Хранительница счастья

      Хафизе не находила себе место после неожиданного визита великого визиря. Этот грек, которого она презирала с первого же дня, тот, кого она тысячу раз считала недостойным её царственной сестры, был ей нужен, чертовски нужен сейчас, когда рыжая ведьма лишила её Баязида всякой защиты в лице матери, сестры и Валиде-султан. Хафизе решительно не могла позволить себе потерять союзника для шехзаде в лице великого визиря, но если она срочно не придумает как ей быть, то так и случится. Златовласая султанша опустилась в кресло у рабочего стола, голова у нее шла кругом, мысли о том, что станет с Хатидже-султан, если она узнает об измене мужа и о внебрачном ребенке, сменялись невеселыми раздумьями по поводу предательства одного из самых верных слуг. — Госпожа, — Фатьма поклонилась султанше, войдя в кабинет после короткого стука, не дожидаясь позволения хозяйки дворца. — Чего тебе, Фатьма-хатун? — женщина бросила на служанку недовольный взгляд и осеклась, обычно спокойное лицо девушки выглядело испуганным, мертвенно бледным, глаза её лихорадочно поблескивали — Что произошло? — Хафизе резко поднялась с места, её обеспокоенный взгляд блуждал по лицу темноволосой служанки. — Бали-паша прислал из дворца агу, тот сообщил, что султан заболел, — девушка обеспокоенно смотрела на хозяйку, которая, едва услышав о болезни брата, побледнела, вцепившись тонкими руками в край стола так, что сквозь бледную кожу стали отчетливо виднеться синие вены. — Карету, немедленно, — отрывисто бросила госпожа — Где султанзаде и шехзаде Баязид? — Они на занятиях, госпожа моя, — Фатьма с готовностью посмотрела на султаншу — Позвать? — Нет, не нужно, — Хафизе мало-помалу брала себя в руки — Позови мне Радан-хатун, — распорядилась султанша, когда двери за служанкой закрылись, женщина подошла к стоявшему на подоконнике ларцу, открыла его и достала крошечную расписную шкатулку.       На алом бархате лежало массивное кольцо, подарок рано почившей приятельницы. Лукреция знала толк в подарках для правящих женщин, выросшая при дворе своего отца под видом его племянницы, она с ранних лет впитала в себя все основы выживания и политических интриг, оттого имела обширный арсенал средств столь полезных для выживания и борьбы при дворе. Хафизе колебалась лишь несколько мгновений, перстень вмиг оказался на её рука, откинув крышку при помощи потайного механизма, султанша насыпала в полость белого порошка, не дольше секунды посмотрела на слабо поблескивающие в лучах дневного солнца кристаллы и захлопнула крышку, скрыв в недрах украшения смертельную отраву. — Радан, будьте готовы вместе с детьми быстро выехать из дворца, — на ходу отдала приказ султанша верной няне — Я вверяю тебе моего племянника и моих детей, ты головой ручаешься мне за их жизни, — девушка не задала ни одного лишнего вопроса, она коротко кивнула и скрылась в комнате, где шли занятия у младших султанзаде. — Госпожа, — Касым-ага встретился на её пути, когда она уже шла в сторону выхода из дворца, слуга, которого она считала предателем и с которого собиралась спросить за внезапно появившуюся в столице Нигяр-хатун и её дочь, смотрел на женщину обеспокоенно — Что произошло? Дауд-ага сказал мне, что Вы распорядились, чтобы он и его отряд усилили охрану замка. Я чем-то провинился перед Вами? — мужчина непонимающе смотрел на златовласую хозяйку дворца, Хафизе поморщилась. — У меня нет сейчас времени говорить с тобой, ага, — поморщилась султанша — Но я отстраняю тебя от руководства охраной дворца, — бросила женщина и стремительно исчезла, оставив воина в раздумьях о том, чем он не угодил своей госпоже. ***       Бейхан-султан не находила себе места, она и Сюмбюль-ага были единственными людьми в гареме, которые уже знали о том, что султан внезапно для всех слег от неизвестной болезни. Русоволосая госпожа нервно расхаживала по своим покоям, заламывая руки от переполнявших её эмоций. — Сюмбюль-ага, надо немедля сообщить Хафизе-султан, — женщина обеспокоенно смотрела на главного евнуха гарема. — Бали-паша уже сделал это, госпожа моя, — ответил ага с поклоном — Он же послал за Яхьей-эфенди, мы все ожидаем его приезда. — О Аллах, — султанша бессильно опустилась на диван — Не дай мне пережить кончину брата, убереги нашего повелителя и нас от страшной беды.       Раздался короткий стук в дверь, а затем в покои вошла служанка русоволосой госпожи и поклонилась. Едва услышав о том, что к ней пришла Хюррем-султан, жена Капудан-паши побледнела еще сильнее, но через пару мгновений нашла в себе силы взять себя в руки и пригласить мать старших шехзаде. Рыжеволосая султанша вошла в покои управляющей гаремом и поклонилась. На лице женщины, которая все еще была хороша собой, хотя и потеряла милую округлость и свежесть юности, играла приторно-сладкая улыбка. — Бейхан-султан, доброго Вам дня, — мать Мехмета выпрямилась и посмотрела на султаншу весьма дружелюбно. — Здравствуй, Хюррем, — старшая сестра Хафизе-султан совладала с собой, голос её был спокоен и никак не выдавал состояние хозяйки — Ты что-то хотела? — Да, госпожа, — женщина продолжала улыбаться, а Бейхан все больше убеждалась в том, что её раздражает эта женщина — Хотела спросить, не будете ли Вы против, если я вместе с шехзаде Мехметом отправлюсь в янычарский корпус. Он с самого нашего приезда жаждет пообщаться с участниками похода на Персию, — если жена Капудан-паши и проявила хоть как-то свой испуг, то Хюррем этого не заметила. — Хюррем-султан, — Бейхан вежливо улыбнулась — Я не буду против, но поездку придется отложить хотя бы не неделю. — Но почему, Бейхан-султан? — Хюррем нахмурилась и вопросительно посмотрела на госпожу. — Видишь ли, Хюррем, Яхья-эфенди не рекомендовал некоторое время кому бы то ни было посещать казармы, ибо после эпидемии чумы он опасается такой же внезапной и страшной вспышки других болезней, — русоволосая султанша сделала над собой огромное усилие, чтобы ничем не выдать своих мыслей по поводу причастности Хюррем-султан к эпидемии — Лишь по счастливому стечению обстоятельств во время вспышки чумы в столице не погиб шехзаде Баяизид, рисковать здоровьем старшего наследника я тоже не могу позволить ни себе, ни тебе. Отложим поездку до истечения срока карантина, на котором находятся все войска, и вы с Мехметом сможете поехать в корпус янычар, даже Селим и Джихангир смогут поехать. Думаю, что повелитель будет не против поездки и младших шехзаде, — женщина улыбнулась, Хюррем-султан недовольно молчала. — Госпожа, если это может поставить под угрозу жизнь шехзаде, то я, конечно же, исполню Вашу волю, — султанша склонилась в знак почтения и покинула покои управляющей гаремом. Бейхан-султан переглянулась со стоящим подле неё Сюмбюлем-агой, оба облегченно выдохнули. — Сюмбюль, усиль охрану гарема, чтобы никто без моего ведома не вышел из этой части дворца в ту часть, где находятся главные покои, и не выехал за пределы Топкапы, — мрачный вид женщины, чьи глаза решительно горели, вызывал у евнуха уважение. — Как прикажите, Бейхан-султан, — слуга поклонился и вышел, дабы исполнить полученный приказ. Жена Барбароссы, так некстати покинувшего столицу для сопровождения торговых кораблей, устало опустила голову на руки и тяжело вздохнула. В голове её роились сотни мыслей о том, что случится, если брат её покинет этот мир, скошенный неизвестной хворью, она молила всевышнего, чтобы он сохранил жизнь повелителя и отсрочил кровавую войну за престол. ***       Златовласая султанша быстро шла по коридорам дворца, в которых было немало охраны. Воины, едва завидев приближающуюся госпожу, отворачивались к стенам и склонялись, она не встретила сопротивления со стороны стражи. Оказавшись в коридоре, ведущем в главные покои, Хафизе-султан столкнулась с Сюмбюлем-агой. Верный евнух склонился, приветствуя госпожу, а затем поднял на неё глаза, взгляд которых был необычайно тревожным. — Хафизе-султан, какое счастье, что Вы прибыли так скоро, — мужчина казалось испытывал облегчение лишь от того, что мог видеть госпожу воочию. — Сюмбюль-ага, — златовласая сестра повелителя похлопала евнуха по плечу — Я не могла оставить свою семью в столь серьезном положении. Скажи мне, Яхья-эфенди уже во дворце? — Он в покоях повелителя, там же великий визирь и Ваш супруг — отчитался главный евнух Топкапы. — Хорошо, — султанша бросила обеспокоенный взгляд на двери, за которыми находились покои её брата — Кто в гареме знает о случившемся? — Только Бейхан-султан и я, моя госпожа, — заверил женщину Сюмбюль — К Бейхан-султан приходила Хюррем-султан, они со старшим шехзаде хотели поехать в корпус янычар сегодня, но Вашей сестре удалось отговорить их под предлогом карантина в казармах после возвращения из похода. — Слава Всевышнему, — выдохнула женщина — Необходимо усилить охрану гарема, чтобы никто не смог его покинуть незамеченным, Сюмбюль-ага, — обеспокоенно глядя на мужчину, распорядилась любимая дочь султана Селима. — Всё уже сделано, Хафизе-султан, — успокоил госпожу главный евнух, Хафизе коротко кивнула и скрылась в покоях повелителя. ***       Хатидже-султан всегда была женщиной до крайности ревнивой, но в последние годы её семейная жизнь не сотрясалась ни от скандалов, ни от ревности её. Ибрагим-паша был примерным мужем, заботливым и нежным отцом для их близнецов, и в целом дочь Хафсы-султан могла бы назвать свою семейную жизнь спокойной и счастливой. Всё изменилось холодным ноябрьским утро одна тысяча пятьсот тридцать первого года, когда неизвестный гонец передал во дворец у Ипподрома послание для хозяйки дома. Жена великого визиря не поверила, прочтя строки, написанные тайным доброжелателем, и с яростью швырнула письмо на стол. В её мыслях, последнее время сконцентрированных на лечении сына, получившего осложнения после перенесенной чумы, семье и мести рыжеволосой ведьмы, теперь ежесекундно как яркие костры вспыхивали слова из послания »…многолетняя любовница…», а еще »…мать внебрачного ребенка. Убедитесь сами, они живут в доме…». Хатидже-султан чувствовала себя загнанной, сердце её, полное любви к мужу, не желало верить ни единому слову, что было написано на светлой бумаге, но разум её был беспокоен. Она терзалась мыслями о том, что это могло быть правдой, не находила себе места и всё думала и думала о том, что ей дальше делать. — Валиде, — Хуриджихан вошла в покои в сопровождении няни. — Моя девочка, — султанша заключила дочь в объятия и с интересом выслушала её рассказ о том, чем она сегодня занималась с учителем. Дочь крымской принцессы решила, что не станет ничего предпринимать до тех пор, пока не поговорит с мужем лично. Послание, принесшее ей столько беспокойства, осталось лежать на столе, а сама султанша вместе с дочкой отправилась к султанзаде Осману, чтобы провести время с теряющим силы мальчиком. ***       Султан лежал посреди широкой кровати, Хафизе замерла посреди покоев, наблюдая за тем как молочный брат повелителя вместе с несколькими почтенными лекарями кружит над её братом. Сулейман, всегда бывший для неё стойким, непоколебимым и сильным сейчас лежал перед ней с плотно закрытыми глазами, грудь его едва заметно вздымалась при вдохах, и это единственное, по чему она могла судить о том, что он ещё жив. — Госпожа, — Ибрагим-паша, мрачный и обеспокоенный, поклонился султанской сестре в знак приветствия. Второй визирь совета сделал несколько шагов навстречу супруге и остановился, взяв её за руку и крепко сжав ладонь. — Хафизе-султан, как хорошо, что Вы так быстро приехали, — в карих глазах мужа она увидела испуг, но паша боялся не смерти султана, паша боялся за жену, столь любившую старшего брата. — Что с ним, Яхья-эфенди? — голос султанши, громкий и твердый, разрезал гнетущую тишину покоев. Все мужчины обернулись на неё, искусный врач, который спас её супруга и её саму, сейчас смотрел на султаншу печальными глазами. — Госпожа моя, мы пока не можем понять, что случилось с повелителем, — ответил молочный брат султана — Он вдруг потерял сознание, на какое-то время у него пропал пульс, потом сердце его вновь забилось, но теперь мы не можем привести его в чувства. — Его отравили? — мысль о том, то рыжая змея могла осмелиться и на убийство её брата, мелькнула в голове госпожи. — Не думаю, Хафизе-султан, мы не смогли найти следов яда пока, — покачал головой лекарь. — Что вы будете делать теперь? — златовласая османская принцесса подошла к кровати и посмотрела на лицо брата, со стороны казалось, что он спит, лишь излишняя бледность могли навести на мысль, что он нездоров. — Возможно, что у повелителя это нервное, на фоне потери Валиде-султан, Гюльфем-султан и их дочери, переутомления, мог случиться этот припадок. Мы можем только наблюдать и ждать, когда же он очнется, — ответил женщине Яхья-эфенди. — Я прошу тебя не покидать его покоев, Яхья, — Хафизе посмотрела на лекаря в упор — Кроме тебя я никому другому не верю, ни одного лекаря к нему не подпущу, только тебя. — Госпожа, я останусь здесь, не беспокойтесь, — кивнул врач, взгляд его придал Хафизе немного сил. Она встала рядом с братом и осторожно взяла его за руку. Паши, стоявшие с противоположной стороны кровати, молча наблюдали за женщиной. Султанша молчала, не произнося ни слова, глаза её неотрывно смотрели на лицо повелителя. Прошло немало времени, прежде чем султанша поцеловала руку брата, осторожно опустила её на ложе, поклонилась султану и стремительно вышла из покоев, не попрощавшись ни с мужем, ни с зятем. ***       Хюррем была последним человеком, которого зеленоглазая госпожа желала бы встретить сегодня, но видимо Всевышнему было угодно, чтобы в этот день она была максимально несчастна. Рыжеволосая мать старших шехзаде широко улыбалась, идя навстречу султанше. — Хафизе-султан, добро пожаловать, — женщина остановилась совсем рядом и быстро поклонилась — Как радостно видеть Вас во дворце, мы с Вами так давно не болтали, — Хафизе чувствовала, что начинает выходить из себя. — Мне не о чем говорить с тобой, Хюррем, -презрительно скривив губы, ответила златовласая госпожа, и собиралась было пройти мимо, когда Хюррем, слегка склонившись к ней вкрадчиво зашипела. — А я вот так не думаю, госпожа, — женщина явно издевалась над сестрой повелителя — Вам ведь наверняка будет интересно узнать, что Нигяр-хатун и её ребенок, рожденный от Вашего драгоценного зятя Ибрагима-паши, живы. Как Хатидже-султан расстроится, когда узнает, представляете? — славянка усмехнулась и поклонилась — Доброго Вам дня, Хафизе-султан, — зеленоглазая султанша проводила женщину недобрым взглядом. — Фатьма-хатун, — жена Малкочоглу помедлила, но всё же решилась — Пошли в Буколеон за Касымом-агой, скажи, что я желаю видеть его в саду Топкапы. — Как пожелаете, госпожа моя, — темноволосая служанка коротко кивнула и отправилась исполнять приказ, а Хафизе подошла к покоям сестры. Выдохнув, султанша распорядилась, чтобы о ней сообщили. Она сама боялась тех мыслей, что роились в её голове, но все её страхи меркли в тот момент, когда она говорила себе вечную мантру, которой она была верна долгие годы — всё на благо Династии… ***       Амирхан заподозрил, что случилось что-то неладное, когда не обнаружил мать во дворце, зато обнаружил охрану, расставленную по периметру самого здания, на всех аллеях и у стен крепости. Сын Бали-паши был весьма смышленым ребенком, он был немногим младше сына Гюльфем-султан и гораздо ближе к шехзаде Баязиду, чем его кровные братья Мехмет, Селим и Джихангир. — Дауд-ага, — сны хозяина дворца решительным шагом подошёл к одному из приближенных воинов своего отца — Что случилось? Где моя Валиде? И почему столько охраны? Где Касым-ага? — Султанзаде, — молодой воин поклонился темноглазому мальчику — Хафизе-султан отбыла в Топкапы, она приказала мне усилить охрану дворца, Касым-ага отбыл вскоре после этого также в Топкапы по приказу госпожи. Я не знаю, что случилось. — Вот что, — старший сын Бали-паши помолчал немного, а затем поднял на агу глаза и строго произнес — Немедленно пошли в дом Матракчи Насуха-эфенди гонца, скажи, что я прошу его приехать в Буколеон незамедлительно. — Как пожелаете, — Амирхан решительно шел по коридорам дворца. Мальчик, отлично владевший разными видами оружия, по признанию даже своего легендарного отца он был хорошим воином и, разумеется, знал, где в Буколеоне хранится оружие его отца. Просторная комната в подвале старого императорского дворца была заполнена аккуратно расставленными у стен столами, на которых были разложены сабли и ножи. Султанзаде осмотрелся, взял с одного из столов небольшой кинжал и спрятал его за пояс, с другого стола взял по сабле и вышел, решительно вышагивая в сторону покоев шехзаде. — Амирхан, — Баяизид удивленно вскинул бровь и отложил книгу, которую читал. Сидевшая подле брата с другой книгой Таджия подняла зеленые глаза от страниц фолианта и настороженно посмотрела на старшего брата, имевшего до ужаса воинственный вид. — По всему периметру дворца усилили охрану, мама отбыла в Топкапы, Касым-ага тоже, явно что-то случилось, а мы опять не в курсе, — мальчик подошёл к сыну султана и положил рядом с ним саблю — Я думаю, нам стоит вооружиться, мой шехзаде, — сын Бали-паши смотрел на Баязида спокойным взором, но шехзаде напрягся, быстро поднявшись с дивана и схватив оружие. — Ты хочешь сказать, что в городе восстание или… — мальчик осекся и замер. — Я предлагаю не паниковать, — Хасна-султан деловито отложила книгу, поднялась с дивана, оправила складки ткани своего яркого платья и посмотрела на старших братьев. В такие моменты Амирхану становилось даже дурно от того сходства младшей сестры с их Валиде, которое шестилетняя султанша демонстрировала в тяжелые минуты — Дай мне тоже оружие, Амирхан, — единственная дочь Хафизе-султан протянула руку брату. Старший султанзаде колебался недолго, вынув из-за пояса кинжал, он вложил его в маленькую ладонь султанши — Отлично, а теперь мы все успокоимся и пойдем к Радан-хатун, наверняка она хоть что-то знает. ***       Касым-ага с нетерпением ожидал свою госпожу в саду Топкапы, он не мог понять причины столь резкого охлаждения отношения султанши к нему, ведь он оставался верным ей и Бали-паше воином, прошедшим через многое. — Касым-ага, — мужчина вздрогнул и обернулся, перед ним стояла султанша, за спиной женщины была её служанка и главный евнух гарема Топкапы. — Хафизе-султан, — воин поклонился, не смея поднять глаза на грозную жену своего господина — Если я чем-то разгневал Вас, госпожа моя, прошу меня простить. Я ума не приложу, что случилось, почему Вы вдруг так… — Довольно, — Хафизе вскинула ладонь, мужчина умолк — Скажи мне, ага, давно ты ей служишь? — Простите, госпожа, я не понимаю, — во взгляде мужчины Хафизе прочитала удивление. — Правда? — султанша вскинула бровь — Тогда скажи мне, Касым-ага, откуда Хюррем-султан достала живую и невредимую Нигяр-хатун? — мужчина вздрогнул и поднял на султаншу изумленные глаза — Молчишь? Ты не исполнил моего приказа, ты передал эту падшую женщину в руки Хюррем-султан, и теперь она угрожает нарушить покой моей сестры. — Госпожа, я клянусь Вам, — мужчина упал на колени перед Хафизе, та брезгливо отшатнулась — Я никогда не служил никому, кроме Вас и Бали-паши. Я не передавал никого Хюррем-султан. Моя вина перед Вами лишь в том, что я не смог взять греха на душу и убить тогда эту хатун, она была беременна, она умоляла меня пощадить её дитя, и я не смог, — мужчина понуро опустил голову — Хафизе-султан, я клянусь Вам, я не знал, что она в столице, тем более, что она у Хюррем-султан. — Ты когда-то клялся мне в верности, ага, — медленно протянула Хафизе — Клятвы твои пусты, ибо грош цена той клятве, что не исполнена. — Хафизе-султан, я умоляю Вас, позвольте мне искупить свою вину, — мужчина поднял на неё несчастные глаза — Я готов исправить свою ошибку. — В этот раз я должна убедиться во всем лично, — усмехнулась жена Бали-паши — Сюмбюль-ага, карета готова? — евнух кивнул — Поехали, ты закончишь то, что должен был завершить ещё тогда, — зеленые глаза мрачно сверкнули.