***
Это был чертовски утомительный вечер, однако, обещавший прекрасную ночь. Фернандо откинулся в кресле, положив ноги на низкий, чуть потрепанный пуфик с витыми ножками, и уставился на противоположную стену, грея ступни в тепле, щедро расточаемом камином. Случайно смахнув бокал, стоявший рядом на столике, он выругался и плюнул в сторону – обязательно хоть что-то да испортит идеальный отдых. «А впрочем – плевать! – Фернандо улыбнулся осколкам, еще дрожавшим на паркете. – Плевать на все сегодня. Пару хорошеньких девочек, крепкого коньяка, сигару и кальян. Фруктов… пусть эти бабенки смотрят, как я ем свежее манго, пока будут по очереди отсасывать мне и ласкать друг друга. Может быть, я дам им по кусочку, если хорошо постараются…» Легкий ветерок гульнул по комнате, заставив его недовольно нахмуриться – опять идиоты, набранные им убирать комнаты, не закрыли окна. А он, черт побери, ненавидит эти ночи, когда тянет прохладой. «Прикажу выпороть хорошенько. И посмотрю на это. А потом выставлю с работы вон без оплаты дармоедов. Дело же не в том, что я жаден, а дело в том, что платить нужно только за хорошо выполненный труд. Как вот этот». Он улыбнулся голове над камином, слепо таращившейся на него стеклянными глазами. - Привет, образина, - Фернандо взял со столика второй бокал и налил себе коньяк. – Как тебе там висится? Все нравится? Удобно? Знаешь, во сколько ты мне обошелся? Выделка, кожа, глаза эти? Не знаешь?.. Он наклонил голову набок, разглядывая свой самый дорогой трофей сквозь янтарную жидкость, и улыбнулся. Широко и открыто. - За тебя сам Господин Шредер не пожалел бы денег, но ты принадлежишь мне. Только мне одному… Что-то коснулось его горла, заставив прервать общение с головой на стене. Что-то слишком холодное для ветра и слишком осязаемое. - Я позволю себе ненадолго прервать ваше общение? – шевельнуло волосы на виске. – Не беспокойтесь, господин Фернандо, я ненадолго. И я очень-очень прошу Вас быть сейчас крайне благоразумным и не дергаться, не орать и никого не звать, пока мы с Вами не побеседуем. Холодное у шеи прижалось к кадыку. «Нож! Господи, Святая Мария, нож!!» Фернандо икнул, попытался скосить глаза, чтобы хоть увидеть того, кто ему угрожал, и понял, что не нужно было сегодня отмечать свои сделки столь бурно. На него смотрела еще одна образина.***
Лео чуял его страх, видел эти сполохи, стелившиеся по полу и четко вырисовывавшие ему силуэт жирного мексикашки с сальными жиденькими волосенками и отвисшей нижней губой. Бегающими глазками, толстыми пальцами-колбасками, увешанными перстнями. «Кто-то, видать, недавно выбился в «сильные». Усмехнувшись уголком губ, Лео прислушался к болтовне этого чучела, которое явно беседовало с каким-то предметом в своей комнате, и бережно положил катану ему на шею, поняв, что теряет и время, и терпение. - Я позволю себе ненадолго прервать Ваше общение? Выждав нужную паузу, которой вполне было достаточно для того, чтобы в заплывшие жиром мозги этого ничтожества просочилось достаточно страха и понимания того, что именно с ним произойдет, если он завизжит, Лео удовлетворенно кивнул и сместился так, чтобы человек мог его видеть, но острое лезвие по-прежнему давило на дрожавший кадык. - Ка-а-ак? – человек хватанул слишком много воздуха, и его одолела икота. - Это не важно, - Лео чуть дернул верхнюю губу, по привычке оскаливаясь. – Мне нужны патроны, хороший оптический прицел для дальней дистанции поражения, консервы, крупа, антибиотики. - Я… а… ты… - Не то, - пришлось чуть нажать на катану. Это было явно не то, что Лео хотел сейчас слышать. - Я могу предложить тебе несколько золотых украшений, косметику и твою шкуру. Мы договорились? Или поторгуемся? - Я… я… я… Лео приблизил свое лицо к лицу человека, остро ощутив запах перегара и чеснока, и нахмурился, теряя терпение. Чтобы не дать толстопузому обмудку отстраниться от катаны, он прихватил его второй рукой за ворот и чуть притянул себе навстречу. Пальцы сомкнулись на кожаном узорном вороте. Лео еще тянул человека себе навстречу, а мозг вдруг начал ему отказывать, сообщая, что внезапно онемели такие чуткие подушечки пальцев, обрисовавшие узоры на коже…***
«Так это правда???» Фернандо ощутил, что у него внезапно намокла рубашка и дорогие брюки с лампасами. «Еще один… так их, значит, много, слухи не врут… Господи, спаси и помилуй меня! Спаси и помилуй! Этот не в цепях, этот с оружием… с этого шкуру живьем не снять…» Раскуроченная морда чудовища приблизилась вплотную, заставив заглянуть, как в первородную тьму, в пустые незашитые глазницы и подавиться страхом. Он о чем-то спросил Фернандо. Он что-то там говорил, но это не заходило в мозг. Сжавшись и бессильно пытаясь отползти по спинке кресла от острого лезвия, Фернандо вознес хвалу Деве Марии, сжав дрожащие пальцы на рукавах своей куртки. Чудовище было слепым – кто-то уже вырвал ему глаза или выжег, сам того не зная, оказав этим бесценную услугу. «Если бы он увидел, что именно на мне надето сейчас…» Пальцы чудовища сомкнулись на воротнике, как-то странно его погладили, как обычно ощупывают монеты, проверяя их на фальшь, и вдруг сжались до хруста, а вопросы резко пресеклись.***
- Привет, образина, как тебе там висится? Все нравится? Удобно? Знаешь, во сколько ты мне обошелся? Выделка, кожа, глаза эти? Не знаешь?.. Узор под пальцами сложился из углублений и наростов в знакомые очертания кожи рептилии. Крупнее, чем те, что была бы у простого земноводного, гораздо крупнее… Лео перестал соображать как-то настолько резко, что даже не понял, как именно это произошло. - Что… это?! – еще успел зарычать он, оскаливаясь прямо этому говнюку в лицо и отдергивая катану прочь. – Что… это??!!! - К-к-кожа… - в комнате отчетливо запахло свежей мочой. – Это не я… мне его доставили… я только платил… - Платил? За что же ты платил-то, уебыш конченный? Лео с третьей попытки разжал пальцы, уронив Миги на пол, потому что иначе бы она уже оказалась у этого ублюдка в глотке. «А ты еще поживешь. Ты мне все скажешь. Все-все до самой последней деталечки. И только потом я позволю тебе сдохнуть». Он шумно принюхался, раздувая ноздри, - в комнате пахло огнем. Сжав ворот куртки в кулаке, Лео выдохнул и вдохнул, заставляя себя успокоиться. «Раф бы убил, он такой милосердный. Не получив всей информации. Брат всегда был таким взрывным в этих вопросах. А я же говорил ему, что если подойти со спокойной головой и трезвым умом, то узнать можно в разы больше. Раф…» - Как он выглядел? – Лео дернул человека за волосы, вышвырнув из кресла, прижал ногой и стал стаскивать с него куртку, не слушая пузырящийся соплями скулеж. - Монстр! Монстр… Ах, рука!.. Лео сильнее нажал ногой человеку на голову, заставив подавиться новым стоном, и бережно свернул куртку, еще хранившую на шелковистой подкладке живое тепло. «Кто из вас это… был?» - Какого цвета были глаза? Оружие? Одежда?.. Не торопись, вспоминай хорошенько, у нас достаточно времени. Пинком подняв ублюдыша с пола, Лео протащил его за собой к двери, запер ее и направился к камину. Бросил там это скулящее обмочившееся говнецо, передергивая плечами, потому что это… вот это, что он даже не знал, как назвать правильно, это носило на себе куртку из кожи… «Раф? Дон? Майки?» Ногой пододвинув кресло к камину, Лео сел в него и сложил пальцы домиком перед лицом, упершись локтями в колени. - Так какие глаза-то были? – спросил он, пристально слушая человеческое дыхание. - Я только… не тронь меня, я все расскажу… - ублюдыш начал хныкать, шлепая жирным подбородком по своей не менее жирной и вспотевшей шее. – Я заказал себе куртку, но раз уж его привели живого, то я… это не я придумал, это они… они сняли с него кожу с живого… это не я… Лео приподнял бровь, вздохнул и встал. Ну что ж, значит, ночь окажется еще дольше, чем он подумал сперва. - Это же уже не нужно, верно? – он жестко взял человека за запястье и сунул его руку в камин. – Давай пожарим на ужин, перед тем, как снимем шкуру. Перед этим надо поесть. А я хочу жилетку себе. Цельную, без швов и подклада.