Хранительница счастья

      Солнце уже было высоко, когда Хафизе-султан призвала в свои покои Фелису-калфу, отослав при этом и Нуру, и Фидан. Жена Матракчи застала госпожу полулежащей в кресле на террасе покоев, по бледному лицу султанской сестры было непонятно, здорова она или больна, но живые изумрудные глаза ярко поблескивали, делая лицо златовласой султанши менее болезным. — Как Вы себя чувствуете, Хафизе-султан? — калфа поклонилась и посмотрела на госпожу озабоченным взором — Не рано ли Вы поднялись с постели. — Оставь это, Фелиса, я в порядке, — поморщилась жена Бали-паши и приложила руку ко лбу — Зейнеп-хатун сообщает тебе о состоянии Фатьмы? — Да, госпожа, — кивнула женщина — Фатьма-хатун чувствует себя хорошо, её регулярно осматривают повитухи, беременность протекает хорошо. — Подыщи нескольких женщин на схожих сроках, — небрежно бросила Хафизе, устремляя свой взгляд в сад, где Радан прогуливалась с её младшим сыном. — Простите, — Фелиса замерла и недоумевающе посмотрела на султаншу, думая, что ей послышалось. — Фелиса-калфа, — Хафизе недовольно повела плечами и повернулась лицом к жене Матракчи — Найди нескольких женщин, беременных, которые родят с Фатьмаой в одно время, ну, чуть раньше, посели их в отдельных домах, приставь к ним повитух. — Госпожа, — женщина немного помолчала — Я просто не была уверена, что верно Вас поняла, — темноволосая калфа посмотрела на султаншу — Я все исполню, я поняла Ваш приказ. — Хорошо, — пару минут Хафизе молчала — Повелитель планирует посвящение шехзаде Мехмета в корпус янычар, вскоре после этого он отправится в санжак, — султанша поднялась и подошла к периллам, оперлась на них, подставляя лицо солнцу и жмуря глаза — Нужно устроить так, чтобы Хюррем отправилась туда с ним, тогда уж ей дороги в Топкапы не будет, в гарем она вернуться не сможет. — Вы уверены, что она согласится ехать со старшим сыном, госпожа моя? — засомневалась Фелиса — У нее ведь еще двое шехзаде, а младший из них болен, и Хюррем-султан может… — Во дворце она не останется, — прервала Фелису сестра повелителя — Я для того все сделаю, — пообещала султанша, улыбаясь помощнице. ***       Махмуд-паша не был бы на своем месте, если бы не обладал исключительно полезными султану и всей Династии качествами — смелостью в боях, способностями в управлении территориями, но, пожалуй, самым ценным в нем было его умение вести расследования и находить виновных. Жестокий в пытках, искусный в слежке, обладающий хорошей подготовкой — он был идеальным исполнителем поручения Малкочоглу Бали-паши, и зять султана был им доволен. — После допроса Дауд-ага назвал всех, с кем встречался для передачи сведений, — самодовольно улыбаясь, молвил молодой паша, кивая на распластавшегося у спины мужчину — За этими людьми проследили, и теперь у нас есть информация о месте их нахождения. — Замечательно, — черноусый воин повелителя с высоты своего роста взирал на предавшего его слугу — Что Дауд-ага, — темные глаза смотрели на бывшего охранника с призрением — Плохо тебе на службе у меня было? — Простите, паша Хазретлери, — жалостливый голос доносился от стены — Только всем хочется быть выше, чем они есть. Вот и я хотел быть не просто агой. — За все в этом мире нужно платить, — покачал головой муж Хафизе-султан — И твоя судьба будет решена повелителем, которого ты предал. — Есть еще несколько посредников, которые захвачены и находятся у нас, — Махмуд-паша шел рядом со вторым визирем совета и всё пытался понять, доволен ли тот его работой — Если пожелаете, то сегодня же можно отправиться для поимки предателя. — Я доволен твоей работой, Махмуд, — паша остановился и посмотрел на молодого воина — И султан наш будет доволен, я уверен. Пусть люди твои будут готовы предоставить доказательства и указать место, а как поступить нам решит повелитель, — Бали-паша чуть улыбнулся, но глаза оставались серьезными — Отправишься вместе со мной в Топкапы на доклад к султану, хочу, чтобы ты лично ему все рассказал, — Махмуд-паша коротко кивнул и последовал за визирем, стремительно покидавшем темницу. ***       Дворец у Ипподрома был освещен множеством ярких факелов, Хатидже-султан, с некоторых пор переставшая бродить безумной тенью по коридорам дворца, сидела в комнате, некогда служившей Ибрагиму-паше кабинетом, и задумчиво смотрела на стоявшего перед ней агу. — Твои люди должны взять её живой, — тонкие пальцы постукивали по полированному дереву — Не убивать, увезти, спрятать, так, чтобы не нашли. Ты понял меня? — Все будет исполнено, госпожа, — Басыль, верой и правдой служивший великому визирю столько лет, ничуть не удивился приказу его вдовы. — Действуй, — голос султанши звучал спокойно и ровно, черные траурные одежды её лишь сильнее подчеркивали бледность и болезность лица, на котором глаза, лишенные живого блеска, были словно два потухших уголька.       Оставшись одна в комнате, Хатидже откинулась на спинку высокого резного кресла и закрыла глаза. Она была счастлива, столько лет была так счастлива как женщина, у нее был муж, любивший только её одну, у нее были дети, она была замужем за человеком, которому принадлежало её сердце — редкая удача для султанши Династии. В одну ночь все оборвалось, и в голове старшей дочери Хафсы-султан все чаще набатом звучали брошенные Бейхан-султан в порыве гнева и отчаяния слова, что она поймет её лишь если потеряет Ибрагима, если его казнит повелитель. Она поняла, осознала эту боль, одного не могла понять Хатидже, да и не хотела понимать, как Бейхан смогла простить и примириться с братом и семьей, как не возненавидела их всех за то, что лишили её любимого. ***       Малкочоглу и Шах Хубан-султан лично были незнакомы, однако о существовании друг друга, конечно же, знали немало, и потому, столкнувшись у главных покоев Топкапы, удивленными не выглядели. Паша поклонился младшей сестре султана и поприветствовал её, собираясь было покинуть коридор и направится в свой кабинет, дабы перед заседанием дивана просмотреть еще некоторые бумаги, но у черноволосой султанши были другие планы. — Малкочоглу Бали-паша, — голос женщины заставил зятя султана остановится и обернуться. — Слушаю Вас, госпожа, — чуть кивнув, ответил визирь, раздумывая над тем, что от него понадобилось этой женщине. — Рада, что Вы вернулись в здравии, — улыбка появилась на лице молодой госпожи, но глаза оставались холодными — Все так переживали о Вас. — Благодарю, — ответил Малкочоглу, надеясь, что после нескольких вежливых фраз он сможет уйти по своим делам. — Только вот Вы зря затеяли эти поиски предателя, паша, — второй визирь совета понял, почему жена великого визиря так на него смотрела — Лютфи-паша уже нашел виновного, доказал его вину, и предатель казнен. — Госпожа, я лишь хочу докопаться до сути, дабы Династия, которой я верой и правдой служу долгие годы, была в безопасности, — миролюбиво улыбаясь, отвечал Бали-паша. — Ваша верность повелителю и Династии похвальна, но не стоит забывать, что большей благодетелью является для государственного мужа мудрость, — улыбнулась Шах, сделав шаг в сторону паши и заглянув ему в глаза — Вам ведь хочется и впредь служить Династии, паша, а для того не нужно прыгать через великого визиря и проводить свои расследования. — А тебе бы не мешало научиться принимать тот факт, что если Лютфи-паша намеренно или случайно ошибся, то в совете всегда найдутся те, кто его поправит, — Бали-паша обернулся, и на лице его заиграла довольная улыбка. Хафизе, еще несколько дней тому назад болезно выглядевшая и проводившая почти все время в постели, сейчас была вполне здорова, и гневно поблескивала зелеными очами, неспешно приближаясь к главным покоям в сопровождении Фелисы-калфы и Сюмбюля-аги, следовавшего за ней тенью едва нога её переступала порог дворца Топкапы. — Рада видеть тебя в добром здравии, сестрица, — младшая дочь султана Селима натянуто улыбнулась сестре — Я лишь хотела напомнить паше, что ему не мешало бы иметь ровные отношения с Лютфи-пашой, как это было с предыдущим великим визирем. — Шах Хубан-султан, — Хафизе сладко улыбнулась сестре, становясь рядом с мужем и глядя на женщину с явной неприязнью — Сколь бы ты не старалась убедить себя и остальных, сестренка, — насмешливо молвила златовласая госпожа — Но Лютфи-паша никогда не будет Ибрагимом, — по резко изменившемуся лицу младшей сестры Хафизе-султан поняла, что больно её задела — Правда ведь? — чуть наклонив голову жена Малкочоглу смотрела на сестру притворно сочувствующим взглядом. Шах Хубан поджала губы, бросила на сестру и её супруга угрожающий взгляд и стремительно удалилась от покоев повелителя в гарем. — Ты как всегда очень вовремя, госпожа моя, — улыбнулся паша, целуя руку супруги. — Будь осторожен, Бали-паша, — ласково коснувшись щеки мужа, молвила султанша — Ты нашел его? — Махмуд-паша и я нашли, — подтвердил Малкочоглу — Сегодня его судьба решится на совете дивана. — И кто же посмел предать повелителя, Династию, Османскую империю? — благополучно пропустившая стремительно осуществленное расследование супруга и молодого паши, Хафизе теперь изнывала от любопытства. — Искандер Челеби, — коротко ответил паша. — Главный казначей, — озадаченно нахмурилась женщина — А как он узнал о посольстве? — Хафизе, он ведает всеми расходами, — усмехнулся Бали-паша — И явно сует свой нос во все, что происходит в империи. — У Ибрагима-паши было много врагов, — задумчиво произнесла младшая сестра повелителя — Никогда не знаешь, кто из врагов твоих самый опасный, — вдруг лицо её до этого момента озадаченное и строгое, озарилось теплой улыбкой — И все же ты его нашел, Бали-паша, я тобой горда. — Придется менять всю охрану во дворце, — паша смотрел на стоявшую перед ним жену с обожанием и беспокойством, слишком уж часто он рисковал потерять её. — Дауд-ага… — удивленно вскинула бровь султанша, Малкочоглу лишь коротко кивнул — Хорошо, значит поменяем. — Хафизе, — женщина обернулась и увидела повелителя, стоявшего у дверей своих покоев — Хорошо, что ты приехала, я как раз собирался навестить тебя. — Повелитель, — златовласая султанша отстранилась от мужа, поклонилась и поспешила к брату, раскрывшему свои объятия — Я рада видеть Вас, — подняв голову, женщина заглянула султану в глаза и ласково улыбнулась. — Я тоже, душа моя, — ответил ей такой же улыбкой падишах — Если хочешь, подожди меня в покоях, после совета дивана пообедаем вместе. — Благодарю, — кивнула женщина — Но я хотела навестить Бейхан и моих племянников, а после я с удовольствием пообедаю с Вами, — распрощавшись с братом и с мужем, султанша неспешно направилась в гарем — Сюмбюль-ага, — евнух с готовностью исполнить любой её приказ посмотрел на госпожу — Найди мне Зейнеп-хатун, — попросила султанская сестра — Хочу с ней поговорить после того, как навещу Бейхан. — Слушаюсь, госпожа моя, — у главной комнаты гарема ага и госпожа расстались. — Простите мне, госпожа, если я гооврю о том, что мне не дозволено, — начала Фелиса — Только я Вам и хотела тогда рассказать, что мне кажется, будто это Шах-султан Хатидже-султан убедила в Вашей причастности к… — Я знаю, Фелиса, — Хафизе печально улыбнулась помощнице — Я все это знаю, не беспокойся. Просто я надеялась, что она изменилась, стала более терпимой и мудрой, — женщина вздохнула — Но я ошиблась, — уже у самых покоев старшей сестры, молвила Хафизе-султан — Доложите госпоже о моем приходе, — распорядилась жена Бали-паши стоявшим у дверей служанкам. Бейхан-султан оставалась единственной из её сестер, кому она еще могла верить и кого не опасалась. ***       Лютфи-паша не понимал, что происходит в тот момент, когда в зал совета дивана посреди заседания вошли угрюмые палачи. Присутствовавшие чиновники вздрогнули, лишь шейх уль-ислам Эбуссууд Эфенди и Малкочоглу Бали-паша остались спокойными. — Я не терплю предателей среди тех, кто служит мне и Османской империи, — голос султана звучал спокойно и ровно, по лицу его присутствующие не могли понять к кому обращены эти слова — И каждый предавший Династию, переступивший через законы и нарушивший клятву верности мне будет наказан, — султан сделал едва заметный жест, и Малкочоглу подошел к повелителю. — За предательство повелителя Османской империи султана Сулеймана Хана Хазретлери, сговор с представителями императора Священной Римской империи Карла Габсбурга, — невозмутимо продолжал паша, не обращая внимание на яростный взгляд нового великого визиря, питавшего к нему крайнюю неприязнь по непонятны причинам — Многочисленные финансовые преступления и создание бунтарских настроений среди населения и служащих империи дефтердар Искандер Челеби приговаривается к смертной казни решением султана Сулеймана с одобрения шейх уль-ислама Эбуссууда Эфенди, — закончил свою речь паша. Упирающегося Искандера вывели на всеобщее обозрение и поставили на колени перед султаном. Карие глаза казначея горели ненавистью, но не к повелителю, отдавшему такой приказ, а к стоящему подле него второму визирю. — Жаль ты не сгнил в застенках у испанцев, Малкочоглу, — зло выплюнул Искандер, и сильные руки палача затянули на шее амбициозного казначея шелковый шнурок. Не прошло и нескольких минут, как все закончилось, и труп дефтердара вынесли из зала совета. — Теперь перейдем к рассмотрению текущих дел, — как ни в чем не бывало молвил султан и жестом приказал великому визирю, ошарашенно и раздосадовано наблюдавшему за этой явной демонстрацией его несостоятельности в расследовании предательства, начать доклад. ***       На балконе покоев, принадлежавших покойной Валиде-султан, стояли две дочери султана Селима Явуза и тихо вели беседу о сложившейся в семье ситуации. Бейхан-султан была рада увидеть сестру, к тому же, она знала о приключившемся с ней несчастье. Вид вполне цветущей и здоровой Хафизе принес русоволосой госпоже успокоение. Безумие Хатидже и обострившееся противостояние с младшей из дочерей Хафсы-султан отнимали у жены Капудана-паши слишком много душевных сил. — Я не знаю как нам быть, Хафизе, — Бейхан устало вздохнула — Хатидже меня беспокоит, она не в себе, я очень боюсь, что она может причинить вред себе, тебе, брату, всем нам. Я не могу ей помочь, не знаю чем облегчить её страдания. — Она меня ненавидит, — горько усмехнулась златовласая султанша — Она считает меня виновной в смерти Ибрагима-паши. Ах, Бейхан, если бы ты только знала какие жестокие слова она сказала мне, приехав в Буколеон, — Хафизе отвела от сестры взгляд — И самое ужасное, что она верит в то, что говорит. Это не желание уколоть меня побольнее, это для нее чистая правда. Шах Хубан-султан всегда была очень умна, переложить свою вину на мои плечи было очень своевременным и разумным для нее решением. — Я жалею о её приезде, — тихо молвила Бейхан — Лютфи-паша лишь пешка в ее игре, она всегда жаждала того, что имела Хатидже, она хотела быть любимицей Валиде, она желала быть женой великого визиря… — Она желала быть женой Ибрагима-паши, — усмехнулась Хафизе, сделав вид, что не заметила изумленного взгляда старшей сестры — Неразумный греческий раб поплатился спустя годы за то, что посмел пренебречь госпожой Династии. — Это многое объясняет, — помолчав сказала Бейхан-султан — И она своего добилась, она заняла место Хатидже и отомстила Ибрагиму. — Будь осторожна, Бейхан, — попросила сестру Хафизе — Не ссорься ты с ней пока она жена великого визиря. — Я надеюсь, Хафизе, что это продлится недолго, — многозначительно глядя на младшую сестру, сказала управляющая гаремом султанша — Повелитель задумал провести церемонию посвящения в корпус янычар и отправить Мехмета в санжак, без Хюррем это вряд ли обойдется, а эта рыжая змея приедет и попытается воспользоваться ситуацией. Ты должна понимать, что если, — Бейхан запнулась, подбирая слова — Если одна из султанш Династии сделает ставку на союз с Хюррем во имя старших шехзаде, и если у них будет поддержка великого визиря, то у Баязида могут возникнуть проблемы. — Хюррем мне еще за смерть сына не ответила, — мрачно молвила Хафизе, устремляя взгляд в сад, где её сын как раз упражнялся вместе с шехзаде Баязидом — И будь уверена, Бейхан, что я сделаю все, чтобы не допустить беды. — Я на это очень надеюсь, Хафизе, — Бейхан накрыла руку сестры своей ладонью и несильно сжала — Я очень расстроена всем происходящим в нашей семье, мне нужна твоя поддержка и помощь, лишь вместе мы сможем поумерить амбиции Шах Хубан и попытаться облегчить страдания Хатидже, — Хафизе коротко кивнула и ободряюще улыбнулась, она не ошиблась, сестра по-прежнему с ней. ***       Повелитель был мрачен за обедом, и Хафизе-султан прекрасна понимала, что то, что стало моментом триумфа и столь желанной мести для Малкочаоглу и Меахмуда-паши, для брата её стало ударом, ибо решение о казни Ибрагима было хоть и принято не только на основе этого обвинения, но во многом ускорено им, и теперь султан, которому казнь друга и зятя далась нелегко, мучился от того, что принял это решение и отдал приказ. Бали-паша, по лицу жены понимавший, что та беспокоится за падишаха, старался весь обед вести себя максимально скромно и не вести беседы о тех делах, что могли расстроить повелителя. — Повелитель, — на балкон главных покоев вышел Сюмбюль-ага и склонился перед падишахом — Мой повелитель, в Топкапы прибыл посланник от французской принцессы Маргариты, — Хафизе удивленно обернулась на евнуха — Он уполномочен передать послание для Хафизе-султан, но не обнаружил её в Буколеоне, просит принять его здесь. — Проси, — коротко кивнул султан, вопросительно глянув на сестру, которая лишь недоумевающе покачала головой.       На балкон вышел невысокий коренастый молодой человек, одетый по европейской моде, и поклонился сидевшим за столом. Следом за ним двое его слуг внесли больной фарфоровый сосуд, расписанный лилиями. — Хафизе Ханым-султан Хазретлери, — мужчина с поклоном обратился к султанше — Прошу простить мне беспокойство, но мой корабль отплывает через несколько часов, а я уполномочен передать для Вас подарок от моей королевы Маргариты, — по акценту в молодом дворянине можно было узнать выходца из Наварры, и Хафизе, коротко кивнув, приняла протянутое ей письмо.       Пока султанша открывала драгоценный тубус с посланием и разламывала печать сестры французского короля слуги посланника открыли сосуд и оттуда за волосы была поднята отрубленная смуглая голова. Хафизе-султан замерла, изумленно глядя на присланный ей подарок, и не смея посмотреть на сидевших рядом брата и мужа. — Моя королева, как и Вы, достопочтенная госпожа, — с вежливой улыбкой и чуть склонив голову, молвил мужчина — Не любит наглецов. Пусть же голова неразумного герцога станет искуплением хоть малой доли причиненных Вам пленением супруга страданий. — Передайте королеве Маргарите мою благодарность за дар её, — наконец выдавила из себя златовласая госпожа, поднимаясь из-за стола — Я от всего сердца благодарю её за этот дар, — посланники удалились и лишь после этого Хафизе посмотрела на султана и Бали-пашу, лица которых все еще были весьма удивленными. — Сестра короля Франциска знает толк в подарках, — наконец молвил повелитель с еле заметной ухмылкой. — Чья эта голова? — Бали-паша переводил вопросительный взгляд с жены на султана и обратно. — Герцог Алессандро Медичи, — опустившись подле брата, ответила Хафизе — Он приезжал в Стамбул от императора Карла и пытался диктовать условия освобождения вашего с Махмудом-пашей освобождения. — Весьма нагло вел себя, а наглецы долго не живут, — добавил Сулейман, поднимаясь из-за стола — Так когда ты хочешь отправится с детьми в охотничий домик? — Амирхан вместе с шехзаде Баязидом собирается поехать на стройку к Мимару Синану, тот обещал им там что-то показать, — ответила Хафизе, становясь подле брата и тоже устремляя взгляд на цветущий дворцовый сад — Мне бы хотелось немного отдохнуть, потому я возьму младших детей, Фахрие-султан и султанзаде Искандера, и отправлюсь завтра, — Хафизе с улыбкой повернулась к брату — А Вы, мой повелитель, вместе с шехзаде, Бейхан-султан и пашами прибудете после пятничной молитвы. Было бы так замечательно отдохнуть вместе. — Хорошо, Хафизе-султан, — Сулейман потрепал сестру по щеке и улыбнулся, но в глазах его женщина увидела печаль — Отправляйся отдыхать, мы приедем чуть позже. — Если хотите, я могу взять с собой Фатьму-хатун, — предложила Хафизе в надежде, что упоминание о ждущей ребенка фаворитке хоть как-то развеет печаль брата. — Не стоит ей в её положении совершать такие поездки, — мягко отказался повелитель, и супруги покинули главные покои, оставляя падишаха наедине с его невеселыми мыслями об Ибрагиме-паше и предателях. ***       Лютфи-паша редко бывал в покоях жены так поздно, но сегодня черноволосая султанша не гнала супруга, а внимательно слушала все то, о чем он говорил, слушала, и взгляд её с каждым словом великого визиря становился все более тяжелым. Малкочоглу Бали-паша, явно выигрывавший по многим параметрам, был угрозой для её мужа, а если точнее, то для неё самой, для её положения и власти, которую она желала держать в своих руках. И потому этот по сути никчемный человек, которого она всю жизнь терпела, и который был слишком слаб для этой должности, был ей нужен, нужен как никогда, потому что при всех своих минусах Лютфи-паша был мужчиной, мог занимать должности в империи, и он был ей сейчас нужен, как никогда нужен, чтобы не потерять пост великого визиря и не уступить это место Хафизе. Еле заметно закатив глаза при очередной жалобе паши, молодая султанша глубоко вздохнула и, поборов отвращение, нацепила на лицо сочувствующую улыбку и нежно провела по плечам мужчины. — Не печальтесь, Лютфи-паша, — голос женщины звучал сладко — Вы великий визирь Османской империи, Вы тоже законный супруг сестры повелителя, это маленькое происшествие не должно возвышать Бали-пашу в Ваших глазах, он всего лишь второй визирь, в то время, как Вы великий визирь этого государства, — мужчина будто обмяк в её объятиях и потянулся к губам. Шах Хубан закрыла глаза и позволила супругу себя целовать, успокаивая вскипающее в ней отвращения мыслями о том, что это необходимо дабы подбодрить пашу, через которого она собиралась действовать в совете. А Лютфи-паша был настолько влюблен в свою жестокую жену, что не стал задумываться о причинах внезапной нежности и ласки с её стороны, просто пользуясь моментом столь редкой милости черноволосой госпожи.