My demons

Давно я… Не слушала музыку. Да, очень уж давно, даже не вспомнить, когда в последний раз доставала наушники из кейса. Дело в том, что в связи с последними событиями находиться в них долгое время мне было страшно. Эредина ведь не всегда можно увидеть, но он выдает свою присутствие скрежетом крысиных коготков, шелестом ветра, забредшего прямо в дом. Слушать музыку на трассе за рулем велосипеда – тоже идея не из лучших. Я соскучилась по музыке. Потому, наверное, была рада и такой. Когда я начала приходить в себя, кто-то медленно ритмично бил в бубен, звенели маленькие колокольчики, словно пришитые к чьему-то костюму, тихо пела старая женщина, и голос ее дрожал. «Фолк? Я не слушаю фолк», – подумала я, еще неокончательно прийдя в себя. «И Йеннифэр фолк не слушает». Долг службы обязывает ее следить лишь за поп-исполнителями, а для себя она давно ничего не включает. Может, Геральт врубил что-то? Впрочем, он не выглядит фанатом дудки и лютни. Я моргнула, пытаясь открыть глаза. Яркий свет ударил по зрачкам, заставил меня сощуриться, и пришлось прикрыться ладонью. Я забыла о том, где в последний раз была, чем собиралась заняться прежде чем упала на холодную лесную землю и ушибла локоток… И лучше бы, пожалуй, не вспоминать. Холодок прошелся по моей коже, а за ним стайкой побежали мурашки. Ночь все еще занимала небеса, и без сознания я пробыла не больше часа. Я лежала на чем-то холодном, почти скатывалась вниз, к земле. «Камень», – осознала я, чуть поерзав на шершавой поверхности. Воздух пропитался сыростью, сладковатым запахом гнили, словно… Словно я забрела в самое сердце многовекового болота. Мысль эта заставила меня внутренне вздрогнуть, распахнуть глаза вновь, чтобы чуть приподняться на месте. Свет, который секунду назад заставил меня прикрыть глаза от рези, оказался светом десятка костров, зажженных вокруг гладкого камня. Камня, на который меня и уложили. Удивительно, но запах гари не мог перебить гниловатый аромат воды. Я тихо вскрикнула, заметив, что одежда на мне другая. Не дождевик, не толстовка, нет… Длинная белая сорочка, расшитая круглыми рунными знаками. Она и ощущалась на коже так странно… Жесткая, чуть сомнешь рукав – и он весь в замятинках. «Натуральная ткань», – подсказал мне голос покойной матушки, она будто снова взяла меня с собой в магазин и склонилась над постельным бельем в отделе хоз-товаров. «Папа достоин только самого лучшего». – Фу, – шепнула я себе под нос. На шее моей висели красные деревянные бусы, они загремели, едва я попыталась подняться, такой же красный пояс шнурком стягивал талию. И венок… Да, я помню его. Листок дикой мяты сполз вниз, прикрыв мне глаз на мгновение, а когда я подняла его, меж костров мелькнула длинная тень. Что отбросило ее? Птица, летевшая мимо? Нет. Здесь был человек, человек или что-то смутно на него похожее. Звуки музыки становились все более тихими, и вокруг не было никого, кто мог бы играть или петь. Мне казалось, будто я осталась здесь одна, будто меня все бросили здесь для чего-то важного, требующего уединения. В груди зрел страх, он мешался со зловещим предвкушением, словно тело мое знало чуть больше, чем разум. Что случится сейчас, почему я здесь? Ответов не было, а вопросы давили все сильнее и сильнее… Жаль, что Эредин появился раньше, чем воспоминания о нашей недавней встрече. Это его тень накрыла меня секунду назад, это был он, он проходил мимо, он был единственным существом, составившим мне компанию. Я вспомнила его руку, вспомнила его глаза, ту погоню в лабиринте зловещего леса. Сейчас он не походил на призрака. Свет костра не проходил насквозь существа, он встречал в нем преграду, как в любом другом материальном объекте. Эредин был живым, целостным, плотным. Он улыбнулся, стоя в едва ли двадцати метрах от меня. – Ты очнулась, Зираэль, – говорил он, и голос существа не дрожал, не падал до низких загробных звуков, как это бывало раньше. – Как радостно снова видеть твои глаза открытыми. Я говорил, что цветом они напоминают спелые летние луга? – Как ты вышел из дома? Ты… Ты ведь не должен… – спросила я тихо, но тварь смогла расслышать мой вопрос. – Ты правда думала, будто я там заперт? – он улыбнулся, показал мне свои острые зубы, и сделал шаг вперед. Человеческий шаг… – Нет. Я – если и не Бог, Зираэль, то что-то очень, очень на него похожее, я могу выходить, когда мне вздумается, брать все, что мне вздумается взять и делать все, что мне вздумается… Это ты, Зираэль, заперта со мной. Я вновь заерзала, скорее инстинктивно, чем осознанно. Эредин приближался ко мне, а я желала сохранить расстояние между нами таким же безопасным, особенно хорошо это удастся, если он не летает над полом, а идет с той же скоростью, что и я. Холодная поверхность камня начала мне надоедать, и я попыталась спрыгнуть с него, свесить ногу и убежать снова, но наткнулась на преграду. До меня доносился свежий лесной ветерок, искры костра пролетали совсем близко, но руки и ноги упирались в невидимую стену, едва я пыталась сорваться с места. Стекло? Нет. Нет, ничего там не было вокруг… И все же я не могла сбежать. – Что такое, Зираэль? Тебе не нравится наш праздник? Ты что, хочешь поскорее уйти отсюда? – улыбалось существо, медленно подходя все ближе и ближе. – Да, – только и ответила я, все еще пытаясь разбить невидимую стену. – Как досадно, – протянуло оно, изображая печаль, издеваясь надо мною. – А ведь это – наша первая совместная прогулка. И куда же ты хочешь уйти? – Я хочу домой, Эредин, – буркнула я, отвернулась, понадеявшись, что выход прячется за моей спиной. – Я просто хочу домой! – крикнула я, лишаясь самообладания. – Как мило, – протянула тварь, хохотнув, точно над нелепой жалкой шуткой. – Я скоро заберу тебя домой, милая. Но у нас еще есть одно дело. Я дышала часто, тяжело и часто, сердце гулко билось в груди. Пазл не складывался, я не знала, что должно случиться, не знала, что вообще здесь происходит. То ли я была слишком тупой, то ли страх сыграл со мной злую шутку и спутал мысли. «Жертвоприношение, жертвоприношение», – билось сердце в моей груди. Да. Меня отдали на съедение местному «Богу». Я прикусила губу, судорожно ища края призрачной преграды. Нет уж, я так просто не сдамся, не залезу в его зубастую пасть добровольно. Преграда не давала уйти, она закручивалась над головой, точно купол, нависала надо мной, и в панике мне показалось, будто пространство это сужается, будто его становится все меньше и меньше, и скоро мне не хватит места. «Меня раздавит, точно надоедливого жука», – подсказало подсознание. А Эредин, меж тем, приближался. Я не видела этого, не могла заставить себя повернуться к нему лицом, обратить внимание, но страх не позволял забыть о его присутствии. Музыка затихала, шаги твари слышались все отчетливее, и только пение старой женщины сопровождало приближение неминуемого конца. Подумать только, он все это время мог покидать пределы дома, мог следовать за мной куда только твари захочется. Я готова была выть от боли, он никогда меня не оставит, он пойдет за мной и в новое жилище, если сегодня я каким-то чудом останусь жива… – Зираэль, – прошептал он, и по звуку стало ясно: существо замерло в шаге от меня, распластанной на покатом камне. – Я хочу домой… – ответила я тем же шепотом. – Забери меня домой! Я сделала все, что ты просил, я собрала эти чертовы цветы! С этими словами я обернулась, и ожидаемо обнаружила существо близко, совсем рядом со своим ложем. Кровь, которая не должна была течь в жилах монстра, все же пряталась под его безжизненной обычно кожей, Эредин выглядел весьма и весьма живым. Он улыбнулся мне, и зубы его на мгновение показались самыми обычными человеческими резцами, как у меня или любого другого смертного. Я сглотнула слюну, скопившуюся под моим языком, стянула с головы проклятый венок и бросила вперед, не зная, на что надеяться. Он врезался твари в грудь, преодолев барьер, держащий меня в невидимой клетке. От неожиданности я издала тихий писк, слабо вскрикнула, смотря за тем, как улыбка существа становится шире. Признаться честно, я не хотела еще сильнее злить существо, способное лишить меня жизни одним движением пальцев. Мне казалось, что преграда не даст венку улететь слишком далеко. «Она растаяла?» – подумала я, и радость на секунду затопила мое сердце, но когда я протянула руку вперед, пальцы вновь ощутили холод не то стекла, не то камня. – Да, Зираэль, ты очень хорошо справилась. Сделала все так, как было необходимо, – он улыбнулся, протянув руку вперед, ко мне. – Я знал, что ты – та самая, я так долго ждал, так долго искал тебя… Знаешь же эту поговорку? Ее придумали люди… – Я ничего не… Я ничего не понимаю, – перебила я тварь, но Эредин и не обратил внимания на мой жалкий лепет. – Хочешь сделать что-то хорошо, так сделай это сам, – тварь хохотнула, и я отпрянула, но это – напрасно, Эредин протянул руку вперед и коснулся внутренней части моего бедра. – Я сам нашел тебя. Его пальцы на этот раз были теплыми, почти горячими, словно существо и впрямь вновь обрело жизнь. Белая удлиненная рубашка, прятавшая от меня тело Эредина, обтягивала мышцы его груди, я видела, как она поднимается и опадает. «Он дышит», – поняла я к своему ужасу, он – живой. Единственной чертой, лишившей меня возможности считать существо, находящееся напротив, чем-то новым – были глаза. Эти желтые очи с узкими кошачьими зрачками, эти глаза смотрели на меня из липкой тьмы чердака, нет никаких сомнений. Передо мной стояла тварь из моих же кошмаров. – Они приносили мне жалких пустышек, – грустно смеялось существо. – Запуганных деревенских девок, размалеванных свекольным соком и мукой. Одни ждали, что я сожру их, как голодный дикий медведь, другие – что превращу в своих наложниц и буду иметь до смерти, – говорило оно, смотря мне в глаза. – И ни одна из них не была права насчет своей участи. – Ты… Ты – тот бог, которому приносили подношения местные племена? – спросила я, и холодок пробежал по моим плечам, когда тварь кивнула, продолжая улыбаться. – От них не осталось ни следа, Зираэль, ни кусочка. Ты знала, что душу тоже можно уничтожить, что можно прервать не только физическую жизнь смертного, но превратить само его естество в ничто? Я не дал им умереть, Зираэль, не дал погрузиться в холодное темное забвение, о котором рассказывал, – тварь клацнула зубами, делая вид, что собирается укусить меня. – Я их уничтожил. – Я хочу домой, – снова повторила я, не зная, как еще защититься, губы дрожали, тошнота подкатила к горлу. Он обманул меня… Ну конечно же, он меня обманул. – Да, да… Ты так напугана, это удручает. Я тоже хочу поскорее вернуться с тобой домой, – шепнуло существо, переведя свой жадный взгляд с моего лица к моим бедрам. – Тебе же нравилось дружить со мной? Пальцы твари сильнее сжали мою кожу, я вскрикнула, схватив его за запястье. Не убрать, мне не хватит сил, чтобы справиться с ним и разжать эти костлявые пальцы. Я кусала губы, спиной упираясь в невидимую преграду, беспомощно смотря за тем, как существо забирается на «мой» камень. Я не была низкой, пожалуй, даже выше среднего, и все же… И все же по сравнению с Эредином я была никем, точно тварь уже поглотила меня, как тех несчастных девушек, умиравших сотни лет назад на этой болотистой почве. – Отпусти меня, – говорила я, не зная, чем пронять существо, нависавшее надо мною. – Я – не то, что тебе нужно, Эредин, – лепетала я от бессилия. – Разве девушка не должна идти на это добровольно? – С первого раза не достигнуть взаимности, – улыбнулась тварь, и руки ее уже оказались по обе стороны от моего тела. – Ты так хорошо выглядишь в платье, – проговорила тварь, не обратив на мои слова никакого внимания. – Совсем… Иначе, – продолжала она. Теплые пальцы Эредина прошлись вверх по моему бедру, они оказались под тонкой тканью платья. Существо добралось до моей талии, и красный поясок развязался, позволяя наряду спокойно свисать вниз. Я тихо вскрикнула, когда тварь снова сжала свою широкую ладонь. Эредин принялся задирать мою юбку, а я чувствовала на себе отсутствие нижнего белья, прохладу, вызывавшую мурашки. Я попыталась, правда попыталась опустить руки и одернуть платье, но мое собственное тело не слушалось. Невидимые цепи сковали мои запястья и не позволили ладоням помешать существу. Он наклонился ко мне, приблизил свое лицо к моему, пока рука Эредина продолжала терзать мою бледную кожу. Существо сжало мою грудь, и я снова закричала, скорее от стыда, чем от боли. Тварь улыбнулась, и в глазах ее зажегся до дрожи пугающий огонек, огонек, от которого вполне мог вспыхнуть самый страшный лесной пожар. Я хотела сказать ему что-то, но не смогла, голос пропал. Очевидно, существо не желало больше слушать мои мольбы и оставлять их без ответа. – Ты ведь знаешь, что случится дальше? – он спросил ласково, а я мотнула головой, чувствуя, как предательские слезы текут по щекам. – Наша первая брачная ночь. Я возьму тебя, – шепнуло существо, разрывая несчастное хлопковое платьишко. Соски тут же набухли, холод брал свое. Я замычала в отчаянии, пыталась отговорить тварь, если и не избавить себя от его «ласки», то хотя бы отсрочить момент близости, но твари не было дела до моих желаний. Взгляд его блуждал по моему оголенному телу, изучал каждый его изгиб. «Первая брачная ночь», – эхом пронеслось в моей голове. Эредин подтянул меня к себе ближе, взяв за бедра, заставив чуть прогнуться в пояснице, чтобы стать ближе к нему. Он улыбнулся, снова взглянув мне в глаза. Существо наклонилось, его шершавый, точно у кошки, язык коснулся моей шеи. Острый кончик языка прошелся вверх, пока не достиг моих плотно сжатых губ, чтобы поцеловать их, несмотря на сопротивление. Я бы закричала, клянусь, я бы кричала во все горло, если бы только могла кричать в эту долгую минуту. Тварь выполнила задуманное, и я почувствовала резкую боль от вторжения. – Расслабься, Зираэль, – шепнуло существо, и в голосе его слышалось наслаждение. – А то будет так больно… Что ты заплачешь еще сильнее, – он стер слезу, катящуюся по моей раскрасневшейся щеке. – А мы ведь не хотим этого? У меня не было прежде мужчины, да и о сексуальном взаимодействии двух людей я знала не так уж и много, старые травмы приглушали либидо. И все же… И все же я понимала, что акт любви должен проходить не так. Боль волной прошлась по телу, от низа живота она поднималась к моей груди, вытесняла из легких весь оставшийся там воздух. Эредин двинулся вперед, не позволяя мне отвести взгляд, после – снова и снова, не стал ждать. «Он хочет, чтобы мне было больно», – подсказало мне что-то. Существо двумя пальцами сжало мое лицо, придавило щеки, и длинные ногти твари впились в мою кожу. Я плакала, не могла остановиться, пока он брал меня здесь, в холодном ночном лесу, кожа терлась о холодный шершавый камень. Боль росла, крепла, и на лице твари отражалось наслаждение, он получал удовольствие от моих страданий. Тварь снова подалась вперед, чтобы согнуться и поцеловать меня в лоб. – Вот так, – произнес он, поправляя мои бедра, словно бедра тряпичной куклы. – Вот так, Зираэль, так удобнее. «Кому?», – думала я, пытаясь отвлечься от липкого чувства стыда. Я не знаю, когда именно это произошло, но боль… Притупилась. Сначала я чувствовала ее слабый отголосок в каждом новом движении призрака, после же на смену ей пришло нечто другое, нечто особенное. Не удовольствие, не наслаждение, нет… Но… Мне казалось, будто я не смогу жить без этого чувства. Я прикусила губу, опасаясь новых ощущений, не зная, к чему именно они меня приведут. Спина болела, она все терлась о шершавый камень, руки затекли, низ живота пылал, а Эредин все не останавливался. Лоскутки белого платья соскользнули вниз, и я замерзала все сильнее. «Если я заболею и умру, будет не так плохо. Во всяком случае, больше не придется терпеть его касания», – думалось мне. Небо начало светлеть, тонкая полоска рассвета становилась все шире и шире, и тварь, наконец, вновь склонилась прямо над моим лицом. Он наскоро поцеловал мои губы, потом снова, снова и снова, от Эредина исходило тепло, которого не было прежде. – В следующий раз будет лучше, Зираэль, – шепнул он, прижимая меня к своей груди. – Ты… Привыкнешь, – выдохнул он на последнем дыхании. Но я не хочу следующего раза. Я не хотела и этого, я не была готова! Кусая губы, я неподвижно лежала под существом, пока то тяжело дышало, ловило ртом воздух. Когда Эредин укусил меня за шею, я смогла закричать, издать хоть какой-то звук, и мимолетная радость снова затопила мое сердце. Существо не покинуло мое тело, оно подняло меня на руки, крепко прижало к своей широкой груди и побрело куда-то. Глаза закрывались…