Любопытное привидение Уилла Грэма/The curious haunting of Will Graham

Уилл вошёл в дом с охапкой продуктов, которые, как сказал ему Ганнибал, можно будет превратить в настоящую еду. Собаки обнюхали его немного тщательнее, чем обычно, но быстро потеряли к нему интерес и рассеянно бродили вокруг. Мара сидела за кухонным столом и с беспокойством наблюдала за Уиллом. — Что ты наделал? — спросила она, печально качая головой. Уилл небрежно промурлыкал. — Мне больше не нужно бояться монстров, — ответил Уилл, — монстры должны бояться меня. Мара печально смотрела на него, пока он убирал продукты, но Грэм чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Он не боялся. Впервые в жизни он понял, что ему нечего бояться. Теперь он был хозяином своих собственных действий, и это было удивительно. Густин не приближался к Уиллу с тех пор, как Эбигейл изменилась, и Уилл был этому рад. Ему не нужно было беспокоиться о нём, он просто решил оставить его в покое. Элис была не столь тактична. — Эта штука погубила Эбигейл, — обвиняюще произнесла она, — и ты сказал мне не позволять ей прикасаться ко мне. Ты сказал мне, что это была плохая часть тебя, и ты не мог позволить этому добраться до тебя. Какого черта ты тут делаешь? Она кричала, и Уиллу всё это тоже не очень нравилось, поэтому он вздохнул и повернулся к ней. — Послушай, Элис. Что бы я сделал, когда узнал о Ганнибале, если бы не смог принять его таким, какой он есть? Он мог убить меня. Он не сказал мне, кто он такой, но я узнал. Это делает меня опасным для него. Он мог убить меня. Легко. Я не мог позволить ему думать, что не принимаю его, но в тот момент, когда я это понял, я должен был принять и себя. Я не собираюсь никого убивать. Я не чудовище. Я всё ещё остаюсь собой. Элис сжала челюсти, явно недовольная. — Я же говорила тебе, что с ним что-то не так, — напомнила она ему, — если бы ты послушался меня, то бы не попал в такую ситуацию. Да что с тобой такое? Уилл потёр лицо. Внезапно он почувствовал себя совершенно разбитым. — Элис. Я знаю, что ты не согласна со мной, но я не знаю, как исправить то, что я сделал. Я такой, какой есть, — сказал он, пожимая плечами. Элис фыркнула и встала рядом с Марой. — Разве ты не пытался защитить таких людей, как она? Значит, на твоих руках больше не будет крови? — спросила Элис. — Да. Много же хорошего это принесло Эбигейл. Я не мог защитить её от отца, и если бы я принял зверя раньше, она всё ещё могла бы быть собой, по крайней мере, после смерти. Моё отрицание никогда не шло ей на пользу. Что хорошего это тебе принесло? — Рявкнул Уилл. Элис поджала губы, развернулась и вышла из дома. Мара некоторое время молча смотрела на него, а потом последовала за ней. Грэм рухнул на диван и обхватил голову руками. В тот момент всё казалось таким простым. Он любил Ганнибала, а тот оказался чудовищем. Уилл стал чудовищем, чтобы быть с ним. Больше ему ничего не приходило в голову. Теперь реальность начала рушиться вокруг него, как горящее здание. Если он попытается, сможет ли он снова отделить зверя от себя? Хотел ли он вообще попробовать? Он всё ещё хотел Ганнибала, и зверь был тем, что давало ему силу быть с ним. Он пожертвует тем, чем должен. На этот раз ему нужно было быть эгоистом. --- Дом Уилла первый раз в жизни выглядел прилично, и ему это нравилось. Он никогда не будет таким чистым и роскошным, как дом Ганнибала, но он был хорош. Хоббс чувствовал себя как дома на кухне Уилла, изучая каждый из ножей, словно планируя, как он сможет ими воспользоваться. Его дочь вела себя скорее как стереотипное привидение, чем кто-либо другой, исчезая и появляясь наугад, пугая его и собак и вообще причиняя вред. Уилл начал разочаровываться в ней. Уилл выпрямился при звуке шин, подъезжающих к его дому. Это был Лектер. Когда на крыльце послышались шаги и они приблизились к двери, Уилл с улыбкой распахнул её. Ганнибал ответил ему тем же, шагнув по приглашению Уилла и поцеловав его в лоб. Эта близость заставила улыбку Грэма превратиться в ухмылку. Ганнибал вошёл, но остановился у двери кухни. Он смотрел прямо на Хоббса, и глаза Уилла расширились. — Что ты видишь? — спросил он с отчаянием в голосе. Голос Ганнибала был тихим и спокойным, когда он ответил. — Это призрак Гарретта Джейкоба Хоббса. У него пулевые ранения и мёртвые глаза. Похоже, он копается в твоих столовых приборах. Уиллу захотелось заплакать от облегчения. — Ты можешь видеть его. Конечно, бывали моменты, когда я не был уверен, что он настоящий, но ты же видишь его. Боже, я люблю тебя. Это привлекло внимание Ганнибала, и он повернулся к Уиллу, готовый ответить. Уилл оборвал любые слова, которые он мог бы сказать, сильно потянув за галстук, пока их губы не соприкоснулись. И всё же каждый раз, когда они целовались, Уилл вспоминал прошлое Ганнибала. Это было почти опьяняюще. Изображения картинных галерей и соборов. Уилл хотел когда-нибудь увидеть их своими глазами, но ему нравилось смотреть на них и глазами Ганнибала. Когда они отстранились, Лектер с любопытством улыбался. — По-видимому, это двусторонняя передача информации, — сказал он, — я приятно удивлён таким развитием событий. Интересно, как далеко это зайдёт? Уилл снова поцеловал его. — Если из-за этого призраки станут меньше липнуть ко мне, тогда я в деле, — сказал он, — конечно, если только это не означает, что они могут причинить тебе вред. Уилл вдруг забеспокоился, подумав о том, смогут ли духи сделать Ганнибалу больно. Возможно, он и заслужил это, подумал Уилл, но эгоистично отказался отпустить этого человека. Теперь здесь был только он. Эбигейл встала у него за спиной, её перья царапали его шею сзади, заставляя кожу холодеть.