***
Лео не чувствовал страха, и легшая в его пальцы маленькая ладошка не дрожала. Слабым запахом, скорее даже отголоском витал еще в воздухе пережитый ужас, но именно его этот мелкий оборванец не боялся. Поднимаясь на ноги, Лео дернул щенка вверх, и направился обратно к низкому входу в их убежище. - Иди, доешь. И впредь думай, что делаешь, я мог не успеть. Ввалившись обратно в подвал, Лео ощупал стену и двинулся по ней к тому месту, где осталась его импровизированная постель, лег и уткнулся носом в плед, скрипя зубами от навалившейся дурноты и жадно вдыхая запах плесени. Рано встал. Конечно же, рано. А то он сам этого не понимал, вскакивая и выкатываясь махать катаной. Или не догадывался, чем это геройство ему отольется. «Только кто бы тогда этого щенка убогого вытаскивал-то?» Он сглотнул, чувствуя подкатившую к горлу тошноту, и несколько раз глубоко вдохнул, даже не вслушиваясь в то, чем занят горе-спасенный дурень. «Пройдет все, - Лео ловко отгородился сам от себя привычными мыслями и решил попробовать уснуть. – Просто надо чуть-чуть полежать». Отец часто говорил им, что сон все лечит, отпаивая горячей водой во время простуды или укладывая холодную тряпку на лоб, чтобы сбить жар. Конечно, все это было не более, чем отговоркой, но в детстве так верилось в чудесную силу кипятка и долгого сна, что даже сейчас Лео по давнишней привычке старался провалиться в сон, чтобы переждать в нем боль и тяжелый мутный жар, медленно расползавшийся по всему телу. Его трясло. И все, чего хотелось - это забыть обо всем, проснуться уже здоровым… увидеть, что происходит вокруг и пойти отыскивать братьев. Дон позвонил ему, значит, он уже простил. Значит, и Майк тоже – этот просто не умеет долго злиться. «Может, и Раф тоже…» Мысли о братьях привычно сделали только хуже, добавив к уже имеющимся ощущениям горящее и тлеющее нутро. Как и всегда бывало, когда Лео думал о них. Он же почти забыл, приучился жить и не думать, а теперь вот этот щенок поганый растревожил все внутри. «Дурень!» В несколько длинных вдохов-выдохов заглушив эти мысли, Лео заставил себя успокоиться. Ему нужно было уснуть. Что-то теплое легло на плечи, неосторожно задев голову и вынудив зашипеть. - Прости, - за спиной завозился щенок. – Я подумал просто… - Ешь и спи, чучело, - огрызнулся Лео, но укрывшее его одеяло натянул повыше на голову. – И не думай.***
Скан посидела несколько минут, глядя, как чудовище тяжело дышит, обхватив себя руками, а потом решительно полезла в ворох одеял, служивший ей кроватью. «Сейчас уже не так холодно по ночам, я не замерзну, а ему, кажется, совсем плохо». Подкравшись, как можно тише, потому что монстр затих и даже, похоже, заснул, она осторожно укрыла его вытащенным шерстяным пледом и сама не заметила, как губ коснулась слабая улыбка. Ворсистая ткань задела одну из ран чудовища, заставив его зашипеть, а Скан броситься извиняться. - Ешь и спи, чучело, - хрипло буркнул монстр, даже не обернувшись. – И не думай. Она и в самом деле чувствовала нараставший голод от пережитого страха, поэтому доскребла то, что было в котелке, вымыла его и залезла в свое гнездо. - Доброй ночи, - тихо сказала она в темень подвала. Ответа не последовало.***
Скан проснулась так резко, словно ее в бок пихнули, и тут же села. Впервые незнамо с какого времени она так беззаботно вырубилась, даже не успев подумать, что нужно припрятать добытые консервы. В подвале было темно, хоть глаз выколи, и тихо. Вернее, сперва ей показалось, что тихо, но потом настороженный слух различил странные звуки. «Чудовище». Выбравшись из вороха теплых одеял и тряпок, Скан поежилась, плотнее завернувшись в длинную серую кофту с капюшоном, и ощупью пошла в противоположный угол. Глаза мало-помалу привыкли и различили хоть и едва видимые, но все же контуры громадины, лежавшей на полу. Монстр, казалось, так и не тронулся с места, по-прежнему лежа на боку и натянув до самой макушки одеяло. Присев рядом, Скан наконец-то смогла понять, что же ее разбудило – чудовище трясло так, что мелко стучали зубы, хотя оно и казалось спящим. «Ой, мамочки! – Скан испугалась и бестолково заозиралась по подвалу, словно тут мог найтись кто-то способный ей помочь. – Ой, что же делать-то? Там в аптечке есть всякие таблетки, но какие ему надо?..» Она тронула монстра, не зная, будить его или нет, ощутила под пальцами горячую сухую ладонь и тут же отдернула руку. У него была такая странная на ощупь кожа, что ей стало страшно. Шероховатая, как мамина сумка, в которой она прятала все самое ценное, покрытая объемными узорами, горячая, как печка. И при этом монстр дрожал. «Ему холодно… жар, наверное…» В детстве мама не раз спасала ее от холода, прижимая к себе и согревая своим телом и дыханием. Скан всегда казалось, что именно это выгоняло из нее тяжелый сухой кашель, когда она простужалась, и все-все сопли до единой. И любую болезнь. Сползав на четвереньках в свой угол, она притащила здоровое ватное одеяло, хоть и разорванное во многих местах, но все же очень теплое, накрылась им и накрыла монстра, прижавшись к нему со спины и неловко очень осторожно обхватив рукой поверх пледа, чтобы согреть. «Сейчас все пройдет… все-все хорошо будет, а утром уже посмотрим с тобой, что в аптечке…» Холодный жесткий панцирь чудовища кололся своими острыми краями ей в ладонь, пока она ощупью отыскивала голову, чтобы бережно погладить. Едва касаясь, боясь потревожить и в то же время желая успокоить. И едва не вскрикнула, когда монстр вдруг перехватил ее руку и несильно сжал, даже не проснувшись, словно бы в благодарном жесте, и тихо-тихо прошептал что-то. Какое-то имя, как показалось Скан, но она не поняла точно.