My demons

– Хочешь туссентскую кухню или зерриканскую? – голос Йеннифэр проделывал путь от кухни до гостиной комнаты. – Есть еще пицца, но она, если честно, уже надоела. – Не хочу пиццу, – поддержала я. – А какую кухню будет Геральт? – Ту, что выберем мы, – тут же отозвалась тетя. Она пригласила своего нового бойфренда к нам в гости, предварительно сообщив своей помощнице Тиссае, что временно не сможет выходить из дома. Я чувствовала вину. Это из-за меня Йен заперта здесь, из-за меня вынуждена просесть в карьере, покинуть родной Венгенберг и поселиться в задрипанном провинциальном городке, из-за меня переживает смерть сестры снова и снова… Тяжело вздохнув, я выбрала туссентскую кухню. Надеюсь, меня хотя бы угостят вином. Утешала меня сейчас только одна мысль: личная жизнь Йеннифэр весьма быстро налаживалась. Геральт приходил вчера, они запирались в комнате и включали музыку погромче. Словно я не знаю, зачем бы это нужно. Они мило перешептывались на кухне, созванивались, переписывались, Йеннифэр не выпускала из рук телефон. Это – хорошо. Йен достойна счастья. Сосед должен был прийти и сегодня, поужинать с нами и посмотреть какой-то старый фильм о любви. «Это отвлечет нас от грустных мыслей», – сказала тетя, предлагая мне вечер кино. Я знала, что она очень переживает, боится. Йеннифэр понятия не имела о том, где сейчас находится Эмгыр. Она не знала того, что знаю я, Эредин ей не показался. Но ведь это и к лучшему, так? Йен хлопотала на кухне, мыла бокалы, выбирая, что именно мы будем есть. Я же в это время сидела на диване, смотря в сторону телевизора. Я не включала его, но экран все же зажегся, и серые помехи побежали сверху вниз сплошной волной. Телевизор шипел, вещание прервалось, – мурашки пробежали по моей спине. Эредин хочет поиграть, не стоит ждать снисхождения. – Зи-ра-эль, – слышала я в каждом звуке. Призрак успел соскучиться. Я видела его этой ночью, открывая глаза. Тот стоял у изголовья моей кровати, он молча смотрел за тем, как я сплю, укутавшись в одеяло от пяток до самого подбородка. Когда я спросила, все ли в порядке, тварь мне не ответила, только наклонила голову, подобно хищной птице. Пришлось натянуть одеяло повыше, постараться закрыться от него полностью. Я думаю… Нет, я знаю. Оно проникает в мои сны. Оставалось лишь надеяться, что чудовище не умеет читать мысли. «Ворон», – думала я, вспоминая статью. Может, что-то похожее на жуткую черную птицу в нем и присутствовало. Я прикусила губу, заметив, как двигается подушка на кресле, расположенном рядом с диваном. Тварь хотела внимания, подавала знаки, пытаясь разбудить в моей душе страх. Эредину не меньше тысячи лет, а ведет он себя как пятилетний ребенок, не знавший слова «нет». Я нервно взглянула на время. Геральт вот-вот явится, принеся в дом привычный запах своего кожаного одеколона. Кольцо вдруг заставило меня шикнуть, плотнее сцепить зубы. Оно вновь обожгло кожу болью, заставило вспомнить о существовании древнего божества. Только бы библиотекарь сделал все правильно… Если Креван справится, если полиция ему поверит и прочешет лес, изуродованный труп Эмгыра поставит точку в нашем с Йен приключении. Пришлось подавить улыбку, так и тянущую губы. Эредин думал, что переиграл меня, что победил, навсегда запер рядом с собой. Только вот он ошибся. Он освободил меня от оков. Как только станет известно о смерти папаши, мы с Йен выйдем из программы защиты свидетелей, мы сможем вернуться в ее старую квартирку, и я никогда больше не увижу этот мерзкий Тир-на-Лиа. Только бы он ничего не заподозрил до самого конца, только бы не создал новых неприятностей. – Йеннифэр же рядом, – шепнула я, почувствовав, как на плече моем сжимается призрачная ладонь. – Ты ведь помнишь про нашу договоренность? – Просто хочу получить немного тепла. Его губы разомкнулись возле моего уха, и я вздрогнула, испугавшись резкого звука. Существо рассмеялось, и на кухне вновь что-то зашумело: тарелка упала на пол. Не думаю, что это – случайная оплошность. Йеннифэр собиралась выложить на стол чипсы, чтобы есть их во время просмотра, она бегло собрала осколки и вернулась к делам. Щекой я ощутила касание холодных губ: Эредин подарил мне поцелуй, не лишенный нежности. Мурашки вновь прошлись по моему позвоночнику, словно в ожидании чего-то плохого. – А ты… Можешь сделать так, чтобы сегодня не было дождя? Тогда не придется мыть крыльцо от грязи, – шепнула я, повернувшись в ту сторону, где должен был оказаться мой призрак. – Чтобы просить у меня дождь или солнце, Зираэль, нужно пожертвовать мне что-то, – отозвался Эредин с противоположной стороны, пришлось вновь повернуть голову. – Я отдала тебе свою девственность. – Ты ничего мне не отдавала, я сам ее взял, – ответила нечисть. Урод. Это… Пожалуй, это – очень комично. Говорят ведь, что девочки из плохих семей частенько повторяют судьбу своей матери, выходят замуж за неправильного мужчину и живут ту же жизнь, только в более зрелом возрасте. В моем случае так и получилось. Я тяжело вздохнула, чувствуя, как кровь заливает щеки. Лишь бы ничего не взболтнуть, лишь бы сдержаться и не разгневать тварь своим выпадом. Йен на мгновение вышла из кухни, бросила на стол огромную деревянную чашу с чипсами и вернулась обратно. Я улыбнулась ей, сделав вид, что все хорошо. – Я посмотрю, что смогу сделать, – ответил монстр, заметив, очевидно, что я расстроена. «Может, ты можешь исчезнуть?», – подумалось мне. Это было бы лучше всего. Спрашивать я, конечно же, не стала, тварь еще обидится на меня и отыграется на близких. Если, конечно, не боится играть. Вчера, когда Геральт остался у нас до поздней ночи, мне показалось, будто Эредин ведет себя чуть тише в его присутствии. Не потому, что не хочет попасться на глаза, нет. Было в этом затишье что-то подозрительное. Аппетит мой пропал еще с неделю назад. Йеннифэр думала, что виной тому побег отца, она не знала о свадьбе, об изнасиловании, обо всем, что со мной приключилось на самом-то деле. Надеюсь, что ей никогда и не придется узнать. Тетя вернулась к своим делам, и я безучастно смотрела на миску, полную чипсов со вкусом бекона. Есть не хотелось, даже несмотря на то, что чипсы эти щедро сдабривал усилитель вкуса с моим любимым ароматом. В этом доме меня постоянно преследовала тошнота. Наверное, стоило бы взвеситься, но я все не решалась. Боюсь цифр, что посмотрят на меня в ответ. Ветер усиливался, он гнал серые тучи к нашему дому, словно грозясь обрушить весь свой гнев именно на этот клочок земли. Иногда мне казалось, что все самое худшее случается именно со мной, со мной и всеми, кто меня окружает. Мысль эта не добавляла позитива. Когда у дома притормозила машина, я сначала прищурилась, не зная, чего следует ждать. Шины заскрежетали по подъездной дорожке, фары на мгновение осветили окно и тут же погасли, я невольно сжала обивку дивана ослабшими пальцами. – Ну надо же, такая быстрая у них доставка, – крикнула Йеннифэр с кухни. – И машина именная, – шторы заскрежетали по металлическому держателю. – Я приму, – бегло бросила я, поднимаясь с места. На улицу мне выходить нельзя, спасибо Эредину и Цинтрийскому ордену защиты свидетелей, но хоть побуду немного на собственном крыльце. Ночью Йеннифэр убрала оттуда стулья, чтобы у нас не возникало соблазна выйти во двор и уставиться в бесконечную темноту дороги. Серый асфальт тянется вперед сплошной лентой, перетекает в буйное шоссе, и машины несутся по нему на другой край света. И мы с Йеннифэр когда-нибудь переедем отсюда навсегда. Потянув ручку двери на себя, я замерла на мгновение, бегло глянув в небольшое окошко. Машина курьера показалась мне смутно знакомой, будто наклейка с именем ресторана появилась на ней не так давно. Нахмурив брови, я распахнула дверь, никак не ожидав увидеть на пороге своего хорошего знакомого. Кагыр зачем-то состроил скорбную мину. «Готовился к грустным разговорам?», – спросила я саму себя, окинув его взглядом. Джинсы подвернуты по последней моде, на футболке виднелась надпись: «Не жди. Действуй». Он, видимо, и сам не ожидал встретить на пороге именно меня, хотя хорошо знал, к чьему дому подъезжает. – Цири, – шепнул он, и ветер погладил аккуратные кудряшки волос, закрывавших его правый глаз. – Привет, – отозвалась я, стараясь придать голосу как можно больше холодности. – Все в порядке? Ты будто привидение увидел. Труп, – прямо как тот, что сейчас лежит где-то на болотах. Кагыр разлепил губы, но ничего не ответил. Он смотрел на меня так, словно меня… Не должно было быть в этом доме. Словно меня вообще не должно было быть. «Не говори лишнего», – пронеслось в голове. Должна признаться, порыв был, было желание. Я хотела многое сейчас ему сказать, но не могла раскрыть себя, ругала за то, какой была дурой. Да и Кагыр… Я все еще не знала, как именно он причастен к Эредину и его злобным делишкам. – О, я… Я не ожидал тебя увидеть, – тихо произнес он, и взгляд этих темно-голубых глаз изменился. – Просто нам позвонила твоя тетя, и я думал, что она откроет дверь, и… – замямлил тот. – Я подрабатываю в этом кафе. Оно принадлежит моему дяде, – Кагыр точно попытался переменить тему, но тщетно. – Да, да, как мило, дядя. Рада тебя видеть! – тут же солгала я. – Мы не виделись давно. С тех пор, как тогда пересеклись у края леса. Ночью. Куда вы, кстати, тогда шли? – Гуляли, – бегло ответил мой собеседник. – Просто гуляли, у нас не было никакой конкретной цели. Кому нужно бродить по лесу в темноте, да? – нервно заметил Кагыр, явно ожидая, что я что-то отвечу. – А ты? – Я шла на праздник, – холодно ответила я, забирая из рук курьера еду. – Кто знает, может в следующий раз пригласят и тебя, и всех твоих приятелей, – добавила я, взглянув в его бледное лицо. – Приятно было увидеться. Закрывая дверь перед носом обманщика, я успела заметить мелькнувший в его глазах страх. Сомнений не осталось, тот знал и про Эредина, и про свадьбу, что в его глазах походила скорее на жертвоприношение. Очевидно, Кагыр и не думал о том, что к концу ночи я останусь в живых. Руки мои невольно затряслись не от злости, не то от страха. Креван говорил об этом. В городе погибло огромное количество молодых женщин, слишком много несчастных случаев, слишком много случайных убийств. Выходит, кто-то из горожан мог иметь к этому отношение и сейчас? «Не доверяй никому из них», – вспомнилось мне. Я шла на кухню, неся в руках коробки с едой, источавшей кисло-сладкий аромат специй, сыра и меда. Голубенькие шкафчики в вечернем свете отливали бескрайней небесной синевой. Что, если культ Ворона превратился в секту, если он пережил сотни, тысячи лет, переродился во что-то новое? Что, если местные продолжают верить в своего темного бога и приносить ему кровавые дары, убивать хорошеньких девушек? Только теперь на что они меняют человеческие жизни? Погода перестала цениться так сильно, как ценилась две сотни лет назад. Если он существует так долго, живет здесь тысячи тысяч лет, я не должна быть единственной выжившей невестой, единственной женой, пережившей брачную ночь. Только что спасло меня от смерти? Если спросить Эредина, тот не даст ответ, нет. Я плотно сжала губы, возвращаясь к старенькому дивану в гостиной. Телевизор уже не шипел, на огромном экране танцевали две прекрасные цапли. «Что делает меня особенной?», – спрашивала я саму себя. Сумасшедший отец? Его лицо всплыло в памяти на мгновение, эти полные злобы золотисто-карие глаза, проседь висков, массивная челюсть. Лицо расплывалось, кожа серела, а глаза медленно закатывались назад. Он – труп, его больше нет, Эмгыр сгинул в болотной пучине. Странно, что лица матери я не могла припомнить. Она старалась не встречаться со мною взглядом, даже в комнату мою не заглядывала, чтобы протереть пыль, нет… Я до сих пор помнила этот затхлый запах, этот звук, так походивший на мышей, живущих за моей стеной. Когда Паветта кричала от боли – было не так страшно. Страшнее становилось, когда дом погружался в вязкую тишину, когда после очередного удара мать надолго замолкала, переставала просить о пощаде, пытаться успокоить отца. Когда она замолкала, в голове моей роились страшные мысли, и сопровождал их звук копошения маленьких мышиных лап. Я и сейчас видела их в кошмарах, а Эредин принял этот страх на заметку, ловко использовал его, доводя меня до нервной дрожи. Когда в дверь позвонили снова, я уже не вставала с места, просто смотрела в экран. Цапли… Цапли все продолжали танцевать, кружились, кружились, не замечая ничего вокруг. Вот и крокодила, подплывшего слишком быстро, они не смогли разглядеть. Понимая, что будет дальше, я поймала лежавший рядом пульт, принялась щелкать по кнопке выключения, но экран и не думал гаснуть. Челюсти хищника захлопнулись, одна из птиц попала в капкан, и тихий смех раздался совсем близко к моему уху. Я. Я попала в лапы к крокодилу. – Геральт! – Йен успела выпорхнуть из кухни и встретить своего дорогого бойфренда у дверей. – О, как мило. Цири, тут цветы для нас обеих. – Как мило, – повторила я, пытаясь выключить телевизор, не смотреть за тем, как кроваво-красное пятно ползет по речной воде. – Давайте скорее сядем за еду. – Я только достану вазу. Нет, аппетита у меня не прибавилось. Просто я знала, что когда в комнате будет несколько человек, Эредин поутихнет, и я смогу отдохнуть от него хоть на несколько часов. Интересно, в самом обычном человеческом браке люди тоже жаждут уединения? Мне ответ на этот вопрос неизвестен, нормального брака не было перед моими глазами примерно… Никогда? Я невольно взглянула на Йен и Геральта, ворковавших у дверей. Может, в скором времени я узрею все же что-то прекрасное. Йеннифэр пойдет белое платье, а вот за Геральта и фрак я не уверена. – У тебя завидное количество фланелевых рубашек, – заметила я, когда сосед плюхнулся на кресло. – Их где-то продают набором, как трусы-недельку? – Я очень хозяйственный и экономный, если нахожу недорогую рубашку, беру ее во всех возможных расцветках. – Круто, – отозвалась я тихо. – Больше так не делай. – Я куплю тебе хороший костюм, – засмеялась Йеннифэр, накрывая на стол. Взглядом я невольно окинула помещение от потолка до пола. Свет не мигал, как в фильмах ужасов, телевизор слушался пульта, окна не хлопали, взбешенные ветром. Словно здесь и не жило потустороннее существо, доводившее меня и ночью, и днем. Еще пару дней назад я лежала в кровати, думая о том, что это – конец, что жизнь моя кончена, но сегодня… Сегодня все иначе. Это ему наступит конец, тварь должна пропасть из моей жизни. Когда в дверь позвонили снова, мы уже закончили с ужином. Геральт и Йен обнимались, лежа на диване, я сидела рядом, смотря за тем, как киногерои пытаются преодолеть все преграды ради своей любви. Дверь открыла я, зная, что никто не ждет гостей так поздно. Йеннифэр встревожилась, и само пространство чуть напряглось в ожидании. Я знала: работа Эредина, его эмоция. Агент, стоявший на пороге, не улыбнулся в ответ, когда я растянула губы. – Могу я войти? – спросил он без лишних приветствий. – Мы кое-что нашли. Это… Это касается вашего отца, мисс. – Проходите, – изображая волнение, ответила я. Креван сработал просто отлично.