Секреты и откровения

Большие двойные двери громко захлопнулись за его небольшой группой, когда им удалось заставить его войти в вестибюль. Комната была огромной, с высокими потолками, но, несмотря на большое количество искусственного освещения, она выглядела чрезвычайно темной и мрачной. Этой части здания было больше тысячи лет, и Джон не видел, чтобы кто-то старался отделать каменные блоки или хотя бы немного модернизировать их. Доктор задумался, не для того ли здесь всё так держат, чтобы запугать новоприбывших. Если так и было, то это определенно работало. Место было гнетущим, и Джон ощутил мириады негативных эмоций. Даже не пытаясь расширить свое сочувствие, Джон ощущал, что эмоциональная атмосфера этого места окружала и окутывала его негативом и несчастьем. Он укрепил свои щиты, но это не очень помогло. Моральный дух этого места полностью отражался на лидере башни, и Джон чувствовал, что не все довольны тем, как идут дела. Это может оказаться полезным. Все остановились и притихли, ожидая, что Фицхью обратится к ним. Но прежде чем он успел это сделать, к Джону подошел невысокий худощавый человек. Было ясно, что его либо очень уважают, либо очень боятся, так как стражники отступили, давая ему доступ к Джону. Что-то в нем подсказывало Джону, что этот человек был проводником, причем весьма высокопоставленным. Может быть, он был связан с одним из самых высокопоставленных стражей в башне или был сильным эмпатом. Джон бросил быстрый взгляд на Альфа-Прайма, который выглядел так, словно съел лимон. Этот человек явно не был фаворитом Прайма, или здесь было какое-то политическое соперничество. У Джона был странный эмоциональный настрой, он никак не мог взять себя в руки. Мужчина смотрел на него с тревогой и злостью, хотя гнев был направлен не на Джона. Проводник повернулся к Фицхью, и Джон уловил край раздражения и отвращения, направленного на Альфа-Прайма. — Какого черта ты с ним сделал? Он выглядит так, будто его избили до полусмерти! Ты ударил его на глазах у прессы? Ты хоть подумал о том, как мы будем выглядеть перед публикой? — А теперь подожди минутку, Дуглас! Я сделал то, что считал нужным. Тебя там не было. — Фицхью ткнул пальцем в Джона. — Он должен знать свое место. Мне плевать, что видели или не видели СМИ. — Часовые и проводники в комнате, казалось, дружно вздохнули и беспокойно зашевелились. Джон увидел, как несколько человек уставились друг на друга, не веря своим ушам. Очевидно, Фицхью был совершенно слеп к общественному мнению. Фицхью, казалось, не заметил реакции, вызванной его словами. — Сейчас от него не больше пользы, чем от дикого зверя. Пока он не связан и не выведен, его нужно держать под жестким контролем. Ты же знаешь, что он нападал на часовых и даже сделал инвалидом несвязанного, хотя в это трудно поверить, просто глядя на него. — Голос сочится презрением. — Пока он не сломлен, мы должны держать его взаперти и постоянно контролировать. Я не стану извиняться за то, что показал омеге его место. Как проводник, он здесь самый низкий из всех, и принять это в его интересах. Чем скорее он это поймет, тем лучше для всех нас. — Довольно много часовых кивали на это, но Джон не видел никаких проводников, делающих то же самое. На самом деле, многие выглядели довольно расстроенными от этих слов. Проводник Дуглас тоже был явно не согласен, но, похоже, не желал продолжать спорить. Плотно сжав губы, он повернулся к Джону и снова подошел к нему. Выражение его лица сменилось разочарованием и досадой. Обращаясь к охранникам, он сказал: — Отведите его в больницу. Ему нужно как можно скорее заняться этими травмами. Затем приведите его в безопасную ячейку руководства. Держите его все время на привязи. Наконец он обратился прямо к Джону: — Мне жаль, что это случилось с тобой, но Альфа-Прайм прав. Чем скорее ты перестанешь бороться с нами и займешь свое место, тем лучше будет для тебя. Джон никак не отреагировал и только пристально посмотрел на него. Они ничего от него не добьются. Что же касается Джона, то каждый проводник и каждый страж в этой проклятой башне был соучастником его похищения и заключения в тюрьму. Он не собирался ни прощать, ни забывать. Вздохнув, проводник отвернулся. Пристально глядя на Фицхью в течение нескольких секунд, он заявил: — Ты слышишь это в последний раз, Альфа Прайм. Жестокое обращение с гидом — серьезная вещь, и я этого не потерплю. — Он прошествовал в дальний конец комнаты, где, по-видимому, был проход или что-то в этом роде, потому что он довольно быстро исчез из виду. «Очень интересно», — подумал Джон. Политика поднимает свою уродливую голову. Фицхью выглядел далеко не счастливым, его триумфальное возвращение было прервано Дугласом. Расстроенный, он неопределенно махнул рукой в сторону охранников Джона. — Делайте, как он сказал. Отведите его в медпункт, а потом в камеру. У меня есть дела и поважнее. — С этими словами он тоже вышел из комнаты, оставив Джона стоять там со своими охранниками и кучкой незнакомцев, слоняющихся вокруг. Охранник, державший его за правую руку, потащил вперед, в тускло освещенный коридор. Они прошли еще немного, а потом стало гораздо светлее. Наконец они добрались до более современной части здания. Тут казалось физически теплее, но не более приветливее, чем раньше. Они подошли к ряду лифтов и стали ждать, когда один из них появится. Никто не произнес ни слова, и Джон воспользовался случаем, чтобы осмотреться внимательнее. Камер не видно, но это не означало, что их вообще не было. Лестничные клетки с табличками «выход» находились по обе стороны коридора, рядом с лифтами. Дополнительные коридоры продолжались мимо лифтов и дальше назад в более современные части здания. Джон не был уверен, но догадывался, что там есть офисы или что-то подобное. Место, где они ждали, было похоже на более публичную часть башни и имело тот безличный вид вестибюля. В этом районе также кипела бурная деятельность: многие люди быстро шли по коридорам, очевидно торопясь попасть туда, куда им нужно было идти; некоторые были одеты как защитники, но многие были в гражданской одежде, которую можно было бы ожидать в офисной обстановке; некоторые из них с любопытством поглядывали на него, но никто не смотрел на него пристально, и он не почувствовал никакой враждебности. Джон прикинул возможные пути бегства. Если бы он мог выбраться и спуститься на этот уровень, он был уверен, что сможет просто выйти из этого места. Одна из вещей, в которой он преуспел, была незаметность. Джон был уверен, что никто не заметит его ухода, если только не будет поднята особая тревога. Если бы он только мог выбраться отсюда. Это еще предстоит выяснить. Ему просто нужно было пережить следующий час или около того, а затем попытаться связаться с Шерлоком. Оставалось надеяться, что у детектива будет план побега и Джон выберется из этого ужасного места. Лифт прибыл, и все они столпились внутри. Он был тесен для шести охранников и одного маленького доктора. Тесное помещение напомнило Джону, что его куртка воняет, и он надеялся, что часовые поперхнутся ею. Лифт поднял их на четвертый этаж. Затем его отвели еще дальше в самую современную часть здания. Более современный декор не соответствовал последнему слову техники, к тому же находился в потертом состоянии, хотя и тщательно вычищен. Джон подумал, что все деньги, которые стражи зарабатывали и платили налоги башне, были потрачены на покупку политиков, а не на улучшение условий их жизни и работы. Это было типично для плохого планирования и отсутствия надзора, что совсем не удивило Джона, учитывая, что именно Фицхью возглавлял башню. Многие часовые работали телохранителями или специальными охранниками и платили налог в свою местную башню, где у многих были жилые помещения. Были также специальные подразделения, которые работали с полицией, пожарными и поисково-спасательными службами. Очень немногие работали в вооруженных силах, так как большинство часовых были очень привязаны к работе только в пределах своей личной или семейной территории. Хендерсон был чрезвычайно редким стражем в том, что он рассматривал весь свой мир как свою территорию и мог легко работать в любом месте. Шерлок также был редок в том, что жил и работал на своей территории, но не имел никакого отношения к местной башне или ее иерархии. Они остановились перед дверью, и его втащили внутрь. Похоже, они находились в каком-то зале ожидания, и сейчас он был пуст. Женщина средних лет в лабораторном халате вошла в другую дверь и на мгновение была шокирована, увидев всех людей, набившихся в одну комнату. — Что все это значит? Кто тебя послал? — Джону показалось, что она очень расстроилась из-за всей этой ситуации. Охранник, державший Джона за левую руку, почтительно кивнул ей и сказал: — Мы здесь по приказу Дугласа, доктор Браун. Он попросил тебя вылечить этого от ран, а потом мы отведем его в камеру проводников. — Её глаза расширились в последний момент, но она ответила быстро и профессионально. — Тогда веди его сюда. И снимите с него наручники. — Она повернулась и вошла в большую комнату, которая явно предназначалась для осмотра и лечения. Она была очень чистой и светлой, но оборудование которое Джон мог видеть, тоже не было самым современным. Он мог сказать, что она не была ни стражем, ни проводником, а обычной бетой и задавался вопросом, как она оказалась в башне. Некоторые из его «нормальных» одноклассников специализировались на страже/руководстве медициной, но он держался подальше от этой области, кроме того, что требовалось в его нормальной курсовой работе. Он предположил, что это вполне может быть увлекательная область изучения. — Мне очень жаль, но мы не можем снять наручники. Он может причинить боль тебе или кому-то еще, и тогда нам придется причинить боль ему. А ты не можешь просто немного почистить его? Она явно была шокирована. — Как я могу осматривать его, если даже не могу снять пиджак? — Она определенно была права, и Джон с любопытством взглянул на охранников. Честно говоря, он не хотел, чтобы она снимала его куртку или любую другую одежду, но особенно куртку. Маячок всё ещё был на нём, и он не подумал убрать его в суматохе перед его захватом. Прежде чем стражники успели ответить или, что еще хуже, позвать Фицхью для дальнейших распоряжений, Джон откашлялся и обратился к женщине: — Эм, доктор Браун, верно? — Охранники напряглись при звуке его голоса, но он проигнорировал их. Женщина нахмурилась, глядя на напряженную атмосферу, но кивнула. — Нет никакой необходимости снимать наручники, так как это просто расстроит охранников. У меня только поверхностные травмы, в основном на лице и голове. Хуже всего то, что у меня на голове рваная рана. Возможно, мне понадобятся швы. — Доктор Браун продолжала хмуро смотреть на него и, казалось, обдумывала сложившуюся ситуацию. — Это в высшей степени необычно. Мне нужно взять жизненно важные показатели и установить базовый уровень. Ты ведь новый гид, верно? — Когда Джон не ответил, она подошла ближе и фыркнула, скорчив гримасу. — Эта куртка антисанитарна, и ее нужно снять. Я отрежу её от тебя, если понадобится. Главный охранник повернулся к Джону. — Я временно освобожу тебя от наручников, если ты пообещаешь не причинять никому беспокойства. В противном случае мы заставим тебя лечь на кровать и будем держать там, пока она будет резать на тебе всю одежду. А потом мы заставим тебя ходить голым по коридорам. Это понятно? Джон хотел было вступить с ними в бой, но потом решил, что это не стоит того. Доктор Браун ничего ему не сделала, и она может пострадать. В конце концов, она была его коллегой-медиком. Лицо Джона напряглось, но он сдался. — Предельно. Я не буду создавать никаких проблем в этой комнате. Доктор Браун с беспокойством наблюдала за их перепалкой. — Он действительно представляет для тебя опасность? Он в два раза меньше тебя. Начальник охраны обиделся и раздраженно ответил: — Доктор, он уложил сразу четырех часовых. Разве вы не видели видео в новостях? — Она покачала головой. — У него есть какая-то подготовка. Он может серьезно ранить тебя. Пожалуйста, встаньте там, пока мы снимем наручники и куртку. — Прежде чем ты снимешь наручники, мне нужна кое-какая информация. — Доктор Браун взял планшет с двумя прикрепленными к нему длинными бланками. Главный охранник вздохнул. — А ты не можешь сделать это позже? У нас есть приказ доставить его в камеру после того, как ему обработают раны. — Могу я хотя бы узнать его имя? — она раздраженно фыркнула. Она явно не привыкла к тому, чтобы ей мешали соблюдать надлежащую процедуру. Джон знал немало таких врачей. Прежде чем они успели продолжить спор, Джон прервал их: — Меня зовут Джон Уотсон. Какая еще информация вам нужна? — Он ответил на несколько важных вопросов, касающихся аллергии и принимаемых лекарств. Закончив, она отложила планшет в сторону. — Мы можем закончить позже на этой неделе. Тогда я рассчитываю получить полное представление о вас. Но так как эти парни начинают нервничать, мы начнем. — А теперь помни о своем обещании вести себя хорошо, и мы не причиним тебе вреда. — Когда Джон кивнул, один из охранников осторожно снял с него наручники и отступил назад. Его плечо было очень напряжено, и он попытался повернуть его несколько раз, чтобы ослабить напряжение мышц, но оно просто начало болеть ещё больше. Медленно и осторожно он снял куртку и протянул её одному из защитников. Доктор Браун протянул охраннику пакет для мусора. — Положи это сюда и поставь снаружи. — Джон смирился с тем, что никогда больше не увидит этот пиджак. Однако маячок всё ещё был на воротнике. Шерлок больше не сможет найти его таким образом. С этими словами она придвинулась ближе. Когда она это сделала, ее глаза широко раскрылись, и она задохнулась. — Ты же омега! Проводник омеги! — Джон хотел закатить глаза. Она быстро взглянула на старшего охранника. — Почему же ты сразу этого не сказал? Здесь нам понадобится специалист по омегам. — Извините, но у нас нет никаких распоряжений на этот счет, — был единственный ответ, который она получила и повернулась к Джону с потрясенным взглядом. — Я не смогу заботиться о тебе как об омеге. У меня нет никакой подготовки в медицине омега. — Все нормально. Мне все равно. Просто возьмите мои жизненно важные показатели, обработайте порезы и мы разберемся со всем этим позже. — Облегченно вздохнув, она кивнула и собрала все необходимое, пока стражники окружали его. — Право. Так где же мне сесть? — спросил он, оглядывая комнату. — Она указала на каталку и он присел. — Начнем с жизненно важных показателей. — Пульс, дыхание и кровяное давление были записаны. Взяв в руки стетоскоп, доктор Браун жестом показала на рубашку, давая понять, что ему следует расстегнуть ее, чтобы она могла слушать его сердце. Он потянулся к пуговицам и расстегнул их лишь наполовину, обнажив черное защитное нижнее белье. Он потянулся за кусочком горла и быстро открыл его. Характерный звук липучки заставил охранников подпрыгнуть, и он замер. — Что это у тебя там надето? — Спросила Доктор Браун, прищурившись. — Это всего лишь разновидность термобелья. В основном для наружного использования, — быстро сымпровизировал он. Охранники расслабились, когда он открыл переднюю часть, обнажив ровно столько своей груди, чтобы она могла слышать его сердце и легкие. — Есть еще какие-нибудь травмы, о которых мне следует знать? — Когда Джон покачал головой, она пристально посмотрела на него и отступила назад. — Тогда все в порядке. Сейчас я тебя приведу в порядок, и ты можешь идти с ними. — Она отвернулась, чтобы собрать все необходимое для лечения его ран. Джон начал было застегивать пуговицы, но тут один из охранников откашлялся и обратился к доктору Брауну: — Его левое плечо ранено. Когда мы вытащили его из машины, это, казалось, причинило ему много боли. Он пытался скрыть, что ему все еще больно. Может тебе стоит взглянуть на него прежде чем мы уйдем? — Джон молча выругался и сидел неподвижно, глядя вниз и ожидая ее решения. Доктор скрестила руки на груди, и на ее лице появилось неодобрительное выражение.  — Мистер Уотсон? Это правда, что у тебя травмировано плечо? — Джон посмотрел на неё снизу вверх, не зная, что сказать. Наконец он решился сказать правду. — Да, но это старая рана, и ты ничего не можешь с ней поделать. — Почему-то доктор Браун восприняла это как вызов. — Об этом я сама буду судить. — Она потянулась к его рубашке и начала складывать её вместе с нижним бельем назад. Джон сделал безуспешную попытку остановить её, но все охранники напряглись, и он немедленно остановился. Он неохотно позволил ей снять рубашку, чтобы показать огнестрельное ранение в его плече. Она задохнулась от ужаса при виде этого зрелища, и несколько охранников побледнели. Выглядело довольно уродливо, ведь выходные раны часто имели щелевидную форму, а у Джона к тому же было и сильное заражение, прежде чем он, наконец, выздоровел. Также врачи должны были реконструировать его ключицу, используя кость, взятую из его ребра, поэтому она выглядела несколько искаженно под шрамом. Женщина натянула рукав на его руку и стянула его, чтобы посмотреть другие старые шрамы и новые синяки по всему его торсу и спине. Он должен был признать, что был довольно растерян. Взглянув на свое плечо, он увидел, что зажившая рана была распухшей и воспаленной. Она становилась такой всякий раз, когда он напрягал ее, но несколько дней отдыха могли бы все исправить. В этой области было много повреждений нервов, поэтому он понимал, почему сама область раны была раздражена. — Это… Это огнестрельное ранение? — Очевидно, она никогда не видела его раньше и обошла вокруг него, чтобы увидеть сморщенную звездообразную входную рану. Лопатка была сломана пулей, но хорошо зажила, когда ее снова скрепили вместе. Именно выходная рана доставила ему больше всего хлопот. Он запоздало вспомнил, как его там ударил несвязанный стражник из дротикового ружья. Синяк, должно быть, был действительно впечатляющим, потому что он услышал ее тихий вздох, когда она увидела его и синяк, вызванный ветровым стеклом. — Что с тобой случилось? Это… — казалось, она с трудом подбирала слова. — Это недопустимо! Джон хотел, чтобы все это закончилось. — Послушай, — раздраженно сказал он, — я в порядке. Это не серьезный ушиб, и со временем все уладится само собой. Что касается моего плеча, да, это огнестрельное ранение. Это было вызвано одним бронебойным снарядом, выпущенным снайпером с расстояния более тысячи ярдов, и пробившим мою броню. Я стоял на коленях над раненым товарищем по команде и шевельнулся как раз в тот момент, когда попала пуля. Если бы я не дернулся, пуля прошла бы прямо через позвоночник и сердце. А так она чуть не убила его. Сама пуля прошла мимо плечевого сустава и всех крупных артерий, но раздробленная ключица задела большую вену. К счастью, Билл был там и засунул свои пальцы в зияющую полость, чтобы зажать кровотечение, пока они не добрались до больницы. Фрагменты одежды и бронежилета в сочетании с бактериями, которые ввели пальцы Билла, были причиной массивной инфекции, которая едва не лишила его жизни снова. Многие нервы были разрушены, но он выжил, и это было все, что действительно имело значение. — Как это могло случиться? Что проводник Омеги может быть ранен таким образом? — Возмутился доктор. Джон вздохнул и ущипнул себя за переносицу. — Никто не знал, что я был гидом, когда я поступил в армию после окончания медицинской школы. Она подошла и уставилась на него, разинув рот. — Тебе разрешили участвовать в бою? И ты был ранен? Омега? Эта рана выглядит так, как будто она чуть не забрала твою жизнь! — Её голос звучал абсолютно возмущенно. — Обычно я живу как бета. И может мы продолжим осмотр, пожалуйста? — Если уж на то пошло, доктор Браун выглядела еще более шокированной, но взяла себя в руки. — Ну, ты прав, я мало что могу для этого сделать. Но у меня есть химические холодные и тепловые пакеты, которые я дам тебе, прежде чем ты уйдешь, и я ожидаю, что ты их используешь. Она быстро очистила его раны и зашила рану на голове. Его губа не нуждалась ни в каких швах, хотя у Фицхью была твердая рука. Приведя себя в порядок и собрав одежду, он заложил руки за спину, чтобы они могли снова надеть на него наручники. Доктор Браун остановила их прежде, чем они успели снять наручники. — Его плечо не выдержит такого обращения. Рука должна быть зафиксирована и находиться в покое, так что вам придется одеть на него наручники спереди. — Она протянула Джону перевязку. — Я знаю старую поговорку о врачах, которые сами являются ужасными пациентами. И я вижу, что это правда про вас. И тем не менее, я ожидаю, что вы будете использовать повязку в течение следующих дней. Я буду проверять вас. — Она хмуро посмотрела на него, когда он взял ее. Надев перевязь, он протянул руки к наручникам. Их тут же одели, а после вывели его из кабинета и повели обратно к лифтам. На этот раз они оказались на третьем уровне. Они прошли к фасаду башни и отвели доктора в самую старую часть здания. Защитники остановились у неприметной двери с номером девять, и Джона ввели в комнату. Она была не очень большой прямоугольной формы. Стены представляли собой голые каменные блоки с окном высоко над ними, которое пропускало мало света. Окно, похоже, было забрано решеткой, но он решил проверить это позже. Флуоресцентные лампы гудели высоко наверху, но комната все еще казалась тусклой. В одном конце комнаты стоял небольшой столик с парой стульев, а в другом — небольшая кровать. Была и крошечная ниша за стеной, где располагалась комбинация душа, туалета и раковины. — Теперь мы оставим тебя здесь. Кто-нибудь придет поговорить с тобой позже. — Охранник вывалил на стол химические пакеты с холодом и теплом. Они оставили его одного в комнате, все еще в наручниках, и заперли дверь. Стены были старые, но прочные, а дверь, хотя и более старая, имела очень прочный электронный замок. Его достаточно трудно открыть, но не непреодолимо, учитывая достаток времени. Быстрый, но тщательный осмотр маленькой комнаты и всей мебели не выявил никаких камер или жучков. Джон был весьма озадачен. Он ожидал, что они запрут его гораздо крепче и под серьезным наблюдением. Может быть, они просто не привыкли держать кого-то в плену. Ну, он мог бы использовать это в своих интересах. Внимательно прислушиваясь у двери и осторожно посылая щупальца сочувствия, он мог сказать, что в непосредственной близости никого не было. Никаких охранников у дверей? Они, конечно, понятия не имели, с кем имеют дело. Пора звонить Шерлоку. На всякий случай он прошел в туалетную нишу и включил воду в крошечной раковине. Усевшись на крышку унитаза, он набрал номер Шерлока. Детектив сразу же снял трубку. — Джон, с тобой все в порядке? — Голос Шерлока звучал напряженно и озабоченно. Что-то внутри облегченно расслабилось при звуке голоса его будущей пары. — Я в полном порядке. Они отвезли меня в больницу, а потом поместили в эту камеру на третьем этаже. Комната номер девять. Но ты должен знать, что я потерял маячок. Они забрали мою куртку, и жучок всё ещё был с ней. — Тогда ничего не поделаешь. Мы справимся. — Так что же происходит на твоей стороне? — Сейчас в башне очень оживленно. Из того, что я могу определить, Фитцхью вызывает альф всех других башен, чтобы начать организацию турнира. — Его голос звучал задумчиво. — Похоже, что многие из них придут сегодня вечером и завтра и приведут своих подходящих несвязанных альф. То, что многие новые люди входили и выходили из башни, является прекрасной возможностью проникнуть в здание под маской. У меня есть схемы всех этажей, а также взломаны основные серверы башни. Таким образом, я могу следить за тем, что происходит, и, возможно, смогу обойти многие системы безопасности, и тогда я приду, чтобы вытащить тебя. — Шерлок, я почти уверен, что смогу выбраться из этой комнаты. Есть очень хороший шанс, что я могу добраться до первого уровня, используя лестницу на лифте. Хотя меры безопасности на нижних этажах гораздо жестче, чем на этом этаже. Там нет камер и жучков, которые я могу найти. Окна забраны решетками, но я смогу открыть замок, если у меня будет достаточно времени. Можешь ли ты сказать, подключен ли он к какой-либо сигнализации? На другом конце провода послышался легкий шорох, когда Шерлок проверял систему безопасности башни на своем ноутбуке. Джон слышал, как тот стучит по клавишам. — Хммм. Там нет никаких сигналов тревоги, которые я могу видеть, но каждый дверной проем регистрируется в их системе, и твоя конкретная дверь помечена. — Джон подождал, пока Шерлок продолжит поиски. — Возможно, тебе и не придется открывать замок самому. К двери также можно получить удаленный доступ. Я могу обойти их систему безопасности и написать некоторый код, который скроет открытие из системы, а также запрограммировать его, чтобы открыть удаленно в определенное время. — Хорошо. — Кое-что из этого придется сделать на месте, а это значит, что мне придется проникнуть в комнату охраны башни. Я могу сделать это при замене смены, примерно в девять вечера. Как только я все это запрограммирую и выполню, мы встретимся на северной лестнице. Это место находится дальше всего от основной деятельности и имеет самую минимальную безопасность. У тебя есть с собой часы? — Ну да. Они забрали только мой бумажник, ключи и оружие, которое я вытащил. Джон прислушался к тому, как на другом конце провода снова застучали клавиши компьютера, а затем вернулся Шерлок. — Хорошо. Сейчас примерно час дня. Я буду следить за коммуникациями, но подозреваю, что все закончится после полуночи. Я запрограммирую дверь, чтобы она открылась в половине двенадцатого, а потом мы встретимся на лестничной клетке в час ночи. Я уверен, что мы сможем выбраться сами, и никто об этом не узнает. Будь готов встретить меня в час ночи, северная лестница, третий уровень. Само собой разумеется, что ты ничего не должен есть, что они дают тебе. — Да, дорогая, — ласково, с притворным раздражением ответил Джон. — Я знаю, как это работает. Как говорили мои американские друзья, это не первое мое родео. Шерлок фыркнул от смеха. — Конечно. Пожалуйста, отдохни немного. У нас есть план и я знаю, что мы можем следовать ему, при этом не бояться вносить поправки. Все будет нормально. — Я могу сделать с тобой все, что угодно, Шерлок. Удачи. Увидимся в час ночи. — Звони мне каждые несколько часов, если сможешь. Я сообщу тебе о любых изменениях в плане. И тебе тоже удачи. Джон проверил зарядку на своем мобильном. — Я могу сделать только один звонок по этому телефону. Я не знаю почему, но батарея почти разряжена. Мне нужно будет приберечь его на крайний случай. — Шерлок согласился, и Джон выключил мобильник. Так что теперь ему оставалось только ждать и верить в своего часового. Он и Шерлок были непобедимой командой, и этот план сработает. Выключив воду, он воспользовался ею, а затем спустил воду в туалете. Его руки все еще были скованы наручниками спереди, поэтому он вытащил ключ и отпер один из них. Если бы кто-то вошел, он мог бы быстро запереть его, если понадобится. Его взгляд скользнул по коробке с холодным и теплым химическим компрессом. Сейчас было бы самое подходящее время, чтобы использовать его, прежде чем что-нибудь еще произойдет. Он лег на жесткую кровать, засунул под рубашку холодный компресс и закрыл глаза. Через несколько минут ему предстояло сменить ее на горячую, но вместо этого он задремал. Щелчок электронного замка и открывшаяся дверь пробудили его от сна без сновидений. Ему удалось снова надеть наручники как раз в тот момент, когда вошли двое его предыдущих охранников, сопровождаемые проводником Дугласом. Джон со стоном сел и поймал теперь уже теплый холодный пакет, который упал с его плеча. Снова натянув рубашку, он застегнул ее и повернулся лицом к мужчинам. Взглянув на часы, он увидел, что проспал около трех часов, а было уже около четырех вечера. Осталось всего девять часов, и он уйдет отсюда. К удивлению Джона, Дуглас отпустил обоих охранников. Они вышли без возражений и заперли за собой дверь. — Доктор Ватсон, я понимаю, что нас не представили друг другу должным образом. Я — Джеймс Дуглас, главный гид Лондонского Тауэра, главный проводник всех эмпатов, связанных с этой башней. Я надеюсь, что в ближайшие годы мы узнаем друг друга достаточно хорошо. — Он выглядел немного несчастным от этой мысли. Джон ничего не ответил и продолжал сидеть на кровати, настороженно наблюдая за ним. — Несмотря на ордер на арест, я не думаю, что нам действительно нужно проверять вас, чтобы увидеть, являетесь ли вы гидом. После просмотра того видео, где вы удерживали свою позицию против трех наших наиболее сильных эмпатов, для меня очевидно, что вы, безусловно, очень сильный проводник. Если уж быть до конца честным, то я подозреваю, что вы намного сильнее меня. Вы, вероятно, не знаете этого, но ведущие лидеры внутри башен выбираются по уровню эмпатической силы. Это означает, что вы, вероятно, будете принимать мою работу, как только вы будете связаны и обучены. — Дуглас скрестил руки на груди и раздраженно посмотрел на доктора. Тренировали? Это звучало странно и довольно зловеще. Когда Джон не ответил, проводник продолжил: — Совершенно ясно, что ты не хочешь быть здесь. Если бы это зависело от меня, я бы сам открыл эту дверь и проводил тебя к выходу. Откровенно говоря, Доктор Ватсон, ты для меня настоящий кошмар по связям с общественностью. Наш рейтинг благоприятности для широкой общественности находится на рекордно низком уровне прямо сейчас из-за тебя. Пресса постоянно охотится за информацией о тебе. Я удивлен, что они не штурмовали передние ворота с факелами и вилами. — Услышав это, Джон резко вскинул голову и вопросительно поднял брови. — О, да. Ты стал любимцем прессы. Они хотят знать, кто ты и что мы с тобой сделали. Не волнуйся, они еще не знают, кто ты, и мы не собираемся им говорить. — Его губы сжались от гнева, и он издал неприятный смешок. — Если они узнают, что Фицхью ударил бывшего армейского капитана, награжденного героя войны и полевого хирурга, которому приписывают спасение сотен жизней, заставить его преклонить перед ним колени, а затем ударить его, не спровоцировав, то будет абсолютный ад. Достаточно того, что он сделал это с закованным в наручники беспомощным проводником. Заставить кого-либо добровольно прийти сюда для обучения в качестве гида теперь будет невозможно, из-за тебя. На самом деле, я понимаю, что в парламенте могут возникнуть вопросы о том, что Фицхью сделал с тобой перед этими камерами. — Дуглас отвернулся и принялся расхаживать по небольшому пространству между столом и дверью. Он был явно взбешен, но, к счастью, не на Джона. — Вся эта охота обернулась катастрофой. Публика все равно думает, что стражи — неандертальцы, и теперь у них есть доказательства! Я пытался привести башню в двадцать первый век, но Фитцхью продолжает тащить нас обратно в каменный своими бездумными действиями. Он обернулся и задумчиво и с некоторым сочувствием посмотрел на Джона. — Ты должен знать, что Фицхью будет сражаться за тебя на турнире. Если он победит — а у него есть отличный шанс, — он эффективно укрепит свою власть здесь, в башне. Ты будешь главным гидом, а он уже Альфа-Прайм. Если это случится, все действительно пойдет к чертям собачьим. Если только ты не хочешь пойти против него. С Джона уже было достаточно. — Слушайте, зачем вы мне все это рассказываете? Мне плевать на вашу внутреннюю политику. — Тебе должно быть не все равно! Эта башня будет твоим домом на всю оставшуюся жизнь. Твои дети родятся и вырастут здесь. Ты должен думать о будущем для себя и для них. Я понимаю, что у тебя есть жизнь и карьера, которые ты хочешь сохранить, и я не виню тебя за это. Впрочем, все уже в прошлом. Теперь ты здесь, и тебе стоит хорошо постараться. Итак, позже на этой неделе, после того, как часть опухоли на твоём лице спадет, мы накроем синяки косметикой, и ты пройдешь перед камерами, чтобы сказать журналистам и собственной обожающей публике, что ты в порядке. Если ты этого не сделаешь, то есть несколько очень неприятных способов, которыми я могу сделать твоё существование несчастным! Джон вызывающе задрал подбородок, но ничего не ответил. Этот человек, должно быть, заблуждается, если думает, что Джон согласится на все это. Когда он не ответил, Дуглас повернулся и постучал в дверь. Она была открыта охранниками снаружи. Прежде чем он закрыл и запер дверь, проводник сделал прощальный выстрел. — Фицхью хочет показать тебя другим простым и несвязанным альфам сегодня вечером и завтра. Наслаждайся. — Когда он уходил, его улыбка была довольно уродлива. Блять. Это может испортить их расписание. Он вздохнул и потер лоб. Ну, побег может быть спонтанным, если это необходимо. Если бы ему пришлось вырваться самому, он бы это сделал. Взяв горячий компресс, он приложил его к своему плечу и другим болезненным синякам и провел остаток дня, чередуя горячее и холодное, пока они не закончились. Ужин был принесен около шести вечера, но проигнорирован Джоном. Ждать было трудно. Он был встревожен, и бабочки в животе вызывали у него тошноту. План Шерлока, возможно, был его единственным шансом вырваться на свободу. Если на этот раз им не повезет, то другого шанса может и не представиться. Ватсон все еще не мог поверить, как много относительной свободы у него было в данный момент. Дело было не в том, что эти идиоты доверяли ему, а скорее в их неосведомленности о способностях Джона. Ватсон хотел, чтобы они пребывали в неведении до последнего момента. Как бы то ни было, они никогда не смогут удержать его, если только буквально не приковав его голым к какой-нибудь стене. Судя по тому, каких людей он здесь видел, то они действительно могли это сделать для контроля над ним. Но Джон никогда не допустит подобного. То, что он сказал Шерлоку являлось правдой. Джон никогда не позволит никому другому прикоснуться к себе, и в попытке это сделать, он сбежит или умрет. С течением времени его нервозность усилилась. Хождение взад-вперед по маленькой комнате немного помогло, но не очень благоприятно сказывалось на его плече. Компрессы сделали свою работу по уменьшению отека, но стресс вызывал судороги мышц. Когда он больше не мог терпеть это напряжение, он включил воду в крошечной раковине и снова позвонил Шерлоку. Аккумулятор был почти разряжен. Это был его последний звонок, и он надеялся, что сможет дозвониться до детектива. Телефон звонил до тех пор, пока не переключился на автоответчик. У него упало сердце, но уже один звук записанного на пленку голоса Шерлока успокоил и сосредоточил его. Он оставил Шерлоку короткое сообщение о том, что сказал Дуглас, и отключился, как только сел аккумулятор. Откинувшись на спинку кровати, он пожалел, что не может перезвонить и снова услышать голос Шерлока. Он определенно плохо относился к альфа-стражу, и это взволновало его, когда он узнал, что Шерлок чувствовал то же самое. Основываясь на том, что он узнал от Форрестер, Джон хорошо представлял себе, что его ждет в качестве нового гида. Но как омега, он был менее уверен. Опять же, технически он знал, что произойдет, и что он должен быть в тепле, чтобы произошло соединение Альфа/Омега. Это, конечно, не будет проблемой. Он чувствовал, как его тело готовится к жаре. Он вздрогнул, подумав о связи с Шерлоком, и его мысли пробудили приятную пульсацию в нижней части живота, которую он определил как возбуждение. Положив руку на живот, он думал обо всех новых чувствах, которые он испытал в общении с Шерлоком. Он лениво размышлял о том, как сложится их жизнь, когда они станут одновременно стражем и проводником, альфой и омегой. Мысль о браке с Шерлоком заставила его задуматься, не хочет ли детектив завести детей. Это был хороший вопрос, ведь их нынешний образ жизни не располагал к их воспитанию. Должны произойти какие-то серьезные изменения, но он был готов пойти на компромисс. Будет ли Шерлок готов сделать то же самое — это уже другой вопрос. Да и хотел ли он сам ребенка? Думая об этом сейчас, когда Шерлок согласился стать его супругом, Джон был уверен, что хочет иметь как можно больше детей. Они будут удивительными и блестящими, Джон уверен в этом. Мысль о том, чтобы вырастить их, была для него невероятно привлекательна. Да и долгие часы работы и недостаток сна не были для Ватсона чем-то новым; он наслаждался этим вызовом. Потому что растить любого ребенка Шерлока было бы большой проблемой, независимо от того, с какой стороны на это смотреть. Эти новые отношения были полным поворотом на сто восемьдесят градусов от его предыдущих желаний, но он решил, что это прекрасно, когда ты можешь изменить свое мнение. Джон никогда не представлял себе возможным связаться с таким человеком, как Шерлок. Да и вообще, кто мог бы выдумать такого человека, как Шерлок? Детектив был силой природы, и Джон был радостно подхвачен бурей. Улыбаясь про себя, Джон знал, что он будет доволен, что бы ни случилось. Около половины девятого дверь снова открылась, и Джон сел. Может быть, они пришли сюда, чтобы показать его всем, как сказал Дуглас? Или здесь происходит что-то еще? Он застонал и обхватил голову руками, когда увидел, что охранники вошли вместе с Фицхью. Неужели этому человеку больше нечем заняться? Альфа-Прайм был одет во что-то похожее на парадную форму. Во всяком случае, этот костюм был более причудливый, чем обычный черный наряд. — Привет, Джон. Я бы хотел поговорить с тобой минутку, прежде чем поднимусь наверх, чтобы встретиться с другими альфами. — Как и Дуглас, Фицхью выслал охранников из комнаты. Джон решил не обращать на него внимания. — Ну и как ты тут устроился, а? — Часовой подошел к кровати, на которой сидел Джон. Доктор недоверчиво посмотрел на него, но ничего не ответил. Фицхью ухмыльнулся ему. — Я просто хотел, чтобы ты знал, что я приведу тебя сегодня вечером на встречу с другими альфами. Это простые альфы и несвязанные альфа-стражи, которые представляют многие башни в стране. Остальные прибудут завтра. Они хотят оценить тебя перед турниром. Ты же будешь хорошо себя вести и не смущать меня, правда? — Джон недоверчиво фыркнул и отвернулся. Прежде чем Джон успел помешать этому, Фицхью схватил его сзади за шею и крепко сжал. К его ужасу, тело Джона откликнулось, соскользнув с кровати и опустившись на колени перед альфой. Что, черт возьми, происходит? Он чувствовал себя так, словно налетел на электрический провод. Хватка на затылке удерживала его в неподвижности. Может, это что-то вроде штук альф? Он был совершенно беспомощен в объятиях Фицхью. — Отпусти меня! — Джон изо всех сил пытался вырваться, но его тело замерзло. Фицхью наклонился и тихо прошептал ему на ухо: — Ты будешь хорошо себя вести, когда я приведу тебя наверх. Ты будешь почтителен и спокоен. Иначе я заставлю тебя пожалеть, что ты вообще родился. — Черта с два! Отпусти, ты чертов засранец! — Вместо того чтобы отпустить его, Фицхью ещё крепче сжал его руку и стал трясти, как терьер крысу. Это было чертовски больно, но Джон наклонил голову и продолжал сопротивляться изо всех сил. Жесткая хватка на его шее, казалось, заставляла его тело непроизвольно повиноваться Фицхью. Все, о чем он мог думать, было то, что это была какая-то Альфа-Омега-Контрольная штука, о которой он никогда раньше не слышал. А потом до него дошло. Должно быть, Фицхью использовал свои альфа-феромоны в сочетании с хваткой на шее Джона, чтобы контролировать поведение доктора. Он только однажды видел, как это делается, и это было с Шерлоком. Шерлок редко использовал свой альфа-запах, чтобы кого-то контролировать. Его нормальная, раздражающе сильная личность обычно имела эффект парового катка без добавления его альфа-преимущества. Джон помнил, что он использовал его только один раз, и это было для того, чтобы контролировать убийцу бету, который угрожал Джону. Шерлок знал, что Джон может сам о себе позаботиться, но он всегда так же заботился о Джоне, как и доктор о нем. Это было впечатляющее зрелище, когда бета практически бросился на землю, чтобы избежать гнева Шерлока. В то время Джон только и мог, что не повиноваться Шерлоку, а ведь его предупреждали о том, что происходит. А Шерлок точно так же ухватил убийцу за шею, когда тот по-лягушачьи маршировал к Лестрейду. Джон чувствовал себя почти так же, как бета тогда, и это пугало. Мощные феромоны в сочетании с хваткой на шее каким-то образом позволили Фицхью полностью контролировать его. Его держали у основания шеи, где альфа мог укусить во время спаривания и слияния. Очевидно, это имело какое-то инстинктивное значение для его тела, позволяя кому-то направлять его. Он ненавидел его и сопротивлялся изо всех сил. Его сердце бешено колотилось, и он был близок к панике, но он отказывался дать Фицхью возможность признаться в своем страхе вслух. Однако этот человек был часовым и мог слышать, как быстро бьется сердце и дышит Джон. Фицхью рассмеялся над его борьбой и притянул доктора ближе к своему телу. Джон сумел поднять свои скованные руки, но все, что он мог сделать, это безрезультатно толкнуть мужчину. Точное знание того, что происходит, вернуло ему немного самообладания, но это мало что меняло. Часовой продолжал: — Так, что ты собираешься делать сегодня вечером? — Когда Джон не ответил, Фицхью снова встряхнул его. — Что, я сказал, что ты сделаешь? — Вести себя… — Пробормотал Джон. Он снова задрожал, еще сильнее, его тело ударилось о ногу стражника. Пах мужчины был так близко и на идеальной высоте для удара, но он не мог заставить себя сделать это. Хватка на его шее была жестокой и твердой. Завтра там наверняка будет еще больше синяков. — Я буду хорошо себя вести! — На этот раз он говорил четко и достаточно громко, чтобы его слова разнеслись по всей комнате. Он не мог сдержать дрожь от унижения. — Хороший мальчик. — Пробежав пальцами другой руки по щеке Джона и опустившись к его рту, стражник на секунду сильно надавил на поврежденную губу. Его улыбка была уродливой, когда он наконец отпустил его и отступил назад. — Смотри за тем, что ты делаешь, омега. Я знаю, как управлять тобой, и не колеблясь сделаю это. Мы скоро начнем турнир. У тебя уже почти течка, и мы должны закончить к тому времени, как ты войдешь в неё. Как раз вовремя для меня. Я намерен победить. — Мужчина понизил голос. — А когда я это сделаю, то трахну тебя до крови, а ты будешь кричать, требуя еще. Джон не смог сдержать дрожь отвращения, но опустил глаза и попытался успокоить дыхание. Неужели Фицхью думает, что разговоры о сексе между альфами и омегами возбуждают? Если бы Шерлок произнес эти слова, все было бы по-другому, но с Фицхью он почувствовал отвращение. Наконец-то Джон снова смог пошевелиться, но после того, что он только что пережил, он не осмелился этого сделать. Это было все, что он мог сделать, чтобы скрыть свои дрожащие руки. Скосив глаза на стражника, он только поймал надменную, самодовольную усмешку, пока тот стучал в дверь. Когда дверь открылась, он оглянулся на Джона, но обратился к охраннику: — Прежде чем тащить его наверх в комнату для совещаний, обязательно свяжите ему руки за спиной. Это отобьет у него охоту к дурному поведению. — С этими словами он вышел из комнаты. Джон тяжело опустился на пол спиной к кровати, уперся локтями в колени и обхватил голову руками. Его трясло, и казалось, что он в шоке. Новые синяки на его шее пульсировали и болели. Ничто не подготовило его к такому обращению, и он снова проклял свое тупо намеренное невежество не только в знании руководства, но и в том, что значит быть омегой. Он никогда не слышал о том, чтобы управлять омегой подобным образом, и задавался вопросом, было ли это общеизвестным или что-то такое, что только такой жестокий человек, как Фицхью, мог бы знать. Шерлок никогда бы так с ним не поступил, он это точно знал. Джон будет помнить этот метод контроля и избегать его в будущем, если это вообще возможно. Знание того, что происходит, отчасти помогло ему, но он был полностью под контролем Фицхью еще до того, как осознал, что происходит. Если бы он знал, что будет дальше, то, возможно, смог бы вооружиться против этого. Он очень надеялся, что ему никогда не придется это выяснять. Забравшись обратно на кровать, он попытался расслабиться и отдохнуть для того, что должно было произойти позже ночью. Было около десяти вечера, когда они пришли за ним. Потирая глаза, Джон сел на кровати и порадовался, что смог немного вздремнуть, прежде чем столкнуться с тем, что его ожидало. У него было такое чувство, что силы ему понадобятся. Стражники заставили его снять пращу, а затем сковали ему руки за спиной. Его плечо немного протестовало, но компрессы помогли уменьшить воспаление, так что это было не так болезненно, как он ожидал. Еще до того, как появились стражники, Джон успел спрятать ключ от наручников, чтобы быть наготове на случай, если ему удастся сбежать. Джон действительно не ожидал никаких неприятностей и планировал вести себя как можно лучше, чтобы они заскучали и отослали его обратно в комнату вовремя для встречи с Шерлоком. Но опять же, он хотел быть в состоянии действовать спонтанно, если это необходимо. Джон всегда преуспевал в этом, отчасти это и являлось причиной того, почему он и Шерлок так хорошо работали вместе. Охранники окружили его и повели обратно к лифтам. Башня была высотой в шесть этажей, и лифт остановился на самом верху. Выйдя из лифта, они направились в более новую часть башни, но это было трудно сказать, потому что стены были каменными блоками, украшенными оружием и щитами, некоторым из которых, казалось, было по меньшей мере тысячу лет. Все вокруг было так похоже на средневековый замок, что Джон почти ожидал увидеть там горящие жаровни и факелы, освещающие их путь. Они добрались до другого такого же украшенного коридора, который шел перпендикулярно тому, из которого они вышли. Стеклянные двери, ведущие на большие, хорошо освещенные балконы, находились в обоих концах этого зала. Незаметные дверные проемы еще в два коридора, которые без сомнения вели дальше в здание, примыкали к балконным входам. В центре коридора находился большой двойной дверной проем, охраняемый двумя защитниками в полном обмундировании, шлемами с опущенными забралами. Один из охранников Джона подошел к одному из защитников и тихо заговорил. Мужчина кивнул, открыл одну сторону двери и быстро вошел, плотно закрыв ее за собой. Пока они ждали, Джон отметил типы оружия, висящего на стенах, и то, как они были прикреплены. Большинство из них были средневековыми по происхождению или реалистическими факсимиле и состояли из копий, мечей, булав, арбалетов и щитов. Насколько он мог судить, они были прикреплены к винтам в стенах прозрачными микрофиламентами. Это был одобренный музеем способ экспонирования, но для Джона он означал лишь то, что снять со стены их можно с минимальными усилиями. Дверь открылась, и охранник жестом пригласил их войти в длинный вестибюль с дверями по обе стороны. В конце коридора были еще две большие двери, которые были открыты, чтобы показать огромную комнату за ними. Когда они вошли, Джон еще никогда не видел столько альф в одном месте. Комната плавала в альфа-феромонах, и его колени почти подогнулись, когда он был поражен запахом. Его тело хотело подчиниться им, но он сжал колени и продолжал стоять неподвижно. Не иметь полного контроля над своим телом снова, будто оно было ему чуждо — совсем не нравилось Джону. Он заставил себя сосредоточиться и не обращать внимания на воздействие феромонов. Это было трудно, но не невозможно. Знание того, что именно на него воздействовало, действительно помогало, и, возможно, чем дольше он был беззащитен, тем больше привыкал к этому. Головокружение, которое он испытывал, начало уменьшаться, и он надеялся, что сможет пройти через это невредимым. Его стражники остановились у самой двери, ожидая приказаний. Они были несколько скрыты входом, ведущим в пространство за ними. Джон воспользовался случаем, чтобы осмотреть комнату. Это было очень большое прямоугольное пространство и выглядело как аудитория или конференц-зал, который был почти во всю ширину здания. Там была только одна дверь, и она находилась в дальнем конце комнаты. Джон предположил, что коридоры тянулись по обеим сторонам и соединялись с задней дверью в целях безопасности. Флаги и знамена, щиты и оружие украшали стены. Джон скорчил гримасу при виде древних мягких звериных голов, которые окружали зал почти до самого потолка. Должно быть, их были сотни, и они, вероятно, собирались на протяжении многих столетий. По крайней мере, все выглядело ухоженным и чистым. Собравшись с духом, Джон оглядел обитателей комнаты. За разными столами сидело около пятидесяти мужчин и женщин, явно только что закончивших трапезу. Половина людей, казалось, были старше, мужчины-связанные стражи. Остальные были моложе, не связанные мужчины и женщины, которые сидели вместе и несколько в стороне от старших мужчин. Многие из них были одеты в свою униформу башни, но были и такие, которые носили военную форму от различных подразделений часовых. Там, конечно, не было никаких гидов, но Джон не был действительно удивлен. Этот вечер, похоже, был посвящен альфа-стражам. Они слушали кого-то, кого Джон не мог видеть на помосте, стоявшем сбоку от двери. Произнесенные слова не были слышны в фойе, где они стояли, но Джон узнал голос Фицхью, обращавшийся к группе с речью. В конце его речи старшая половина альф аплодировала, но другая младшая половина просто вежливо хлопала или не хлопала вообще. По-видимому, между ними возникли какие-то разногласия. Джон проверил эмоциональную атмосферу и обнаружил, что под внешним сходством есть гнев и значительное разочарование. Это было интересно, и он задавался вопросом, что же их провоцирует. Один из охранников, должно быть, получил какой-то сигнал, потому что кто-то позади Джона сильно толкнул его вперед. Он потерял равновесие и чуть не упал, но все же сумел выпрямиться, несмотря на боль от вывихнутого плеча. Казалось, это была намеренная попытка смутить или унизить его, поскольку первое, что увидела толпа, был он сам, шатающийся и подталкиваемый вперед. Он стиснул зубы и перенес это унижение с высоко поднятой головой. Слова Альфа-Прайма стали ясны, когда Джона повели вперед. — … поэтому, чтобы успокоить вас, я подумал, что у вас должна быть возможность посмотреть руководство «омега», за которое вы будете соревноваться в ближайшие несколько дней. Как видите, он совершенно здоров, несмотря на все ваши заботы об обратном. — Голос Фицхью был полон фальшивой искренности и чрезмерной веселости. Джона подтащили к мужчине, который одарил его фальшивой улыбкой. — Ну вот и ты, Джон. Дамы и господа, позвольте представить — Джон Уотсон, первый омега-гид, который появился в этой башне почти впервые за двадцать лет. — Реакция толпы была неутешительной. Фицхью одарил их фальшивой улыбкой, а затем потянулся к Джону правой рукой, чтобы схватить его сзади за шею, как он сделал ранее этим вечером. Не раздумывая, Джон пригнулся и попытался увернуться от него, но вместо этого пальцы Фитцхью глубоко впились в больное плечо Джона. Доктор не смог сдержать крик боли от резкой боли и отстранился изо всех сил. Единственное, что удерживало его в вертикальном положении, были два защитника, висящие на его руках. Тут же все молодые часовые вскочили на ноги и закричали в знак протеста против того, что только что сделал Фицхью. Джон попытался выпрямиться, хотя его плечо пульсировало от боли. Часовой захватил участок прямо над пулевым входным отверстием, которое уже было сильно ушиблено; Джон все еще видел звезды перед глазами. Пока он стоял на возвышении, пытаясь сосредоточиться, доктор хорошо видел, как половина аудитории встала и начала ругать Альфа-Прайма. По мере того как накал спора нарастал, все охранники рядом с Джоном двинулись вперед, чтобы окружить Фицхью, и перестали обращать на него внимание. Он попятился от подиума и остановился у стены рядом с несколькими стульями. Слушая других часовых, которые возражали против его обращения, Джон начал снимать наручники. То, что они говорили, несколько ободрило его. Молодая женщина закричала на Фицхью: — Как ты можешь так с ним обращаться? Что ты за страж такой? — В наши дни мы должны ухаживать за проводниками, а не ловить их! Почему у нас не может быть вечеринок по сплочению как раньше, вместо турнира? Ваши методы обращения с проводниками просто варварские! Вся эта идея турнира устарела! Как же мы получим проводников, если вы все время обращаетесь с ними как с пленными? — Все голоса сливались вместе с криками Фицхью, который пытался перекричать их всех, но никого не было слышно. Насколько он мог судить, большинство старших часовых встали на сторону Фицхью. Джон уже почти освободился от наручников и начал приближаться к дверям, когда один молодой человек в армейской форме крикнул остальным. Как только он начал говорить, все наконец успокоились. — Я лично не согласен с этим новым законом, который Лондон Тауэр поддерживает в парламенте. Мне не нужен проводник, который не хочет или несчастлив быть со мной. Мне нужен проводник, который имеет призвание быть таковым. Я не могу представить себе связь с кем-то, кто был оторван от своей семьи или дома этим новым законом, если он пройдет. Это ничуть не лучше рабства! Все молодые часовые заговорили в знак согласия, создавая достаточно шума, чтобы заглушить старших часовых, некоторые из которых выглядели немного смущенными. Было очевидно, что некоторые из них также не особенно согласны с этим новым предлагаемым законом. Тут заговорил один из старших часовых: — Это наша традиция. Мы берем, а проводники дают. Так было всегда, и вы должны уважать это! Молодой солдат с этим не согласился. — Это не обязательно должно быть так. Гид должен быть равноправным партнером, а не держаться в стороне от нашей работы. У них должны быть возможности для образования и карьеры, они не должны оставаться невежественными в нашей тени. Это неправильно и несправедливо! Это же двадцать первый век, ради всего святого! — И снова было полное согласие со стороны младших, но некоторая насмешка со стороны старших. Тут заговорил бородатый часовой:  — Проводники от природы слабы, и они не так умны, как часовые! Мы должны защитить их. Они не могут защитить нас и могут только делать определенные вещи. А омега-проводники нуждаются в защите даже больше, чем другие проводники. Солдат повернулся к этому часовому и насмешливо рассмеялся. — Именно такое мышление заставляет людей думать, что мы все монстры. — Указывая на Джона, который уже почти добрался до дверей, судя по всему, все еще скованный, солдат сказал. — Наш проводник омега — заслуженный ветеран войны с по меньшей мере шестью командировками в Афганистане. Он врач, был капитаном в рамке, а также полевым хирургом. Я точно знаю, что он спас сотни жизней наших храбрых солдат. Неужели вы ничего о нем не узнали? Он повидал больше войн и смертей и столкнулся с более реальными сражениями, чем любой из вас вместе взятых. Вы должны быть на коленях перед ним, благодарить его за службу, а не держать его в кандалах, как заключенного! Для меня было бы честью сблизиться с ним. Но совершенно ясно, что он не хочет быть здесь. — Голоса присоединились к нему в знак согласия, и он прокричал над ними. — Всем проводникам должно быть позволено самим выбирать себе часовых! При этом старшие часовые были уже на ногах, и спор стал действительно интенсивным. Фицхью кричал на молодых часовых, когда Джон услышал женский голос, перекрикивающий голоса остальных. — Тебе не кажется, что ты уже достаточно натворил, Фицхью? Если ты так обращаешься с гидами, то неудивительно, что Кларисса развелась с тобой! Очевидно, это была довольно щекотливая тема, потому что Фицхью, казалось, потерял контроль в этот момент. Он бросился на женщину-стража, которая, казалось, была более чем готова взять его на себя. В этот момент все охранники Джона покинули его, и доктор воспользовался случаем, чтобы протиснуться еще дальше к дверям. К сожалению, уровень альфа-феромонов увеличивался по всей комнате. Джон начал хихикать. Глупые альфы пытались перехитрить друг друга. Он задался вопросом, может ли он напиться от альфа-феромонов, потому что это было определенно не лучшее время для смеха, но казалось странно подходящим для ситуации. В этот момент все часовые были уже на ногах. Некоторые пытались успокоить ситуацию, а другая половина все еще кричала друг на друга. Фицхью и женщина-часовой сражались с теми, кто удерживал их от драки. Охранники, которые были все беты, казалось, не знали, что делать, и отступили от спорящих альф, явно напуганные ими. Они все еще не обращали никакого внимания на Джона. Доктор зачарованно наблюдал, как Фицхью сдерживают несколько старших часовых. У женщины была толстая губа, а из носа текла кровь. Джон с удовольствием отметил то, что видимо, проводник Фицхью не умер, а развелся с ним. Судя по тому, что он слышал, развод между часовым и проводником был почти неслыханным из-за опасности для жизни проводника. Джон прекрасно понимал, почему она готова рисковать жизнью, лишь бы оказаться подальше от этого идиота. У него было явное оскорбительное поведение и он будет продолжать поступать также с его следующим проводником. Предполагая из того, что сказал Фицхью, он планировал сражаться на турнире за Джона. Доктор вздрогнул при мысли о том, что он принадлежит этому человеку и должен вынашивать его детей. Это была бы в буквальном смысле судьба хуже смерти. Поскольку все, казалось, были полностью отвлечены спором, Джон продолжал красться прочь от охранников, которые, казалось, даже не замечали этого. Неглубоко дыша, он шагал назад, шаг за шагом удаляясь все дальше и дальше от вопящих часовых и испуганных охранников. Ему удалось добраться до места у дверей, и он уже собирался проскользнуть в них, когда его эмпатия, неосознанно направленная от него, потянулась и дала ему понять, что кто-то стоит прямо за ним. Джон не сразу понял, что он здесь, и его сердце испуганно забилось быстрее. Но этот человек читался не опасным для него! Он быстро повернулся и, потеряв дар речи от потрясения, посмотрел на мужчину. Высокий и стройный, он казался таким же, как и все остальные анонимные защитники. У него был шлем с опущенным щитком для лица, и он, по-видимому, только что вошел во вторую пару дверей. Казалось, он тоже был потрясен, увидев Джона. Мужчина протянул руку и снял шлем, темные кудри свободно и дико развевались. — Шерлок! — Джон бросился в своего стража и был заключен в короткие, но очень крепкие объятия. От прикосновения Шерлока в него вливалась сила, и его запах, казалось, нейтрализовал чрезмерное обилие альфа-феромонов в комнате. — У нас не так уж много времени! Нам нужно уйти, пока они не заметили, что ты ушел. — Открыв одну из дверей в фойе, он вытолкнул Джона наружу. На двери не было замка, поэтому они повернулись и бросились к другим дверям, когда наткнулись прямо на Дугласа. Главный проводник стоял посреди коридора, скрестив руки на груди. Очевидно, он только что вышел из одной из комнат в коридоре. Дуглас посмотрел на Джона, а затем на Шерлока, окинув его долгим взглядом. Он поднял бровь и обратился к Джону: — Хорошо. Теперь я понимаю, почему ты так упорно боролся, чтобы остаться свободным. Это твой стражник. Ваши эмоциональные сигнатуры очень похожи, и вы, кажется, уже сформировали своего рода связь. — Он сузил глаза и, казалось, на мгновение ушел куда-то еще, а его голос стал отстраненным. — Да, вы связаны в мире духов так же, как должны быть связаны в этом мире. Ваша связь должна была быть, в этой жизни и в следующей. Джон удивленно поднял брови. — Спасибо, я думаю, — ответил он. Дуглас снова заговорил, словно не слыша Джона. Он, казалось, был почти в трансе. — Имейте в виду, что в ближайшее время здесь произойдут серьезные изменения. Как только вы соединитесь, как альфа и омега, как страж и проводник, вы оба будете здесь желанными гостями, если пожелаете. Вам обоим еще многому предстоит научиться. — Джону показалось, что он внезапно пришел в себя.  — Ты всегда будешь иметь во мне друга. — Он поднял глаза, когда шум из конференц-зала стал невыносимо громче. — Вам нужно идти прямо сейчас. Я не буду тебя останавливать. Шерлок и Джон ошарашенно переглянулись, когда Дуглас отступил в сторону. Они не задавали вопросов, но пробежали мимо него по короткому коридору и скрылись за двойными дверями в конце. Джон чуть не споткнулся о двух потерявших сознание защитников и повернулся лицом к Шерлоку. — Помоги мне, Джон! — Шерлок вытащил из стены копье и воткнул его в дверные ручки. — Это не помешает им использовать задние двери для выхода, но им потребуется некоторое время, чтобы понять, что эта дверь заблокирована. Джон вытащил несколько мечей и еще несколько копий и протянул их Шерлоку, который продолжал заталкивать их в дверные ручки, пока они не перестали подходить друг другу. Теперь за дверью слышались крики, проклятия и стук. Это напомнило Джону плохую фарсовую комедию. Они посмотрели друг на друга и начали хихикать. Шерлок взял Джона за руку и повернувшись как один, они помчались по коридору к одному из балконов. Тяжело дыша, они распахнули двери и выбежали во внутренний дворик. Шерлок резко повел его влево, где их уже ждали два подъемных ремня, а веревка для подъема была привязана к очень прочным металлическим перилам балкона. — Мне удалось довольно легко попасть в башню с одним из сопровождающих ранее этим вечером, но безопасность прямо сейчас невероятно жесткая из-за всех VIP-персон здесь. Так как у меня было время, я обыскал их оружейную комнату и нашел это. Я предполагаю, ты знаешь, как их использовать? — Очень глупый вопрос, Шерлок. — Джон уже наполовину влез в свою сбрую. Проверив веревки, пока он заканчивал со сбруей, и убедившись, что обе они были закреплены должным образом, он повернулся к Шерлоку и ухмыльнулся. — Когда будешь готов, скажешь. Шерлок вытянул шею, чтобы заглянуть за угол. — Они уже вышли из комнаты и поднимаются по коридору. — Ухмыляясь, как маньяк, он перелез через перила, ухватившись за веревку. Джон тут же присоединился к нему. Глядя друг на друга, они засмеялись и одновременно упали. Падение на шесть этажей было захватывающим, но контролируемым, и произошло в считанные секунды. Еще пятнадцать секунд ушло на то, чтобы снять упряжь, и они помчались прочь, пересекая прекрасно ухоженную лужайку, окружавшую башню. Джон быстро оглянулся, но с балкона ничего не увидел. Достигнув каменной стены, окружающей отель, оба взобрались на нее с впечатляющей скоростью. Плечо Джона запротестовало, но не так сильно, как он ожидал. Перемахнув через стену, они помчались вниз по тротуару, стараясь держаться в тени как можно дольше. Примерно через пять улиц они остановились в начале переулка, чтобы перевести дух и прислушаться. Джон был в экстазе, и его кровь бурлила адреналином. Он не мог поверить, как это было просто! Это было почти слишком хорошо, чтобы быть правдой, и он должен был знать, преследуют ли их. — Ты ничего не слышишь, Шерлок? — Он напряг слух, но понял, что это бесполезно. У Шерлока было гораздо больше шансов выяснить, следят ли за ними. — Если ты будешь присматривать за мной, я попытаюсь расширить свои чувства, чтобы увидеть, есть ли что-нибудь. Быстро соглашаясь, Джон положил свои руки на руки стражника, а затем провел ими вниз, чтобы взять обе руки. Он коротко сжал их и дал понять, что готов начать. Шерлок закрыл глаза и сосредоточился. Джон знал, что он редко пытался расширить свои чувства так далеко. Не только потому, что это было опасно без проводника, но и потому, что его способности обычно были настолько выше, чем у большинства стражей, что ему не нужно было этого делать. Пока они не были связаны, ему все еще было опасно делать это, но Джон был уверен, что сможет вытащить Шерлока из любой зоны. В конце концов, он уже делал это однажды. Вспомнив то, что он узнал, наблюдая за взаимодействием Форрестер и Хендерсона, Джон придвинулся ближе, положил голову под подбородок Шерлока и использовал свой голос, запах и прикосновение, чтобы успокоить Шерлока. Часовой уткнулся носом в волосы Джона, отпустил его руки и обнял его. И снова Джон представил себе, как его сопереживание окружает и охватывает их, защищая. Инстинкты взяли верх, Джон обнаружил, что впадает в странное состояние ума, и его голос приобрел глубокий, властный тон, который был ему незнаком. — Сосредоточься на своем слухе и отключи все остальные чувства. Попробуйте отключиться от всех шумов из движения и ночи. Прислушайся только к человеческим звукам, доносящимся из башни. Скажи мне, что ты слышишь. Шерлок сосредоточенно нахмурился, и между его бровями пролегла морщинка. Его дыхание стало глубже, и он притянул Джона ближе. — Я не… подожди. Я слышу много громких голосов с верхних этажей. — Он замолчал на мгновение, а затем продолжил. — Никто не помнит, когда и как ты исчез. Они не знают, куда ты ушел, и думают, что ты один, прячешься в башне. — Шерлок снова замолчал, и Джон удивился тому, как далеко его стражник мог слышать и действительно различать осторожные разговоры. — Есть приказ обыскать верхние этажи и лестничные клетки. В Службу безопасности на нижних уровнях звонят, чтобы узнать, не выходил ли кто-нибудь из здания, но они сообщают, что никого не видели. Веревки, которыми мы пользовались, пока никто не нашел. — Шерлок открыл глаза и усмехнулся. — Может быть, даже наступит утро, прежде чем их кто-нибудь увидит. Я думаю, что мы в безопасности. Джон не удержался от ответной улыбки и изо всех сил обнял Шерлока.  — Спасибо, что пришел за мной. Когда я не мог до тебя дозвониться, я боялся, что мы разминемся. Я не смог перезвонить тебе, потому что аккумулятор мобильного сдох. Шерлок обнял Джона в ответ и поцеловал в висок и щеку. — Я же говорил, что никогда не оставлю тебя в таком месте. Ты мой, и я защищаю то, что принадлежит мне. Что-то внутри Джона сильно отреагировало на это заявление и ответило: — Я твой. Только твой, Шерлок. Никто никогда не прикоснется ко мне, кроме тебя. Ответом Шерлока было глубокое рычание и крепкие объятия. Они постояли так несколько мгновений, а затем разошлись в разные стороны, когда оба заметили, что у главного входа в башню, далеко внизу по улице, зажглись яркие поисковые огни. Шерлок вздохнул. — В общем, нам пора уходить.