спящему на подушках рядом с матерью, сказала Хафизе — Да пошлёт Аллах ему счастья и крепкого здоровья. — Аминь, госпожа, — Гюльфем трепетно поправила темные волосы и ласково погладила сына по голове — Мне большего и не надо. ***       Получив из Топкапы весть о том, что у Гюльфем родился шехзаде, нареченный Баязидом, Хюррем сильно расстроилась. И хотя её дети были старшими шехзаде, и хотя у неё их было двое, да еще и дочка, султанша понимала, что положение её прежним никогда не будет. Пока Гюльфем и её сын, которых наверняка будут оберегать все султанские сестры и Валиде, живы, ей не будет счастья и покоя. Поднявшись с тахты, женщина подошла к небольшому окну, выходившему в сад. » Я Александра, рабыня, привезенная в Стамбул и проданная во дворец султана. Моя жизнь, счастливая и безмятежная, была разбита в дребезги, но я возродилась, собрав из осколков нового человека — Хюррем, любимицу султана Сулеймана, мать его детей. Моя любовь к султану не давала мне вновь рассыпаться на осколки, но он предал меня. Женщины, все эти рабыни из гарема, продолжали бывать в его покоях, и я мирилась, но когда его чувства к этой албанке потушили его страсть ко мне, я вновь оказалась на краю, моя жизнь и я сама вновь готовы разлететься вдребезги. Но теперь я не позволю себе вновь страдать, как моя любовь не позволяла мне пасть тогда, так моя ненависть к нему не даст мне рассыпаться осколками сейчас. Я — Хюррем-султан, мать старших шехзаде Мехмета и Селима, мать единственной дочери повелителя Михримах-султан, я вырвала любовь к повелителю из своего сердца и отправила её на дно Босфора, теперь я ненавижу его, ненавижу за предательство, ненавижу за боль. Я Хюррем, и я клянусь себе и своим детям, что отныне я стану огнем, испепеляющим моих врагов, и не будет мне покоя, пока эта Гюльфем, её сын и все, кто так поддерживал её — Валиде, Хафизе, Хатидже, Бейхан, Ибрагим, Малкочоглу не пожалеют о том, что были несправедливы ко мне. Я уничтожу их всех и обрету покой только тогда, когда один из моих сыновей не займет трон, а я не займу место Валиде. И никто не остановит меня, и ничто не будет мне препятствием. О Сулейман, ты, разжегший во мне любовь, о которой другие могли только мечтать, убил меня, и теперь я пылаю ненавистью. Берегись, огонь моей любви согревал тебя, огонь моей ненависти сожжет.» ***       Хафизе стояла у окна и смотрела на море, темные небо и яркие звезды отражались в спокойных водах. Султанше не спалось, с тех пор, как на свет появился её младший племянник и Фелиса-калфа сделал предсказание для него, златовласую султанскую сестру не покидали тяжелые мысли. Она знала, что Баязид будет воевать и станет братоубийцей, ему было предсказано, что еще будучи ребенком он переживет потрясение, которое изменит его жизни, но главное, Хафизе знала теперь, что шехзаде, которого повелитель так любит сейчас, может впасть в немилость. И мысли о том, как предотвратить хоть что-то из этого ни на минуту не покидали госпожу. — Хафизе, — женщина очнулась от своей задумчивости, когда её спину к своей груди прижал Малкочоглу, а его руки крепко обняли султаншу за плечи — Что опять мешает тебе уснуть? — паша поцеловал жену в висок и прислонился своей головой к её голове. — Бали, — Хафизе нежно погладила мужа по голове — Не беспокойся, всё нормально. — Ты обещала, что всегда будешь со мной честна, — тихо сказал паша — Что тебя тревожит? — Шехзаде Баязид, — выдохнула Хафизе — Его судьба будет нелегкой, я даже не знаю, чем смогу помочь ему, когда придет время. — Когда придет время, Хафизе, мы сделаем всё, что будет необходимо, — паша повернул к себе лицом султаншу и поднял её лицо за подбородок — Я даю тебе слово, что сделаю всё, что ты посчитаешь нужным, когда придет время. — Я увижу, как прольется кровь моей Династии, — горько прошептала султанша, прижимаясь к мужу — И я знаю, что она прольется не без моей помощи. Это терзает меня. — Одному Аллаху известно, как всё будет, — мужчина погладил султаншу по голове — Я обещаю, что буду с тобой до конца и приму любые твои решения. Вместе мы всё переживем. — Лишь бы мы до конца были вместе, — Хафизе уткнулась мужу в плечо и тихо прошептала — Никогда не оставляй меня, любимый мой, мне без тебя нельзя, — Малкочоглу счастливо улыбнулся и поцеловал жену в макушку. Паша был абсолютно счастлив и хотя понимал, что тревожит жену, сам предпочитал не думать об этом до поры до времени. ***       Ибрагим-паша сидел в своих покоях и перебирал бумаги, время было глубоко за полночь. Из Топкапы Хатидже-султан прислала новость о том, что они с новорожденным султанзаде Мехметом останутся у Валиде, которая не хочет расставаться с внуком, но грека это нисколько не расстроило. Обида, нанесенная ему женой, не покидала сердца паши вот уже который месяц. Ничто не радовало больше великого визиря, когда султанша была рядом. Горечь от обиды заглушила в Ибрагиме ту любовь, которая была у него к султанской сестре, оставив лишь постоянно жгущую его мозг мысль о том, что даже став её мужем, он всего лишь её раб. Двери в спальню тихо скрипнули, и в покои вошла Нигяр-калфа. Женщина замерла посреди покоев, робко глядя на визиря. Ибрагим отложил бумаги и встал с дивана. Сделав несколько шагов в сторону калфы, он остановился и внимательно посмотрел ей в глаза. — Паша, — голос девушки подрагивал — Я пришла спросить не нужно ли Вам чего? — Нужно, — Ибрагим сделал шаг и поднял лицо калфы за подбородок — Тебя, Нигяр, — губы паши смяли горячие губы девушки, руки заскользили по плечам, стягивая платье, и Нигяр-калфа подумала, что в это мгновение она самая счастливая из женщин, что не было завтра, сегодня она наконец-то открыла свои чувства. ***       Свадьба Бейхан-султан и Капудан-паши Барбароссы Хызыр Реиса была шумной. Сама султанша, не желавшая лишней помпезности и сумевшая уговорить Валиде провести торжество менее масштабно, чем свадьбы Хатидже и Хафизе, была немало удивлена тому, с каким размахом торжество отмечали корсары. Пушки не переставали давать залпы, салют озарял небо над Стамбулом уже третью ночь подряд, пиры на причалах и на палубах кораблей гудели уже много дней, благо теплые июльские ночи располагали к веселым гуляньям. — Паша, — Бейхан смотрело в окно на яркие всполохи в небе — Я хотела, чтобы торжество было скромным. — Корсары веселый народ, госпожа, — Барбаросса подошёл к женщине и решительно обнял её — Они не умеют чего-либо делать наполовину. Гулять так с размахом, любить так до гроба. — Хайреддин-паша, — Бейхан повернулась лицом к новоиспеченному супругу и внимательно посмотрела ему в глаза — А почему Вы решили на мне жениться? — Я уже говорил Вам, султанша, — мужчина был серьезен и смотрел сестре султана прямо в глаза — С той минуты, как Вы ступили на палубу моего корабля, я понял, что не смогу жить без Вас. Я полюбил Вас, Бейхан-султан, с первого взгляда и не разлюблю уже до самой своей смерти. — Надеюсь, что скоро Вы умирать не собираетесь, — Бейхан улыбнулась мужу и легко его поцеловала — В мои планы не входит очередное вдовство. — Я надеюсь прожить с Вами долгую и счастливую жизнь, прежде чем покинуть этот мир, — паша нежно коснулся губ жены. До сих пор Барбаросса не мог поверить, что свадьба их состоялась, что гордая султанша стала ему женой, хозяйкой его дворцу, его женщиной, и пусть она ни разу не сказала ему, что любит, она была к нему нежна, приветлива и близка, а остальное он рассчитывал рано или поздно получить, окружая её своей любовью и заботой. ***       Хафизе принимала в своем дворце Валиде-султан. Мать повелителя была рада навестить султаншу и её супруга, однако женщина была опечалена чем-то, и Хафизе не могла этого не замечать. — Валиде, — Хафизе взяла султаншу за руку — Что Вас беспокоит? С детьми что-то? — Ах, Хафизе, нет-нет, — Хафса-султан тяжело вздохнула — Дети в порядке, слава Всевышнему. И султанзаде Мехмет уже окреп, хотя Хатидже всё еще не может забыть, что мы чуть его не потеряли после его рождения. Мое сердце не на месте из-за вестей, приходящих из Крымского ханства. Мои братья и племянники развязали войну за престол после смерти Хана, теперь мне день и ночь нет покоя, я места себе не нахожу, в этой войне могут погибнуть мои племянники, мой брат, моя милая племянница Айбиге. Как я боюсь за них, как душа моя рвется от каждой весточки, которую я получаю от неё. — Валиде, султан примет все необходимые меры, чтобы урегулировать конфликт и избежать невинных жертв, — успокаивала мать девушка, как вдруг лицо её резко побледнело. — Хафизе? — Валиде настороженно посмотрела на замершую дочь — Что с тобой? — Я не знаю, — женщина глубоко вздохнула и схватилась за живот — Кажется я рожаю, — зажмурившись от настигшей её боли, Хафизе схватила мать султана за руку — Валиде, мне страшно, — сжимая зубы, тихо сказала султанша. — О Аллах, — Валиде помогла девушке подняться — Тише, Хафизе, я рядом, всё будет хорошо, — Фелиса-калфа вбежала в покои, следом за ней спешила Нура-хатун. — Госпожа, всё будет хорошо, — верная помощница вместе с матерью султана довела хозяйку дворца почти до дверей спальни, когда Хафизе потеряла равновесие и осела на руках женщин, истошно вскрикивая. — Что ты стоишь? — крикнула Валиде лекарше — Сделай что-нибудь, — когда роженицу все же уложили на кровать и над ней закружили лекарь и служанки, Валиде распорядилась — Немедленно сообщите во дворец, нужно чтобы Малкочоглу и Повелитель были в курсе. И немедленно несколько повитух сюда пришлите. — Мама, — Хафизе, прерывисто дышала, распластавшись на кровати и звала Валиде-султан. — Я здесь, девочка моя, — султанша поспешила к постели дочери и взяла её за руку. — Я боюсь, не уходите, — девушка испуганно смотрела своими потемневшими глазам на мать — Мне страшно. — Я рядом, Хафизе, — Хафса-султан помогла Фелисе подложить под голову златовласой султанши ещё одну подушку — Всё будет хорошо, — истошный крик Хафизе-султан разнесся по комнате.