My demons

Кагыр оставил мне свой номер телефона, вручил, несмотря на то, что я отчаянно сопротивлялась его уговорам. Может, правда, не столь отчаянно, сколь стоило бы. Нет, не потому, что он мне не нравился... Просто я всегда была крайне послушной девочкой. Цинтрийский орден, защищающий меня от любых волнений, связанных с горе-отцом и нежелательной встречей с ним же, советовал не распространять свои личные данные где попало, даже соцсетей не вести. И все же, вот оно. Мы обменялись номерами, несмотря на все запреты, будто северная чародейка и нильфгаардский солдат. Наверное, тварь права, всем нам нужны друзья. Мне пригодится компания, это составит отличный повод для очередного побега из дома. Побег из дома... Что-то зашумело у моих висков, едва в памяти всплыло это словосочетание. Пульс? Я думала о своем отчаянном поступке, стоя теперь на пороге, не решаясь открыть дверь. Ведь Эредин там, он ждёт, злится на меня. Мне конец? Я не оборачивалась, ведь сзади – овраг. Тот самый овраг, что таил в себе страшную тайну, что стал последней колыбелью для девушки, ушедшей не в положенный ей час. Теперь-то я знала, что она до сих пор там, что она жаждет мести, ждет… И неясно, кинется она на виноватого или попытается наказать простого прохожего из-за своего же горя. Наверно, грубо вышло перед Кагыром, но я не рискнула взглянуть в ту сторону в надвигающихся сумерках. Я боялась увидеть на обрыве у склона силуэт, призрак несчастной, убитой на этих землях незнакомки. На секунду я представила, как кровь ее питает растения, живущие на болотистом дне, как птицы выклевывают кусочки плоти из ее обессилевшего тела, как облака кружатся в остекленевших навсегда глазах… Как долго ее искали? Искали ли ее вообще или нашли случайно, на утренней пробежке? Интересно, если Эредин сожрёт меня этой ночью или следующей, я тоже стану призраком, завывающим в ночи? Мне не хочется. Наверное, нужно было подумать об этом заранее, сейчас нечего противопоставить его гневу. Мой новый друг ждал прощания долго. Он припарковал машину у дороги, вышел, чтобы убедиться в том, что я попала домой, а я и не взглянула в его сторону. Когда послышался звук закрывающейся дверки, я вздохнула с облегчением, не придется подбирать слова и неловко мямлить. Сейчас он уедет отсюда. Надеюсь, Кагыр не ждал, что я поцелую его на прощанье. Слишком рано для такой близости, ведь так? Даже если он мне и нравится, это – слишком рано. – Привет, – хрипло шепнула я, услышав, что машина Кагыра выезжает с дорожки. – Прости, что ушла. Никто мне не ответил. Воздух не похолодел, порыв ветра не тронул мои растрепанные волосы, ничего не произошло. Я зябко поежилась, кутаясь в свою толстовку, все еще решая, могу попасть внутрь или нет. Олеандры закрылись на ночь, и я бы хотела последовать их примеру, тоже спрятаться до самого утра, ни с кем не встречаться взглядом, ни с кем не разговаривать. Но я не могу, не имею такого права. Когда я вернулась домой, Йен ждала меня в гостиной. – Ну как? – спросила она голосом чуть подвыпившей дамы. – Он вёл себя хорошо? – Отлично, ни разу не пытался меня коснуться или что-то такое, – ответила я, не понимая, впрочем, почему так этому рада. – А как твой вечер? – Отлично, – поддержала тётя, словно случайно подражая моему тону, ей было, что скрывать. Как и мне. – Только немного утомилась. О, ещё бы. В гостиной пахло потом. Я знала, что здесь произошло, видела по сбитому покрывалу и разбросанным в хаосе подушкам, по дивану, что съехал в сторону прохода, по открытому окну, в которое, видимо, и выскользнул наш сосед, когда тачка Кагыра подъехала к дому. А как же подождать, помучить его, потомить исходящего от желания мужчину? Я улыбнулась, подумав о том, что Йен отказалась от долгой игры, от собственной идеи, лишь бы получить желаемое сейчас, в это мгновение. В конце концов, главное, чтобы она была счастлива. – Геральт ведь ушёл, да? – спросила я, оглядываясь по сторонам. – Да, пошёл домой. Вызвался прийти к нам завтра и помочь с садом, – отмахнулась Йен, и я была уверена в том, что она сама его выгнала, пообещав встретиться завтра еще раз. – Ты голодна? Я заказала нам немного острой курочки. – Я съем её с утра, – ответила я тихо. – Очень насыщенный день, хочу спать. Поднимаясь по лестнице вверх, я прислушивалась к шорохам на чердаке, ждала, что вот-вот услышу зловещий скрип половиц, скрежет маленьких крысиных зубок или тяжелые шаги над головой. Только я обманулась напрасным страхом. Ничего. Ни звука, ни единого напоминания о недружелюбном хозяине дома не настигло меня. Эредин хранил молчание, и ждать его реакцию – вот, что было хуже всего. Он определённо должен быть недоволен моим поступком, правда? Или... Или тварь все же считала, что я имею полное право злиться на него после случившегося? В конце концов, он причинил мне сильную боль своим мерзким поступком, он подставил меня, выставил сумасшедшей перед единственным человеком, знавшим, что это не так. Хорошо, если теперь дикая тварь готова позволить мне проявлять свой характер, потому что в прошлый раз мне показалось, будто существу это не нравится. Я до сих пор помнила его предостережение. Помнила, только отчего-то рискнула улизнуть из дома, не спросив разрешения. Я зашла в свою комнату, чистую на этот раз. Здесь не было пыли и того беспорядка, что Эредин навёл, надеясь скомпрометировать меня перед тётей. Интересно, он самолично убрал беспорядок или этим занялась заботливая Йен? Я прикусила губу, подумав об этом. Окно оказалось приоткрыто, и прохладный уличный воздух со свистом проникал в мою опочивальню. Он беспокоил зеленые занавески, на которые я смотрела с непонятным чувством спокойствия. Наверное, прогулка повлияла на меня столь благотворно, веки неумолимо закрывали глаза. Нет, я не попыталась заговорить с Эредином, просто упала в кровать, предварительно стянув с себя толстовку. Одного «Прости» у порога дома должно быть достаточно, он слышал меня, если все еще обитал где-то здесь. В конце концов, если извиниться два раза, это ничего не изменит. Я не знаю, как долго удавалось бодрствовать. Не то чтобы я собиралась тут же сладко уснуть, нет… Я просто закрыла глаза на пару мгновений, на немножко, хотела только с минутку дать глазам отдохнуть, и… Ничего мне не снилось, лишь всепоглощающая темнота сомкнутых век сопровождала меня в этом отдохновении, помогала вернуть потраченные силы. Если Йен и перемещалась по дому, то крайне тихо, я не слышала ее шагов, не слышала ничего, кроме собственного дыхания. Все шло удивительно хорошо, пока в ночи не возникло шуршание, до жути знакомый скрежет приоткрывающегося люка, едва различимый во сне. Шуршание… Тихое, едва слышное, оно больше походило на мираж, чем на реальный звук. Будь мой сон менее чутким, я могла бы и не проснуться вовсе, не обратить внимания. Зашуршали шторы, движимые резким порывом воздуха, ворвавшегося в мое окно. Тот же ветер решил похозяйничать на рабочем столе, уронил стакан с карандашами, и те с грохотом рассыпались по полу. Открыв глаза, я увидела перед собой только мрак, пришлось подождать несколько мгновений, сморгнуть ночную дрему, прежде чем силуэты мебели начали прорисовываться в ночи. Я приподнялась, потянувшись, словно сонная кошка, повернула голову то в одну сторону, то в другую, так ничего и не найдя. Мне стало холодно. Я не укрывалась одеялом на ночь, даже не раздевалась окончательно, упала на неразобранную кровать в футболке и джинсах. Спросонья мне не сразу удалось понять, что к чему. Переезд забылся, забылся хозяин дома, Цинтрийский орден, все. На пару минут я вновь стала самым обычным ребенком, пару счастливых минут небытия. Я зябко поежилась, пытаясь нащупать край пледа, чтобы завернуться в него, как бабочка в шелковый кокон. Только не вышло, меня вновь потревожили. – Полагаю, прогулка сильно тебя утомила, – прошелестел в глубине комнаты хорошо знакомый мне голос. – Ты плохо выглядишь. Эредин явился на разговор, которого я не желала вести. Существо щёлкнуло зубами неподалёку от моего уха, и я снова открыла глаза, поворачивая голову на звук. Стайка мурашек пробежала по плечам: его не было там, где секунду назад звучало клацанье зубов. Только темнота, тишина моей комнаты. Я попыталась подняться, но тяжёлая ладонь легла меж моих лопаток, прижала меня к похолодевшему матрасу, заставила оставаться на месте. Мне пришёл конец. – Почему этот ублюдок приходит сюда, в мой дом? – спросил Эредин тихо, зловеще тихо. – После всего, что... – он осекся, замолчал, будто давая мне слово. – Почему ты позволяешь ему появляться здесь снова и снова, Зираэль? Потому, что у тебя есть язык? Знай же, что я с легкостью исправлю эт… – Я его не звала, – ответила я севшим от волнения голосом. – Ты же знаешь, что я ничего ему не говорила. – Это риторический вопрос, – шикнула тварь. Я сглотнула слюну, скопившуюся под языком. Лоб мгновенно покрыла испарина, и я чувствовала, как холод сковывает моё нутро. Эредин молчал, не убирал свою холодную тяжёлую лапу с моей спины, а я боялась сказать и слово. Боялась или не могла? Страх сковал все мышцы. – Почему ты легла в одежде? – спросил он уже более дружелюбно, таким тоном, будто больше не пытался пугать меня. – Тебе стоит принять душ. Пойдем, я тебя отведу, милая. Должно быть, ты совсем стерла ноги, шатаясь неизвестно где. Принять душ. Я нервно хихикнула, чувствуя, как существо помогает мне подняться. Да, я и сама хотела смыть с тела пот и грязь, но сейчас, сейчас, когда тварь предложила мне посетить ванну, раздеться перед ним... Должно быть, взгляд мой отразил весь ужас, вызванный этим предложением. Тварь плотоядно улыбнулась. – Я... Я не... – я пыталась выдумать хоть какую-то отмазку, но не могла найти слов. – Иди, – тяжёлым низким голосом ответило мне существо. – Или я поволоку тебя за собой. Услышав его, я мелко закивала, заставила себя медленно подняться с кровати под тяжёлым взглядом этих зелёных глаз. Сердце заколотилось в груди, оно билось о ребра, моля о спасении. Эти глаза… Хорошо, что сегодня они были не кошачьими, а человеческими. Меня тошнило, но я заставляла себя шагать медленно и тихо, чтобы половицы не скрипели под ступнями. Мне хотелось оказаться как можно дальше от Эредина, потому я зашагала быстрее. Собственной ванной, как у тёти Йен, у меня не было, потому пришлось зайти в ту, что напоминала песчаный пляж, расположенный на втором этаже нашего дома. Я бы хотела поехать на море с Йеннифэр, но сможет ли она вырваться в отпуск летом? Дрожащей рукой я закрыла за собой дверь, развернулась к ней лицом, чтобы удостовериться в том, что существо не проникло сюда. Но зачем? Когда я вновь развернулась, теперь уже в сторону раковины, Эредин смотрел на меня через зеркало. Он стоял за моим плечом, почти положил на него свою когтистую холодную руку. От неожиданности я вскрикнула, и тварь ухмыльнулась своей клыкастой улыбкой. Он двигался резко, перемещался в пространстве так ловко потому, что хотел, чтобы я пугалась, да. Меня вновь начинало трясти. Я застыла перед раковиной, будто позабыв о том, что должно последовать за закрытием двери. Зелёные глаза Эредина следили за мной, и когда тварь устала ждать, та подтолкнула меня вперёд нетерпеливым своим жестом. – У тебя все в порядке? Ты будто никогда не видела призраков, – иронично спросило существо. – Разве ты моешься в одежде? – спросил он тихо. – Давай. – Ты не... Ты разве не... – Не стесняйся, Зираэль. Я могу тоже раздеться, если так тебе будет комфортнее. Но комфортнее мне могло стать лишь в одном случае: окажись я как можно дальше от этого существа, в полной безопасности. Я закусила губу, пытаясь понять, не шутит ли тварь надо мною. Эредин улыбался, медленно наклоняя голову, словно птица, пока не послышался отвратительно громкий хруст костей. У него… У него остались кости? Ужасное, ужасное зрелище. Он продолжал клыкасто улыбаться, а я невольно отступила на шаг. Ноги мои уперлись в край ванны, заднюю часть бедра обожгло холодом, и одна из ракушек упала с полки, расколовшись после встречи с песочным кафелем. Я надеялась, что шум этот разбудит тётю, но Йен продолжала хранить молчание, а существо не заинтересовалось потерей. Наверное, его раздражал этот интерьер. – Давай, – прохрипела тварь нетерпеливо. Но я снова не двинулась с места, просто смотрела на существо, не в силах отвернуться. Улыбка сошла с губ Эредина, тварь сомкнула губы, не разрывая взгляда, не позволяя мне отпустить его взгляд. Существо устало ждать, пришло время действовать самому. С губ твари сорвался недовольный вздох сожаления, Эредин шагнул вперёд, в момент сокращая расстояние между нами, после же он заставил меня поднять руки вверх нетерпеливым движением и рванул футболку. Я осталась в лифе и джинсах, и тварь задержала свой взгляд на моем животе, прикрытым бледными ладонями. Мне не хотелось, чтобы существо вновь дотронулось до меня, потому дальше пришлось раздеваться самой. Почти добровольно. Я поспешила задёрнуть штору, прыгнула за неё, а назад, в сторону Эредина, выкинула снятые с себя вещи. Джинсы и белье, на мне ничего не осталось. Существо не забралось со мной вместе, нет. Я видела его через светло-голубую штору, видела этот темнеющий силуэт, слышала тяжёлое дыхание мертвеца. Не спуская с него глаз, я потянулась вперёд, повернула ручку, настраивая температуру воды. Вода зашумела. Сразу тёплая, сразу такая, как нужно. Я заметила, что губы мои сами собой растянулись в довольной улыбке, я получила толику наслаждения. Вода потекла по моему лицу, смывая соль с кожи, я выдавила на ладонь щедрую порцию шампуня, схваченного с полки вслепую. Пена мягко взбивалась под моими пальцами, стекала на лицо, на плечи, на слишком бледную грудь, растворялась в водостоке. Когда я вспомнила, как попала сюда, было поздно. Стоило мне снова взглянуть в сторону Эредина, попытаться найти его взглядом, как ужас напрыгнул на мои плечи. Он исчез. Чёрная тень пропала, за занавеской не было никого. Я не успела расслабиться, различив касание чужого дыхания к моему затылку, почувствовав, что за этой шторкой я не одна. Не знаю, вода вдруг стала такой холодной, или тело моё покрыл холодный пот. – Ты такая худенькая, – шепнуло существо мне на ухо. – Болезненно худенькая, Зираэль, только посмотри. – Нет, не смотри, выйди отсюда, это неприлично, – заговорила я, заставила себя говорить, несмотря на дрожь в голосе. – Неприлично? – спросило существо. – Я просто забочусь о твоём здоровье, Зираэль, только и всего. Раз ты сама не можешь за собой поухаживать, давай поухаживаю я. Существо рассмеялось, оно стояло за моей спиной. Жалкие попытки отогнать его только веселили тварь, заставляли ее улыбаться шире и шире. Я не чувствовала прикосновений, но мне казалось, будто ледяные губы твари вот-вот столкнутся с мочкой моего уха. Эредин поспешил взять мочалку с полки, он не смочил её гелем или водой, нет, просто прижал к моей коже и рванул вниз по бледной до сего момента руке. Я не помню, как закричала, но хорошо знаю, что стало причиной. На этот раз не от страха. От боли. Не то холод его грубой кожи заставил меня это сделать, не то усилие, приложенном к этому жестокому касанию. Не знаю. Я попыталась оттолкнуть его, отмахнуться, но руки мои каждый раз натыкались на пустоту. Шампунь попал в глаза, и я пыталась промыть их водой, попутно не подпуская к себе существо, жившее на чердаке моего дома. Эредин прекратил смеяться, мочалка упала мне в руки, а сама я поскользнулась в ванне и ударилась бедром о край. Услышав, как открывается дверь в ванную, я поспешила остановиться, заткнуться и ждать. – Цири? – сонно позвала меня тётя Йен. – У тебя все хорошо? – Просто упала, – ответила я, поднимаясь в полный рост. – Ничего страшного, просто упала. Она простояла в дверях, смотря на меня, высунувшуюся из-за шторки. Йеннифэр молчала, я тоже, мы смотрели друг другу в глаза, не находя, что сказать. Почему я пошла в душ ночью? Почему я моюсь в холодной воде? Почему здесь такой беспорядок? Вопросы остались незаданными, они читались лишь в ее взгляде. Йен поджала губы, посмотрела на одежду, брошенную на пол ванной, а после вышла, оставив меня одну. Эредин не пытался помочь мне снова, а вода все лилась и лилась.