***
- Чудовище!.. Скан вскидывает глаза в полном непонимании и с визгом отскакивает прочь. Монстр заваливается на бок, швырнув миску с едой, и вгоняет себе в руку вилку одним ударом. Еще в падении он кричит так коротко и так страшно, что волосы встают дыбом. Чудовище пару раз выворачивает наизнанку, пока оно барахтается, пытаясь встать, как будто ему отказали конечности. Он что-то кричит снова. Короткое отрывистое, так похожее на лай, что невозможно разобрать слова. До Скан только с пятого раза доходит: «отец». «Отец?... – она сжимается, глядя, как монстр слепыми рывками мечется по полу, словно враз утратив всю свою силу и грацию. Он даже подняться не может. – Почему – отец? Разве у него могут быть родители?..» Она отползает в угол, боясь его в этот момент больше, чем когда-либо, потому что он перекатывается резким кувырком, на секунду сжимается в клубок, а потом выхватывает свой меч и со свистом описывает им дугу в воздухе, будто бы сражаясь с кем-то незримым. И снова лает… то есть рычит, потому что это уже не понятное осмысленное слово, а именно бешеный собачий лай: - Раф… Раф… Раф! Скан в ужасе сжимается на полу, увидев, что монстр оборачивается в ее сторону, очевидно, поймав какой-то неосторожный звук. - Отец… - снова повторяет он. – Я сейчас… Падает, споткнувшись об устроенный у огня стол, и начинает торопливо собирать в горсти разбросанное и уже остывшее мясо. - Я сейчас… все будет хорошо… я обещаю…***
Чудовище тихо выдохнуло. Долго-долго с тихим присвистом, словно выпускало воздух сквозь зубы, качнулось из стороны в сторону, закрыло лицо руками, и его мелко затрясло.***
Лео падает на бок, отчетливо понимая, что руки у него свободны… и ноги тоже... и даже удушливая петля на шее куда-то исчезла, но вокруг слишком темно. Он трясет головой, выплевывая остатки мяса пополам с горьковатым желудочным соком, и чует вокруг запах… «Отец…» В бок жестко упирается рукоять катаны, отщелкивая, как затвор, куда-то в самый дальний угол сознания мысль о том, что ее тогда не было… «Тогда? Тогда это когда?» Он дергает катану из ножен, даже не обращая внимания на то, что она не за спиной, не на привычном месте, и что она одна… «Отец, я успею…» Рывком поднимая себя вверх, Лео наискось бьет туда, где с наибольшей вероятностью должен быть противник. Он ничего не видит и даже не понимает почему. Вокруг просто кромешная темень, но в ней есть запахи, есть звуки, есть голоса… голос… один голос, но и его достаточно. «Я убью вас всех». Лео смазывает рукой по глазам, догадавшись, что ему просто их завязали, не находит тряпку, но больно проезжается по пустым не до конца зажившим глазницам, и падает, споткнувшись обо что-то. Падает и вспоминает – он забыл сказать Рафу о том, что произошло. «Надо сказать ему… надо сказать, Раф поймет… я знаю…» В сознание разом втыкается два десятка болевых сюрикенов, словно веером брошенных ему прямо в башку. Лео опять вспоминает все то, что забыл только что. Отца нет. Братьев нет. Он один на один со вкусом отцовского тела в горле. И это так больно, что изменяет привычная выдержка. Вокруг только запах жареного мяса, во рту его же вкус, перед слепым взглядом, который не должен бы видеть – отец над кострищем с медленно ползущим с костей мясом. И все еще живой. А Лео не может его снять, потому что слепой. - Раф! «Раф, пожалуйста! Раф! Раф! Раф! Умоляю! Раф, мне нужна помощь! Ты же сказал, что прикроешь в любом случае и всегда… Раф! Раф, помоги мне, брат! Мне больно…» Лео падает, споткнувшись обо что-то, натыкается руками на еще теплое мясо, влажно чавкнувшее под рукой, и еле соображает, что уже падал и после этого не успел встать. Как у него получилось упасть еще раз?.. «Отец… я сейчас все исправлю…» Он начинает собирать его в горсти. По кусочкам. Отца. Складывать в подол плаща и аккуратно, бережно, чтобы не сделать еще больнее, собирать по частям. Нащупывает когтистые руки, лицо, хотя оно и без шерсти, но Лео его узнает, тонкие ребрышки… ноги… ищет хвост, но никак не может найти. С силой вогнав катану в землю рядом с собой, Лео упирается в нее лбом, все еще прижимая к себе отца и Учителя и пытается заставить себя успокоиться. Дышит ровно и глубоко, абстрагируясь от запаха крысиного мяса. Нужно просто прийти в себя и дождаться. Раф придет. Не может не прийти, потому что он обещал. Каким бы брат ни был, а вот слово он всегда держит. Он придет, надо просто дождаться… Мясо в руках остывает так быстро, что Лео становится совсем страшно. «Отец, не умирай. Дождись. Раф скоро уже будет… я знаю, он обязательно придет за тобой и за мной тоже…» Лео осторожно высвобождает одну руку и закрывает ей лицо. Он вдруг понимает очень и очень ясно – отца ему уже не спасти. Потому что его давно нет на свете.***
Скан рискнула шевельнуться, продолжая смотреть на чудовище. Оно больше не шевелилось. Иногда по нему пробегала короткая судорога, и все. Сквозь скрип зубов до Скан долетали тихие-тихие непонятные слова, как заклинания, и едва различимые всхлипы. Монстр плакал. Это казалось невозможным, потому что сильные не плачут – это удел таких слабаков, как она. А сильные никогда… - Р-раф-ф… - долетел до ее слуха плачущий лай. – Рафф, ну где же вы? Я ни черта не вижу, я не найду все… Неловко поднявшись на онемевшие ноги, Скан рискнула сделать шаг к монстру. Да, он был таким сильным, что с тех пор, как он появился, у нее были спокойные ночи, полные безопасного сна, горячий чай, каша, даже новые ботинки и хорошая куртка. И в кармане лежало золото, которое можно обменять на еду. И он разводил ей костер и готовил вкусный суп. Он даже смог достать автомат и патроны. Да, он был очень сильным, и именно поэтому ей было так страшно сейчас. Что же должно было случиться с таким сильным чудовищем, чтобы оно вдруг так себя повело. Почему оно говорило с отцом и почему оно лаяло? Кого оно звало или призывало?.. - Чудовище… - Скан подошла на один крошечный шаг, продолжая трястись. Он мог убить ее одним движением. - Чудовище… - Позови Рафа, - вдруг ответил он, не поворачивая головы. – Я должен сказать ему, что забыл тогда… я просто забыл, я не рехнулся, как он считал. Все нормально и правильно. Нужно похоронить отца… Скан замерла на месте. А вот теперь ей стало совсем-совсем страшно. «Рехнулся… он сумасшедший…» - Чудовище, тут нет никого, кроме меня и тебя… тут только… - Позови Рафа. Скажи – Лео очень просил. Он поймет.