My demons

– Тили-тили-бом, закрой глаза скорее. Кто-то ходит за окном и стучится в двери. Я прикусила губу, продолжая вслушиваться в вязкую тишину ночи. Эредин остановился, ждал, когда страх накопится во мне, чтобы спеть следующую строчку своей зловещей колыбельной. Его голос строгим холодным эхом пролетал под потолком. В щели между досками и люком, ведущим на чердак, виднелись жёлтые глаза твари, я сдерживала желание укрыться с головой и спрятаться от чудовища. Эредин пел мне на ночь, развлекался, его смешила моя реакция, и каждое новое проявление страха лишь подталкивало его к действию. – Тили-тили-бом, кричит ночная птица. Он уже пробрался в дом к тем, кому не спится, – голос твари становился все выше и выше, в голосе его слышалась довольная улыбка. – Хватит, – шепнула я, смотря в эти кошачьи глаза с узкими зрачками. «Урод», – я чуть не обронила весьма нелестное обращение. Ненавижу его, ненавижу это липкое колючее чувство, вызванное этим взглядом. Я все же не выдержала. Сейчас мне казалось, что лучше бы Эредин снова заставил сотню грязных мышей скрести стену своими мерзкими маленькими лапками, что лучше бы меня мучил звук надвигающихся паразитов с той стороны стены, чем заупокойная песня. Раньше я не особенно боялась темноты, но сейчас, когда в ней меня неизбежно ждет тварь, вырвавшаяся из объятий смерти, мне становилось дурно от посторонних шорохов во мгле. Что уж говорить о голосе с того света… – Тебе страшно, Зираэль? – существо коротко хохотнуло, я не видела его губ, но знала, что Эредин улыбается. – Не бойся, я ведь здесь, с тобой. Хочешь, обниму тебя? – Нет, не надо, – ответила я поспешно, заметив, как Эредин прикрыл глаза, едва услышав мои слова. – Вот так грубо, да? Тогда, видимо, ты хочешь послушать сказку, – на этот раз он не задавал вопросов. – У меня есть одна интересная. Я нахмурилась, чувствуя, как мурашки бегут по плечам под новенькой махровой пижамой. Вроде бы, и хорошо, что тварь здесь, на виду, но её слова... Они действительно заставляли меня бояться. Необъяснимое чувство странной тревоги всегда настигало меня в этом доме, особенно остро оно ощущалось в этой комнате. Не знаю, откуда существо выудило эту заупокойную песенку, но мозг мой услужливо визуализировал услышанное. Мне уже казалось, что я слышу, как кто-то ходит там, за окном, пытаясь разглядеть меня сквозь стекло. Ночной мрак не помогал мне успокоиться. Тени прыгали по полу при каждом дуновении ветра, единственное деревце, стоящее рядом с домом, качалось из стороны в сторону. И ведь именно у одного из моих окон! Йен вряд ли позволит его спилить, она не так давно сетовала о том, что лес слишком далеко от нашего дома, а ее в пригороде манила именно близость с природой, именно эта ее часть. Я отвернулась от Эредина, закусив губу. Белый потолок расплывался перед глазами. – Ты должна помнить про тот овраг, Цири. Я знаю, что ты помнишь. Видел пару раз, что он тебе снится в кошмарах, – говорила тварь, пока ветер гнул ветви дерева за окном. – Но он не такой страшный, если сравнивать с торфяными болотами за этим домом. – За домом? – мой голос прозвучал так хрипло, что я сама не смогла бы его узнать. – Я никогда не видела здесь болот. Я не стала спрашивать о том, как существо проникло в мои сны и узнало их содержание, что-то подсказывало, что мне не понравится правда. Эредин загадочно улыбнулся, когда я заговорила с ним. Ему, пожалуй, нравился мой интерес, пусть и подделанный так нелепо. Мне хотелось знать, где именно эти болота. – Да, метров шестьсот отсюда. Ужасно коварные топи, с первого взгляда можно и не различить, где заканчивается тропа и начинается болотце. Один шаг – и все, – существо оголило свои острые зубы и клацнуло ими, будто делая укус. Болота. Когда-то давно я читала, что болотные испарения очень вредны для здоровья, что люди, живущие в подобных условиях, часто болеют и вообще не могут похвалиться здоровьем, но сейчас мне уже и не вспомнить, что именно причиняет человеку зло. Телефон, который Эредин великодушно вернул мне пару часов назад, стоял на зарядке, потому прямо сейчас я не могла погуглить необходимую информацию. Не забыть бы до утра... Если смогу его дождаться, конечно. – В этих болотах часто пропадали люди. Раз – и все. Стоило увязнуть в болоте по щиколотку, считай, что уже сгинул, – ухмылялось существо, высунувшее из щели меж потолком и люком свою голову, кожа его казалась серой в молочном свете луны. – Что-то будто бы хватало тебя там, под размытой землёй, и затаскивало к себе, как ни пытайся уйти. – И... И что там дальше стало с болотами? – спрашивала я обречённо, надеясь, что чем быстрее мы закончим, тем быстрее я усну. Одна часть меня страстно желала узнать правду: действительно ли кто-то, живя под самой топью, пожирал людей или нет. В конце концов, если кто-то мог знать точно – так это Эредин. Другая же часть молила меня держать язык за зубами. Некоторые вещи лучше не знать, правда? Крепче спится. – Это интересно, тебе понравится. Местные заметили, что после того, как очередной их нерадивый сосед сгинет в болотах, погода стоит ясная всю неделю, дожди идут мягкие, урожай зреет обильней, чем обычно. Они поняли закономерность. Эредин облизнул свои тонкие губы, а я отвела взгляд, будто устыдившись. Как же я ненавижу его. Существо выползло из своего укрытия, ступило на пол, и слуха моего коснулся тихий треск мороза, ползущего по стеклу. Эредин двигался так, будто не имел конечностей, он передвигался по полу в туманной серой дымке, и появление его, как всегда, сопровождал колючий холод. – Они поняли, что что-то живёт в этих болотах, что-то очень могущественное, – он прошёл вперёд, к окну, а после обернулся ко мне. – И очень голодное. Бледная кожа твари казалась такой же серой, как дымка, оградившая его призрачную фигуру. «Прямиком из преисподней», – подумалось мне. Эредин казался неосязаемым, прозрачным, как пыльный воздух чердака, он был только тенью, не больше. Я натянула одеяло к самому подбородку, чувствуя, что замерзаю в его присутствии. Тварь хохотнула, она улыбнулась мне, показав свои острые зубы, а после снова обратила свой взгляд к окну. Эредин ведь тоже голоден? – И люди быстро смекнули, что нужно делать. Иметь рядом существо, способное обеспечить твоё благополучие – так удобно. Все сущности, так или иначе попавшие на землю, могут быть полезны, Зираэль. Нужно только найти ключик к их сердцу. Но их сердца давно сгнили… Если и существовали когда-то. Я прикусила язык, смотря за тем, как тень качающегося из стороны в сторону дерева скользит по залитому лунным светом полу. Ночь раньше не была такой страшной. Даже если отец возвращался домой не в настроении, я знала, что меня он никогда не тронет, что все шишки достанутся матери. Сейчас же речь шла лишь обо мне. – Что они делали с этим знанием? – спросила я тихо, мне и хотелось, и не хотелось знать ответ. – Кормили болото своими сородичами, Цири. Бросали полумертвых людей в топь и смотрели, как те вязнут в грязи, как просят о помощи, тянут руки... А итог – он один. Для общего блага всегда требуется жертва. – Фу, – только и ответила я. – Люди на многое способны, лишь бы обеспечить себе лучшую жизнь, – со смешком отозвался Эредин. – Ты тоже многое смогла бы. Нет... Нет, не смогла бы. Я бы никогда не бросила человека умирать в мшистых болотах, захлебываясь грязью и землей. Оно должно знать... Или… Когда отец лупил маму в прихожей, я пряталась в своей спальне на верхнем этаже. Я не жаловалась ни бабушке, ни тёте Йен, ни учительнице, опасаясь, что буду следующей, стоит только открыть рот. Можно сколько угодно оправдываться перед самой собой, говоря, что я не помогала Паветте лишь потому, что та не любила меня, что я была всего лишь несмышленым ребенком... Но это – неправда. Я просто боялась отца. Дерьмо. Неужели тварь знает меня лучше любого знакомого? Оно способно запустить свои руки в мой разум и достать из него все, что твари необходимо в данный момент? Ради выживания я способна на многое, способна закрыть глаза на страдания собственной матери и дождаться, пока ту убьют. Все, лишь бы это была не я. – Знаешь, что ещё они заметили потом? – я мотнула головой, и тварь продолжила свою сказку. – Что урожаи растут ещё быстрее и обильней, если болото питается молодыми девушками. Эредин вновь показал мне свои острые зубы, он смотрел на меня сквозь холодную тьму комнаты, и единственным ярким пятном в его черной фигуре была серебряная брошь, приколотая ровно под воротником рубашки. Ветер за окном дул все сильнее, и чем дольше тянулся рассказ, тем меньше света проникало в маленькую спальную комнату. Зеленые занавески становились все мрачнее и холоднее. В какой-то момент, прошедший сквозь долгое напряженное молчание, луну закрыло огромной серой тучей. Дождь громко забарабанил по стеклу. – Каждый месяц они убивали одну, Цири, пока вдруг не поняли, что так девушек останется совсем мало, и даже этот огромный урожай не поможет им всем выжить. Некому будет рожать потомство. – И тогда все... Прекратилось? – спросила я, кутаясь в одеяло плотнее. – Все это мракобесие закончилось? – Нет, что ты, – на этот раз существо не улыбалось, его тонкие губы оказались сомкнуты плотнее, чем обычно, тварь вспоминала о чем-то ушедшем. – Иногда ты звучишь... Так наивно, Зираэль. – Просто я верю в лучшее. – Лучше бы тебе выкинуть эту веру из своей головы, Ласточка. Для твоего же блага. Существо отчего-то погрустнело после этого моего вопроса. Вся веселость ушла из его голоса, и, казалось, что даже возможность напугать меня до нервной дрожи уже не распаляла тварь так сильно, как прежде. Эредин отвернулся к окну, провел языком по своим тонким бледным губам, разомкнул их, но промолчал. Он молчал долго, и тишина казалась мне более тяжкой, чем слова, слетавшие с этого языка. Я заерзала, спиной прижимаясь к холодному изголовью кровати. Завтра приедет тётя Йен, завтра будет полегче, страх уже не будет таким терпким. – Они решили, что больше не будут приносить в жертву своих же людей, – ответил Эредин. – В конце концов, подойдут ведь любые, а свои ещё пригодятся. Великодушно, а? Существо все еще насмехалось, но теперь горько. Я медленно кивнула, смотря за тем, как оно с грустью вглядывается в окно, как Эредин ищет что-то во мраке холодной летней ночи, но не может найти. Может, обо мне оно знает куда больше, чем о себе? Гром затрещал над головой, разлился по облакам и выпал к земле дождем, усилившимся стократно. Я вздрогнула, когда комнату на мгновение осветила молния, разрезавшая небеса. Тьма снова окутала пространство, а Эредин, глядящий на непогоду из своего укрытия, исчез. Я осталась одна в комнате, только я и гроза за окном. Холод не выбирался за пределы моей спальни, потому я продолжала кутаться в одеяло. Двумя часами ранее я смогла со стыдом переодеться в пижаму, и теперь не жалела о содеянном. Эта ночь слишком холодна, чтобы быть летней. Спала я плохо, всю ночь мне снились болота, бледные девичьи руки, тянущиеся ко мне из зеленой топи. Я шла по тропе, шла на звук собственного имени, кто-то звал меня, и что-то в душе отчаянно желало воссоединиться с источником звука. Голос казался знакомым, но идентифицировать его я все же не могла, просто чувствовала, что должна догнать этот звук… Но все кончилось, едва я подняла веки. Тишина, ждавшая меня утром, оглушала, первое мгновение разум еще цеплялся за остатки сна, спустя пару минут же я уже не могла вспомнить детали. Что-то о том, как я игнорирую тонущих и иду вперед, к голосу, зовущему меня к свету. Эредина не было, но на первом этаже слышались шаги. Йен ходит легче и быстрее, так что я точно знала, кто это. Тарелки касались друг друга, издавая тонкий фарфоровый треск, существо снова готовило что-то. Я осторожно вылезла из-под одеяла, спеша одеться по этому поводу. Не уверена в том, что существо меня не слышит или не чувствует своими дьявольскими щупальцами, но, все же, должна попытаться... Эредин может подсматривать за мною в такие интимные моменты, потому сейчас, хватаясь за иллюзию одиночества, я особенно быстро перебирала вещи, превращая свой шкаф в поле битвы. Футболка с изрезанным бритвой мишкой, широкие джинсы с резинками почти у самой щиколотки, высокие носки, никаких украшений. Я не дам этой твари заинтересоваться собой ещё сильнее. Эредин из другой эпохи, ему, наверняка, такое не было по сердцу, ему нравились женщины и девушки в муслиновых платьях, те, что умирали от чахотки после очередного бала. Проведя по волосам расческой всего пару раз, я тут же бросилась к двери, захлопнув ее так, что плакат с Лютиком дрогнул. Спустилась я быстро, и существо, как ожидалось, уже сидело на кухне, поджидая меня. Эредин, как это часто бывало, уже приготовил завтрак, он занял барный стул и со скучающим видом смотрел в сторону окна. Облака все еще густо укрывали небо, они сеяли мрак и холод, не свойственный этому времени года. Мне не по себе. Услышав меня, тварь обернулась, губы существа захватила довольная улыбка. Удивительно, но на этот раз она выглядела почти нормально, не так сильно походила на ухмылку сумасшедшего. – Как спалось, Зираэль? – спросила тварь тихо. – Никаких кошмаров? – Ты же сам должен знать, – ответила я, потупив взор. – Ты же смотришь, что там мне снится, да? Ты вчера рассказал. – Да, – фыркнул Эредин, и улыбка вновь растянула его губы. – Какая ты догадливая. Завтракай, – не предложил, а скомандовал он. Дважды предлагать не пришлось. Я обошла вытянутый барный столик, чтобы взять свой телефон, уже заряженный за ночь, а после опустилась на стул. Голубые шкафчики кухни блестели, натертые воском для мебели. На тарелке меня ждали панкейки с черникой и творожным кремом, ягоды Йен купила перед самым отъездом, и, честно говоря, выглядели они уже к тому моменту не самыми свежими. Существо не протестовало по поводу телефона, и я принялась читать полученные за время отсутствия сообщения. В основном писала, конечно же, Йен, она рассказывала о работе, потом беспокоилась о моем самочувствии, потом посылала около-гневные сообщения о том, что я получу от нее хорошую трепку. Пару сообщений пришло от Кагыра, всю новостную ленту завалило фотографиями бывших одноклассников с очередного концерта Лютика. Я особенно ничего и не пропустила, просто отдохнула от голубого экрана пару деньков. Не буду говорить твари «спасибо» за информационный детокс. Я пролистала сообщения быстро, решив позвонить тёте чуть позже, когда буду одна. Больше всего меня заинтересовали даже не пустые сообщения от Кагыра, изобилующие желтолицыми эмодзи, не истории бывших одноклассниц, нет... Со мной пытался связаться Креван. Образ библиотекаря ожил в моем сознании, я снова чувствовала сырой, чуть пыльный запах его комнатки. Он не звонил, предусмотрительно писал смс-ки. «Надеюсь, оно до тебя ещё не добралось», – писал Креван в предпоследнем своём послании. «Если останешься живой и сможешь прочитать, приходи в любой день с 10 до 19 в библиотеку. Нам нужно поговорить. Срочно.» Срочно. Я нечаянно поперхнулась, читая. – Сначала жуй, а потом – глотай, – отчего-то зловеще заметило существо. – Я вообще не уверен, что возможно совмещать чтение и пищу. – Молодость проходит, знаешь… Нужно все успеть, – ответила я с запинкой. Эредин выгнул бровь, взглянув на меня. Отчего-то сегодня он казался более человечным, чем обычно. В глазах существа не было той острой холодной злобы, его губы не тянулись в зловещей улыбке, и в иной момент даже казалось, будто оно жалеет меня. Да. Да, эту эмоцию я хорошо знала, после всего, что со мной случилось, именно так на меня смотрели знающие. Люди кивали головами и смеряли меня таким взором, будто я была не человеком, а маленькой лягушкой, которую те нечаянно раздавили башмаком. Они не умели помочь иначе, не знали, что жалость мне не нужна. – Ты отпустишь меня в город? – я не случайно выбрала именно такую формулировку, я знала, что твари это понравится. – Я хочу немного погулять по магазинам, набрать еды, а потом встретить Йен. Она, наверное, будет уставшей. – Я бы посоветовал тебе остаться дома, Зираэль. Для твоей же безопасности, – заговорила тварь своим почти человеческим голосом. – Тебе бы лучше посидеть здесь, со мной. Только сейчас я обратила внимание: на Эредине была надета черная футболка с синими джинсами. Он не пытался подчеркнуть разницу наших поколений сегодня, хотел выглядеть как можно более… Родным? Я удержалась от смешка, напомнив себе о том, с кем именно имею дело. Полагаю, мне очень повезло, что меня еще не сожрали, лишний раз не стоит искушать судьбу. – Но мне и правда очень... – начала было я, но Эредин перебил. – Я не запрещаю тебе выходить, Цири. В конце концов, жалко лишать тебя последней беззаботной прогулки, – существо мягко улыбнулось, тронув мою руку. – Иди, если так нужно. Я буду здесь. Прикосновение его оказалось холодным, чуть мокрым, будто по мне провели льдинкой, выуженной из пластикового стаканчика. Черт. Пришлось состроить довольную улыбку, сделать вид, будто слова существа нисколько меня не напугали и не задели. Я поспешила покинуть дом, пока оно ко мне благосклонно. Эредин улыбнулся мне ещё раз, когда я помыла свою тарелку и поблагодарила тварь за завтрак. Хоть какая-то от него польза: не надо готовить по утрам. Странный он сегодня. Может, сожалеет о том, что со мной сотворил? Хорошо, но маловероятно. Не стоит ждать от холодной твари тёплых чувств. Я накинула куртку, подбитую овчиной, заметив, что на улице холодно, протерла кроссовки салфеткой. На упаковке было написано: «для гладкой кожи», но других все равно поблизости не было... Улица встретила меня холодным порывом ветра. Я развернулась спиной к входной двери, приснилась к ней лопатками уже после того, как захлопнула. Олеандры распустились на крыльце, они приветливо мне кивнули. – Он идет, он уже близко… – запела тварь снова, зашуршала там, за моей спиной, и холод исходил от двери. – Тили-тили-бом, ты слышишь кто-то рядом, притаился за углом и пронзает взглядом. Тили-тили-бом, все скроет ночь немая, за тобой крадется он и вот-вот поймает... Существо снова затянуло свою колыбельную, и звук его голоса медленно удалялся от двери, поднимался вверх, к зловещему чердаку. Откинув мысль о возвращении за шарфом, я почти бегом бросилась к мокрому велосипеду. Я запрыгнула на него и принялась крутить педали с небывалым остервенением, я не оглядывалась к дому, точно зная, что лик Эредина мелькнет в каком-нибудь окне, что тварь помашет мне своей когтистой лапой, а кожа моя покроется мурашками. Нет. Куртка пришлась очень кстати, она не давала мне замёрзнуть, одиноко бредя по пустой трассе. Машин сегодня не было, дорога оказалась пуста, первый транспорт встретил меня только в центре города. Люди двигались по тротуару медленно, словно сонные мухи, многие прятались под зонтами, хотя измороси почти не было. Хорошо бы в библиотеке никого не оказалось. Парковка для велосипедов, как и прежде, пустовала, мелкий дождик каплями стучал по покрытому яркими рыжиками козырьку. Я не успела промокнуть, повезло... Как только я вошла на крыльцо библиотеки, непогода усилилась, дождь перерос в холодный ливень, потоки воды заскользили по асфальту. Да, не очень-то летне. Выходя из дома, я очень спешила, но сейчас отчего-то засмотрелась на непогоду, стояла, держа руки скрещенными на груди, и смотрела за тем, как ливень моет улицы. Он прибил к дороге пыль, и воздух вокруг меня очистился стократно, свежесть охватила пространство. Свежесть и паника. Так бывает, когда дождь начинается слишком быстро… Брызги от разбившихся об асфальт капель доставали и до меня, но сейчас это имело так мало значения... Стихия захватывала. – В тот день тоже шёл ливень, – обронил мужской голос стоявшего рядом со мной человека. От неожиданности я вскрикнула. На мгновение мне показалось, будто Эредин настиг меня вне дома, будто тварь выбралась за пределы своей клетки и нагнала меня, преодолев все преграды. Он ведь специально поставил меня перед иллюзией выбора, правда? Ох. Хорошо, что в этот раз я ошиблась. Пока я любовалась непогодой, вслушиваясь в шум дождя, на крыльцо вышел библиотекарь. На нем был все тот же старый пиджак, все те же очки в тонкой оправе. – Это вы, – протянула я отчего-то печально, точно расстроилась. – В какой такой день? – спросила я тихо. – Неважно, – помолчав, слишком резко ответил он, я поняла, что мужчина пожалел о минутном желании поделиться чем-то важным, чем-то сокровенным. – Идём, такими темпами ты простынешь. И верно. Я не улыбалась, ситуация не настраивала на позитив. Если я заболею, придется сидеть дома с Эредином целую неделю, а то и дольше. Наш разговор, как я понимала, будет не самым радужным... Это ясно по плотно сжатым губам библиотекаря и по взгляду его холодных аквамариновых глаз. В помещении снова пахло сыростью, в воздухе летала пыль, но сегодня она не искрилась на солнце. Солнце пряталось за тучами. В такую погоду здесь даже мрачнее, чем обычно… Я следовала за Креваном через стеллажи, уставленные старыми книгами, а он прибавлял шагу. – Он говорил с тобой? Тебя долго не было, и ты не отвечала на... – Он не просто говорит со мной, он контролирует каждое моё действие, пока я дома, – ответила я. – Я не могу отвечать в любой момент, оно... Оно злится, если все мое внимание не достается ему одному. Мужчина смолчал. Сегодня он был без перчаток, я обратила на это внимание только сейчас, когда он вновь выдвигал лесенку, ведущую к жилой мансарде. На одном из бледных пальцев виделся длинный глубокий шрам, указательный палец библиотекаря не сгибался до конца. Должно быть, когда-то давно он повредил сухожилия. Может, даже в детстве? Я вновь оказалась в этой комнате, вокруг все те же пробковые доски с красными нитками, вырезки из газет и фотографии с мест преступлений, рисунки и страницы истерзанных книг. Удивительно, что библиотекарю не жалко книги. Креван почти ничего не добавил к своей странной коллекции... Только моё фото и фотография тёти Йен теперь ждали меня в углу последней доски, ближайшей к выходу. – Ты выудила из него что-то? – спросил Креван, усадив меня за столик, устланный газетами. – Узнала что-то важное? Если честно, я совсем забыла об этом... Забыла о том, что должна была собирать информацию. Я особенно не расспрашивала Эредина ни о чем, и никаких важных сведений не попало в мои руки. Я не сделала ничего полезного. Разве что... Не дала ему задушить ту несчастную напуганную птицу. Ровно минуту я винила себя в бездействии, но уже на следующей я осознала, что не виновата. В конце концов, Креван не желает даже подойти к моему дому, он боится, я же делаю всю работу. Конечно же мне хочется сократить свое общение с существом до минимума, в этом нет ничего стыдного, Эредин опасен. Поудобнее устроившись на стуле, я вновь скрестила на груди руки. На этот раз чаю никто не предложил. – Он рассказал мне кое-что про болота, – ответила я, отводя взгляд, мужчина смотрел на меня слишком пристально. – Он говорил об этом будто в шутку, но так, знаешь… Со знанием дела, наверное. Про то, что болотам приносили... Жертвы. – Многие народы, живущие вблизи к торфянникам, скидывали в них трупы, чтобы не копать могилы, – заумным тоном подметил библиотекарь. – Особенно часто трупы скидывали зимой, когда земля промерзла. Медные инструменты ломались гораздо чаще железных, а железных еще не существовало. Он сказал, что это происходило и здесь? – Он не сказал, что туда сбрасывали трупы, нет. Туда скидывали ещё живых, но раненных людей, их приносили в жертву. Болотам. И это... Он сказал, что это помогало. – Как? – спросил Креван. – Взамен люди получали хорошую погоду и хорошие урожаи. Они меняли людей на еду для себя, – ответила я, нервно перебирая пальцами край скатерти. – Но он мог просто пытаться запугать меня, да? Я подняла взгляд и увидела, что собеседник мой крепко задумался над моими словами. Нет. Нет, ему они не казались простым запугиванием. Креван еще ничего не объяснил, но я уже поняла по его взгляду, что он что-то знает. Один факт тесно переплетается с другим, и вот в голове библиотекаря уже составлена целостная картина. Я не знала, когда именно мне ее нарисуют, но старалась быть терпеливой. Интересно, с предыдущими жильцами он тоже говорил вот так, сидя за этим столом? – Если это и было правдой, Цири… Если он это видел… – говорил Креван, смотря в сторону. – То ему намного больше лет, чем я предполагал. Видишь ли, все мои предыдущие догадки были связаны исключительно с домом, с его появлением на этой мерзкой пустой улице, но теперь… Да, это может иметь смысл. – Он особо не описывал это подробно. Сказал, что люди приносили в жертву друг друга, а потом поняли, что стоит приносить в жертву девушек, чтобы получить больше… Желательно – девушек из других деревень. Едва я упомянула об этом, Креван напрягся сильнее. На его бесстрастном до сей поры лице промелькнула тень боли. Я снова вспомнила о той фотографии, о девочке в строительной каске, об огромной тени, застывшей позади нее, об убийстве в овраге возле дома. Это – не совпадения. Ничто на свете не происходит случайно, все происходящее предрешено. Что, если… Что, если мне быть следующей? – В городе ведь часто убивали молодых женщин? – спросила я, и, видимо, снова прозвучала наивно, даже несмотря на нервозность в собственном голосе. – Просто это – такое забавное совпадение, да? Креван тяжело вздохнул, взглянув мне в глаза. Должна признаться, за сегодня это впервые, библиотекарь впервые установил со мной зрительный контакт и не разорвал его спустя секунду. Его бледное лицо вновь оказалось укрыто маской, казалось, что мужчина, сидящий напротив меня, не чувствует ничего, ничто не трогает его. Только я готова поклясться, что почти слышала, как громко стучит его сердце в ту долгую минуту молчания, как оно колотилось о ребра в кромешной тишине комнатки. – Этот город, Цири, полон уродов. Моральных инвалидов, взращенных на костяной земле. Они все – больные, сумасшедшие или потомки сумасшедших, – заговорил он с небывалой для такого тихого человека яростью. – Лучше не пытайся списать все происходящее с тобой на простые совпадения. – Не пытаться… – Держись от них подальше, – севшим голосом добавил библиотекарь, не дав мне возможности возразить. Вот черт. Дрожь вновь подкралась к моим тонким пальцам. Я на мгновение прикусила губу, думая, стоит ли отвечать, но когда раскрыла рот, все же не смогла противостоять собеседнику. Последнее время это случалось со мной слишком часто, будто провидение действительно не дает мне сказать лишнего. До нашего слуха донеслась вибрация: это звонил мой телефон. Я думала связаться с тетей попозже, после посещения библиотеки, но она меня опередила, первой решила позвонить. Я бросила на Кревана короткий взгляд, и мужчина жестом указал мне в сторону окошка. Когда я встала с места, стул с убийственным скрипом прошелся по паркетному полу назад. Дождь все еще барабанил по стеклу, но здесь его почти не было слышно.