Секреты и откровения

Застонав, Джон сел и начал последний отрезок своего ночного путешествия. На крыше было мокро и опасно, но он знал дорогу и выбрал более легкий маршрут, чем тот, по которому они обычно следовали с Шерлоком. Больше никаких прыжков через щели или попытки ориентироваться по крутым скатам крыш. Его усталость росла с каждой пересеченной крышей, но в конце концов Джон достиг своей цели. Несколькими месяцами ранее они с Шерлоком исследовали один район и обнаружили старый ряд террасных домов, которые делили общий чердак. Там было маленькое окошко, запертое изнутри, через которое они оба могли бы пролезть. Шерлок легко открыл его, и они исследовали террасу по всей длинне. Это было чудесно, немного озорно, но очень волнующе. Джон открыл окно и протиснулся внутрь. Это потребовало гораздо больше усилий, чем в прошлый раз, но тогда он не был измотан и ранен. Ему было больно вспоминать, что он был там с Шерлоком, поэтому он постарался выбросить это из головы, осторожно и тихо спускаясь вниз по чердаку. Он порылся в некоторых комодах и нашел там сложенные полотенца и одеяла. Они с Шерлоком обнаружили, что самая последняя квартира на террасе была офисом, который не использовался ни по ночам, ни по выходным. Внимательно прислушиваясь одновременно своим сочувствием и ушами, Джон убедился, что там никого нет, как он и думал. Он тихо открыл люк в потолке, ведущий в нижнюю квартиру, и спустился по лестнице. В квартире было темно, но из большого окна, выходящего на стройку через дорогу, пробивался слабый свет. Подойдя к туалету, Джон закрыл дверь и включил свет. Он был весь в синяках и крови. Поскольку в соседнем доме никого не было, он решил рискнуть и принять душ. Ему было холодно, а все мышцы ныли, так что горячая вода казалась божественной на его избитом и чрезвычайно напряженном теле. Он оставался под теплой водой, пока она не начала остывать, а затем и сменилась холодной. Обработка его порезов и царапин заняла некоторое время. У него действительно была серьезная рваная рана на голове, которую нужно было зашить, но в данный момент это было невозможно. Он использовал несколько пластырей поменьше, чтобы сдвинуть края вместе, и надеялся, что это подойдет. Его пиджак и брюки были в полном беспорядке, но в сумке лежала сменная одежда. Но его пиджак нуждался в хорошей стирке, он вонял слизью и мусором после драки в переулке. Джон вытер то, что смог, и повесил его над ванной, чтобы тот выветрился. У Джона была сложенная толстовка с капюшоном и ветровка в его сумке, а ещё он мог бы найти в чемоданах на чердаке пальто или куртку, но только стоит быть осторожным. Он, вероятно, мог бы остаться в квартире на выходные, если бы вел себя очень тихо. Усевшись на диван, Джон вяло съел протеиновый батончик, стараясь не чувствовать ничего, кроме онемения. Изнеможение значительно помогло ему в этом. Проверив время, он достал мобильный телефон и подумал позвонить Старр, но передумал. Для этого есть время и завтра. Он был слишком измучен и несчастен, чтобы даже думать. Закрыв глаза, он погрузился в изнурительный сон. Ни один сон не прерывал его отдыха, но даже много часов спустя он продолжал слышать звон колокольчика. Неохотно проснувшись, он огляделся вокруг, пока не осознал, что это был его мобильный телефон, уведомляющий его о сообщении. Он оставил аппарат заряжаться рядом, поэтому тут же поднял его. Номер принадлежал миссис Хадсон, и было уже больше семи утра. Взволнованный и озабоченный, Джон открыл текст. Мой телефон был взломан, и я отправляю это с мобильного телефона миссис Хадсон. Кажется, что ты находишься в общении с кем-то, кто не является мной. Пожалуйста, не делай ничего, что хочет этот человек! SH Джон не мог поверить своим глазам. Неужели эти ублюдки снова попытаются сделать то же самое, думая, что он будет настолько глуп, что просто попадет в очередную засаду? Что они там курили? Осмелится ли он рискнуть и ответить? Прежде чем он успел решить, телефон зазвонил снова. Я только что вернулся из Хитроу. Я сразу понял, что что-то не так, и мне удалось вылететь почти прямым рейсом сразу же после того, как я поговорил с тобой. Я путешествовал весь день и всю ночь. Где ты? С тобой все в порядке? Пожалуйста, скажи мне, что ты в безопасности. Я беспокоюсь, и миссис Хадсон тоже. SH Джон немного подумал, пытаясь решить, что же ему делать. Вытерев сон с глаз, он составил свое собственное послание. Откуда мне знать, что это действительно ты? Почему ты написал, а не позвонил? JW Ответ последовал почти мгновенно. Джон! слава Богу. Я так волновался с тех пор, как миссис Хадсон рассказала мне, что с тобой происходит. Конечно, это я. Мы говорили по телефону на днях. Я же говорил тебе, что мы поговорим о попытках сблизиться, когда я вернусь. И ты знаешь, что я всегда предпочитаю переписываться. SH Все это было правдой, но если его телефон был взломан, тот, кто это сделал, мог подслушать. Если это был Майкрофт, то он знал и предпочтения Шерлока. Его следующее сообщение указывало на это. Он также указал, что мобильный телефон миссис Хадсон вполне мог быть украден. Джон, пожалуйста, поверь мне. Это я, Шерлок. Я бы никогда тебе не солгал. SH Мне нужны еще доказательства. JW Последовала очень долгая пауза, а затем пришло следующее сообщение. От волнения у него перехватило горло, пока он читал. Мы были вместе в голубом лесу. Я твой, а ты мой, в этой жизни и в следующей. Другого никогда не будет. Возьми то, что принадлежит тебе, страж! Я хочу этого, Джон. SH Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить свое бешено бьющееся сердце и разум, Джон наконец ответил: Я тоже этого хочу. Что же нам теперь делать? JW Ты в безопасности там, где находишься? Если да, то отдыхай. Я найду способ забрать тебя сегодня попозже. Я хочу, чтобы мы были дома, в безопасности на моей территории, когда свяжемся. SH Да, здесь я в безопасности. Возможно, сейчас уже невозможно будет вернуться домой. Ты должен знать, что Майкрофт, вероятно, замешан в выдаче ордера. Он тоже мог взломать твой телефон и сейчас следит за квартирой. JW Я подозревал это с тех пор и теперь подтверждаю. Я сожалею о том, что он сделал с нами, и он тоже об этом пожалеет. SH Джон с нетерпением ждал этого момента. За все придется отплатить сполна, и Майкрофт заплатит. Джону будет много чего сказать по этому поводу. Этот человек никогда не станет частью моей семьи. Эта последняя мысль пришла из ниоткуда и потрясла его, насколько правильным чувствовалось выражение «моя семья». Шерлок был его семьей. Позвони или напиши на этот номер, если я тебе понадоблюсь. Миссис Х. Пока разрешила мне оставить у себя мобильник. SH Тогда увидимся сегодня попозже. Люблю тебя. JW И я тоже. Значит, до сегодняшнего вечера. SH Джон нежно улыбнулся тексту. Это было романтично, но также и прекрасно. И он не хотел бы чувствовать это с другими. Он откинулся на спинку дивана, так радуясь, что едва мог в это поверить. Он закрыл лицо дрожащими руками. Это было так, как будто все его Рождество пришло сразу, и радость и счастье, которые он чувствовал, были почти подавляющими. Знать, что он не ошибся насчет Шерлока, что его не предали, было невероятным облегчением. Оглядываясь назад, он должен был понять, что время первого сообщения было неправильным. Шерлок никак не мог так быстро вернуться домой. Если бы он только помнил о часовых поясах и о том, сколько времени уходит на то, чтобы добраться туда, его бы это не обмануло, но он никогда не сомневался в текстах. Он сомневался в тоне этих текстов, но был так рад, думая, что его кошмар почти закончился, что позволил ввести себя в заблуждение. Он не мог винить себя за такую глупость. Все должно было быть хорошо. Теперь его целью было найти безопасное место, воссоединиться с Шерлоком и связать их жизни вместе. Как именно они собираются это сделать — большой вопрос, но он с нетерпением ждал этого момента. Повернувшись на бок на диване, Джон попытался устроиться поудобнее. Синяки на спине и плечах от удара о лобовое стекло давали о себе знать, но немного парацетамола помогло справиться с этим, а также с больным плечом. Он принял максимальную дозу перед сном, так что боль немного утихла, но он все еще чувствовал дискомфорт. Может быть, ему стоит взять еще немного? Снова повернувшись, он попытался проанализировать свои ощущения. В нижней части живота возникло какое-то странное чувство, которое он не мог толком описать. Это было не так больно, как газ или запор, а просто полное и тяжелое чувство. Его соски тоже были немного чувствительны. Но и не больно, а просто достаточно чувствительно, чтобы заставить его осознать. Это было нечто такое, чего он никогда раньше не испытывал, и он мысленно перебрал возможные причины. Проклиная свою медлительность, Джон, наконец, понял, что означают эти симптомы. Остаток препарата был уже использован, а в попытке достать еще Омега-блокаторов он рисковал своей жизнью, был вчера сбит машиной и это еще и не все. Его тело готовилось к наступлению жары, что наступит в течение ближайших нескольких дней. Он надеялся, что у него будет больше времени, но к сожалению, это было не так. Ну что ж, следующие несколько дней наверняка будут интересными, философски подумал он и снова заснул. Пробуждение снова было болезненным процессом, и он сопротивлялся бодровстванию некоторое время, но в конце концов ему пришлось встать, чтобы ответить на зов природы. Он проспал еще около трех часов и было уже около десяти утра. Прошаркав в туалет, он умылся и внимательно посмотрел на себя в зеркало. Повреждение было не слишком серьезным, хотя у него был синяк под глазом там, где часовой ударил его по лицу. Пластыри в разрыве не отлипались, это было хорошо. Раздумывая, не попытаться ли снова заснуть, он решил, что слишком встревожен, и оделся. У него был еще один протеиновый батончик, но вместо этого он обыскал кухню офиса. В холодильнике стояла жестянка с супом и половинка сарни с ветчиной и сыром, которые он поглощал с большим удовольствием. Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда он заканчивал перекус. К его радости, это был Шерлок. Прежде чем он успел открыть рот, Шерлок начал торопливо говорить, задыхаясь, как будто он бежал. — Джон, ты должен слушать и делать все, что я скажу. Тебя вот-вот заберет башня. Я взломал их компьютерную систему и следил за их внутренней коммуникацией в течение последних двух часов. Мне жаль, что я не поймал это раньше, но каким-то образом один из часовых, с которыми ты столкнулся прошлой ночью, установил слежку за тобой. Ты вышел из зоны досягаемости прежде, чем они смогли найти тебя, но они искали тебя всю ночь и только что нашли тебя. Защитники сейчас мобилизуются и будут окружать здание в течение следующих пяти минут. Они уже перекрыли все выходы, и ты не сможешь сбежать. — Ну и что же? Черт возьми, Шерлок! Что же мне теперь делать? Я могу пробиться наружу.… Шерлок перебил его. — Нет, их и так уже слишком много. Ты не сделаешь этого, а если попытаешься, то будешь ранен. Пожалуйста, Джон. Делай, как я говорю. — Если бы Джон не знал Шерлока лучше, он бы поклялся, что тот попрошайничает. Джон осторожно выглянул в окно и с ужасом увидел, что Шерлок прав. Дорога снаружи была перекрыта горсткой машин и по меньшей мере десятью часовыми в защитной форме. Он распространял свое сочувствие на окружающие здания и крыши так далеко, как только мог, и находил только опасность. Он действительно был в засаде. — Шерлок… — он не мог поверить, что это происходит. — Я не могу позволить им забрать меня, Шерлок. Я принадлежу только тебе. Я скорее умру, чем позволю им забрать меня. На другом конце провода в течение нескольких мгновений слышалось только тяжелое дыхание. Затем Шерлок свирепо ответил, понизив голос. — Джон, этого не случится. Больше никто тебя не тронет. Пожалуйста, поверь мне. Ты же мой! Я сейчас приду за тобой. Просто делай, как я говорю. Джон немного поразмышлял, но это была просьба его Альфы, и он вынужден был согласиться. — Да. Да, конечно. Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Нервно глядя в окно, Джон увидел, что часовые приближаются. Страх и гнев охватили его. — Позволь им отвести тебя в башню. — Голос Шерлока звучал очень торопливо. — Я работаю над тем, чтобы вытащить тебя оттуда, как только они приведут тебя. — Ну и что же? Это огромное место, Шерлок! Как ты узнаешь, куда они собираются меня поместить? А как ты будешь со мной общаться? Они наверняка заберут мой мобильный! — Скорее всего, они отведут тебя в один из залов для гидов. Он находятся в самой старой части башни на верхних этажах. У тебя все еще есть трекер — возможно, он у тебя на куртке. Быстрее! Проверь! Джон достал с унитаза свою куртку и обнаружил, что трекер застрял под воротником. — Нашел, Шерлок. — Я его выключил, но включу, как только тебя отведут в башню. Они предположили, что ты выбросил его и больше не пытаются отслеживать. Если мы не сможем общаться каким-либо другим способом, я смогу точно определить тебя внутри башни, как только снова активирую его. Внимательно смотри, куда они тебя ведут, и будь готов описать мне, что ты видел. Пока придется положиться на то, что ты свяжешься со мной, как только окажешься в камере проводников. Ты можешь спрятать свой мобильный телефон? — Научи свою бабушку сосать яйца*, Шерлок. Я могу спрятать его в своем ботинке, но они наверняка обыщут меня. Надлежащая процедура требует, чтобы они забрали мою одежду. — Они не знают правил обыска и не вспомнят, даже если укусить их за задницу. И они не будут пытаться забрать у тебя вещи прямо сейчас. Одно из первых качеств, которые я когда-либо видел в тебе, Джон, так это то, что ты отлично умеешь отвлекать внимание. Все всегда недооценивают тебя, даже если ты явно необыкновенен. Я подозреваю, что ты используешь свои исключительные эмпатические способности, чтобы успокоить людей, и я ожидаю, что ты будешь использовать это на своих охранниках. Идиоты в башне наверняка и понятия не имеют, что ты когда-то был членом элитной команды спецназа. Все, что они знают, это то, что ты бывший военный врач. Даже Майкрофт понятия не имеет, что ты можешь. У тебя есть знания и ресурсы, о существовании которых они даже не подозревают. Ты, вероятно, сможешь вырваться из этого места даже без какой-либо помощи от меня. — Шерлок? Как… — Джон почти лишился дара речи от потрясения. Откуда Шерлок вообще мог все это знать? Миссии, на которых побывала его команда, были настолько засекречены, что даже не было никаких письменных записей. — Я наблюдал и собрал воедино несколько подсказок, которые ты мне дал. И я знаю тебя, Джон. Я знаю, кто ты и что скрываешь от всех остальных. Я жил с тобой, работал с тобой больше года и наблюдал за тобой очень внимательно. Я знаю, что ты не похож ни на кого другого в этом мире. Ты очаровываешь меня, как никто другой. Теперь мне нужно, чтобы ты позволил им взять тебя без борьбы. Я не могу допустить, чтобы ты пострадал. Джон не знал, что на это ответить. Он был в ужасе. Шерлок знал, что он был проводником Омеги? Он не знал, что делать. Может быть, ему все равно стоит попытаться выбраться. — Ты не можешь выйти, Джон. Теперь они окружили весь ряд квартир. Я работаю над одним планом. Я говорил тебе. И тебя там не оставлю. Я всегда буду приходить за тобой! Теперь спрячь свой телефон и приготовься. Сомневаюсь, что они причинят тебе боль, но ты должен быть готов к тому, что они могут быть грубы. — Ладно, Шерлок. Я сделаю, как ты говоришь. Если то, что ты планируешь, не сработает, я хочу, чтобы ты знал, что я никому не позволю прикасаться ко мне. Я обещаю, что буду только твоим. — Я твой, а ты мой. Пожалуйста, сделай так, как я говорю, и мы скоро будем вместе. — Шерлок едва не умолял. — А теперь мне пора идти. — Линия отключилась. Джон снова посмотрел в окно, ничего не соображая. Он не мог в это поверить. Все это казалось нереальным. Он рассеянно наклонился и сунул телефон в потайное отделение в своем ботинке, затем надел вонючую куртку. Снаружи было холодно, да и неприятный запах мог заставить часовых держать свои руки при себе. Глубоко дыша, он попытался расслабиться и успокоить бабочек в своем животе. Он беспокоился о том, что может произойти. Джон полностью доверял Шерлоку. Не зная точно, что его будущая пара имела в виду, было страшно, но он сделает все возможное, чтобы ничего не испортить. Он услышал шаги на лестничной площадке снаружи квартиры, а затем дверь начала трястись, когда в нее врезался охранник. Джон встал в центре комнаты, подальше от двери, вытянув руки вверх. Дверь с грохотом распахнулась, и комната внезапно заполнилась охранниками в черной униформе, вооруженными дубинками. Казалось, что по меньшей мере половина людей, которых он видел снаружи, протискивались в маленькую комнату. Они были одеты в бронежилеты и спецодежду. Джон стоял очень тихо, опустив глаза и подняв руки вверх, когда его окружили. Эти люди казались очень нервными, и он не хотел, чтобы его избили до потери сознания. — Руки за голову и становись на колени! Скрестите лодыжки! — Джон медленно подчинился приказу, который ему пролаял один из защитников. Когда они были в шлемах, он не мог узнать ни одного из них. Двое осторожно подошли сзади и ловко скрутили ему руки. Они небрежно обыскали его, забрав бумажник, пистолет с транквилизатором и ключи. Затем они быстро отступили, отдавая предметы человеку, который кричал на него. — Встань и пройди в дверь. Сейчас же! — проревел мускулистый страж, которого Джон в конце концов опознал как главного. Два охотника попятились к двери, когда доктор шагнул вперед со скованными за спиной руками. Джон был несколько удивлен, что никто не обыскал его более тщательно, прежде чем надеть наручники, но он не собирался жаловаться. Сделав все возможное, чтобы изобразить беспомощность и уныние, он двинулся, как ему было велено. Сердце колотилось в горле, пульс бешено бился в вене, пока Джон ковылял вниз по лестнице к выходу, а остальные защитники ждали снаружи. Выйдя на улицу, Джон остановился через несколько шагов, зажмурился от яркого утреннего солнца и огляделся. Там было довольно много защитников и часовых, которые стояли вокруг, жадно наблюдая. Когда он вышел из здания, все наблюдавшие за ним часовые зашептались и беспокойно зашевелились. Все их внимание было приковано к нему. Используя свое сочувствие, чтобы проверить эмоциональную атмосферу, он был удивлен, что охотники не рассердились на него, как он ожидал. Они были возбуждены и восхищены. В конце концов, он был проводником омеги, и все они были альфами. Интересно, сколько из них еще не связаны? Хотя, это знание не очень-то поможет. Вокруг было тревожно, странно и немного жутковато. На улице справа от дома Джона стояли два седана с затемненными стеклами. Дорога с односторонним движением была перекрыта слева от Джона, но он мог видеть репортеров и операторов камер, а также микроавтобус со спутниковой тарелкой на крыше, припаркованный далеко от места происшествия. Над головой пролетел вертолет, но Джон не мог увидеть, был ли это представитель прессы или полиции. Отлично. Его унижение будет полностью публичным. Может быть, это и к лучшему. Он видел, что среднестатистический человек на улице испытывал большое сочувствие к его ситуации. Есть ли шанс, что та же самая симпатия может быть использована для противостояния ожидающим своего часа, законам анти-гида и омеги? Если бы люди могли воочию увидеть, какого рода лечения они могут ожидать от насильственного помещения в башню, возможно, они объединились бы, чтобы остановить принятие этих законов. Он решил посмотреть, сможет ли создать инцидент, который будет показывать башню с плохой стороны. Пока Джон стоял у двери, высокий седовласый стражник с угрожающим выражением лица отделился от защитников, стоявших рядом с машинами, и направился к группе, окружавшей Джона. Доктор узнал в нем с пресс-конференции главного стража Альфы Колина Фитцхью. Джон не был особенно впечатлен Альфа-Праймом, и, по-видимому, это чувство было взаимным. Когда Джон увидел его по телевизору, он показался ему довольно привлекательным, и теперь он понял почему. К ужасу Джона, он понял, что Фицхью не связан по рукам и ногам. Судя по тому немногому, что доктор знал о Стражах, это было редкостью, чтобы кто-то столь высокий в иерархии башни не был связан. Может быть, его проводник умер? Как бы то ни было, Джон был вдвойне осторожен и укреплял свои щиты так сильно, как только мог. Альфа-Прайм указал на охранников, окружавших Джона. — Я хочу, чтобы он встал на колени. — Глядя друг на друга с сомнением, двое защитников пожали плечами и попытались столкнуть Джона вниз. Доктор сопротивлялся, и это стало неловкой борьбой для двух защитников, чтобы заставить одного, человека намного меньшего, выполнить приказ. В конце концов им пришлось пригрозить ударить его дубинками по ногам, прежде чем они смогли заставить его упасть. Не желая быть серьезно раненным, Джон, наконец, подчинился. Фицхью насмешливо посмотрел на Джона сверху вниз. Обращаясь к доктору медленно и спокойно, как будто он был умственно неполноценным, он сказал: — Итак, Джон Уотсон. Наконец-то мы тебя поймали. Я не могу сказать, что ты тот, кого я ожидал здесь увидеть. Мне трудно и поверить в истории, которые рассказывают о вас. Я просто надеюсь, что все эти усилия будут стоить того. Несмотря на то, что ты не так молод, я планирую сражаться за тебя, и когда я выиграю, то позабочусь о том, чтобы у тебя было много проводников для башни, как у хорошей маленькой омеги. Прищурившись, Джон скривился от отвращения и ответил с убийственной серьезностью: — Ты можешь поцеловать мою волосатую задницу. Я скорее умру, чем позволю тебе прикоснуться ко мне. Альфа-Прайм рассмеялся над вызовом Джона. Он наклонился ближе и заговорил доверительным тоном: — О, я в этом сомневаюсь. Ты будешь в безопасности, заперт в башне, пока турнир не закончится. А когда выиграю, я уверен, что ты уже будешь умолять о моем члене. Ты можешь на это рассчитывать. При этих словах в Джоне что-то щелкнуло. Бывший солдат вскочил на ноги и, прежде чем кто-либо успел среагировать, врезался в Альфа-Прайма, сбив его с ног. Затем он со всей прыти бросился прочь от собравшихся часовых. Он знал, что это безнадежно, но, возможно, ему удастся заставить их сделать то, о чем они потом пожалеют. Джон знал, что у него не так уж много времени, прежде чем они его усмирят. Удивительно, но он оказался дальше, чем предполагал, прежде чем его схватили стражники и потащили обратно к Альфа-Прайму. Он отказался идти пешком и боролся всю дорогу, подчеркивая перед камерами и любыми свидетелями, что потребовалось четыре человека, чтобы сбить одного маленького «омежку». Пошатываясь, Джон был вынужден снова опуститься на колени. Фицхью помогли подняться, и теперь он багровел от ярости. Однако единственное, что действительно пострадало, — это его гордость. Джон ухмыльнулся, когда высокий стражник подошел к нему. Даже при том, что он был в наручниках, охранники по обе стороны от Джона крепко держали его за руки, боясь, что он может снова напасть на их лидера.  — Ты заплатишь за это, омега. Я лично прослежу за этим. — Голос Фицхью был хриплым и напряженным. Затем он со всей своей немалой силой ударил Джона тыльной стороной ладони. На какое-то время все вокруг побелело, когда кровь наполнила его рот и потекла по подбородку. Он плюнул им на блестящий черный ботинок Альфа-Прайма и беззвучно рассмеялся над глупцом. Цель достигнута. Неужели этот идиот не знал, что там есть камеры, которые снимают происходящее? Что все вместе с его братом, вероятно, смотрели это в прямом эфире или, по крайней мере, будут смотреть местные выпуски новостей позже в тот же день? Либо ему было все равно, либо он был слишком зол, чтобы волноваться. Как бы то ни было, это был еще один гвоздь в крышку гроба закона, если все пойдет так, как надеялся Джон. — Забрать его. Я хочу, чтобы его заперли прямо сейчас! — Фицхью зашагал прочь к одной из машин, пар практически вырывался из его ушей, а его административная команда порхала вокруг него. Охранники нервно подталкивали Джона к одному из припаркованных поблизости автомобильных салонов. Он услышал, что вертолет снова кружит над ними, и посмотрел вверх. Этот был из средств массовой информации. — Вот и хорошо. Он неохотно позволил отвести себя к одной из машин и с тревогой огляделся. Очень высокий, стройный стражник, в полном боевом снаряжении, включая шлем, вышел из машины со стороны водителя и быстро открыл заднюю дверцу Для Джона. Доктор оказался зажат между двумя очень большими протекторами, и машина тронулась. Он уже направлялся к башне. Оцепенев от недоверия, он изо всех сил старался сосредоточиться. Шок уже начинался, и он пожалел, что у него нет этого проклятого оранжевого одеяла. Ужас и страх заполнили его разум, и он начал дрожать от холода. К счастью, двое часовых по обе стороны от него излучали жар, как от топки, что несколько помогало. Ему нужно было быть настороже и оставаться внимательным. Дорога до башни была милосердно короткой, и они остановились перед зданием. Фицхью не собирался оставлять его в одиночестве и планировал провести его через парадные двери, как своего рода приз. Что, как он полагал, было как раз тем, чем он был — призом. Это был его самый страшный кошмар, ставший явью, и он в ужасе уставился на фасад здания. При виде огромной груды средневекового камня он замер и отказался двигаться. Стражам порядка пришлось вытащить его из машины и потащить к дверям. Невольно он вскрикнул от боли, когда они напрягли его больное плечо и остановились на мгновение, чтобы лучше ухватиться. Журналисты преследовали их всю дорогу до башни и побежали к ним, но были остановлены часовыми и вспомогательным персоналом, роящимся из башни. Фицхью вышел из своей машины раньше всех и повел процессию к парадным дверям, гордо расхаживая, словно это он лично поймал Джона. Он помахал рукой и ухмыльнулся представителям прессы, которые выкрикивали вопросы и пытались сделать заявление. Джон знал, что он должен выглядеть ужасно. Порез на его голове снова открылся во время неудачной попытки побега, и засыхающая кровь на его щеке зудела как сумасшедшая. Кровь, должно быть, также была на его подбородке и распухшей губе, так как он все еще чувствовал ее вкус от новых порезов во рту, вызванных ударом Фицхью. У него не было возможности стереть его, и он надеялся, что камеры сделают хороший снимок. Он представлял собой довольно красивую картину: толстая губа, подбитый глаз, синяки, окровавленные и грязные, беспомощные и спотыкающиеся. Он надеялся, что заставит часовых выглядеть полными придурками. Так как он мог, он решил попробовать обратиться к прессе за помощью, но его тут же окружило столько охранников, что он больше не мог видеть ничего, не говоря уже о том, чтобы двигаться куда-нибудь, кроме того, куда они хотели его отправить. Он боролся с ними безнадежно, на каждом шагу своего пути. ____________ Примечания беты: * Анг. пословица по смыслу полностью идентичная русской: «Яйца курицу не учат» или «Не учи учёного».